Компромат на президента - Зверев Сергей Иванович 2 стр.


– Все в порядке, мы в доме и, кажется, нашли то, что искали. Это металлический ящик, в котором может уместиться папка для бумаг… Понял. Забираем его и уходим. В доме остается женщина, – Леонид прижал трубку плечом к уху, – сейчас посмотрю, насколько ящик тяжелый.

Взломщик взял ящик в руки, вытащил из сейфа, наклонил его.

– Килограмма два с небольшим, – произнес он, – и, когда его наклоняешь, такое чувство, будто что-то перекатывается внутри. Через…

Он не успел договорить. Взрыв был таким мощным, что ближайшее окно вынесло вместе с рамой, журнальный столик, отброшенный взрывной волной, ударился в стену и разлетелся на мелкие части. От самого Леонида не осталось ничего, напоминавшего человеческое тело. Паша лежал, уткнувшись окровавленной головой в каминную решетку. Взрывом снесло даже входную дверь, и только сейф остался неповрежденным. Пол усыпала обвалившаяся штукатурка.

Женщина, привязанная к креслу, в ужасе замерла, она не могла понять, что произошло. Из ниши она ничего не видела, когда же рассеялись дым и пыль, Лада увидела кровавые брызги на уцелевшем островке потолка и полыхающее полено посреди ковра. Ужас придал ей силы, она рванулась, хрустнуло плетеное кресло, затрещала лента. Еще один рывок, и левая рука уже освободилась. Лада сорвала со рта обрывок ленты, ломая ухоженные ногти, принялась освобождать ноги, ковыляя, вместе с креслом, она добралась до осколка зеркала и уже им срезала остатки своих пут.

Первым желанием было опрометью броситься прочь из дома, мчаться к ближайшему поселку, чтобы оказаться среди людей. Но женщина пересилила себя, она принесла из ванной комнаты в полиэтиленовом пакете воду, залила тлевшие на ковре уголья, зажмурившись, переступила через мертвого грабителя и, мигом взбежав на второй этаж, схватила телефонную трубку. Ее пальцы замерли над клавишами. Короткий номер «02» Лада так и не набрала. Вместо него – длинный номер мобильного телефона.

– Мы же договорились, что встретимся завтра. Что-то случилось? – раздался в трубке мягкий и немного встревоженный голос Михаила Изидоровича.

– Михаил. Я не знаю, что произошло, но для тебя это, по-моему, очень важно. Твой сейф вскрыли.

Изидорович помолчал, а потом осторожно поинтересовался:

– Украли ящик?

– Что-то взорвалось! – выкрикнула в трубку женщина. – Они оба погибли.

– Я сейчас приеду, но только сразу же после разговора со мной вызови милицию. И больше не делай ни одного звонка!

Не успела она дозвониться по «02», как сине-красные сполохи уже озарили двор. Пошатываясь, она спустилась вниз. В дверном проеме стояли милицейский капитан и какой-то мужчина в штатском.

– Вы хозяйка дома? – спросил капитан.

Лада успела подумать, что у него слишком холеный вид для простого милицейского капитана.

– Нет. Дом принадлежит не мне. Хозяину я позвонила, он будет с минуты на минуту. Грабители…

– Что произошло?

– Я ничего не видела. Ворвались, потом взрыв…

– Ясно, – не стал уточнять блюститель закона и глянул на штатского.

– Вам необходимо прийти в себя, – посоветовал штатский, – я выведу вас на воздух.

Абсолютно не заботясь о сохранности улик, следов, он почти силой вытащил Ладу на крыльцо, усадил на скамейку.

– Сигарету, – попросила женщина.

– А как же, – штатский предложил пачку, а когда подносил зажигалку, Лада заметила, что его руки слегка дрожат, – я скоро вернусь, – штатский воровато огляделся и нырнул в дом.

Из глубины дома до ее слуха долетел шепот штатского:

– Картина ясная. Двое грабителей попытались открыть сейф при помощи взрывчатки, но заряд сработал раньше времени.

