– Я ничего такого не делала, чтобы так меня ревновать! – подняла руки Надежда.
– А несостоявшуюся жену моего Марко не должно больше волновать то, что происходит в его жизни, – ответила Антония, пытаясь растянуть губы в улыбке. – Примите мои извинения за Вику.
– Заметано! – кивнула Надя и снова уселась на свой стул. – Ну и где же у нас второе? Правда, у меня пропал аппетит…
– Я сейчас все приберу и принесу фуа-гра, – засуетилась Мартина, выходя из ступора.
– Что?! – вскричала Надежда.
– Что? – переспросила Мартина, подпрыгнув на месте от крика гостьи. – Вот эти разбитые тарелки, приборы и разбросанный хлеб…
– Я о фуа-гра! Что это за издевательство?! Надеюсь, что это не Марко вас надоумил?! Я – вегетарианка!
– Простите, синьора. Марко меня не предупредил. Я скажу повару, и он приготовит для вас вегетарианскую пищу.
– О’кей! Извините за крик, я стала такая нервная. – Нарочито манерно Надя промокнула губы бумажной салфеткой и улыбнулась.
– А ты шустрая девица, – отметила Антония.
– Толку-то? Вот именно, что от меня один шум.
– Вы нашли свою подругу?
– Еще нет, но мы этим занимаемся. Кстати, ваш сын мне очень помогает, – сказала Надя.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответила Антония и позвонила в колокольчик.
Тут же появился мужчина в белом фартуке. Она заговорила с ним по-итальянски, а когда он, важно кивнув, удалился, подмигнула Надежде: – Сейчас он принесет нам вина, моего лучшего. За ним-то мы и скоротаем время в ожидании пиццы.
– Похоже, вы неплохая женщина, – отметила Надя. – Только не понимаю, зачем вы притащили сюда эту Вику?
– У меня не было выбора. Я была в состоянии аффекта…
– В общем, вам было плохо, – поняла Надежда.
– Очень! Было безумно стыдно перед гостями, сыном, что я его втравила в это, и, конечно, Викторией. Она была безутешна. Я успокаивала ее как могла. Конечно, я перевела на ее счет большую денежную сумму в качестве отступных.
– И как Вика на это отреагировала?
– Нормально… Хорошо… Это была компенсация за моральный ущерб. Я объяснила ей, что дело не в ней, что она красивая и хорошая, просто Марко еще не готов связать свою жизнь с кем-либо…
– Это понятно, но зачем вы ее привезли сюда? – не понимала Надя.
Мужчина в белом фартуке принес поднос с двумя бокалами и бутылкой вина. Он откупорил бутылку и разлил вино по бокалам ровно на одну треть.
– Я знаю, это вино тебе понравится, – подбодрила Надю Антония.
Надя взяла бокал и отпила глоток.
– Чудно! Что-то в последнее время я часто пью хорошее вино… К дождю, наверное.
– Скорее к переменам в личной жизни. Выйдешь за богатого мужчину и будешь за обедом каждый день пить по бокалу самого дорогого вина. Только сначала надо родить мне здоровых внуков! – предупредила Антония.
Надя округлила глаза и залпом выпила вино.
– Я не поняла… Вы делаете мне предложение?!
– По-моему, и так все понятно.
– Нет уж, минуточку! Я, между прочим, стараюсь для подружки!
– Которой нет?
– Которую найдем обязательно! Вот увидите! – воскликнула Надежда, обидевшись.
– Ну хорошо… Не будем об этом…
– Ладно, – вздохнула Надя.
Тем временем из кухни принесли две пиццы.
– Я буду с вами за компанию есть пиццу, хотя и не очень ее люблю, – сказала Антония. – Знаете, раньше это была пища итальянских бедняков: лепешка и сыр… Теперь, конечно, пиццу едят по всему миру, и начинки делают такие, что беднякам и не снились…
Надежда посмотрела на свою тонкую ароматную лепешку и облизнулась, а Антония продолжала:
– Кушай на здоровье, в твоей пицце нет мяса, только овощи, сыр и грибы. Никогда не понимала вегетарианцев… Как можно отказаться от кусочка сочной вырезки или индейки, запеченной с яблоками?
– Это философия, – сказала Надежда, с удовольствием поглощая ароматную пиццу.
