А вот этот сон - на первый взгляд, ничего примечательного - помнился во всех деталях. И ощущения из него тянулись за мной сегодня по всем странам, словно шлейф от духов, которыми я набрызгала собственный шарф.
И противность внутри, как я ни пыталась отвлечься, оставалась. И пустота, и обида, что со мной не поговорили. Но хуже всего мучило ощущение, что мне нужно, просто необходимо вернуться в Нордейл. Будто осталось в том городе что-то важное, что не найти мне теперь в любом другом уголке планеты.
Откуда взялось это чувство, мне было неведомо, но оно раздражало, потому что постоянно утягивало мысли в свою сторону и не давало покоя. Тягучее, почти ноющее, взывающее не столько к сознанию, сколько к сердцу. Мол, пойдем, Динка! Чего ты сидишь? Ведь знаешь, что тебе туда надо!
Вот как раз логика моя совсем не убеждалась такими призывами, и уверенно считала, что "ей" туда не надо. Да и я в целом была с ней согласна. С какой бы стати мне туда надо, если там поджидает меня непонятно кто и что?
И ведь специально с самого утра сегодня я устраивала "проверки" - придет за мной снова кто или нет? Просидела полчаса в Токио - у меня было семь, а там восемь утра.
Никто не появился. Спешили куда-то в воскресное утро узкоглазые люди, гудели клаксонами такси, кофейни только и успевали, что отпускать сонным покупателям пластиковые стаканчики с бодрящим напитком и еще какой-то местной жидкостью, название которой даже выяснять не хотелось, а уж нюхать, и подавно. А я, глупо оглядываясь по сторонам, прислонившись к ограждению вдоль дороги, все ждала, кто за мной придет на этот раз.
Так никто и не пришел.
Когда "мурлыканье" на азиатском диалекте надоело, я отправилась в Прагу. Потравив минут сорок на блуждание по утопающей в тьме-тьмущей площади (что еще ожидать от города, в котором едва пробило полвторого ночи?), перенеслась в Стамбул. Снова темно. Потом на Крит....
Выругавшись под нос за то, что думалка после пробуждения забыла включиться, а стала усиленно размышлять, в каких городах уже рассвело. Пекин, центр которого я могла припомнить, почему-то не привлекал. Назад в Россию не хотелось, потому что там за мной точно никто не приходил. Нужно было что-то другое. Устав размышлять, я кое-как припомнила желто-красные домики центра Стокгольма, туда и сиганула. И черт с ним, что темно. Уже почти привыкла.
Отыскала в впотьмах путь к заливу, благо уже бывала здесь однажды, и идти было недалеко, да и уселась на лавку, которых здесь и там было разбросано множество. Прямо на пристани, перед кораблями.
Спали даже птицы. Редко когда сзади по дороге проезжали машины. А мою спину, укутанную темной курткой, потому как поворотов здесь не было, а дорога шла только прямо, фары не высвечивали. Так что покой, можно сказать, идиллический.
Подмораживал только через тонкую куртку ветер, но я не сетовала. Всегда можно было отправиться домой, как замерзну. Вот только, что же делать с этим чертовым сном? Как избавиться от ощущения, что я очень многое потеряю, если в скором времени не вернусь в тот парк?
Но ведь страх-то не покидал. Окажись я без сознания, и уже не смогу сбежать в привычную комнату. А долго ли "унять" девушку, которая постоять за себя не умеет?
В подобным сомнениях, когда сердце говорит "иди", а голова орет "стой!", я промучилась еще с добрых полчаса.
В конце-концов, пришла к решению.
Хорошо. Я пойду. И попробую поговорить с местными, если они снова захотят со мной говорить. Так хотя бы уйму это настойчивое ощущение, что я что-то там забыла, которое, теперь, похоже, не отвяжется до гробовой доски.
Вот только нужно постараться хоть как-то себя обезопасить от возможной угрозы со стороны неизвестных парламентеров. Тут придется изрядно поскрипеть мозгами.
И еще. Если идти, то делать это нужно сегодня. Пока матери нет дома, и пока выходной. Чтобы если задержусь, то не критично. А иначе, с утра на работу, потом на обедах не сильно побегаешь, да и по вечерам тоже, а, значит, придется ждать до следующих выходных.
А если этот тип в куртке еще хоть раз появится в моем сне и снова не заговорит, я точно свихнусь.
Нет, на самом деле, силенок побороться еще неделю с этим наваждением хватит, вот только куда девать проснувшееся невесть отчего любопытство?
*****
А вот и он.
