– Реклама от скорняка: на теплое время года принимаются на хранение меха. Это может пригодиться.
– Боюсь, что не понимаю вас.
– И не пытайтесь. – Берта ухмыльнулась.
Несколько минут они сидели в полной тишине. Белдер не находил себе места и нервно ерзал на стуле, Берта же спокойно восседала.
Чайник начал закипать. Пар с тихим посвистыванием поднимался из носика, постепенно превращаясь в мощный столб.
Берта осторожно держала конверт над паром.
– Потом не скажут, что конверт распечатывали? – забеспокоился Белдер.
– Нет, если за дело берусь я.
– Я не так оптимистичен.
Берта вставила кончик карандаша между склеенными частями конверта.
Еще немного – и конверт открылся. Берта вынула письмо.
– Напечатано так же, как и предыдущее, – сказала она. – Подписано: «Друг и благожелатель». Хотите прочесть сами или мне читать вслух?
– Лучше я сначала взгляну на него. – И Белдер протянул руку.
Когда его пальцы взяли лист бумаги, рука задрожала мелкой дрожью. Письмо выскользнуло и, планируя зигзагами, опустилось на пол.
– Прочтите вы.
Она откашлялась и прочла:
«Дорогая миссис Белдер!
Кто была та женщина, что пришла в кабинет вашего мужа в понедельник днем и бросилась ему на шею, как только закрылась дверь? Возможно, вы захотите увидеть меня и поговорить со мной. А возможно, вы предпочитаете жить в блаженном неведении. В любом случае верьте, что я ваш искренний друг и благожелатель».
Берта подняла глаза и поверх очков посмотрела на испуганное лицо Эверетта Белдера.
– Кто эта девушка?
– Долли Корниш. Господи боже! Никто о ней не мог знать. Это уже потухший костер, миссис Кул. Я чуть было не женился на ней. Мы поссорились, и… я женился. Я хотел показать ей, что могу быть независимым. И очень скоро она вышла замуж.
– Где она сейчас?
– Она… в городе.
– У вас есть ее адрес?
– Да, есть. Локлир-Эпартментс, номер 15-В.
– Что произошло в понедельник?
– Она пришла меня навестить.
– Часто она это делает?
– Не притворяйтесь такой наивной. Это было в первый раз со времени моей женитьбы.
– Она живет здесь, в Лос-Анджелесе?
– Нет, в Нью-Йорке.
– И что произошло?
– Долли приехала в Лос-Анджелес и хотела разузнать обо мне. Ее супружеская жизнь не сложилась, и она добилась развода. Она не знала, живу ли я все еще с Мейбл, и хотела это выяснить.
– Закрыли ли вы дверь перед вашей секретаршей?
– Нет. Я был так поражен, что чуть не потерял дар речи. Потом мисс Дирборн закрыла дверь, и Долли показала, как рада меня видеть.
– Это было после того, как дверь в приемную закрылась?
– Да.
– А вы попытались задержать развитие событий?
– Нет.
– Вы видели ее с тех пор?
– Да.
– Сколько раз?
– Два.
– Вы с ней куда-нибудь ходили?
– Один раз мы пошли пообедать.
– Что вы сказали жене?
– Что я работал в офисе.
– Ладно, – сказала Берта, – можете так усердно не извиняться. В моем понимании вещей вы – среднестатистический муж.
Берта сложила письмо, опустила его в сумочку, подняла рекламу от скорняка и, аккуратно вложив листок в конверт, снова его запечатала. Затем решительным жестом протянула его Белдеру.
– Все в порядке, – сказала она. – Не упускайте свой шанс. Положите это на журнальный столик, где лежит остальная почта.
Белдер просиял:
– Миссис Кул, вы истинный спаситель. Я…
Быстрый настойчивый стук раздался в дверь, выходящую в приемную.
– Могу я войти, миссис Кул? – спросила Элси Бранд.
Берта подалась в сторону двери.