– Согласна, – ответила Антония и отрезала кусок от своей пиццы, – так вот я поясню, зачем привезла с собой Викторию. Она сама обратилась ко мне в Москве с просьбой. Мне даже показалось, что она успокоилась, так как я заплатила очень хорошие отпускные, то есть отступные. Она решила вложить часть денег в развитие бизнеса своей мамы. Я не помню, говорила уже или нет, но мама Виктории – владелица художественной галереи. У них раньше был ломбард и поэтому есть много старинных вещей, неплохих картин. Мама Виктории, Надежда Борисовна, мечтала выйти на зарубежный уровень, но не хватало для этого денег и связей. И вот Вика обратилась ко мне с просьбой помочь им в этом. Не могла я им отказать, понимаешь?
– Понимаю, – чавкала Надя.
– Мы и так подло поступили с этой девушкой и ее семьей. Поэтому я с радостью решила ей помочь. У меня большие связи в Италии, и вот Виктория уже развернула свою выставочную композицию здесь недалеко, в небольшом городке Монтекатини-Терми. Это город-курорт, где отдыхают богатые люди. Днем они лечатся, принимают водные процедуры, пьют минеральную воду, купаются в термальных источниках, а вечером гуляют. Толпы отдыхающих в нарядных одеждах выходят на красивые улочки города. Там много ювелирных и сувенирных лавочек, кафе и ресторанов, казино, стриптиз-баров и прочих развлекательных, высасывающих из людей деньги заведений. Кстати, у нас там тоже есть несколько магазинов и одно кафе. Там же теперь выставлены работы из коллекции Шанс. Я договорилась еще в Москве по телефону, чтобы арендовать ей зал. А Виктория уже имела на все вещи разрешение на вывоз за границу. Два контейнера прибыли в Италию, вроде ничего не разбилось и не повредилось.
– Я бы хотела посмотреть… – задумчиво проговорила Надежда.
– Интересуешься?
– Я ведь художница по образованию.
– Да что ты? Ну, тогда мы обязательно туда съездим. Я думаю, что тебе понравится, – сказала Антония, с интересом разглядывая Надежду, – все-таки ты интересная девушка. Шумная потасовка не испортила тебе аппетит и настроение.
– Я и не в таких передрягах бывала, – отметила Надя и снова задумалась. – Мне бы поработать на компьютере… Хочу проверить одну идею… Где Марко?
– Давай Марко сейчас не будем трогать, пусть он успокоит эту истеричку. Пойдем, я проведу тебя в его комнату, там есть компьютер.
Антония отодвинула тарелку с недоеденной пиццей и направилась из столовой в сопровождении Надежды.
– Только ты не думай, что Марко будет заниматься с Викторией чем-то интимным. В одну и ту же воду он дважды не войдет. Он ее успокоит, они поговорят, и все, – сказала Антония, полуобернувшись к Наде.
– Да мне все равно! – искренне ответила Надя. – Это их личное дело.
– Но все же не думай, – поджала губы Антония, которой не нравилось явное безразличие Нади к ее сыночку.
По широкой мраморной лестнице они поднялись на третий этаж.
Кабинет Марко Наде понравился. Он был и не большим и не маленьким, но практичным и обустроенным. Чувствовалось, что хозяин этого кабинета проводит здесь очень много времени и очень любит это место. Дубовые стеллажи с книгами на разных языках занимали две стены. Центральное место в кабинете было отведено столу – вместительному, солидному, цвета мореного дуба. На столе располагались дорогие канцелярские принадлежности, часы на малахитовой подставке, глобус с подсветкой, инкрустированный полудрагоценными камнями, и переносной компьютер. На столе стояла лампа с абажуром с шелковыми кисточками. Отдельно на тумбочке притулилась экспресс-кофеварка. Видимо, Марко часто пил кофе.
– Вот, Надежда, работай. Я все беру на себя, да и Марко не будет возражать.
Надежда уселась в удобное кожаное кресло с какими-то кнопками на ручке, видимо, оно было с подогревом и массажем. Надежда включила ноутбук Марко и вошла в Интернет. Антония тихонько удалилась из кабинета со словами:
– Я попрошу Мартину принести тебе кофе и десерт.
