– Успеваем. – Князь взял сводку и пробежал ее текст глазами. – С Данаи есть новости?
– Пока держатся…
– Хорошо, я буду на флагмане через час, а до тех пор прошу меня не тревожить.
Сергей понимал, что в ситуации, когда очень многое решают минуты, часовой тайм-аут будет не слишком полезен для дела, но он не мог улететь с Земли, не повидав Нины.
Он сел в машину и утомленно потер виски.
– В посольство, – приказал он Горохову.
Водитель молча кивнул и вырулил на дорогу. В последние дни, после неудавшихся переговоров с технократами, он воздерживался от шуточек и вольного тона. Сначала Сергея это устраивало, но постепенно начало тревожить. Неужели он настолько изменился за какие-то недели, что теперь его опасается даже верный оруженосец? Хотя нет, ерунда! Горох просто на что-то обиделся. Преображенский замотался и среди всех этих военно-государственных забот вполне мог забыть о каком-то обещании или накричать на верного шофера ни за что ни про что. Барские замашки Сергею всегда были противны, его подданные привыкли, что князь ведет себя корректно и дружелюбно, поэтому Гороха могло «заклинить» от любого пренебрежительного слова.
На лице лейтенанта читалась почти такая же отрешенная задумчивость, как и у самого князя. А еще… В последние дни нечто подобное отражалось и на лице Нины. Три человека, тесно общающихся друг с другом, три человека, прошедших испытания Рубежом, огнем и Торбаном. Рубежом! Быть может, дело было не в новых замашках Преображенского, а в чем-то еще? Все трое прошли сквозь Рубеж и вернулись обратно. Не было ли здесь подвоха? Такие опасения преследовали Сергея еще со времени первого возвращения из-за Рубежа. Ведь вещество тора могло излучать какую-нибудь неизвестную науке гадость или индуцировать особые поля…
Сергей набрал на видеофоне номер Нины. Она что-то делала в оранжерее. Ей нравилось ухаживать за цветами, и все свободные минуты она проводила среди экзотической зелени. Увидев Сергея, она улыбнулась и сняла перчатку, чтобы откинуть со лба непослушную прядь.
– Ты едешь домой?
– Да, – Преображенский невольно улыбнулся в ответ. От одного взгляда на жену ему стало значительно легче. Все проблемы и тревоги тут же отошли на второй план. – Как ты?
– Соскучилась.
– Что-то ты бледная.
– Меня с утра немного тошнило.
– Приеду, вызову на ковер шеф-повара.
– Не надо. Это, наверное, мигрень, реакция на погоду. У меня и голова немного болит. Ветер меняется. Завтра, по прогнозам, похолодает.
– Хорошо, но повара я все-таки вызову. – Сергей улыбнулся и отключил связь.
– Вы лучше доктора вызовите, – наконец-то подал голос Горох. – Акушера-гинеколога.
– Что?
– Да нет, ничего, это я сам с собой.
– Послушай, Горохов… – Сергей задумался, как бы сформулировать вопрос. – Ты считаешь, что я изменился?
– Ну, как вам сказать… – Лейтенант смутился. – Не то чтобы очень… Но посерьезнее вы стали, мягко говоря, это точно.
– А ты сам почему такой задумчивый? С тобой ничего в последнее время не происходило… странного?
– Как с княжной? – Канонир усмехнулся. – Нет.
– А если подумать?
– Не знаю… вроде бы ничего. – Горохов ответил неуверенно, словно не знал, стоит ли говорить о чем-то незначительном и, с его точки зрения, глупом. – Ну, разве что… Да нет. Ничего не происходило.
– Нет, погоди, что – «разве что»?