Женщина хотела тут же подняться, войти в гостиную и сказать, что все произошло совсем иначе. Лада даже привстала, но тут услышала тихий голос штатского:

– Вот и все, что от тебя требуется. Больше никаких версий. И еще, личности убитых установить не сможешь. Исполняй, капитан.

Во двор въехал угловатый мерседесовский джип. Штатский с чемоданчиком грабителей сбежал к нему и тут же исчез в салоне.

«Линкольн» Михаила Изидоровича Хайновского остановился, перегородив выезд. Олигарх не стал дожидаться, пока охрана проверит подходы и ему распахнут дверцу.

– Кто тут главный?! – крикнул он, даже не успев взойти на крыльцо.

Штатский, как чертик из табакерки, возник рядом.

– Расследование ведет милиция, – проворковал он, – но думаю, нам есть о чем побеседовать, прежде чем вы поговорите с капитаном.

Михаил Изидорович вежливо улыбнулся.

– Разумеется.

Увидев Ладу, подошел к ней.

– Ты в порядке? С тобой ничего не случилось?

– Как видишь.

– Мне очень жаль, – произнес олигарх, – что так произошло. Тебя уже допросили?

– Нет.

– Будет лучше, если ты скажешь, что ничего не видела. Я сам разберусь.

Михаил Изидорович не стал задерживаться возле любовницы, жестом показал штатскому, что готов к разговору.

– Наверху будет удобнее, я покажу черную лестницу. Не стоит мешать милиции в гостиной.

Штатский и олигарх поднялись узкой черной лестницей на второй этаж, зашли в кабинет. Михаил Изидорович устроился в кресле, закинул ногу за ногу и вопросительно посмотрел на гостя.

– У вас есть что нам сказать?

– Ума не приложу, что им понадобилось в моем доме.

– Давно вы его приобрели?

– И вы это у меня спрашиваете? – брови Михаила Изидоровича взметнулись. – Ладно, если так, могу сообщить то, что вы давно знаете. Дом я приобрел в собственность месяц тому назад, но не для себя, а для женщины. Сходится?

– Зачем вы убили их?

– Я? – развел короткими рукам олигарх. – Помилуйте. Они влезли в мой дом, хотели меня ограбить. Напугали безвинную женщину. Дилетанты, даже не сумели подобрать нужный заряд.

– Я вам ничего не говорил про взрыв.

– Мне позвонила Лада, прежде чем вызвать милицию. Делайте что хотите, никаких претензий у меня ни к кому нет. Были бы грабители живы, другое дело, – олигарх хитро улыбнулся.

– Вы опасный человек.

– Не опаснее вас, – Михаил Изидорович сцепил руки замком на колене, покачал ногой, – ничего у вас не получится, простите за откровенность, зря время тратите и людей губите. Хотя советы вам давать бесполезно, вы выполняете приказы. В следующий раз постарайтесь быть осторожней. Если вы не против, я хотел бы осмотреть место преступления.

– Хотите посмотреть, что пропало? – штатский уже плохо скрывал злость.

– Пропадать было нечему, – весело произнес Хайновский.

Хозяина дома не пустили в гостиную, позволили только осмотреть ее с лестницы, Хайновский только головой качал да охал. Допрос много времени не отнял. Отвечая на вопросы капитана, Михаил Изидорович загадочно улыбался.

– Вы можете ехать, – наконец произнес следователь, – у нас работы здесь до самого утра.

– Моя охрана присмотрит за домом. Я распоряжусь оказывать вам всяческое содействие. Не стесняйтесь, если понадобится машина, пользуйтесь, – и Хайновский вышел на крыльцо.

Лада куталась в шаль, в пепельнице на широких перилах крыльца уже лежали два окурка.

– Поедем в город.

Тридцатилетняя красавица поднялась.

– Я не понимаю…

– Тебе и не надо ничего понимать, – торопливо проговорил олигарх.