– Премного благодарна.
В это время Виктория с равной периодичностью то рыдала на плече Марко, то начинала его неистово бить сжатыми кулачками в грудь. Ему стоило немалых трудов привести ее в чувство. Виктория рыдала, сидя на кровати в гостевой комнате, закрыв лицо руками, и проклинала все на свете.
– Виктория, успокойся. Я виноват, знаю, что недостоин прощения, но ничем не могу помочь.
– Как ты жесток! Я-то, грешным делом, думала, что приеду сюда, смягчу твое сердце. Возможно, ты передумаешь и пожалеешь, что бросил меня. Хоть я и уверила твою маму, что не питаю надежд и не буду предъявлять к тебе претензий, но, конечно, я рассчитывала на другой прием… Ты уже с другой женщиной обедаешь в тихой домашней обстановке. Я как увидела эту идиллию, так и завелась!
– Еще раз говорю: если хочешь остаться у меня доме, не трогай Надежду, – предупредил ее Марко и несколько раздраженно добавил: – И вынь ты этого омара из своих волос!
Глава 19
Надежда, добравшись в Интернете до анкет знакомства Милы и Аллы, вывела их на экран и стала сравнивать. Она искала связь между двумя этими женщинами, пропавшими в Италии. «Что же в вас может быть такого, что подвигло маньяка обратить на вас внимание? – думала Надя. – Обе примерно одного возраста, но не похожи друг на друга… Алла брюнетка, Мила блондинка, и все-таки они чем-то похожи… Обе интеллигентные, скромные, грустные какие-то, то есть неулыбчивые… Что они тут пишут-то? Обе хотели серьезных отношений… Это понятно… Обе пишут, что у них нет семьи. Минуточку! Что значит нет семьи? Как это нет семьи? У Милы же есть мама, и у Аллы, насколько мне известно, тоже. Дурочки, вот они и подписали себе смертный приговор… Нет семьи! Они-то имели в виду, что не замужем, а маньяк решил, что они одиноки, а следовательно, никто их не будет искать. Ой, девочки… Почему же я уверена, что к вашему исчезновению имеет отношение этот скользкий тип Владимир? Психотерапевт… Профессионал своего дела. Это точно, глаза как буравчики, и ледяное спокойствие, объегорит любого. Нет, я точно должна обследовать его сад, который с виду совсем неприступен, на это и рассчитано. Дом обыщут, а кто полезет в эти непроходимые колючки? Я! Да, я полезу туда и найду свежевскопанную землю, отмечу это место и приведу туда Джузеппе. Черт! Я же заранее предполагаю, что Милка уже зарыта в землю. Но почему-то мне ничего другого в голову не приходит. Да, пожалуй, этим я и займусь. Если у Владимира никто не спрятан в доме, значит, не все чисто в саду».
Надежду переполняла решимость, она поблагодарила Мартину, принесшую ей на подносе чашку с кофе, сахарницу и кусок аппетитного десерта на тарелке, но даже не притронулась ни к чему.
«Идти лучше вечером, вернее, к ночи, то есть сейчас», – подумала Надя и обратилась к Мартине:
– Могу я попросить садовые ножницы, резиновые сапоги и фонарик? Эти вещи есть в доме? – спросила Надя, уже приготовившись к ненужным расспросам, для чего ей это понадобилось.
К ее удивлению, Мартина кивнула и, не задав ни одного вопроса, удалилась из кабинета Марко. Надежда выпила жадными глотками кофе и скользнула взглядом по книгам Марко. Она не являлась специалистом в этом вопросе, но поняла, что некоторые из них были настоящими раритетами.
В кабинет вошла Мартина и с непроницаемым лицом положила на стол фонарь, садовые ножницы и галоши, пояснив, что сапог нет или они такого размера, что Надя утонет в них.
– Премного благодарна! – поблагодарила Надежда.
Мартина, так и не задав ни одного вопроса, удалилась.
«Вот это прислуга, я понимаю!» – подумала Надежда с удовольствием и, прижав свою добычу к груди, рванула к себе в комнату, забыв выключить компьютер. В комнате Надежда метнулась к куче одежды, которую ей принес Марко. Через пять минут она для своей опасной вылазки выбрала длинный просторный сарафан темного цвета с кармашками.