– Да ерунда, ваша светлость. Дня два назад решил книжку полистать на сон грядущий. Из серии «Классика». На обложку польстился. Там такой суровый мужик с автоматом по подвалу идет… Две страницы прочел, и вдруг будильник! Я на часы, а там уже шесть тридцать. Подъем то есть. Как я так спал – не пойму. Вроде бы только что двадцать три десять было – точно помню, – и всего две страницы прочел, а уже утро наступило. Да, главное, выспаться толком не успел. Весь день как вареный ходил. Больше в постели не читаю. Ну их, книги эти. Здоровый сон дороже. Вот. А больше ничего особенного.
– То, что надо, – князь похлопал его по плечу.
– Вы думаете? – Горохов удивленно оглянулся.
– Знаю, – заверил Преображенский.
Нина по-прежнему была в оранжерее. Ей князь задал примерно тот же вопрос, что и канониру, но молодая княгиня, как ни старалась, ничего странного припомнить не смогла.
– А почему этот случай с Гороховым тебя так взволновал? – Она стянула перчатки и отдала их садовнику. – Ничего не трогайте, пожалуйста, я завтра закончу.
Пожилой садовник поклонился и тихо вышел из стеклянного флигеля.
– Мы все изменились, – пояснил Сергей. – Причем никто этого не заметил, понимаешь?
– Смутно, – призналась Нина. – Как мы изменились?
– Словно бы стали более суровыми, расчетливыми, жесткими. У меня есть подозрение, что эти изменения и «провал во времени» Гороха как-то связаны с нашими путешествиями сквозь Рубеж.
– Ого! И на чем основана сия теория? Кроме того, что у вас с ним, после всех этих испытаний на прочность, развилась отдаленно схожая «задумчивость».
– Разве этого мало?
– Конечно. Вы могли выпить из одной бутылки какого-нибудь венерианского абсента или заразиться чем-то еще на Каллисто. Вы же с одной планеты. И потом, здесь вы не коренные жители. Может быть, в воздухе Земли есть что-то вредное для твоих соотечественников? Я же ничем таким не страдаю. В конце концов, вы могли просто замотаться до такой степени, что вашим организмам стало катастрофически не хватать отдыха и сна. Вот и начались «провалы», нервные срывы и появилась раздражительность, ошибочно принимаемая тобой за «жесткость».
– А ты умная для европейки, – Сергей рассмеялся.
Нина притворно надула губки и в шутку ткнула его кулачком в плечо.
– Позвони Попову, – вдруг предложила она. – И еще кому-нибудь из тех, кто проходил сквозь Рубеж. Вот тогда у тебя будет более-менее приличная статистика.
– Ты не просто умная, ты опасно умная! – Преображенский обнял ее и поцеловал. – Настоящая Великая Княгиня!
– Не рановато примерять такой титул?
– Пока, конечно, рановато, но ведь для меня ты всегда великая!
– Да как ты смеешь, охотник?! Я на голову ниже тебя! – «возмутилась» Нина, заливаясь искренним смехом. – Ты намекаешь на то, что я подпираю небо?!
– Простите, госпожа. – Князь выпустил ее из объятий и, как тогда, на Торбане, театрально поклонился. – Только без жестов!
– Ладно. – Жена, продолжая улыбаться, милостиво протянула руку. – Идем, вояка, я покажу тебе свои покои…
– Сожалею, госпожа, но мне очень скоро улетать. – Сергей взял ее за руку.
– Далеко? – Улыбка исчезла с ее лица. – На фронт?
– Дальше. – Преображенский прижал ее к себе. – Но это не опасно. Мы решили блокировать Рубеж, и я поведу резервную армию.
– Не бросай меня, – тихо шепнула она. – Я без тебя не могу.
– Я не пробуду там слишком долго. Как только мы отрежем армию вторжения от тылов, они сдадутся буквально за три дня. Максимум – за неделю.
