Воин слабо извивался, кончики пальцев подергивались.
– Что ты делаешь? – требовательно спросил Буриас. Новициат продолжал маячить у Мардука за плечом, бросая нервные взгляды в обе стороны коридора, когда по надстройке платформы разносились звуки боя. – Просто убей его.
– Подожди, – отозвался Мардук.
– Чего?
– Хочу кое-что попробовать, – произнес Мардук. – Смотри. Учись.
Он убрал сапог с груди Ультрадесантника. Давление исчезло, и нагрудник заскрипел. Легионер попытался встать, опираясь на дрожащую, ослабевшую руку. Мардук вышиб ее из-под воина, и тот рухнул обратно на пол, ударившись керамитом о металл.
Опустившись на колени, Несущий Слово обхватил руками увенчанный плюмажем шлем Ультрадесантника. Разомкнув замки, он снял шлем под шипение выходящего сжатого воздуха и отложил его в сторону. Лицо воина было болезненным, призрачно-бледным. Остатки цвета исчезали прямо у Мардука на глазах. На этом фоне пятно крови на шее и щеке казалось еще более ярким.
Это было волевое, горделивое лицо, чопорное и полное холодного надменного аристократизма, абсолютно чуждого уроженцу Колхиды. Морщинистое, отмеченное печатью забот лицо сенатора или дипломата, а не воина, несмотря на шрамы, кровь и три штифта за выслугу на лбу. На губах пузырилась красная пена. Он силился сконцентрировать взгляд глаз цвета железа на своем мучителе.
– Теперь Лоргар… посылает против нас… детей? – выдохнул Ультрадесантник с примесью холодного веселья.
– Я не ребенок, – огрызнулся Мардук.
– Но ты… предатель…
– Мы войдем в историю иначе. Нас будут славить как героев этой войны, провозвестников новой эры понимания и веры.
Ультрадесантник издал булькающий звук, который вполне мог быть презрительным смехом.
– Ты… глупый юнец, – произнес он. – Ты еще познаешь… безумие… своих поступков.
– Позволь показать тебе, чего можно достичь истинной верой, благородный отпрыск Ультрамара, – ощерился Мардук. Он подался вперед и положил руку на грудь Ультрадесантника. Умирающий легионер вздрогнул. – Позволь показать тебе могущество богов, которых ты отрицаешь.
– Что это? – прошипел Буриас. Казалось, он не в силах оторвать глаз.
– Я могу тебе доверять, брат?
– Конечно. Всегда.
– Тогда помолчи, – сказал Мардук и закрыл глаза.
Во мраке под веками начали корчиться бесформенные существа. Среди них он ощутил присутствие своего второго, подлинного наставника. Тот пробивался вперед, и остальные расступались перед ним. Он почувствовал, как сущность разрастается, напирая на границы мироздания. Она жаждала стать реальной.
«Скоро», – пообещал Мардук.
Он глубоко вдохнул, обратив свою концентрацию вовнутрь. Не-реальность раскрылась, будто цветок, и разумная тьма заговорила с ним.
Ей было известно, чего он хочет. Она начала нашептывать ему, тысяча голосов сливалась в единый вкрадчивый монолог. Он звучал прямо у него в голове, непостижимые буквы и слоги впивались в мозг, словно нанося порезы.
Feal’shneth’doth’khaerne’drak’shal’roth.
Мардук открыл глаза. Ультрадесантник слепо глядел на него, расфокусированный взгляд выражал незамутненный ужас. Даже притупленный разум воина ощущал, что что-то происходит.
– Feal’shneth’doth’khaerne’drak’shal’roth, – пропел Мардук.
Электрический зуд пополз под броней, под субдермальными пучками волокон и кабелями механической мускулатуры, под черным панцирем, который сросся с его плотью в единое целое. Глаза зачесались изнутри. Внутри черепа скреблись нематериальные отростки.
Dol’atha’lin’korohk’bha’naeth’la’kor.
– Что это? – зашипел Буриас, озираясь в сгущающемся мраке. – Откуда он исходит?
Мардук не обратил на него внимания.
– Dol’atha’lin’korohk’bha’naeth’la’kor, – сказал он. Как только Мардук начал произносить слова, то почувствовал их скрытую силу. От них щипало и покалывало губы. На языке ощущалось едкое жжение.
Но это работало.
Ультрадесантник с тихим стоном задрожал. Он задергался на палубе, мотая головой из стороны в сторону. Глаза закатились, остались видны лишь налитые кровью белки.
Raeth’ma’goerdh’mek’koeth.
Буриас замолчал. Мардук был ему за это благодарен.
– Raeth’ma’goerdh’mek’koeth.
Мышцы Ультрадесантника свело внезапным жестоким спазмом, который заставил его выгнуть спину и приподняться над полом. Мардук не отрывал руку от груди легионера.