«Так, что у нас тут? Стопроцентный лен с тонкой ниткой люрекса, производство Италия, фирма «Версаче». «Версаче»? Дорогая марка. И вероятно, этот сарафан не предназначался для того, чтобы продираться сквозь заросли и копаться в земле…» Но Надежда твердо облюбовала его, потому что он был удобный, незаметной расцветки и с большими карманами.
«А Марко мы не скажем, – решила она, – зачем ему расстраиваться, пусть он утешает свою Викторию. Кстати, неплохо я ей дала отпор, пусть знает. Если я маленькая, то это еще не значит, что во мне нет силы».
На белую футболку Надежда надела сарафан, положила в карман фонарик и садовые ножницы, а ноги сунула в черные галоши. Растрепанные, непокорные волосы Надежда скрутила в тугой узел.
Осторожно выглянув из комнаты, она поспешила на выход. Мягкая резина галош скрадывала шаги. Надежда сбежала по ступенькам на первый этаж, вышла на большое мраморное крыльцо и осмотрелась. «Да, то ли в этом доме действительно мало народа, то ли дом слишком большой, что они в нем рассредоточиваются и никого не видно», – подумала Надежда, пробежала по аллее кипарисов и выскочила на дорогу. Адрес Владимира она держала при себе.
На улице уже становилось темно, но прохлады это не принесло, хотя Надежду трясло, словно от холода. Она вытянула руку, воровато оглядываясь, и стала ждать машину. Она старательно вытягивала руку в надежде остановить машину.
Надежда искренне не понимала, почему до сих пор никто не остановился. Фары выхватывали ее одинокую фигуру, явно не представляющую никакой опасности, но машины упорно не хотели останавливаться. Она уже начала заметно нервничать, когда все-таки один автомобиль с откидным верхом мягко остановился около нее.
– Иностранка? – спросил молодой парень в черной футболке с аппликацией черепа на груди и надписью на английском языке.
– Русская, – подтвердила Надежда.
– Сразу видно, здесь так машины не ловят.
– Да? – удивилась Надя.
– Вас сочтут за проститутку, – прищурил глаза парень, внимательно осматривая ее. На нем болтались какие-то цепочки с лейблами, в салоне машины играл модный клубный «музон», волосы его были сильно залачены, и вообще чувствовалось, что этот парень относится к продвинутым слоям молодежи.
– Я не проститутка, – быстро ответила Надя.
– Тогда надо в следующий раз вызывать машину из дома или отеля, то есть такси, – пояснил парень, вылезая из машины и открывая перед Надей дверь.
– Мне надо было смыться без шума, – пояснила ему Надежда.
– Понятно, – хмыкнул парень.
Он захлопнул за Надей дверь, запрыгнул в машину и сел за руль. Машина сорвалась с места, словно стрела, выпущенная из лука. Дух захватило, кровь закипела в жилах, а дующий в лицо ветер не давал Надежде вдохнуть воздух в легкие.
– Класс! – только и смогла выкрикнуть она.
Парень довольно улыбался, мчался он на огромной скорости. Темные горы проносились мимо Нади своими горбами на фоне темно-синего неба. Внезапно до ее сознания дошла одна ужасающая мысль. Ведь она не сказала этому парню, куда ее везти…
– А куда мы едем? – повернула она к нему встревоженное лицо.
– На дискотеку панк-пати, – невозмутимо ответил тот.
– Какое пати? – вздрогнула она, подумав, что не совсем поняла его английский, и доставая садовые ножницы из кармана. – Не смей ко мне приставать и даже думать о чем-то плохом!
Парень резко затормозил.
– А разве ты не туда едешь? Я думал, что девица в сарафане за несколько тысяч долларов и галошах на босу ногу может ехать только на сборище панков. Потому и тайно, что там творятся жуткие вещи: кокаин, групповой секс, оргии до утра… Я сам не был, мне рассказывали. Так ты едешь не туда?!
– Вот адрес, куда мне надо, – смягчившись, протянула она ему бумажку с адресом Владимира.
– Всего лишь… – небрежно кинул парень, косясь на ножницы у Нади в руках. – Это в пяти минутах отсюда, мы почти приехали.
– Скажи, ведь тот холм впереди, заросший кустарником, это… – всмотрелась Надя.