– Это неправда, но я сделаю вид, что верю. – Нина вздохнула. – Береги себя…
* * *Преображенский стоял на мостике «Каллисто», заложив руки за спину, и внимательно разглядывал сверкающий Рубеж. Даже без всякой телеметрии было заметно, что тор изменился. Теперь его диаметр значительно превышал диаметр Луны. Если сравнительно медленный рост кольца не ускорится, Рубеж мог достичь земных размеров примерно через два стандартных месяца. Другое дело, если расширение тора имело какие-то свои законы… Но в любом случае расширение «бублика» не сулило ничего хорошего. Блокировать дыру в три-четыре мегаметра несложно, но вот когда она достигнет десяти, а потом и двадцати тысяч километров, на удержание позиций не хватит и трех резервных армий.
– Сообщение из-за Рубежа, ваша светлость. – На мостике появился офицер связи. – Контр-адмирал Попов докладывает, что технократы перебрасывают войска в пространство чуть дальше Сетты.
– Что они там забыли, ведь Сетты больше нет? Попов что-нибудь предпринимает?
– Никак нет, недостаточно сил.
Это было чистой правдой. В связи с нападением Тирании «армию присутствия» в Технократии пришлось сократить в пять раз. За «поведением» побежденных технократов следили только небольшой флот Попова и полицейские патрули из пяти десятков ударных крейсеров и малых рейдеров дивизии «Кречет».
– К нам они собрались, как пить дать, – произнес переминающийся чуть поодаль Горохов. На крейсере были свои корректировщики стрелковых систем, и канонир «Шторма» временно числился адъютантом его светлости. – Второй фронт готовятся открыть, ренегаты.
– Винить их особо не в чем, – задумчиво проговорил Сергей. – Мы бы поступили так же.
– Мы бы, наверное, все-таки не торопились, – осторожно возразил Горох. – Ведь на стороне чинидов нет особого преимущества. Ни тактического, ни тем более стратегического.
– Ты мыслишь, как генерал артиллерии, – похвалил князь. – Объемно.
– Мы бы, наверное, все-таки не торопились, – осторожно возразил Горох. – Ведь на стороне чинидов нет особого преимущества. Ни тактического, ни тем более стратегического.
– Ты мыслишь, как генерал артиллерии, – похвалил князь. – Объемно.
– Учусь. – Канонир так и не понял, иронизирует Преображенский или говорит серьезно. Он вообще уже плохо понимал, что происходит с князем. Сначала в нем появилась жесткость и какая-то чрезмерная решительность, потом задумчивость и загадочный интерес ко всяким странностям, следующая трансформация затронула его чувство юмора… Так недалеко было до полного перерождения. Из хорошего человека и благородного правителя в какого-нибудь самоуверенного деспота… Тьфу-тьфу-тьфу… Канонир суеверно сплюнул через левое плечо. Едва не на вахтенного офицера. Тот с недоумением взглянул на адъютанта, переполненного размышлениями и тревогами за судьбу князя, но промолчал.
«Этот Горохов такой же странный, как его князь. Так же молчит, а если говорит, то все больше язвительными шутками, не заглядывает в офицерскую кают-компанию, держится со всеми отчужденно. А ведь месяц назад и сам был простым офицером-корректировщиком. Как быстро меняет людей слава и власть. – Вахтенный осуждающе покачал головой. – Не дай бог так вот скурвиться…»
– Отметки на гиперсканах, – поднимаясь на мостик со средней палубы, доложил оператор связи.
– Картинку сюда, – приказал Сергей, даже не взглянув на офицера.
Тот развернулся на ступеньках и съехал обратно – для скорости – прямо по никелированному поручню. Спустя три секунды на объемном боевом мониторе появились вражеские корабли. В створе Рубежа их было только три десятка, но, судя по строю, истинный размер эскадры мог оказаться раз в десять больше.
– А говорили, что кораблей у них не осталось, – вслух заметил Сергей. – Как же Попов их проглядел?
– А может, это снова чиниды на трофеях? – предположил Горох.
– Возможно, – согласился Преображенский. – Боевая тревога! Первый эшелон, угол сорок пять градусов к плоскости перехода, огонь по целям с расстояния десять мегаметров. Товьсь!
