Вопрос был, что называется, «не в тему», но никто не удивился. Я видела, насколько эта ситуация их светлость задела, а Роналкор, кажется, всегда к неожиданным поворотам готов.
— Не знал, — ответил он. — Но догадывался.
— А про Варта и графа Бонора?
Их величество отрицательно качнул головой и посерьёзнел. Сказал после паузы:
— Дан, я могу потребовать у них список, но что от этого изменится? У нас с метаморфами договорённость — я не трогаю их, а они не наглеют. В частности, не лезут в мой ближний крут. Вот и всё. И смысла усложнять эти отношения я не вижу.
Герцог Кернский задумался на мгновение и кивнул.
— Да, всё верно, — выдохнул он, помедлив. — Просто эти новые знания немного выбивают из колеи.
Роналкор понимающе усмехнулся, а я…
— Дан, можешь оставить нас на пару минут? Мне нужно сказать их величеству кое-что…
— Настолько личное, что я помешаю? — перебил блондинчик. И хотя отнёсся к просьбе спокойно, но нотки возмущения в голосе всё-таки прозвучали.
Я прищурилась и фыркнула, а герцог Кернский сдержанно улыбнулся.
— Хорошо. Но только на пару минут. Потому что вернуться обратно, — он кивнул в сторону основных помещений хранилища, — я пока не готов.
Ясно. Значит, Вернон в самом деле лютует! Какое счастье, что мне самой участвовать в этом разборе не нужно.
Повинуясь желанию леди, Дантос поднялся и действительно отошел, а я наклонилась к заинтригованному величеству и сказала:
— По поводу наглости и ближнего круга… Мои сородичи планировали устранить Дантоса. И тот факт, что он ваш друг, никого не смущал.
Ронал поджал губы. Промолчал, но в глазах читалось: монарх меня услышал и к сведению принял. Этого было более чем достаточно, и я отодвинулась, чтобы сообщить Дантосу, что он может вернуться. Только сказать не успела — тишину императорского хранилища нарушил приглушенный, болезненный вопль!
Мужчины сообразили сразу, а мне потребовалась пара секунд, чтобы понять — кричал Вернон. Ещё мгновение на то, чтобы вскочить, опрокинув стул, и помчаться вслед за сорвавшимся с места Даном и показавшим невероятную прыть Роналкором.
Сорваться, пробежать через «читальный зал», архив, коридор… и замереть, едва не врезавшись в спину застывшего в дверях нужной комнаты императора. А отыскав лазейку и просочившись мимо монарха, замереть опять и временно утратить дар речи.
Вернон… нет, не умирал! Наоборот — он слишком живо скакал вокруг груды книг, тетрадей и свитков, тряс кистью правой руки и бранился. Причём брань эта была до того заковыристой, а способы интимных отношений настолько извращёнными, что вымолвить хоть слово не мог никто.
Все, включая главного хранителя Юнрима, просто стояли и слушали. И даже не пытались понять, в чём причина столь бурной реакции нашего магически одарённого друга заключается.
Тайна открылась лишь спустя минут пять. Собственно, тогда, когда Вернон наконец остановился, с ненавистью ткнул пальцем в лежащий на полу конверт и прошипел:
— Ты!
После этого маг продолжил ругаться, правда на порядок проще и даже скромней. И снова по комнате пошел. А мы отмерли и дружно направились к обозначенному конверту.
Неторопливый Юнрим, как ни странно, подоспел первым. Он же и проскрипел:
— Конверт магического свойства.
Комментарий был совершенно лишним, ибо даже ребёнку ясно, что по простым конвертам золотые искорки не бегают. Сам Вернон тоже, безусловно, всё понял, но…
— Зачем ты за него схватился? — спросил герцог Кернский. — Тут ведь написано: «не трогать».
Такая надпись действительно имелась, и сомнений в том, что Вернон её видел, как-то не возникало…
— Она проявилась уже после того, как я за конверт взялся! — выпалил маг. — И магические свойства тоже не сразу открылись!
— Можно подумать, что откройся они сразу, ты бы поступил иначе… — пробормотала я. А услышав грозное фырчание, спросила участливо: — А что с рукой? Сильно болит?
Вернон запнулся и замер. Потом недоумённо взглянул на кисть, которой всё это время тряс, и нахмурился.
— Вообще не болит, — сказал и сам своим словам удивился. Тут же поднёс руку к глазам и добавил: — И ожог исчезает.
Я отлепилась от конверта и направилась к магу, в желании посмотреть, что и как. И действительно увидела ожог, который стремительно таял. Причём кожа на месте повреждений была не красной, а бледно-золотой…
— Ну ничего себе, — выдохнула я и обернулась, чтобы увидеть, как Дантос наклоняется и подхватывает пропитанную древней магией штучку.
