— Ну кто там ещё! Фуу — надоели! Входите!
Зудов приосанился, поправил зачем-то прядь своих волос, прямо как женщина перед свиданием с возможным сексуальным партнёром, и раскрыл дверь, входя.
Его взору предстал чистый кабинет с белыми стенами, белыми шкафами с лекарствами и белыми папками. За белым столом сидела пожилая, злобного вида, женщина в белом халате и читала журнал "Секс для старых дев". Увидев Зудова, она привычно-строго на него посмотрела, потом как-то неприветливо удивилась.
— Вы к кому? — резко спросила она.
— Видите ли… — начал Зудов, натужно улыбаясь
— Сегодня посещений нет! — не слушая его, отрезала она. — Первый раз, что ли?
— Да я…Да мне не для этого…Точнее, для этого…Но не совсем…Я…
Зудов вконец запутался.
— Документы! — приказала женщина. — Кто вы, и что вам здесь нужно?! Предупреждаю: мой палец постоянно лежит на красной кнопке, ОМОН приезжает через одну минуту двадцать секунд. Так что мало не покажется!
"Не на красной кнопке он у тебя лежит, а на красном твоём клиторе! — раздражённо подумал про себя Зудов. — Вот гнида! Даже слушать не хочет!"
Потом его вдруг осенила одна гениальная мысль. Он не спеша полез во внутренний карман своего чудеснейшего японского пиджака «А-Сука» с рыжим отливом, но достал оттуда не паспорт, а пачку денег, которую так же не спеша положил на белый стол перед женщиной. Она тут же, как бы против воли, слегка улыбнулась, отложила в сторону журнал "Секс для старых дев", но затем вновь приобрела суровое выражение лица, так что нос её заострился, как у покойника, и тихо спросила:
— Это — чего это? А?!
— Да видите ли…Можно сесть?
— Ну, присаживайтесь.
Женщина явно была не москвичкой, так как говорила с откровенным украинским акцентом. Зудов сел на белый стол, положил ногу на ногу, поставил перед собой свой дипломат и уже совершенно открыто и лукаво улыбнулся женщине.
— Как вас зовут?
— Ника Ардалионовна. Сплошная. Эта фамилия у меня такая — Сплошная. А что? Между прочим, главный врач Митинского дома престарелых. А что?
— Очень приятно, — изобразил З. З. живейшее участие. — Захар Захарович. Зудов. Заместитель генерального директора акционерного общества с ограниченным товариществом "жужуинвест".
— Ну и что? Кстати, это — действительно у вас такая фамилия — Зудов?
— Ну да, — не понял Зудов. — А что?
— Да ничего, — женщина вдруг задиристо расхохоталась. — Зудов! Зу-дов!.. Ха-ха! Так чего ж вам здесь надо, товарищ Зудов? Дедушку хотите сплавить, а? Или бабушку?
Её зелёные злобные глазки болезненно зыркнули по зудовскому колену.
— Да нет, что вы…Я — напротив! Понимаете, — заговорщически сказал Зудов, — наше АО — очень процветающая фирма, и мы…
— Рада за вас, — сухо проговорила Ника Ардалионовна.
— И мы хотели бы заняться благотворительностью. Помочь нашим детям…Старикам! Ведь государство их совсем забыло! А они же — наша гордость, наши мамы и папы!..
— Понятно, — сказала женщина, став вновь хмурой. — Хотите отмыть нечестные деньги. Предложить нам какое-нибудь гнилое дельце…Вам ведь нужна — как это у вас называется — крыша?
— Перестаньте! — укоризненно воскликнул Зудов. — Ничего нам от вас не надо! У нас всё и так уже есть. Повторяю: «жужуинвест» — очень респектабельная и богатая фирма. А у вас что — совсем нет проблем?
— Ха! — торжествующе хакнула Ника Ардалионовна. — Ха! Это у нас нет проблем?!.. Да как вы можете!.. Да у нас вообще ничего нет!.. Белья нет, лекарств нет, суден нет, этих…видеомагнитофонов — вот!.. Денег… — тут она нехотя покосилась на зудовскую пачку.
— Ну вот, — торжествующе улыбнулся З. З. — А мы готовы вам помочь. Понимаете?