– Да, это именно то, что вам нужно, – подтвердил парень. – Не поздно ли ходить в гости?
– Я выйду здесь и дойду пешком, – сказала Надежда.
– Темно уже.
– А у меня фонарик есть. – Она спрятала в карман ножницы и достала фонарик.
– Ого! Да ты подготовлена на все случаи жизни. А плащ-палатки и сачка для ловли бабочек у тебя с собой нет? – усмехнулся парень.
– Сколько я должна денег за проезд? – спросила Надя.
– Правило номер два. Если не можешь вызвать такси, а надо ехать, поднимаешь кверху большой палец и путешествуешь автостопом, без оплаты.
– Но я не могу…
– А мне не надо. Наши люди не зарабатывают подвозом попутчиков. – Парень был непреклонен.
– Спасибо за краткий курс, как вести себя на дорогах Италии, – поблагодарила Надя.
– Не за что! Пока! – махнул он рукой, и машина рванула с места, оставляя за собой легкую дымку нагретого и разреженного скоростью воздуха.
Надежда наконец сумела перевести дух и пошла по дороге к холму, на котором обитал ее подозреваемый номер один. Ноги в резиновой обуви вспотели. К тому же галоши периодически пытались соскользнуть с ее ног. Надежда проворачивала в голове планы один коварнее другого по разоблачению кровавого маньяка. «Ничего страшного… Не хочу, чтобы Марко и этот Джузеппе смотрели на меня как на ненормальную. Я найду доказательства причастности Владимира к пропаже девушек и докажу, что мои предположения были верны».
В общем, вперед гнало Надежду упрямство и отсутствие здравого смысла. Она шла по пустынной дороге в своем болтающемся на ветру сарафане и сжимала в руке садовые ножницы, словно оружие, призванное защитить ее. Наконец она подошла к подножию горы, покрытой кустами. Где-то с противоположной стороны должен был находиться дом Владимира Анзилотти.
Надежда правильно предположила, что камеры видеонаблюдения имеются у него только при входе, потому что с этой стороны горы ни одному нормальному человеку не придет в голову пробираться к дому, так как заросли колючих кустов здесь были непроходимы.
Надежда посмотрела на плотно растущие кусты и вздохнула. Похоже, здесь, чтобы прорубить проход садовыми ножницами, пришлось бы работать не меньше чем полгода. «Интересно, Марко разрешил бы мне остаться у него на полгода? При этом каждую ночь я бы исчезала и приходила бы вся в земле и царапинах? – спросила себя Надежда и сама же ответила: – Он-то, может быть, и разрешил бы, но вот у Милы, если она еще жива, полгода точно нет…»
Она состригла садовыми ножницами несколько прутиков. Представив себя со стороны, Надежда невольно рассмеялась. Такая ненормальная садовница в сарафане и галошах, решившая облагородить запущенный сад.
«Так дело не пойдет. Так рушатся все мои мечты о быстром розыске улик», – подумала она и, решившись, плашмя легла на землю. Там между колючими ветками кустов и землей был небольшой зазор. В этот-то лаз и устремилась Надежда.
Дальнейшее походило на фильм ужасов.
Если бы Надя была режиссером, то она назвала бы его так: «Туннель смерти» или «Адские колючки». Она, стиснув зубы, ползла вверх. Цепкие лапы кустов хватали ее за волосы, вырывали их с корнем, на коже оставляли ссадины и царапины. В рот набивался песок. Надежде казалось, что по ней ползают муравьи, червяки и прочая насекомая нечисть, которая спокойненько жила на этих нетронутых землях и явно воспринимала нашествие Надежды как угрозу для своего существования.
Самым страшным было то, что назад она уже вернуться не могла, так как пришлось бы ползти вперед ногами, потому что развернуться не представлялось никакой возможности. Периодически ее руки натыкались на что-то липкое, противно-склизкое, с неприятным запахом. Надежда не сошла с ума только из-за того, что вовремя поняла, что это какие-то грибы, обильно растущие в тени по склону горы. Иногда на ее лицо попадала паутина, которую Надя стирала с лица с особой яростью, при этом нанося на кожу «земляной» раскрас. Коленки и локти были уже содраны в кровь, и каждое движение причиняло боль.