– Что случилось, Элси?
Элси приоткрыла дверь на несколько дюймов, проскользнула в образовавшуюся щель и плотно закрыла за собой дверь.
– Там Нанли, – тихо произнесла она.
Белдер нервно стиснул пальцы:
– О боже мой!
Берта отодвинула свой стул.
– Оставьте мне этого малыша, – сказала она Белдеру. – Он – моя добыча.
– Нельзя, чтобы он увидел меня здесь, – полушепотом сказал Белдер. – Если он подумает, что мы работаем вместе, то он…
– Говорю вам, оставьте его мне, – повторила Берта. Она повернулась к Элси Бранд: – Скажи ему, что я занята и сегодня вообще не смогу его принять. Если он хочет со мной встретиться, он должен назначить время, и самое раннее – завтра в десять тридцать.
Элси кивнула и тихо выскользнула обратно.
Берта обратилась к Белдеру.
– А теперь, – повелительно произнесла она, – убирайтесь отсюда ко всем чертям и дайте вашей теще пищу для размышлений.
Глава 7 Тело в погребе
У Берты Кул по утрам, когда она просыпалась, была привычка потягиваться в постели, разминать мышцы, вытягивать руки, доставая пальцами как можно дальше, и отталкиваться ногами от спинки кровати. Проделав все это, она брала пачку сигарет, которая всегда лежала на тумбочке рядом с кроватью, зажигала сигарету и расслаблялась, наслаждаясь первым утренним дымком.
Когда она проснулась и принялась за утреннюю гимнастику, будильник показывал десять минут девятого.
Она закурила сигарету, откинулась на подушки, полузакрыв глаза и нежась в теплой постели.
За окном было тусклое и холодное утро. Легкий туман размывал очертания предметов. Слабый ветерок, проникая через открытое окно, надувал шторы. Влажное стекло переливалось при тусклом утреннем освещении.
Берта знала, что в квартире сейчас сыро и холодно. Но у нее есть газовая колонка, и ей не надо надеяться на центральное отопление… На часах восемь тридцать… Солнце уже осветило здания, верхние этажи которых все еще окутывал туман.
Берта расправила плечи, зевнула, отбросила одеяла и обнаружила, что в комнате холоднее, чем она ожидала. Она закрыла окно, зажгла газ и снова легла в постель, укрывшись еще хранившими тепло одеялами.
Часы, казалось, стали тикать громче, как будто укоряя свою хозяйку.
Берта потянулась за второй сигаретой. Ее сверкающие яростью глаза остановились на циферблате будильника.
– Ты проклятый лжец, – сердито сказала она. – Сейчас не без пятнадцати девять. Ты не можешь поднять солнце на час раньше только потому, что тебе так хочется, заткнись и прекрати проклятое тиканье, да перестань пялиться на меня, а то я выброшу тебя в окно.
Берта чиркнула спичкой и зажгла вторую сигарету. Зазвонил телефон. Она собралась было взять трубку, потом передумала и сказала:
– Давай звони, будь ты проклят. Я не собираюсь вставать, пока комната не согреется.
Телефон без умолку звонил почти две минуты, потом перестал. Берта докурила сигарету, еще раз проверила температуру пола босыми пальцами, всунула ноги в тапочки и прошла к входной двери. Она открыла дверь, взяла кварту молока, полпинты кофейного крема и свернутую трубочкой утреннюю газету. Потом захлопнула дверь и вернулась в постель, держа в руке газету.
Она просмотрела газету и остановилась на сообщениях о банкротствах.
– Чепуха… Приукрашено… Черт знает что такое! Ой, болтовня!.. Вы думали, что мы… – Ее последние комментарии были прерваны настойчивым звонком в дверь.
– Кого это черт принес в такую рань? – проворчала Берта.
Металлическое тиканье будильника напомнило ей, что сейчас десять минут десятого.
Квартира постепенно нагревалась. Берта отбросила одеяла.