Сердце пропустило удар, дыхание на миг, но сбилось, однако в случае герцога Кернского ничего ужасного не произошло. Он повертел конверт в пальцах и хмыкнул:
— Тут ещё одна надпись.
— Какая? — спросил Вернон.
— «Лично и конфиденциально», — озвучил Дан.
Представитель управления магического надзора сильно скривился, а Роналкор отступил на несколько шагов и сказал доброжелательно:
— Ну лично так лично. Читай.
Юнрим, чей взгляд также любопытством сиял, последовал примеру монарха. Отступил, оставляя герцога Кернского наедине с пропитанным магией конвертом.
Время… нет, не замерло, но определённо замедлилось. Все мы очень внимательно следили за тем, как герцог Кернский вскрывает конверт, как достаёт оттуда сложенный вдвое листок бумаги, разворачивает его и начинает читать.
Потом удивлённо заламывает бровь, переворачивает листок в явной попытке найти что-то ещё, затем переворачивает обратно и снова читает.
— Ну что там? — не выдержав, спросил Вернон.
Дантос отвлёкся, чтобы поджать губы и выдать прямо-таки убийственное:
— Вернон, прости, но это действительно конфиденциально.
Маг… застыл. Я тоже замерла и нахмурилась. Нам ведь послышалось, правда?
— Шутишь? — вторя моим мыслям, насупился Вернон.
Я надеялась услышать тихий смех и уверенное «да», но герцог Кернский отрицательно качнул головой и добавил:
— Здесь послание в три строчки, две из которых — настоятельная рекомендация не разглашать полученные сведения.
Всё. Вот теперь Вернон вспыхнул. Покраснел от макушки до пят, гордо вскинул подбородок и возмущённо выдохнул. Я среагировала спокойнее, хотя смысл был таким же. А потом… не выдержала — упёрла кулаки в бока и грозно топнула ногой.
Но Дантос всё равно не проникся. Послав нам лёгкую улыбку, сложил листок пополам и ловко впихнул в конверт.
Дальше совсем возмутительная вещь случилась… Пусть мы стояли в сторонке, но прекрасно видели, как по рукам их светлости побежали золотые искорки. Как под действием этих искорок вскрытый конверт вспыхнул и принял свой первозданный, совершенно цельный вид.
— Ронал, ты не против, если я это заберу? — продемонстрировав запечатанный конверт, спросил герцог Кернский.
Император не сразу, но кивнул, а мы…
— Дантос, это нечестно, — сказала я.
— Совсем нечестно, — горячо поддержал Вернон.
Ответом нам стал несколько растерянный взгляд и тихое:
— Извините, но я действительно не могу сказать, по крайней мере сейчас. Мне нужно немного времени, чтобы разобраться и понять. А пока я сам не понимаю, разумнее придерживаться рекомендации Мириса.
Вот теперь в хранилище воцарилась тишина, причём настолько гулкая, что в какой-то миг почудилось, будто не во дворце находимся, а в заброшенном склепе. Разрушил эту тишину голос нашего магически одарённого друга…
— Что ж, — одёргивая камзол, сказал он. — Возможно, так действительно правильней. — Потом Вернон окинул груду книг и бумаг взглядом и добавил: — Но если вопрос настолько секретный, то продолжать поиски лучше в одиночестве. А то мало ли… попадётся что-нибудь… не предназначенное.
Угу. Вернон обиделся, причём всерьёз.
Мои чувства были созвучны, но бросать Дантоса наедине с наследием Мириса я всё-таки не собиралась. Правда, намерение это оказалось совершенно лишним…
— Продолжать поиски бессмысленно, — сказал герцог Кернский. Махнул конвертом и пояснил: — Как понимаю, кроме этого, ничего связанного с древней магией тут нет.
Вернон пожал плечами. Тотчас повернулся ко мне, отвесил вежливый поклон и сказал:
— Леди Астрид…
Потом поклонился главному хранителю Юнриму и их величеству…
— Раз моя помощь больше не нужна, то я, с вашего позволения, пойду.
— Все пойдём, — вклинился Дантос.
Вернон равнодушно хмыкнул и уставился на императора, а тот… вежливо улыбнулся, развернулся и неспешно направился к выходу.
Глава 7
Дуюсь. Вот просто сижу, смотрю на проплывающие за окном огни, вычурные кованые заборы, заваленные снегом тротуары и… дуюсь!
Мало нам Ласта с его эгоистичным желанием забрать все тайны в могилу? Мало эльфов, которые предпочли разобидеться и с темы древней магии соскочить? Так теперь ещё и он, герцог Кернский, собственной аристократической персоной! Он, видите ли, не готов. Он, видите ли, помолчать изволит!
