Некто нанял Дегтярева в качестве частного детектива и о чем-то его попросил. Александр Михайлович поработал по этому делу, потянул за ниточки и поехал к Юлии домой. Наверное, он вошел в квартиру, когда в ней находился убийца. Преступник ударил Дегтярева и убежал. Почему он не убил полковника? Думаю, по чистой случайности – сильно растерялся, когда тот застал его у трупа Моргаловой, или посчитал Александра Михайловича мертвым. Но улика убийце не досталась. Теперь она в руках Жуковой, следовательно…
Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Все мои рассуждения построены на зыбучем песке, ни одна из версий не выдерживает критики. Если вдуматься в ситуацию, то становится ясно: никаких улик, подтверждающих мои предположения, и в помине нет. Мне просто кажется, что дело обстоит именно так: Юлия имела на руках улику, способную скомпрометировать кого-то из участников событий в «Одуванчике»… Ладно, забудем про старые дела, допустим, та трагедия ни при чем. Упростим ситуацию. Юля обладала неким компроматом, она спрятала его и занялась шантажом, за что и была убита. Полина знала тайну подруги и решила, раз Моргалова умерла, можно ей самой подзаработать.
Я расплатилась по счету и пошла к машине. Мне просто необходимо найти Полину и вытрясти из нее правду. Сейчас поеду к ней и сяду под дверью. Рано или поздно она явится домой.
В кармане затрясся мобильный, я вытащила его и глянула на дисплей. Номер был незнакомый.
– Муся, – зашептала Машка, – ты где?
– Маня? – удивилась я. – Откуда ты звонишь?
– Со стройрынка, – еле слышно ответила девочка, – чем ты занимаешься?
– Всякой ерундой, – обтекаемо ответила я, – ничего интересного.
– Мусик, приезжай сюда.
– Зачем?
– Они сошли с ума, – сдавленно забубнила Маня. – Что мне делать с кучей трупов?
– Кто-то умер? – испугалась я.
– Пока нет, но скоро они загрызут друг друга, – нервно ответила девочка. – А еще меня тошнит от банок с краской. Я попыталась руководить ситуацией, только ничего не получилось. Кеша сбежал! Бросил меня! Такой хитрый – сделал вид, что ему позвонили, и ку-ку! Зайка, не будь дура, проделала тот же финт. Я тут с психами одна! Муся! Дегтяреву, кажется, нехорошо. Он такой красный! В смысле цвета лица. Почти синий.
– Говори адрес, – приказала я.
– Не день, а сплошной облом, – вздохнула Маня, сообщив координаты. – У меня телефон сперли! Пришлось купить новый и симку другую, чтобы тебе позвонить. А еще…
– Маша! – заорали издалека. – Марья! Где девочка? Маня!
– Поторопись, – прошептала Маруська и отсоединилась.
Когда я вошла в павильон, торгующий обоями, Дегтярев был уже не синим, а фиолетовым и не заметил моего появления. Александр Михайлович тыкал пальцем в рулоны и визгливо вскрикивал:
– Эти! Лучшие!
– Не хочу спорить, – пропела Тася, – но они неоправданно дорогие.
– Зато качественные, – подхватил Андрей, – и хорошая гамма, васильковая.
– Стеновое покрытие в синих тонах категорически не подходит для столовой! – заорала Динка.
– Почему? – удивилась я, забыв поздороваться с присутствующими.
– Голубой цвет возбуждает аппетит, – заявила сестра художника.
– Вот и хорошо, – кивнула я, – больше съедят.
– Очень плохо, – возразила Дина. – Не фиг жрать! Сколько денег придется на харчи потратить! Возьмем красные обои, они отбивают желание жевать.
– Зато вызывают агрессию, – высказалась Ирка некстати. – Ваня, Ваня, ты где?
Муж не отвечал. Очевидно, садовник, утомленный бурными спорами, решил отдохнуть и сбежал от шумной компании.
– Берем с цветочками? – предложила Таисия.
– Бред, – хмыкнул Дегтярев. – Предпочитаю геометрический узор.
– Фигня! – воскликнул Андрей. – Нужны обои с тисненой структурой.
– В смысле с пупырями? – ожила Ирка.
Корундов снисходительно посмотрел на домработницу.
– Да, используя вашу терминологию, именно с пупырями.
– Затрахаешься потом пыль оттудова выковыривать, – отметила Ирка. – Вон у Дарь Иванны спинка резная, так надо ватной палочкой каждую дырочку протирать.
– О чьей спине идет речь? Надеюсь, ты говоришь о кровати? – сказала я. – Кстати, не очень ты ее и чистишь.
– Но ведь надо! – скривилась Ирка. – Нет бы обычную спинку сделать – шмыганула тряпочкой и живи спокойно.