Спокойно игнорируя непрекращающийся звонок, Берта надела халат, прошла в ванную и открыла воду. Когда она встала под душ, в дверь повелительно застучали.
Берта фыркнула с досады и вышла. Она вытерла ноги, завернулась в большое банное полотенце, высунула из ванной комнаты голову и что есть мочи крикнула:
– Кто там?
Мужской голос спросил:
– Это Берта Кул?
– А кто, по-вашему, это может быть? – рассвирепела Берта.
– Это сержант Селлерс, дайте мне войти.
Несколько секунд Берта сердито смотрела на входную дверь, а потом проговорила:
– Я принимаю душ. Мы с вами увидимся в офисе в… – она поспешно взглянула на часы, – в пятнадцать минут одиннадцатого.
– Мне очень жаль, – сказал сержант Селлерс, – но мы с вами увидимся сейчас.
– Постойте там, пока я что-нибудь надену, – огрызнулась Берта.
Она вернулась к себе в комнату, растираясь докрасна грубым полотенцем.
Сержант Селлерс продолжал стучать в дверь.
Берта долго держала его за дверью, потом запахнула халат, подошла к двери и открыла ее.
– Только потому, что вы – представитель закона, – возмущенно начала она, – вы думаете, что можете врываться ко всем подряд в любое время. Что же, валяйте, будите людей посреди ночи!
– Сейчас пятнадцать минут десятого, – уточнил сержант Селлерс, показывая Берте тридцать два зуба и беспечно входя в дом.
Она с силой захлопнула дверь и недружелюбно взглянула на него.
– Вам бы следовало оставить ваш значок дома, – сказала она. – Кто-нибудь может сказать, что вы – полицейский, который входит в дом к женщине, когда она одевается, не снимает с головы шляпу, курит мокрую сигару и распространяет в доме вонь, прежде чем хозяйка успела позавтракать.
Селлерс снова улыбнулся:
– Вы могли бы вывести меня из себя, Берта, если бы мне не было известно, что под вашей суровой оболочкой скрывается золотое сердце. Когда я думаю о том, что вы сделали тогда со слепым, у меня появляется такое чувство, что я должен угощать вас рюмочкой всякий раз, как вас вижу.
– О черт! – фыркнула Берта. – Что за ерунда. Я даже не могу побыть в такой же толстой шкуре, как у вас. Садитесь и читайте газету. Но только, ради бога, выкиньте в окно эту вонючую дрянь. Я почищу зубы и…
Сержант Селлерс поднес спичку к сырой сигаре, поднял голову и сказал:
– Я уже читал газету. Расскажите мне лучше, что вы знаете о миссис Эверетт Белдер?
– Да вам-то что за дело? – спросила она, и у нее зародились смутные подозрения.
– Похоже, она неаккуратная хозяйка, – сказал Селлерс.
– О чем вы говорите?
– О теле в погребе миссис Эверетт Белдер.
Берта стала осторожной, как старая опытная форель в глубоком горном озере при виде отблесков пламени над поверхностью воды.
– Кого она убила, своего мужа?
– Я не говорил, что она кого-то убила. Я сказал, что она оставила в погребе тело.
– А-а, – протянула Берта. – А я думала, что она убила кого-то.
– Нет, я этого не говорил… пока.
– В таком случае меня это дело не касается.
– Думаю, вам бы хотелось оказать полиции посильную помощь.
– А почему я должна это делать?
– Потому что вам не хотелось бы бросать это дело.
– Послушайте, – сказала Берта, подозрительно глядя в лицо Селлерсу, – я помогу полиции расследовать дело об убийстве, но зачем нужно было так долго рассказывать мне, что эта женщина плохая да неаккуратная хозяйка. Сколько там тел?
– Одно.
– Вам бы не следовало обвинять ее в неаккуратности на основании лишь одного тела. Я читала о случаях, когда у людей их было не меньше дюжины. И потом, если оно не находилось там слишком долго, то может означать, что она только…
Селлерс тихо засмеялся.