Сминаются под черными ботинками листья, вжимаются в асфальт, разве что не попискивают под весом прохожего. Ноги-то вон какие, а сверху еще такие пудовые плечи, да и голова не маленькая. Только вот походка на этот раз не агрессивная и уверенная, а больше прогулочная, даже осторожная.
Мужчина и, правда, не торопился. Будто боялся, что исчезну прямо перед носом, и придется ему снова на место привычное мировоззрение восстанавливать.
Я его понимала и даже немного сочувствовала.
Сидела на парковой скамеечке и просто ждала. Недобро всматривалась в его фигуру подкрашенными глазами. Водолазку даже по такому случаю сменила на аккуратную белую, джинсы достала из шкафа новые - хоть и трещат по швам на заду, а все же фигуру стройнее делают.
Сомнений в том, что гость появится, не было.
Да и ждать пришлось совсем не долго. Не успела даже как следует рисунок на чаше с фонтаном рассмотреть. Вода с нее сегодня сливалась брызгами и в бок, частью попадала в бассейн, а частью на траву. Ветренно. Даже с деревьев жадный ветер снял лишнюю мзду - поредела листва, полысели верхушки крон.
Мужчина был тем же самым, ага.
Разве что "Кобровых" очков сегодня не надел и машину за воротами оставил. Правильно, не в парк же на ней заезжать? На то и была надежда. Значит, это все-таки единственное место, где гость появляется. Потому что во всех других не приходил, хоть и пропрыгала я по земному шару почти до обеда, до пустого жалобно урчащего живота и до гудящих ног. Только к часу дня удалось вернуться домой, поесть да переодеться, чтобы сразу после на новую встречу отправиться.
Между нами осталась метров двадцать.
Гость, увидев мой недобрый взгляд, остановился, согнул в локтях и поднял вверх руки, показывая широкие ладони, пытаясь донести сообщение: "Безоружен я. Угрозы не несу. Пришел с миром".
Я кивнула.
Он сделал шаг вперед, руки опустил и вскоре очутился у лавки. Садиться без приглашения не стал, все еще настороженно поглядывал на мое лицо. Правильно, мало ли чего я еще умею, если уж посреди бела дня раствориться могу? А не тупой парень, подготовленный, внимательный. Не зря опасается, хоть и не знает, что на этом мои умения заканчиваются.
Здороваться смысла не было. Вежливость, что ли, проявлять? А имени все равно не знаю - как был для меня незнакомцем, так и остался. Поэтому приступила я сразу к делу:
- Ты за тем же пришел, так ведь? Кто-то там поговорить со мной желает.
Мужчина - стоял он теперь достаточно близко, можно было хорошо разглядеть темные, шевелящиеся от ветра, короткие волоски на висках - кивнул. Темная щетина ему на подбородке шла. Тем более на таком квадратном, мужественном - мечте любой девчонки.
Я отвела взгляд, задумавшись. Прохладный ветер гнал по дорожкам листву. Ту, что не успела отсыреть и намертво приклеиться к асфальту. Несмотря на прохладу, вокруг было хорошо. Город этот очарования не терял даже в плохую погоду. Как такое место не любить?
Но нужно было говорить о деле - ни он, ни я сюда не пришли для тихого чтения сборников стихов на парковой скамейке. Мужчина хоть и не торопил с ответами, а все равно ждал их - это висело в воздухе. Ни пропустить, ни спутать.
- Скажи, со мной ведь кто-то конкретный поговорить хочет?
Еще один кивок.
- А слову этого человека можно верить?
Черные брови на секунду взлетели вверх, но губы все же разжались.
- Да, можно.
Ответ прозвучал уверенно, без сомнений. Значит, незнакомец доверился бы, случись ему положиться на слово неизвестного товарища, настаивающего на "свидании" со мной.
- Хорошо. - Решение все равно было принято уже этим утром, так что чего тянуть. - Звони ему. И дай мне трубку. Пока не поговорю, никуда не поеду.
На этот раз посланник даже спорить не стал. Да и вообще вел себя крайне прилично - не угрожал, холодным взглядом не сверкал, в рог скрутить не грозился. Не иначе приказали ему сменить тактику, ведь по всему видно, что дипломатия - не его метод.
Я тихо усмехнулась. Значит, не дурак его начальник. Действительно поговорить хочет.
Густой низкий голос зазвучал через несколько секунд, слова предназначались трубке:
- Дрейк. Она сказала, что хочет с тобой поговорить. Иначе не поедет.
На том конце согласие дали быстро, и невидимый и неосязаемый Дрейк теперь прижимался к моему уху в виде чужого мобильника. Тяжелого, к слову сказать.