От его прикосновения нагрудник начал дымиться. Внутри плоти Ультрадесантника, словно черви под кожей, что-то двигалось. Доспех начал вспучиваться возле уплотнений, как будто внутри нарастало избыточное давление.
– Кровь Аврелиана, – прошептал Буриас.
На ребрах доспеха Ультрадесантника выступили костяные шпоры и острые шипы, которые корежили и сминали пластины брони. Ее конструкция была неизвестна Несущим Слово, однако теперь царственные очертания приобрели более приятный, извращенный облик.
Глаза Ультрадесантника плотно зажмурились, и с уголков потекли кровавые слезы. Когда они резко открылись, то глазных яблок больше не было, остались только темные впадины, обрамленные маленькими неровными зубами, которые начали лязгать друг о друга. Буриас рассмеялся.
Ультрадесантник вцепился в собственное лицо пальцами, превратившимися в когти, и начал раздирать плоть.
В ранах были видны извивающиеся существа – кольчатые, похожие на пиявок твари со щелкающими миножьими пастями. С губ воина сорвался мучительный крик.
– Не сопротивляйся, сородич, – произнес Мардук. Его ладонь оставалась прижатой к груди измененного воина. Ребра Ультрадесантника пробили нагрудник, образовав грубый экзоскелет, который корчился и извивался. – Это великая честь.
На краю зрения мелькнуло взбудораженное движение. Мардук с улыбкой посмотрел во мрак.
– Живущие Вовне ждут тебя, – сказал он. – Ты чувствуешь их? Они близко.
Ультрадесантник снова закричал. Он не мог внятно говорить – его язык превратился в вывалившийся наружу слизнеобразный отросток, покрытый сотнями мясистых бугорков – однако в этом звуке ясно слышались ужас и страдание.
– Что это за кощунство? – внезапно взревел громкий голос.
Буриас издал низкое предупреждающее ворчание, и Мардук резко убрал руку с груди Ультрадесантника. Послышался стук керамитовых сапог по палубе. Мардук встал и развернулся на приближающийся звук.
К ним шагал Бел Ашаред в сопровождении четырех ветеранов роты. С его широких плеч свисали свалявшиеся от крови шкуры. При каждом его целеустремленном и полном ярости шаге они раскачивались из стороны в сторону. Шлем не давал разглядеть лицо капитана, однако его бешеная, кипящая злоба была физически ощутима.
Мардук бесстрашно вскинул голову. Его учитель угрожающе и мрачно навис над ним. В раскосых линзах визора сиял внутренний дьявольский свет.
– Подобное могут счесть кощунством лишь те, чей разум ограничен, – пожал плечами Мардук.
Огромный капитан ударил его, вынудив припасть на одно колено. Мардуку понадобилась секунда, чтобы придти в себя.
Бел Ашаред смотрел на искореженный и изломанный труп Ультрадесантника. Тело некогда гордого воина XIII Легиона покинули силы, пытавшиеся там поселиться, и оно безжизненно осело на палубу. Конечности и позвоночник были выгнуты под неестественными углами, останки приобрели ужасающий облик. Почему-то теперь они казались еще более омерзительными, чем те твари варпа, которые покинули плоть. Над трупом лениво поднимались едкие испарения.
Бел Ашаред вздернул Мардука на ноги и сорвал с него шлем, но в глазах кандидата горели упорство и вера. Капитан отшвырнул шлем в сторону и наклонил вперед собственный лицевой щиток. Пар дыхания, исходящий из ротовой решетки шлема, обдал ухмыляющееся лицо Мардука.
– Я бы мог стерпеть твое высокомерие и наглость, – прорычал Бел Ашаред. – Но это омерзительно. Это…
– Это следующий этап нашего пути, – прервал его Мардук. – Не использовать Живущих Вовне как оружие - значит ограничивать самих себя. Мы должны пользоваться всеми преимуществами, какие есть в нашем распоряжении, если собираемся победить в грядущей войне.
Бел Ашаред безжалостно ударил Мардука головой, и по лицу кандидата разлилась боль. Он бы упал, но капитан продолжал удерживать его в вертикальном положении. Ноги даже не доставали до пола.
– Ты глупый ребенок, играющий с вещами, которых не понимаешь, – ощерился Бел Ашаред. Динамики вокса превращали его голос в механический рев. – Где ты научился этому безумию?
Бел Ашаред снова ударил головой, круша череп Мардука.
– Говори! – снова потребовал он.
– Завидуете, что не смогли бы совершить подобного, мой почтенный наставник? – невнятно проговорил Мардук. – Ваш разум столь же ограничен, как строгое следование верованиям. Вы отказались меня учить, и я нашел того, кто согласился.