– Сколько стоит рулон вон тех, синих? – спросил Дегтярев у полной продавщицы, меланхолично читавшей новый роман Устиновой.
Наверное, женщина давно привыкла к скандалам и дракам в павильоне – она спокойно отложила томик и любезно поинтересовалась:
– Какие вам нужны? Дешевенькие?
– Да, – буркнул Дегтярев, – незачем переплачивать.
– Они не моются, – предостерегла продавщица.
– Так и не потеют, – отрезал полковник. – Чем хороша недорогая бумага – ее не жаль поменять. Так сколько?
– Три тысячи шестьсот сорок, – зевнула толстуха.
– Чего? – оторопел полковник.
– Уж не евро, рублей, – засмеялась тетка.
– За коробку? – потряс головой Александр Михайлович. – А сколько в ней рулонов?
– Цена указана за одну единицу, – пояснила баба и вновь сцапала детектив Устиновой.
– Больше трех тысяч за рулон? – обомлел полковник. – А нам надо… нам надо… Пошли отсюда!
– До свидания, – ожила продавщица. – Только можете больше по рынку не шастать, мой павильон самый дешевый, потому что я работаю с поставщиками напрямую.
– Мы уже всех обошли, – напомнила Маня, – она права. В соседней точке за такие же четыре штуки хотят.
– Они сошли с ума! – завопил полковник. – Все! Никаких обоев! Я сам стены разрисую!
– Значит, вам красочка нужна? – оживилась любительница детективов. – Опять же у меня дешевле. Вон баночки стоят…
– И сколько? – звонким голосом поинтересовалась Таисия.
– Дешевенькая? – с презрением уточнила торгашка. – С двухсот рублев начинается.
– Замечательно! – потер руки Андрей. – В конце концов, куски бумаги на стене – это прошлый день, лучше использовать краску. Любезная, покажите те, что по две сотни…
Баба лениво встала со стула, потянулась, засеменила в самый дальний угол будки, вытащила с полки крохотный флакончик, чуть больше пузырька с лаком для ногтей, и протянула художнику.
– Во! Держите! Швейцарское качество по лучшей цене.
У Корундова отвисла челюсть, а Машка ядовито спросила:
– Вы краску по каплям продаете? Как лекарство для глаз?
Глава 19
Продавщица не успела подыскать достойный ответ.
– Ната! – заорали с улицы. – Товар прими!
– Ни сна, ни отдыха, – горестно вздохнула тетка и ушла.
– Цены здесь, однако, ломовые, – отметила Машка. – И где люди деньги берут? Новая квартира в жуткие бабки обходится, а еще ремонт.
– Воруют! – рявнула Дина. – Сволочи!
– Наверное, кредит берут, – предположила интеллигентная Таисия, – или по приятелям в долг собирают.
– Какого… ты пакеты вперемешку свалил! – завизжали на улице.
– Идите сюда! – приказал Дегтярев. – Давайте обсудим покраску стен.
Машка, Ира, Дина, Тася и Андрей обступили полковника, я же незаметно выскользнула наружу – очень хотелось курить.
– Вот урод… – шипела торговка, подбирая с земли упаковки с какими-то пластиковыми кружочками.
– Я не виноват, – оправдывался парень, стоящий у грязных «Жигулей», до отказа забитых товаром, – хотел побольше напихать. И еще у них сумок прихватил.
Я внимательно оглядела машину, внутри которой было множество фирменных пакетов с надписью «Касторама», и все, как один, туго набиты товаром. Так и не закурив, я вернулась в павильон и поманила полковника.
– Пойди сюда!
– Я занят, – отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, Дегтярев.
– Все же отвлекись на пару секунд!
Александр Михайлович недовольно поморщился, но пошел ко мне.
– Что?
– Видишь во дворе «Жигули»?
– Ну?
– Ничего странного не заметил?
– Где? – засуетилась Маня, подскакивая к нам. – Кто?
– Обычный загвазданный автомобиль, – разозлился полковник, – не понимаю, почему ты отвлекаешь меня от выбора краски. Мы решили не заморачиваться с обоями.
– Оцени ситуацию: в магазин привезли новый товар…
– Эко удивление!
– Ассортимент разложен в фирменные сумки…
– Конечно! – фыркнул полковник. – Не навалом же обои сыпать.
– Прочти название на пакете, – потребовала я.
– Хватит! – топнул полковник.
– «Касторама», – озвучила Маня. – Ой, я поняла! Это тот строительный гипермаркет, про который ты говорила. Хозяйка там товар закупает, а здесь продает. Круто!
Александр Михайлович заморгал.
– Знаешь, почему она помощника именно туда посылает? – улыбнулась я. – Там и дешево, и качество хорошее. А мы, дураки, наживаться ей помогаем. Берем у нее втридорога то, что можно самим в «Кастораме» купить.