— Просто так?
— Просто так.
— Не верю — сказала Ника Ардалионовна.
— Не верите? Но почему?
— Сейчас просто так даже родной матери стакан воды не поднесут.
"Права ведь, гадина!" — с каким-то неожиданным стыдом подумал про себя Зудов.
— И тем не менее это — правда. Вот видите деньги? Тут — тысяча рублей.
— Новыми?
У всех ещё в памяти было время великой инфляции, когда в ходу были сотни тысяч, бывшие всего-навсего жалкими бумажками.
— Самыми новейшими. Они — для вас!
— Взятка, что ли? — алчно спросила Ника Ардалионовна. — Я всё никак не могу взять в толк, чего вам от меня нужно.
— Да никакая это не взятка! — раздражился Зудов. — Это вам и на лекарства, и на бельё, и на судна…
— А. — Разочарованно сказала женщина.
— Впрочем, можете распоряжаться по своему усмотрению.
— А, — намного более оживлённо повторила женщина. — Но вам-то что нужно?
— Да ничего нам не нужно! Помогать мы хотим, понимаете — помогать! Вот пока тысяча рублей — кстати, нигде не учтённых, расписываться не надо, а то ещё с вас какой-нибудь налог сдерут…Но у нас также есть один план!
— Какой это? — быстро спросила Ника Ардалионовна таким неожиданно искушённым тоном, в котором явственно слышалось, что всё, мол, с тобой понятно, и сейчас ты, наконец, расколешься и выложишь истинную цель своего подозрительного визита.
— Понимаете, — постарался не обращать внимания на этот тон З. З. — Судна, лекарства — это всё хорошо. Но мы хотим помогать конкретным людям. Конкретным!
— Как это? — непонимающе сказала Сплошная.
— Ну… — Зудов заговорщически ухмыльнулся. — Предположим, мы берём какого-нибудь вашего пациента. Кого-нибудь безнадёжно больного. Ну, кому жить осталось совсем чуть-чуть.
— И что?
— Ну и…Превращаем ему этот остаток его жизни в праздник! Выполняем любые его желания! Словно волшебник прилетел на голубом вертолёте!
— Да какие у них к чёрту могут быть желания! — злобно воскликнула Сплошная. — Под себя только ходють, да лежат. Смерти ждут не дождутся. Разве ж это жизнь? Всеми брошенные…Я б на их месте точно что-нибудь с собою сделала! Нет у них никаких желаний! Смерть — их единственное желание! Вот у меня ещё есть желания! — она бессознательно коснулась рукой своего журнала на столе. — А я сижу тут с ними, выношу за ними…А мне бы напротив жить бы да жить!
— Да разве ж мы вас исключаем?! — расплылся в многообещающей улыбке Зудов. — Да вы у нас всегда на первом месте! Да вы…
— Правда?… — расчувствовалась женщина.
— Ну конечно! Вы — в первую очередь! Старикам у нас почёт, но молодым-то — дорога!!
— Вы меня…не оставите? — со слезой в голосе проговорила Ника Ардалионовна.
— Ни за что!
Зудов готов был уже встать на одно колено и припасть к рукам главврача дома престарелых, целуя и лобызая их.
— Ну вот что, — вдруг совершенно деловым тоном произнесла Сплошная. — Вам нужен дышащий на ладан старичок?
Она резво встала, подошла к белому шкафу с папками и бегло пролистала несколько из них.
— Вот — Михаил Пафнутьевич Палтус.
"Однофамилец, что ли? — подумал З. З. — И тёзка. Странно.»
— У него…В общем, у него всё, что угодно. Да ещё и СПИД застарелый. Мы даём ему жизни максимум неделю. Можете пообщаться с ним. Узнать его — хе-хе — желания.
Тут Сплошная почти вплотную приблизилась к Зудову и твёрдо, отчётливо прошептала:
— Гони ещё тыщу, и я тебя к нему отведу.