– Завидуете, что не смогли бы совершить подобного, мой почтенный наставник? – невнятно проговорил Мардук. – Ваш разум столь же ограничен, как строгое следование верованиям. Вы отказались меня учить, и я нашел того, кто согласился.
Бел Ашаред еще раз впечатал бронированный лоб в лицо Мардука. В черепе оглушенного Несущего Слово вспыхнула боль. Она струилась по тонким трещинам, впиваясь в виски, но он все равно криво ухмыльнулся.
– Лжешь, – произнес Бел Ашаред. – Никто из моих воинов не стал бы тебя учить.
– Быть может, я нашел учителя не из вашей роты, – сказал Мардук. Из его ноздрей сочились ручейки крови. – У него больше силы, чем вы можете надеяться когда-либо получить.
Бел Ашаред с отвращением оттолкнул Мардука, и тот распростерся на полу.
– Ультрадесантник убил сержанта Дралзира, – произнес Буриас. – Теперь тот отомщен. Разве важно, как наступила смерть?
Капитан бросил взгляд на Буриаса и наставил на него палец.
– Больше ни слова, новициат. Когда мы закончим задание, я рассмотрю твое участие в этом святотатстве.
Буриас почтительно поклонился и попятился прочь.
Бел Ашаред осторожно обошел труп. Плоть быстро разлагалась, разжижаясь и сползая с искривленных костей.
Мардук вставал. Его лицо было скользким от собственной крови. Бел Ашаред поднял кандидата на ноги и ударил перчаткой по лицу, раздробив зубы и сломав нос. Сила удара опять свалила Мардука.
– Стать единым целым с силами эмпиреев – слава и честь, – произнес Бел Ашаред. – Это священный союз. Принудить к нему неверующего - омерзительно! Оскорбление! Святотатство. Таков вердикт самого Кор Фаэрона.
– Вердикты могут быть ошибочны, – отозвался Мардук, сплюнув кровь и осколки зубов. – Псы Императора скоро в этом убедятся. Ведь и вы когда-то поклонялись Императору как богу.
– Легион узрел безрассудность своей прежней жизни, – сказал Бел Ашаред.
– И так произойдет вновь, – ответил Мардук.
– Довольно! – взревел Бел Ашаред. – Как ты это сделал? Говори!
– Ты никогда так не сможешь, – презрительно ухмыльнулся Мардук. – Ты жалок. Тебе так хочется попасть в Гал Ворбак. Этого никогда не будет. Ты так не желаешь открыться Живущим Вовне. Нехватка знаний, неопределенность – все это тебя пугает.
Среди прочих собравшихся Несущие Слово воцарилась абсолютная тишина. Бел Ашаред расхохотался, едва веря услышанному.
– У меня нет на это времени, – сказал он. – Я не позволю так унизить себя. Держите его.
Двое его воинов шагнули вперед и грубо схватили Мардука. Бел Ашаред отстегнул топор. Оружие было соединено с источником питания доспеха при помощи изолированных кабелей. Навершие было выполнено в виде злобно глядящей адской твари. Клинок-полумесяц с гудением ожил.
– Своими поступками ты приговорил себя, кандидат, – произнес Бел Ашаред. – Встань на колени и прими свою участь.
Мардук плюнул капитану на ноги.
– Понимание собственной ограниченности ослепило тебя злобой, Бел Ашаред, – сказал он. – Мне тебя жаль. Ты проклят и знаешь, что ограничен, но не можешь с этим смириться. Ты обречен на вечную посредственность, и это пожирает тебя, словно раковая опухоль.
– На колени, – прорычал капитан.
Мардука заставили опустить на колени. Лезвие топора Бел Ашареда потрескивало, распространяя резкую вонь озона.
– Я надеялся избежать этого, – произнес Мардук, подняв на своего назначенного наставника яростный взгляд и злобно прищурив глаза. Изумрудно-зеленые визоры Бел Ашареда, утопленные в мрачном шлеме Мк-VI, угрюмо глядели на него сверху вниз. – Однако ты не оставляешь мне выбора.
– Ты сам навлек это на себя, – сказал Бел Ашаред. – Для тебя настало время плыть в Море Душ и обрести вечное проклятие.
– Нет, – отозвался Мардук. – Оно настало для тебя.
Тени свились в клубок, зная, что должно произойти.
Dhar’khor’del’mesh Arak’sho’del’mesh Drak’shal’more’del’mesh.
Голос вонзился в сознание Мардука, словно игла. Ноздри опять начали кровоточить, глаза почернели.
– Dhar’khor’del’mesh Arak’sho’del’mesh Drak’shal’more’del’mesh, – продекламировал он. От этих слов у него изо рта пошла кровь.
Потаенные руны, вырезанные внутри доспеха Бел Ашареда, вспыхнули. Не-реальность внезапно и резко исказилась, и его вывернуло наизнанку.