– Вам не удастся обмануть меня.
– Чей там труп?
– Салли Брентнер. Молодая женщина лет двадцати шести.
– Она умерла своей смертью?
– Мы еще не знаем. Это мог быть и несчастный случай.
– А мог?..
– А мог и не быть.
– Кто эта Салли Брентнер?
– Служила в доме горничной.
– Как долго тело лежало в погребе?
– День или около того.
Берта спросила как бы случайно:
– Что же миссис Белдер обо всем этом говорит?
– Ничего.
– Она не будет отвечать на вопросы?
– Миссис Белдер не может отвечать на вопросы потому, что ее нет. Очевидно, она покинула дом. И здесь появляетесь вы.
– Что вы имеете в виду?
– Как я понял, именно вы видели ее в последний раз.
– Кто вам это сказал?
– Маленькая птичка.
Телефон зазвонил снова. Берта была рада этой паузе в разговоре.
– Одну минутку, – сказала она сержанту и затем, взяв трубку, произнесла: – Алло?
По голосу Эверетта Белдера было ясно, что он подвергся сильнейшему эмоциональному стрессу:
– Слава богу, что я нашел вас! Куда я только вам не звонил! Я звонил вам еще раньше домой, но вы не ответили. Мне дала телефон ваша секретарша…
– Прекрасно, – прервала его Берта, – выкладывайте все, что у вас есть.
– Случилось нечто ужасное.
– Я знаю.
– Нет-нет. Это вдобавок ко всем моим несчастьям. В погребе нашли тело Салли. Она была…
– Знаю. Полиция здесь.
В голосе Белдера послышался испуг:
– Я хотел предупредить вас до того, как они придут. Что вы им сказали?
– Ничего.
– Можете вы от них избавиться?
– Не думаю. Если и смогу, то ненадолго. Ваша жена дома?
– Нет. Ее не было всю ночь. Теща неистовствует, она и обнаружила тело. Она поклялась, что обыщет все комнаты в доме, сказав, что начнет с погреба. Я слышал, как она спустилась по ступенькам вниз, вскрикнула и потеряла сознание. Я бросился за ней, а там, распростертая на полу, лежала Салли…
Сержант Селлерс добродушно прервал разговор:
– Я даю вам кусок веревки, Берта. Не пытайтесь завязать причудливый узел, а то запутаетесь, и вас вздернет.
– Кто у вас говорит, – спросил Белдер, – представитель закона?
– Да, – с чувством произнесла Берта и замолчала.
– Я сказал офицерам, что кто-то написал моей жене грязное письмо. Но показать его не могу, потому что оно у вас. Я не стал им объяснять, почему я вас нанял, а только обрисовал им картину.
– Понятно.
– Я думаю, что нужно показать офицерам первое письмо. Это может быть связано со смертью Салли и повлияет на ход дела. Но не нужно, чтобы полиция знала про второе письмо. Оно не должно повлиять на ход событий.
– Почему?
– Я не хочу, чтобы в это дело была втянута Долли Корниш и о ней пошла дурная слава. Из-за этого письма все выглядит весьма скверно.
– Почему?
– Неужели вы не можете понять? На подобные вещи существует много точек зрения. Полиция может повернуть все самым неблагоприятным образом для миссис Корниш. Мы должны защитить Долли.
– Почему?
– Черт возьми, можете вы сказать что-нибудь, кроме этого «почему»?
– Только не сейчас.
Белдер, видимо, решил, что разговор окончен.
Берта, ожидая, что Фрэнк Селлерс прервет беседу, спросила:
– Что с Салли? Как она умерла? Это был несчастный случай или она была убита?
– Это мог быть и несчастный случай.
– Выстрел? – сказала Берта, на всякий случай контролируя себя, если вдруг вмешается Селлерс.