Нет, здравый смысл в его позиции определённо есть — распространяться о том, чего сам пока не понимаешь, действительно глупо, но… Но дуться эта его правота не мешает. Вот ни сколько! Ни капельки!
Поэтому… сижу. Сижу, демонстративно таращусь в окно и столь же демонстративно не замечаю, как сидящий рядом Дантос поглаживает мою затянутую в тонкую перчатку руку.
Впрочем, последнего не замечаю не только я. Сам блондинчик действует исключительно по инерции. В смысле, гладить-то гладит, но его мысли отнюдь не этому процессу посвящены. Дантоса, считай, в карете вообще нет. Их светлость где-то далеко, в своих размышлениях.
О чём думает? Разумеется, о записке, оставленной личным магом первого императора. Об упомянутых трёх строчках, две из которых — настоятельная рекомендация не разглашать полученные сведения.
И да, повторюсь: возможно, эти рекомендации обоснованы и даже необходимы, но… Дуюсь! Причём чем дальше, тем сильней.
Когда минуем небольшую площадь и сворачиваем на знакомую улицу — ту самую, на которой особняк герцога Кернского расположен, я прихожу к выводу, что вот-вот от переполняющего меня возмущения лопну! И даже пытаюсь выдохнуть, сбросить это, в общем-то, глупейшее чувство, но увы. Желание дуться сильней разума. Раз в сто! Или даже в пятьсот…
Но через минуту оно всё-таки отступает. Более того, исчезает словно по щелчку пальцев! Его вытесняет ощущение чужого присутствия. Понимание — где-то рядом одарённый метаморф.
Я непроизвольно вздрагиваю и сильно сжимаю руку Дантоса. В результате их светлость дёргается и спускается со своих небес.
— Что случилось? — вопрошает он, а я хмурюсь и отрицательно качаю головой.
Я не готова озвучить свои ощущения. В данный момент просто сижу и пытаюсь понять — случайность или нет? Сообразить, кто это — обыкновенный прохожий, гость одного из роскошных домов или…
Тот факт, что по мере движения экипажа чувство усиливается, чётко свидетельствует — последнее. То есть никаких случайностей, с вероятностью двести процентов этот одарённый появился здесь не просто так, он поджидает нас!
Раньше чем успеваю объяснить Дану, карета замедляется и останавливается у нужных ворот, а мы видим в окошко стоящего под фонарём… ну можно сказать человека.
Я силюсь понять, кто именно, и не сразу, но всё-таки узнаю. И выдыхаю удивлённо:
— Варт?
А Дантос приподнимается и стучит в стенку, подавая знак Чинитону. Потом бросает на меня пристальный взгляд и недовольно хмурится, когда я тянусь, открываю дверцу и, подобрав юбки, выбираюсь наружу.
Понимание, что встречи ищет не абы кто, а сородич, скрытый под личиной светского щёголя, приносит облегчение. Он уже продемонстрировал свою лояльность, и поводов нервничать у меня нет. Поэтому не боюсь. Смело встреваю в небольшой сугроб, с тихим шипением выбираюсь на тротуар и подхожу к «Варту» вплотную.
Ну а остановившись, оглядываюсь, чтобы увидеть: герцог Кернский из кареты тоже выбрался, но присоединяться не спешит. Мой проницательный, всё понимающий блондинчик даёт возможность перекинуться парой слов с тем, с кем я действительно очень хочу пообщаться…
— Добрый вечер, леди Астрид, — говорит сородич.
Я приседаю в подобии реверанса и замираю, глядя вопросительно.
Метаморф дарит тёплую улыбку. Я, не раздумывая, отвечаю тем же. А через миг моя улыбка становится стократ шире, потому что «Варт» сообщает:
— Это я. Лосс.
Ох… небо! Да как же я сама не догадалась?! Конечно, Лосс! Кому, кроме него, быть таким нормальным, таким человечным?!
Да, Лосс из числа тех, кем действительно можно восхищаться. Он никогда не смотрел на простых жителей Рестрича свысока, и вообще… И вообще, в момент нашей первой и единственной встречи Лосс отнёсся ко мне — мелкой пятнадцатилетней девчонке — очень тепло и искренне. Даже слова о том, что для настоящей работы я, ввиду цыплячьего веса, не гожусь, звучали в его устах как-то… тепло и по-доброму.
— Я очень рада тебя видеть, — совладав с эмоциями, выдыхаю я.
— А я рад, что ты нашлась, — отвечает одарённый тихо. И добавляет: — Знаешь, то решение…
Он замолкает и на миг отводит глаза. Продолжает после короткой паузы:
— То наше решение было очень глупым. Глядя на то, на какие авантюры ты способна, каких дел можешь наворотить…
Я не выдерживаю и заливаюсь смехом. Лосс тоже смеётся, потом говорит:
— Астрид, ты хоть понимаешь, что разделила историю народа метаморфов на «до» и «после»? Твой побег, потом возвращение… Приехавшая по твоим следам погоня… Ещё драконы, будь они неладны.