- Здравствуйте. - Здесь лучше было проявить вежливость.
Голос в трубке поздоровался. Тоже низкий, тоже мужской.
Пауза на том конце явно свидетельствовала о том, что собеседник ожидает выслушать, все, что я хочу сказать без пререканий.
Что ж, почему нет? Я продолжила без обиняков и долгих предварительных вструплений.
- Этот парень, который уже второй раз за мной приезжает, сказал, что вашему слову можно верить. Это так?
- Да, так. - Простой, уверенный, незамысловатый ответ.
- Тогда, прежде чем ехать к вам, мне хотелось бы получиться некоторые заверения.
- Какие?
- Я хочу, чтобы вы пообещали не применять ко мне никаких физических, силовых или психологических методов воздействия. Не пытались меня задержать, если я решу, что настало время уходить, не давили и не угрожали, чем бы то ни было. Если наша встреча не будет проходить в дружественной, полной взаимного уважения атмосфере, то я заранее на нее не согласна. - Потом не удержалась и добавила, положившись больше на интуицию, чем на логику. - Если произойдет что-то, что мне не понравится, я больше сюда не вернусь.
Что именно имелось под словом "сюда", я и сама не знала. Город? Парк? Страну эта странную? Ай, ладно! Хотелось, как ребенку, показать язык и постращать в стиле "А у меня! Папа выше и сильнее!" Вот я и постращала.
Как оказалась - не ошиблась.
Собеседник размышлял. Видимо, на какие-то из моих условий ему соглашаться не хотелось, но деваться было некуда.
А еще - этот - который за мной приехал, теперь отчего-то скрыто давился смехом. И что я такого сказала? Заметив мой грозный взгляд, весельчак тут же отвернулся в сторону, пряча усмешку за неожиданно понадобившимся почесыванием щетины.
Наконец, раздался ответ. Раздражение мужчина на том конце либо подавил, либо даже не почувствовал. Голос его прозвучал спокойно, видно было, что словами он разбрасываться не привык.
- Хорошо. Будет по-твоему.
Зазвучавшие на том конце короткие гудки сложились для меня в мелодию победного марша.
Ну, вот! Теперь и ехать не так страшно. Конечно, слово - это еще не действие, но все лучше полного отсутствия гарантий.
Я посмотрела на проводника, уже успевшего к концу разговора вновь натянуть на лицо непроницаемый вид. Только в зеленовато-коричневых глазах сохранилась тень улыбки.
- Куда идти? - Спросила я.
Он кивнул в сторону ворот. Звякнули в пальцах автомобильные ключи.
Ехали быстро. На той же самой машине, что и в прошлый раз.
Водитель сам на разговор не напрашивался, а я, раз уж представился шанс поспрашивать, решила его не упускать.
Повернувшись к темноволосому, внимание которого всецело было сосредоточено на дороге, я спросила:
- Расскажи мне, что такое Комиссия?
Хмуро взглянули на меня зеленоватые глаза, но водитель, видимо потому что был такой приказ, ответил:
- Комиссия - это правящая власть. Люди, которые управляют Городами.
Городами? Это, типа, как страной? Немного странная манера выражаться. За окном как раз плыл сейчас один из этих самых городов. Немного ветреный, шелестящий кленами, но ухоженный и приятный на вид. Дома хорошей архитектуры, магазины - открытые даже в воскресенье. Я по привычке посмотрела на часы.
Стрелки на тех снова застыли, показывая немногим более часа дня. Стучать по циферблату было бесполезно, это я уже поняла. И что за странная привычка останавливаться именно в этом месте? Магнитные поля здесь кружат? Какой-то Бермудский треугольник, ей Богу.
- А у тебя тоже часы стоят?
Вопрос мужчину удивил. Держа руки на руле, он развернул левое запястье, чтобы стало видно экран от его дорогих темных часов, и отрицательно покачал головой.
- Нет. Мои идут.
Снова пришла мысль о языке. Почему-то в этом незнакомом месте я его понимала, как дома.
- Мы не в Новой Зеландии, так ведь?
- Где? - На этот раз он даже повернулся, посмотрел на меня в упор.
Я потерла щеку под глазом, надеясь, что тушь не осыпалась.
- Новая Зеландия - это континент такой. Не континент даже, нет, - поправилась я. - Это остров.
- Нет, мы не на острове.
- Значит, все-таки, на континенте?
Видно было, что вопросы мои собеседника ставили в тупик. Он хмурился, пытаясь понять, как лучше ответить.
- Мы на Уровнях. Я не уверен, что именно ты называешь Континентом.