Кор Фаэрон поджал почерневшие губы.
– И ты смог это сделать без наставлений? – спросил он.
– Да, – ответил Мардук, все еще стоя на коленях. – Меня направляла сама Изначальная Истина.
Кор Фаэрон отвернулся, глядя на Калт через обзорный портал. Неуютное покалывание в теле Мардука слегка унялось.
Мардук ожидал, когда Кор Фаэрон заговорит. Он понимал, что здесь и сейчас решается его судьба.
– Бел Ашаред был хорошим солдатом, – наконец произнес Кор Фаэрон. – Но он был ограничен, в отличие от тебя.
На лице Мардука проступила тень улыбки.
– Так вы будете меня учить? – спросил он.
Кор Фаэрон снова повернулся к кандидату. Энергия нетерпеливо плясала по его коже, озаряя ее изнутри.
– Ярулек хорошо о тебе отзывался, – пробормотал он. – Он говорит, что ты зарекомендовал себя во время Очищения.
– Я делал то, что мне приказывали, – ответил Мардук. Он поднес руку к горлу, к переплетению шрамов, которые обвивались вокруг шеи, словно ожерелье. – Я выполнял свой долг.
– И что же ты ощущал, убивая сородичей?
– Они не были мне сородичами.
– Они были из XVII-го, и в их жилах, как и в твоих, текла кровь Лоргара, – произнес Кор Фаэрон, но Мардук чувствовал, что его ответ понравился Темному Кардиналу.
– Они были родом не с Колхиды, – ответил Мардук. – Они не были мне родней. Убивать их было… приятно.
– Почему? – спросил Кор Фаэрон, хищно подавшись вперед. Его глаза мерцали.
– Их смерти были важны. В них был смысл. Жертвоприношение несло с собой силу.
– А-а. Снова «сила».
– Разве я неправ, господин? – спросил Мардук.
– Прав. Даже самые примитивные культуры инстинктивно чувствуют, что в смерти есть сила. Ребенка поразила лихорадка? Его родители приносят в жертву домашнее животное и просят своего бога об исцелении. Как бы люди ни называли своих жадных до крови божеств, они приносят жертвы Изначальной Истине, – в голосе Кор Фаэрона появились пылкие нотки, как будто он произносил перед Легионом одну из своих проникновенных проповедей. – Однако есть вещи, которые требуют крупных жертв, чего-то более существенного. Голод и чума терзают твои города? К стенам подступают враги, чьи сердца переполнены жаждой убийств? В этом случае жертвоприношения простого жвачного животного мало. Понимание этого заложено в самой человеческой душе. Нам не нужны слова, мы и так знаем, что в одних смертях от природы больше смысла, чем в других. Смерть человека сильнее смерти зверя. И как люди выше зверей, так и Легионес Астартес выше людей. Как следствие, их жертвоприношение более значительно.
Кор Фаэрон обернулся.
– И посредством силы, которая высвобождается такой жертвой, можно достичь гораздо большего.
Взгляд Мардука переместился к Калту по ту сторону обзорных экранов станции.
– Чего же можно достичь гибелью планеты? – вслух задумался Мардук.
– И впрямь.
– А смертью примарха? – прошептал Мардук. – Я вижу истину. Они станут следующим шагом.
– Да, – произнес Кор Фаэрон, – станут. Феррус Манус будет не последним.
Взвыла сирена, и Мардук увидел, как тонкие губы Кор Фаэрона расходятся в неприятной кривой улыбке. В его глазах было лихорадочное и голодное выражение.
– Телепортационный след, – сказал один из темных магосов, сгорбившийся над консолью. – Нас взяли на абордаж.
– Жиллиман, – прошипел Кор Фаэрон. – Наконец-то.
– Он здесь? – вымолвил Мардук. – Вы знали, что он придет?
Вокруг Кор Фаэрона сгустилось грязное свечение. Мардук услышал бормотание тварей эмпиреев – шепот и крики, заполнявшие все динамики, вокс-каналы и консоли станции.
Тьма окутала Кор Фаэрона, казалось, он увеличился в росте:
– Настало мое время, – произнес он, поднимаясь над полом. Из его глаз и рта сочился темный пар, на расставленных костлявых пальцах плясала нечестивая энергия. Исходящие от Темного Кардинала потоки варпа захлестнули Мардука, будто приливная волна.
– Сегодня великий день, сыновья мои, – сказал Кор Фаэрон, повысив голос, чтобы его было слышно поверх инфернальной какофонии. – Сегодня мы узрим, как примарх падет на колени. Он явится к нам, словно мотылек на огонь, не осознающий, что это пламя принесет ему гибель.
Мардук попытался встать, но ощутил на плече руку, которая его удерживала. Крепкая хватка принадлежала Сороту Чуру. У того в руке был нож. Атам.