— Драконов не тронь, — сияя отвечаю я.
А собеседник неуловимо серьёзнеет. Он по-прежнему весел, но толика чего-то такого, чего-то особенного, в чувствах всё-таки проскальзывает. Я же, глядя на эту холёную личину, прихожу к единственному выводу: я бесконечно рада тому, что меня отвергли. Как ни крути, но то, что девять лет назад казалось сокрушительным поражением, было самой большой моей победой. Истинной удачей!
— Спасибо вам за то решение, — говорю искренне.
В ответ ловлю очередную улыбку. А за ней вопрос:
— До тебя новости из Рестрича уже докатились?
— Если ты про Лабиринт…
Лосс делает неопределённый жест и точно хочет что-то сказать, но нас отвлекает красноречивый кашель. Герцог Кернский… Он всё-таки не выдержал.
Я поворачиваюсь, машу Дантосу рукой. При этом вижу крайне недовольную мину, улавливаю чувство раздражения и ревности. Отлично помня о том, чем ревность моего мужчины заканчивается, плюю на собственное любопытство и, вновь повернувшись к Лоссу, говорю:
— Прости, но мне пора.
Сородич замирает на мгновение и кивает. И тут же добавляет:
— Ну хотя бы обнять на прощание?
Я по-прежнему помню про ревность, но отказать себе в удовольствии обнять одного из немногих приличных метаморфов всё-таки не могу. Раскрыв объятия, я делаю шаг навстречу, прижимаюсь к Лоссу, а когда отступаю…
Это было совершенно неожиданно. Я была готова к вспышке магии со стороны Дана, к падению небосвода, к явлению Леди Судьбы — к чему угодно! Кроме одного… Я даже вообразить не могла, что приобнявший меня Лосс, пользуясь тем, что я не вижу, сдёрнет с руки перчатку, а едва попробую отстраниться, прикоснётся обнаженной ладонью к щеке.
Вот только попытка считать мою личность закончилась совсем не так, как положено. Во-первых, я эту попытку почувствовала — а такого в принципе не бывает. Во-вторых… я услышала яростный рык драконьей сущности, а в следующую секунду Лосс взвыл и отскочил на добрых пять шагов.
Следом пришло ощущение ярости. Оно было чужим и принадлежало, разумеется, Дану. Вкупе с моей собственной растерянностью и злостью драконьей сущности коктейль получился зверским.
Не знаю как, но я успела обернуться, выставить руки и воскликнуть:
— Дантос, нет!
Но услышать меня не пожелали…
С пальцев их светлости сорвались два ярчайших сгустка золотой энергии и устремились к Лоссу. Уже в полёте сгустки соединились в один и превратились в огромную руку, которая схватила одарённого метаморфа за горло и, подняв над землёй, потащила к кованой решетке забора.
Лосс захрипел, а когда его впечатало в стальные прутья — взвыл и задёргался. Он ещё не отошел от удара, который нанесла драконья сущность, но всё-таки попробовал воспротивиться, вырваться из магического захвата.
Только древняя магия оказалась сильней… А от Дантоса, который устремился к ставшему совершенно беспомощным метаморфу, повеяло такой мощью, что я охнула и невольно шагнула в сторону. И сжалась, понимая: всё, Лосс — покойник. Труп, растерзанный и поруганный!
Не в силах выносить происходящее, я крепко зажмурилась и закрыла уши ладонями. И замерла испуганной мышью, не способная ни думать, ни чувствовать, ни шевелиться. Секунды превратились в часы, минуты — в вечность! Когда ожидание стало нестерпимым, я открыла глаза и… шумно выдохнула.
Одарённый был жив. Он всё так же висел над землёй, в капкане магии, но убивать его, кажется, не собирались. Дантос что-то говорил… Однако услышать, что именно, я не смогла. Просто ровно в тот миг, когда убрала руки, разговор закончился. Герцог Кернский отступил, а заклинание растаяло. Лосс рухнул на заснеженный тротуар, и единственным, что я расслышала, стало:
— Больше никогда! — Реплика принадлежала Дану, и да, это был приказ.
Посочувствовать сородичу? Я хотела, но… как-то не получилось. Желания защитить не возникло тем более. Здесь и сейчас я просто стояла и молчаливо благодарила… прежде всего драконью сущность. Я понятия не имела, что подобное возможно, но она не только дала Лоссу отпор, она не позволила ему сделать главное — завладеть моим образом.
Последствий у подобного, как выражается старейшина Ждан, «считывания» могло быть много.