– Заслон один готов!
– Заслон два готов!
– Выдерживайте угол обстрела, – напомнил князь. – Ваша задача – отсечь фланги. Центр пусть проходит сквозь Рубеж. Им займется заслон три.
– Третий на связи!
– Работать ювелирно! Тех, кто слишком прижмется к телу баранки, – пропускать. Ни в коем случае не стрелять по тору. Одно попадание, и под трибунал пойдут все, вплоть до коков! Ясно?
– Так точно!
– Заслон четыре – подчищать прорвавшихся сквозь заслон три только фланговым огнем, выдавливая противника на линию огня платформ. Командирам орудийных платформ – настроить залповые системы на минимальную дистанцию. Не думаю, что до вас дойдет хотя бы один корабль противника, но если дойдут – работать с ними только в упор.
– Принято!
– И повторю для всех. Попадание в тор будет расцениваться как выстрел по своим… Оператор, время до огневого контакта?
– Четыре минуты!
– Начать обратный отсчет!
Все пошло не так, как хотелось Преображенскому, буквально с первой же минуты. Корабли технократов прошли сквозь Рубеж на такой скорости, что второй заслон не успел толком прицелиться. Третий бросился им на перехват, но опоздал, и вместо перехвата получились какие-то догонялки. Платформы, как и приказывал князь, ждали, когда противник подойдет на дистанцию ближнего боя, но технократы их обогнули и устремились дальше в пространство землян. Такого прорыва не ожидали ни Сергей, ни его капитаны. Фактически крейсеры врага просто уклонились от боя и виртуозно «просочились» во все едва заметные щели.
– Третий заслон – преследование! – крикнул Преображенский.
Все корабли третьей линии и так уже начали преследование, но прорвавшиеся крейсеры противника нырнули в гиперпространство, и где они собирались вынырнуть, было известно только им самим.
– Двадцать три машины упустили! – доложил командир третьего заслона.
– Отойти на прежние позиции! Добивайте тех, кто остался! Без танкеров далеко они не уйдут…
– Но нагадить успеют, – негромко заметил Горох.
– Сообщить о прорыве в штаб, – не обращая внимания на его реплику, приказал князь оператору. – Первый и второй заслоны – контратака!
– А если они никуда не пойдут? – продолжил рассуждать Горох. – Покружат минут пять в гиперпространстве, да и ударят нам в тыл…
– Платформы – круговая оборона! – на этот раз услышав канонира, тут же принял решение Преображенский. – Прицелы в гиперрежим!
– Вышли в пространство противника, – доложил командир второго заслона. – Прямо по курсу конвой!
– Атаковать!
– Есть!.. Конвой противника отходит. Уничтожено двенадцать танкеров! Детонация вызвала гравитационное возмущение…
– Отойти на позиции!
– Платформа восемь – первому. Вижу двадцать три отметки. Выходят из прыжка между первой и второй линиями обороны.
– Наши еще не вернулись, там сейчас дырка, – с досадой проворчал Горохов. – Надо с дистанции их снимать, ваша светлость! Уйдут иначе!
– И напорются на возвращающиеся заслоны, – возразил князь.
– С той стороны Рубежа у заслонов нет прикрытия с тыла!
– Черт! – Сергей скрипнул зубами. – Платформы – огонь по рейдерам противника, как только вынырнут! Только аккуратно!
– Принято!
Аккуратные залпы платформ настигли почти все корабли вернувшейся из гипердрайва группы, но все-таки произошло это слишком поздно. Пилоты технократов пошли на риск и вынырнули из прыжка в каких-то сотнях километров от Рубежа. Залпы тяжелых лучевых орудий пробивали их щиты, а взрывы кислородных и энергетических емкостей отбрасывали погибающие рейдеры в самые разные стороны. В том числе – к телу Рубежа. В золотом свечении тора корабли исчезали без особых видимых эффектов, как говорил когда-то Воротов – словно попав под ластик. Три машины все же сумели проскочить Рубеж, но их тут же атаковали возвращающиеся на позиции корабли первого и второго заслонов.