Чего угодно ожидал Захар Захарович, но только не этого. Он просто был сражён наповал. "Вот курва старая!" — чуть было не вслух вырвалось у него. — "И чего я перед ней распинался! Дал бы сразу…Но неудобно ведь…Сука — две тысячи!" Но всего неделя жизни! И миллиарды! Если всё нормально — тьфу-тьфу-тьфу…Да запроси теперь ещё этот Палтус хоть миллион — всё равно ведь дело стоящее! Но всё же, всё же…Ах. люди, люди…
З. З. быстро вытащил вторую пачку денег, которую Сплошная скрупулёзно пересчитала вместе с первой, после чего совершенно беззастенчиво засунула их себе в лифчик.
— О-кэй, — удовлетворённо сказала она. — Ну, пойдём.
Всё ещё злой, но уже постепенно начинающий радоваться Зудов быстро схватил свой дипломат, как-то неумело цокнул ртом и пошёл вслед за Никой Ардалионовной, осторожно оглядевшейся по сторонам при выходе в коридор. Итак, кажется, начало его деятельности было вполне многообещающим! Может, из-за прокладок с крылышками? "Надо было подарить этой Сплошной парочку, — машинально подумал про себя З. З. — Хотя она ведь уже это…ягодка опять!"
— Будь осторожен, — обернувшись вдруг к нему, сказала она нежным шёпотом, совсем прямо как старому любовнику. — Этот старикан — совершенно сумасшедший!
8. НОВОГО ДНЯ ГЛОТОК
Мягко ступая за уверенно идущей вперёд Никой Ардалионовной, Захар Захарович Зудов нервно пощёлкивал пальцами по своему дипломату, а в голове его проносились всевозможные картинки богатой и счастливой жизни: загородные виллы с бассейнами, весёлые миссы разных стран и городов, готовые доставить любые плотские утехи; мощные золотые цепи на мужественной, загорелой зудовской шее и ленивые пробуждения поздним утром с непременным свежевыжатым соком каких-нибудь папай, или маракуй. И всё это было вполне реально: счастье таилось прямо здесь, в неком вонючем, обспиденном старикашке, которого скоро сгниют черви, в то время, как Зудов будет цвесть и наслаждаться! "Надо будет обязательно завести молоденькую прислугу, — вдохновенно подумал Зудов, — и время от времени пощипывать её за пухлый задик. А она будет хихикать и совсем не обижаться. Нет, воистину, деньги — это всё!!!"
— Мы пришли, — тихо сказала Сплошная и постучала в белую дверь с бежевой ручкой.
— Кого там ещё к ёбаной матери принесло! — недовольно раздался за дверью зычный скрипучий бас.
— Михаил Пафнутьевич, — заискивающим голосом произнесла Ника Ардалионовна, — это я! Можно войти?
— Какого хера тебе надо?! Уборка уже была; и так заебали! Перестрелять вас всех надо, гнид паскудных!!
— Видите, — шёпотом сказала Сплошная Зудову, — я вам говорила: он — абсолютно сумасшедший. Может, вам лучше кого-нибудь другого подобрать?… Но остальные-то у нас, как на беду, все крепкие…Этот вот один сейчас смертник…Была одна бабушка — тихая, милая, её все любили, так её на прошлой неделе изнасиловал и задушил какой-то маньяк…Так жалко!
— Нашли хоть его?
— Куда там! — махнула рукой Сплошная. — Откупился, небось, стервец. Сейчас если деньги есть…Впрочем, сами знаете.
— Знаю, — согласился Зудов. — Ладно, пойдём. Выхода-то нет другого?
— А вам что — обязательно смертник? — вдруг подозрительно спросила его Ника Ардалионовна.
Зудов стушевался.
— Вы знаете…Обязательно! Пойдёмте!
— Ну ладно, ладно…Я вас введу — дальше уже ваше дело.
З. З. кивнул. Ника Ардалионовна распахнула дверь.
— Это что ещё за, ёбаный рот, наглость?!! Я вас что — приглашал войти! Совсем уже обнаглели!
В небольшой тёмной комнатушке с низким потолком, на кровати под почти чёрным от грязи пододеяльником с зелёным верблюжьим одеялом, возлежал огромный небритый старик с горящими глазами и лицом, преисполненным презрительного гнева и некоего своеобразного величия. Быстро и похотливо оглядев Сплошную, он остановил взор на Зудове и тут же совсем зашёлся от ярости:
— А это ещё кто?!.. Кто — я вас спрашиваю!!! Что за дерьмо! С такой умильной рожей! Его я точно сюда не приглашал — я его первый раз вижу! Вон!!