– Очевидно, Салли чистила картошку. Она спустилась в погреб, чтобы взять луковиц. Она несла сковороду с несколькими картофелинами. Еще в правой руке у нее был нож, большой разделочный нож. Видимо, она споткнулась и упала с верхних ступенек лестницы и, когда падала, нечаянно заколола себя ножом.
Берта начала увлекаться телефонным разговором.
– Было ли что-нибудь особенное?
– Да, цвет тела.
– Что с ним такое?
– Полиция говорит, что похоже на отравление окисью углерода.
– Говорите.
– Они считают, что нож мог быть вонзен в тело уже после того, как она умерла.
– Понятно.
– Я бы хотел, чтобы вы попытались все это выяснить.
– Каким образом?
– Я хочу, чтобы вы рассказали полиции про это злосчастное письмо и почему моя жена исчезла. Сказали бы им, что это произошло потому, что она решила меня оставить, а не потому, что скрывалась из-за совершенного ею убийства.
– Понятно.
– Есть еще причина, из-за которой я так беспокоюсь о втором письме. Долли – яркая молодая женщина. Если она окажется втянутой в это дело, газетчики тут же примутся это обыгрывать. Ну, вы знаете, какого рода фотографии интересуют газетчиков.
– Ноги? – спросила Берта.
– Да. Я не хочу, чтобы за Долли закрепилась дурная слава.
– Почему?
– Проклятие! Моя жена приревновала к Салли, и та умерла. Зачем рекламировать еще одну потенциальную жертву? Говорю вам, избавьте Долли от этого.
Встревоженная продолжительным молчанием сержанта Селлерса, Берта озабоченно оглянулась и увидела, что он, с торчащей изо рта сырой сигарой, взял ее сумочку, которая лежала на тумбочке, расстегнул ее и целиком поглощен чтением писем, которые дал ей Белдер.
Берта, дрожа от бешенства, проговорила:
– Почему, черт вас подери! Вы… вы…
На другом конце провода отозвался Белдер:
– Почему, миссис Кул? Я не сделал…
Берта поспешно сказала в трубку:
– Да не вы, я разговариваю с сыщиком.
Сержант Селлерс даже не поднял глаз. Он был погружен в чтение.
– Что он делает? – спросил Белдер.
Берта устало произнесла:
– Пока вы держали меня тут у телефона, сержант Селлерс открыл мою сумочку и прочитал оба письма.
– О боже!
– В следующий раз предоставьте мне действовать так, как я сочту нужным.
Она не попрощалась и бросила трубку на рычаг с такой силой, что чуть не сломала аппарат.
Сержант Селлерс сложил письма, положил их к себе в карман и застегнул сумочку. Он либо не нашел, либо посчитал неважной записку Имоджен Дирборн, которую Берта стащила у Белдера.
– Какой дьявол вбил вам в голову мысль, что вы можете сделать это и беспрепятственно уйти? – загремела Берта, и ее лицо потемнело от гнева.
Селлерс самодовольно произнес:
– Потому что я знал, подружка, что вы не станете возражать.
– Да как ты посмел! Как только у тебя хватило совести, своевольный, подлый…
– Оставьте, Берта, – сказал он. – Это вам ничего не даст.
Она стояла, сердито глядя на сержанта и не произнося ни слова.
– Что вы беснуетесь? Вы не могли бы дольше держать меня в неведении. Белдер сказал, что письмо, о котором он мне говорил, у вас. В последний раз он видел, как вы клали его в сумочку. И вот я решил, что мне нужно на него взглянуть.
– Тогда почему вы не спросили об этом меня?
Селлерс ухмыльнулся:
– Знаете, Берта, мне пришла в голову мысль, что Белдера надо задержать. Он очень подробно рассказал мне о первом письме и говорил о нем всякий раз, как я его об этом спрашивал. Вы знаете мужчин такого склада. Когда они начинают говорить действительно быстро и охотно, сразу же становится ясно, что вам пытаются не дать возможности расспросить о деталях. Поэтому я стал думать, а не было ли второго письма.