Когда в пространстве догорели все обломки, а корабли резервной армии вернулись на свои места, выяснились три вещи. Во-первых, вся схватка заняла ровно четыре с половиной минуты. Во-вторых, потери землян составили всего пять кораблей, из них три были уничтожены, а два только повреждены и условно остались в строю. Их экипажи уже принялись за посильный ремонт. Это были относительно приятные и вдохновляющие моменты. Третий факт был, наоборот, неутешительным. Рубеж за эти четыре минуты увеличился в диаметре на триста километров. Этот резкий скачок зафиксировали бесстрастные приборы флагмана. На глаз изменение определить было сложно.
– Если б не противный моментик ожидания, когда прорвались эти двадцать три шустрика, бой можно было бы назвать образцово-показательным, – ожил динамик прямой гиперсвязи.
– Да? – Сергей не сразу узнал немного искаженный гиперсвязью голос.
– Адмирал Волков на линии, ваша светлость, – помог ему собеседник. – Прохожу в часе от вас курсом на Медею, в карантинную зону Пятого флота. Конвоирую флотскую группу чинидов…
– Сдались?! – обрадовался Преображенский.
– Батарейки у них сели, – усмехнулся адмирал. – Почти всех тащим на буксирах.
– А Бородач?
– С ним сложнее. «Беркут» загнал его в ловушку, но князь сумел-таки вырваться. Прыгнул в сто пятый сектор и занял там планетарную оборону. Теперь его придется оттуда выкуривать нашим армейским коллегам.
– Постойте, сто пятый сектор – это же самая окраина ОВК… Телец… Альдебаран… Даная?!
– Так точно, Даная… Разведка доложила, что часть гарнизонов перешла на сторону Бородача и поэтому ему удалось спокойно сесть.
– Какие конкретно гарнизоны, не знаете?
– Нет, ваша светлость. Единственное, что знаю из той же сводки, – один гарнизон точно не сдался. Задает предателям жару – даже из космоса видно. Но прорваться ему на выручку пока нет никакой возможности.
– А номер?! Номер крепости какой?!
– Увольте, Сергей Павлович… Да вы со штабом свяжитесь, они-то точно в курсе.
– Хорошо. – Преображенский мельком взглянул на Гороха. – Спасибо, господин адмирал. Удачи.
– Вам того же. Только совет – поменяйте второй и пятый заслоны местами. Лучше, если в лоб противника будут встречать все-таки платформы, а уж крейсеры последней линии станут перехватывать прорвавшихся шустриков.
– Спасибо, так и поступлю, – пообещал Сергей. Что-то в этом роде он собирался сделать и без подсказок.
– Разрешите выяснить насчет Данаи? – спросил канонир.
– Да, от моего имени… – Преображенский вновь беспокойно взглянул на адъютанта. – Наши, по-моему, занимались эвакуацией из района Д453.
Горох кивнул и направился к лестнице на среднюю палубу. Нет, все-таки не совсем еще очерствел князь. Канонир с облегчением вздохнул. Столько забот, такие войска ему доверены, а помнит ведь о своих. Молодец! И нисколько он не зазнался и не «трансформировался». Просто тяжесть великая на его плечи навалилась. Бремя ответственности. Он ведь привык честно работать, в полную силу, вот и загрузился по самую макушку государственными заботами. После маленькой Каллисто выйти на бескрайние просторы ОВК – это как из утиного пруда в океан заплыть. Совсем другой масштаб, и тут уж голова не только кругом пойдет, а и совсем отвалиться может… Горохов воспрянул духом и даже ответил дружеским похлопыванием по плечам на радостные поздравления встретивших его в операторской офицеров.