— Это к вам посетитель, Михаил Пафнутьевич, — мягко сказала Сплошная. — Директор фирмы…"жужуинвест".
— За каким хуем он мне сдался?! — рявкнул старик. — Пшёл отсюда! Ссал я на все эти современные фирмы! Ничего они не умеют — только продавать, да и то как-то херово. Козлы! Уберите его!!
— Захар Захарович, — настойчиво сказала Сплошная, — пришёл, чтобы украсить вашу жизнь. Он, как волшебник на голубом вертолёте. Он готов выполнить любое ваше желание!
— Нету у меня никаких желаний, — мрачно заявил старик. — Я уже всё поимел в этой жизни. Когда я придумал «Папу-Веру», у меня было всё, чего никому не снилось. А потом эта паскуда — мой приёмник — объявил меня сумасшедшим и засунул зачем-то сюда. Впрочем, мне и здесь неплохо. Всё это богатство я в гробу видал! Оно надоедает буквально через полгода. Одно и тоже — деньги, бляди, машины, какие-то долбанные острова с туземками…
— Так это — тот самый?! — поразился Зудов.
— Точно не знаю, — ответила Ника Ардалионовна. — Но его сдал сюда опекун, после того, как суд признал его невменяемым…
— Но ведь он умер!
— Я жив, как видите! — хохотнул старик, отпив вина прямо из горлышка стоящей перед ним на тумбочке бутылки. — Вся эта история моей смерти была для газет, для этих мерзких журналюг. Ну и приёмничек моё постарался. Зачем ему нужен сумасшедший отец-основатель? Вот он и объявил о моей смерти. А я ещё вас переживу!
— Но ведь вам уже, наверное, лет сто! — изумился Зудов.
— Сто четырнадцать, — горделиво заметил старик. — Пей «Папу-Веру», сынок, и будешь жить ещё дольше. Или ты предпочитаешь эту гадость…другую?
— Видите ли, я… — смутился Зудов.
— Понятно! — прогремел Михаил Пафнутьевич, тут же залез правой рукой вглубь своей постели, куда-то на уровень детородного органа, достал цилиндрический предмет и со страшной силой швырнул его в Зудова. З. З. инстинктивно протянул вперёд левую ладонь и поймал предмет; это оказалась банка "Папы-Веры".
— А ну-ка пей за моё здоровье! — скомандовал старик. — А не то, ничего из меня не вытянешь! Тебе ведь интервью?
— Да нет…
— Всё равно…Пей, гадёныш!!
— Ну, я пойду… — сказала Сплошная, выходя и закрывая за собой дверь.
Захар Захарович и Михаил Пафнутьевич остались вдвоём.
— Пей, сука, — уже как-то совсем незлобно и даже весело повторил свой приказ Палтус.
Зудов откупорил банку с характерным шипящим звуком и произвёл мощный глоток. На вкус это пойло было характернейшим «Верычем». "Вот, блин, — подумал Зудов. — никогда я не пойму, чего они так спорят…По-моему, оба этих наши знаменитых напитка по вкусу не отличаются, ну совершенно, ничем!" Он сделал ещё один глоток и тут же почувствовал неумолимую волну какой- то безудержной, откровенной приятности, нисходящей с макушки его головы до самых кончиков пальцев и заставляющей всё тело вибрировать в такт какой-то сумасшедшей кайфовой прелести — это начиналось действие запрещённого, но так и не исключённого из рецепта первитина.
— Михаил Пафнутьевич… — счастливо произнёс Зудов. — Я вдруг понял, что я вас люблю, что я не прав, и…
— Всё мне с тобою ясно, — удовлетворённо перебил его старик. — Что, зацепило? Будешь ещё клеветать на мою бессметную "Папу-Веру"?!..