Дегтярев постоял пару минут и закричал:
– Ассортимент разложен в фирменные сумки…
– Конечно! – фыркнул полковник. – Не навалом же обои сыпать.
– Прочти название на пакете, – потребовала я.
– Хватит! – топнул полковник.
– «Касторама», – озвучила Маня. – Ой, я поняла! Это тот строительный гипермаркет, про который ты говорила. Хозяйка там товар закупает, а здесь продает. Круто!
Александр Михайлович заморгал.
– Знаешь, почему она помощника именно туда посылает? – улыбнулась я. – Там и дешево, и качество хорошее. А мы, дураки, наживаться ей помогаем. Берем у нее втридорога то, что можно самим в «Кастораме» купить.
Дегтярев постоял пару минут и закричал:
– Нечего тут делать! Идиотов переплачивать нет! Поехали, я знаю отличное место! Андрей, бери пакет, вон там валяется! На нем адрес. Ну! Цыгель-цыгель ай люлю! Время поджимает! Шагом марш!
– Семь пятниц на неделе… – возмутилась Дина, но послушалась.
Я повернулась и чуть не упала. Мешок, лежавший под ногами, показался мне знакомым – бело-синий, с надписью «Вечная пломба». В ту же секунду я вспомнила: точь-в-точь такой стоял в квартире у Юли возле буфета. Интересно, зачем ей был нужен строительный материал?
– Едешь за всеми, – приказал мне полковник.
Я украдкой глянула на часы и закивала. Очень довольный Александр Михайлович резво поскакал к парковочной площадке, а я сделала вид, что заинтересовалась пластиковыми стульями. Сейчас Дегтярев и возглавляемая им ремонтная бригада помчатся в «Кастораму», а я поеду к Жуковой.
Дверь в квартиру медсестры вновь оказалась запертой, на звонки никто не отвечал. Я вышла во двор и села на лавочку. Минуты бежали… сложились в час… в доме начали гаснуть окна… В конце концов свет потух во всех квартирах, а на улице воцарилась сонная тишина.
Я встала с лавки и поехала домой. Жукова не придет. Скорей всего, у девицы есть любовник, у которого она осталась ночевать. Ну ничего, завтра рано утром я поймаю медсестру на работе и вытрясу из нее необходимые сведения. Будет запираться – напугаю ее или предложу ей денег.
Человечество делится на «сов» и «жаворонков», во всяком случае, так принято считать. Но мне более правильной кажется другая классификация: на ленивых и работоспособных. Думаю, мало найдется людей, охотно выскакивающих из постели в пять утра. Просто одни способны заставить себя вылезти из-под одеяла, а другие нет. Так называемые «совы» из второй категории, вот они-то и оправдывают свое нежелание работать физиологическими причинами.
Лично я «сова» по менталитету, но по образу жизни долгие годы являлась «жаворонком» и, честно скажу, никакого восторга, выползая ни свет ни заря из-под пухового одеяла, не испытывала. Ненавижу рано вставать! Еще хуже, если надо сразу уезжать из дома. Но сегодня альтернативы нет – Полину Жукову нужно отловить в начале рабочей смены. Мало ли что придет девушке в голову около полудня, еще отпросится и убежит. Но в восемь она обязана появиться в больнице.
Отчаянно зевая, я спустилась вниз и тут же налетела на Маруську, которая держала на руках Хуча.
– Муся, – зашептала девочка, – Хучик заболел.
– Что случилось? – испугалась я.
– Он не стоит, – зашмыгала носом Маня, – вот, посмотри.
Маруся поставила мопса на пол, отошла в сторону и сказала:
– Хучик, иди сюда!
Мопс сделал шаг и шлепнулся на бок.
– Господи! – перепугалась я. – Что с ним?
– Не знаю, – еле сдерживая слезы, ответила Маруська. – Надо ехать в ветакадемию, его сам Сергей Павлович обещал осмотреть.
– Это кто? – спросила я.
Манюня с укоризной глянула на меня.
– Муся! Сергей Павлович светило! Профессор! Академик! У него глаз – рентген. Держи Хуча, а я пока соберу все необходимое.
Сунув мне мирно сопящего мопса, Маня начала метаться по дому. Через десять минут, отдуваясь, она притащила большую, туго набитую сумку.
– Мы же не в Париж едем! – покачала я головой. – Что ты туда напихала?
– Самое нужное, – сообщила Манюня и начала загибать пальцы: – Бумажные пеленки, чтобы положить собаку, миску и бутылку воды…
– В поликлинике нет водопровода? – изумилась я.
– Есть, конечно, но отсутствует фильтр! – воскликнула Маня. – Хучу вредно пить хлорку. Еще я прихватила дропсы, чтобы собака не сопротивлялась при осмотре, пару игрушек, матрасик, плед, календарь прививок, ветеринарный паспорт…
– Хорошо хоть куст жасмина на месте остался, – улыбнулась я, – Хуч обожает под ним медитировать.