Настал мой черед растеряться. Ну, да, как же я забыла.... Те карты в магазине. Там ведь тоже было что-то про эти самые Уровни. Голова начинала плавиться от того, что информация никак не укладывалась в ней.
- А Комиссия - это какая форма правления? Какой государственный режим? Демократия? Социализм? Тоталитаризм? Монархия? Я никогда раньше не слышала об этом месте, ты не смотри на меня так....
- Не уверен, что понимаю тебя.
- Есть у вас король или монарх?
Водитель сдвинул к переносице темные брови, хотя, казалось бы, куда уже еще-то.
- Нет такого.
- А есть какой-то другой единый глава, который всем правит?
- Нет. Есть группа людей.
- Ага.... Значит, это больше - авторитаризм.
Видно было, что собеседник мой, будь его право, вообще бы рта не открывал. Тем более что задаваемые вопросы были ему совершенно непривычны. Я на какое-то время оставила его в покое, задумавшись.
Да, что же это такое? Неужели о политике здесь тоже не слышали? И не остров тебе и не континент. А что тогда? Почему уже несколько раз они бросали слово "Уровни", будто это все объясняло?
- А на каком языке вы говорите? - Не удержалась я, тут же заслужив еще один неодобрительный взгляд.
- На том же самом, что и ты. - Прозвучал ответ.
Саркастично. Но с непробиваемой логикой.
Что тут скажешь?
Последний вопрос прозвучал глупо даже для меня.
- А...
- Ты очень много говоришь.
Мой рот захлопнулся так же быстро, как и открылся.
- Это Дрейк тебе обещал, что будет паинькой, я такого не делал.
Сказано это было беззлобно, но с некоторым раздражением. Видно было, что кляп мне в рот совать не собираются, но и бесконечные вопросы терпеть тоже не хотят.
Я набрала в грудь побольше воздуха.
Ладно, дотерплю до места назначения. А там уже попробую все узнать.
Из развлечений, когда разговоры кончились, осталось только одно - смотреть на улицу.
Я вздохнула, сложила руки на груди, развернулась полубоком к окну и принялась созерцать пейзаж. Прикидываться обиженной не имело смысла. По всему видно, что водителя глупыми уловками не пробьешь, так стоит ли терять время?
*****
Страшно все равно было.
Сколько бы я ни старалась хорохориться, а коленки тряслись.
Что за здание? Куда идем через огромное количество ветвящихся коридоров? Почему так тихо и будто пусто? Может, нужно было встретиться среди людей, чтобы спокойней?
Осознание собственной глупости давило. Нужно ли было возвращаться в этот город, и почему так быстро поверилось в невидимое слово какого-то собеседника?
Укоры ситуацию исправить не помогали. Из основных - поддерживающих - остались две мысли: если что-то пойдет не так, попробую исчезнуть, как только представится возможность и узнаю, был ли мой странный сон, не покидающий меня с самого утра, как-то связан с желанием посетить это место. Остальную массу серого вещества занимало самобичевание.
Но вскоре кончилось и оно. Потому что мы, наконец, подошли к какой-то двери. Мой провожатый остановился и постучал. Раздалось короткое и властное "Войдите".
Мы вошли.
Первым в глаза бросилось странное убранство кабинета. А точнее, почти полное его отсутствие. Окно, у которого кто-то стоял, два стула и стол, за которым тоже кто-то находился. Мельтешащая впереди спина в черной куртке мешала рассмотреть детали. А уж способность связано мыслить и вовсе пропала - сказывалось нешуточное волнение, незаметно переросшее почти что в панику.
- Здравствуй, Джон.
Водитель поприветствовал сидящего в кресле за столом человека. Тот кивнул в ответ. А я, не успев толком рассмотреть сидящего, вдруг резко покрылась холодной испариной.
На нем была такая же куртка, как на незнакомце из сна! Серебристая, с белой полосой на рукавах.
Сердце ударилось о ребра, воздух резко вышел из легких. Моментально переведя взгляд на лицо - он или нет? - я перестала дышать, вглядываясь в серо-зеленые глаза и чуть вьющиеся волосы субъекта. У того был прямой нос и резко очерченный подбородок. Не треугольный.... Все не совпадает, все не то! Не он.
Не успев ни обрадоваться, ни разочароваться - слишком сильным было потрясение от увиденной и опознанной куртки, я едва только начала дышать, когда глаза, наконец-то, привыкшие к неяркому освещению, наткнулись на вторую фигуру, стоящую у окна, в точно такой же одежде, как и на мужчине в кресле.