— Что вы, что вы!.. — замахал на него руками Зудов. — Отныне я буду пить только её! Вот выйду от вас, куплю сразу ящик и…И всем друзьям скажу и всем…
— Давай-давай. — уже даже как-то приветливо буркнул старик. — Ну, садись, излагай, чего там у тебя?
Ободрённый эти приглашением Зудов сел на единственный в комнате деревянный скрипучий стул и прямо с ходу пустился в наступление:
— Мне нужна ваша подпись!
— Чего-чего?… — изумлённо переспросил старик. — Подпись? Это ещё зачем?
— Видите ли, — сказал Зудов. — Не буду с вами темнить — с таким асом бизнеса — мы тут задумали одно дело…
— Прибыльное? — оживился старик. — Я — в доле? Моя подпись стоит недёшево…
"Вот же чёрт! — сокрушённо выругался про себя З. З. — И этот туда же! Чего я и опасался! Нет, ну везёт же мне — столько стариков есть обычнейших, готовых подписать всё, что угодно, просто за хороший обед с вином, а мне достаётся такая акула капитализма, который понимает во всех этих операциях лучше, чем я с Трутём вместе взятые! Ну надо же!..»
— Чего ты там задумался? — вкрадчиво спросил старик. — Никогда не ссы: вот тебе первый закон бизнеса…Не боись — много не возьму. Хотя это зависит от суммы, которую вы намереваетесь слупить…Но я надеюсь — это понятно, а?
— Понятно, — мрачно сказал Зудов. — Да особенно много мы не слупим. Мы просто хотим за взятку взять в банке кредит, заключить договор. скажем, с вами, вы подписываетесь, мы высылаем вам деньги, получаем их и…
— И я — крайний, — закончил за Зудова Палтус. — В результате вы делите между собой ваш миллиард, а меня переводят отсюда в следственный изолятор. Я правильно вас понял?
— Да нет, — сказал Зудов, никуда вы не садитесь, потому что…
— Потому что вы надеетесь, что я к этому времени умру. Угадал?…
З. З. вдруг разозлился.
— Ну раз вы заговорили настолько откровенно, то и я не буду скрывать, что вам осталось жить где-то не больше недели. Но если вы примете наше предложение, то мы сделаем эту неделю для вас…
— Это вы из-за моего СПИДа?… — расхохотался Михаил Пафнутьевич. — Ха-ха, они мне уже двадцать лет назад давали неделю, как только я им заразился, а я, как видите свеж, бодр и крепок! И надеюсь ещё вас — горе-бизнесменов, у которых-то и идеи ни одной своей нету, все — с бородой, да ещё с такой, как у маркиза Карабаса — пережить!..
— Но вы что же — не стали лечиться? — поражённо спросил Зудов. — Когда узнали? Сейчас же лечат СПИД, особенно на ранней стадии…"Писёныш" с ксилитом. Или…
— Мой штамм «Писёныш» и никакой там другой ксилит не лечит. Впрочем, попробуйте, может он вам и поможет, а мне — нет.
— Что вы хотите этим сказать… — упавшим голосом сказал Зудов, чувствуя что у него, от страшного предчувствия холодеют кончики пальцев и солнечное сплетение.
Михаил Пафнутьевич Палтус весело, совсем как-то по-детски рассмеялся.
— Да, вы меня правильно поняли, молодой человек. В банке «Верыча», которым я вас угостил была небольшая капелька моей крови. Небольшая, но вполне достаточная, чтобы заразить того, кто его пьёт, моим личным СПИДом. Видите, какая честь для вас: вы теперь инфицированы вирусом самого великого Михаила Пафнутьевича Палтуса! Ну что — разве это не счастье?… Разве это не стоит всех ваших долбанных денег?… Они надоедают буквально через полгода, уверяю вас…Ах, да, полгода вы, видимо, не протянете…
— Вы шутите? — со слабой надеждой спросил Зудов.
— Я?… Ничуть. Впрочем, не вы — первый, не вы — последний. Я специально изготовил целую партию таких банок и обычно угощаю ими особо ретивых журналюг, которые раскапывают-таки тайну, что я жив. Кое-кто из них уже сдох, остальные мучительно пытаются вылечиться. Но — повторю — это какой-то особый штамм СПИДа, лечить который ещё не научились, ни на какой стадии.