Но Маня не отреагировала на шутку.
Всю дорогу до клиники, где принимал чудо-профессор, она держала мопса на руках и угощала его дропсами. Хуч с охотой ел собачьи конфеты и преданно облизывал Машу. Мне он казался абсолютно здоровым и очень довольным жизнью. Больное животное, как правило, отказывается от любой еды. Я хорошо помню, как Снап заработал цистит. Ротвейлер тогда отворачивал морду от самых привлекательных лакомств: его не заинтересовали ни копченые ушки, ни восхитительные грызальные косточки, ни те же дропсы. А Хучик сейчас поглощает угощенье, как экскаватор землю.
Сергей Павлович тоже пришел в изумление. Правда, сначала мопсу сделали анализ крови, УЗИ и провели прочие исследования, и только потом профессор заявил:
– Кровь замечательная, все показатели в норме. Никаких патологических изменений в органах, даже нет врожденного сужения трахеи, что характерно для мопсов. Аппетит у него, судя по исчезающим на глазах дропсам, замечательный. Артрит отсутствует, травмы конечностей нет. Но… пес падает на бок! Это почему?
– Почему? – эхом повторили мы с Маней.
– Есть одно предположение, – протянуло светило, – правда, дурацкое.
– Говорите, мы к таким привыкли, – поторопила я врача.
Маня незамедлительно пнула меня по ноге, профессор продолжал:
– Видите ли, у вашего мопса слишком мощная передняя часть, и она, грубо говоря, перетягивает собаку.
– Но раньше-то Хуч нормально ходил, – напомнила я, – даже резво бегал.
– А сейчас начал падать, – пожал плечами Сергей Павлович.
– Хучик в последнее время как-то изменился, – согласилась Маня, – сзади усох, а спереди прибавил. Что же нам делать?
– Давайте понаблюдаем за ним недельку, – предложил профессор. – Посмотрим, как будет развиваться процесс. Непосредственной угрозы жизни я пока не вижу.
– Спасибо, – кивнула Маня и подхватила мопса.
– Поставь-ка его, – велел врач.
– Но собака падает! Не может ходить! – возразила Маня.
– Сейчас посмотрим, – улыбнулся Сергей Павлович, потом взял из коробки очередной дропс и сказал: – Хучик, иди, милый, угостись!
Мопс засопел, попытался сделать шаг, покачнулся, но удержался на лапах. Потом вздохнул и бочком-бочком начал подбираться к профессору.
– Ох и хитрый ты, парень! – засмеялся ветеринар. – Больше не привозите его, смотрите, он уже наловчился – прямо идти не получается, так он боком передвигается.
Я с сомнением покосилась на профессора. Может, он и великий академик ветеринарных наук, но причины падений Хуча так и не нашел!
Через час я доставила Маню и Хуча в Ложкино. Мопс выглядел невероятно довольным: утро не зря прошло, слопал не меньше двадцати конфет, а в обычный день больше двух не выпросишь!
Утешив расстроенную Маню, я поехала в больницу, поднялась в отделение и увидела на посту полную женщину в голубой хирургической пижаме.
– Вам кого? – сердито осведомилась она. – Посещения больных с семнадцати.
– Я ищу Полину Жукову. Вы не в курсе, где она? – ангельским голоском осведомилась я.
– Сама хотела бы знать, куда нахалка подевалась, – разозлилась тетка. – Вот молодежь! На работу не явилась! Да я себе такого даже в статусе старшей сестры не позволяю. Пусть только припрется, будет ей сюрприз! Из зарплаты вычтут. Идите вниз, в холл, там ее и ждите. Не мешайтесь под ногами, здесь больница, профессор рассвирепеет, если посторонних заметит.
Я вернулась на первый этаж, тупо просидела в продавленном кресле два часа и вновь поднялась в отделение. На сей раз за столом сидела девочка в белом халате, грудь ее украшал бейджик «Людмила».
– Жукова пришла? – бойко спросила я.
Людмила нервно оглянулась.
– Тс! Зачем она вам?
– Нужна, – обтекаемо ответила я, – по делу.
– Можете у меня информацию получить, – почти шепотом предложила девочка. – Кто вас интересует? В какой палате лежит?
– Я хочу поговорить с Полиной.
– Ее нет, – неохотно призналась Люда.
– Еще не появилась?
– А вы ей кто? – вопросом на вопрос ответила медсестра.
– Жукову мне рекомендовал приятель, – начала я врать. – Полина ухаживала за его парализованной мамой, и я хотела ей у нас работу предложить.
Людмила скривилась.
– У Ирки Зайцевой спросите. Они дружат, небось Ирка знает, куда Полька делась!
– И где найти Зайцеву?
– Идите в девятое отделение… или… Стойте!