– Мне кажется, у тебя в последнее время слишком много неприятностей.

– Все будет хорошо, просто отлично, – пообещал Хайновский, – к большим деньгам – большая зависть. Тут уж ничего не поделаешь.

Женщина забралась в машину. Михаил Изидорович устроился рядом. Ладу всегда удивляло то, что водитель олигарха без слов знает, куда ехать. Стеклянная перегородка, отделявшая салон от водительского места, поползла вверх.

– Забудь о том, что случилось. – Михаил Изидорович попытался взять руку женщины в свою ладонь.

Лада выдернула руку и подвинулась ближе к окну.

– Почему ты злишься на меня?

– Лучше не спрашивай, я могу наговорить тебе гадостей.

– Правильно сделаешь. Но запомни, они ничего не посмеют предпринять против меня.

Лада не ответила, отвернулась к стеклу, а Михаил Изидорович стал задумчив, он косился на свою любовницу и беззвучно шевелил губами, будто считал что-то невидимое.

Глава 2

Президент России поднял голову и посмотрел в глаза своему помощнику. В стране найдется мало людей, способных долго выдерживать взгляд главы государства и еще меньше способных под этим взглядом сохранять ясность мысли. Президент сидел за своим рабочим столом, в руках держал простой карандаш. Воздух в кабинете, казалось, был наэлектризован до такой степени, что в нем проскакивают маленькие искорки.

– Вы говорили с директором? Что у них там произошло с Хайновским? – бесцветный голос президента звучал тихо.

Помощник кашлянул и приложил руку к сердцу.

– Я посчитал нужным поговорить с тем, кто организовывал операцию по изъятию.

Глава государства перевел взгляд на черно-белую фотографию, стоявшую на столе в тщательно отполированной деревянной рамке.

– Я посчитал нужным поговорить с тем, кто организовывал операцию по изъятию.

Глава государства перевел взгляд на черно-белую фотографию, стоявшую на столе в тщательно отполированной деревянной рамке.

– Я слушаю. – И отложил карандаш.

«Еще немного, и он бы его сломал», – подумал помощник.

– Хайновский неделю тому назад, соблюдая все меры предосторожности, распорядился установить сейф в недавно купленном доме. Предполагалось, что именно там он собирается хранить интересующие нас документы. Оперативники ФСБ под видом ограбления проникли в дом, вскрыли сейф, но вместо документов там оказалась бомба. Она и сработала.

– В результате два трупа и скандал, – напомнил президент.

– Скандал удалось замять. Личности грабителей останутся невыясненными.

– Ты бы хотел оказаться невыясненной личностью? – прозвучал риторический вопрос. – И они не хотели. Пока документы у Хайновского, мы не можем его арестовать. Это уже третья неудачная попытка.

– Разрабатывается четвертая…

– Мы даже не знаем, где он прячет документы.

– Директор предлагает сперва арестовать Хайновского и уж потом выяснить, где документы. – Поняв, что подбросил неподходящую идею, помощник замолчал.

Президент смотрел на фотографию в рамке: на парапете Невы сидели двое мальчишек с удочками в руках, между ними стояла трехлитровая банка, в которой плавала небольшая рыбка. На черно-белой фотографии золотой шпиль Петропавловки казался серебряным. Один из мальчишек сидел вполоборота, и в нем без труда можно было признать действующего президента, второй же подставил объективу коротко стриженный затылок.

– Я не могу рисковать, – веско произнес глава государства, – документы должны быть найдены. Если три раза случилась осечка, никто не может гарантировать удачи в четвертый раз.

– Никто, – подтвердил помощник, – на Хайновского тоже работают профессионалы, на них он денег не жалеет.

– Не все решают деньги, – веско проговорил президент. – Клим Бондарев в Москве?

– Это можно выяснить.

– Он нужен немедленно. Клим найдет документы.

Помощник умел угадывать настроение хозяина кабинета, ему никогда не приходилось напоминать, что разговор окончен, он это чувствовал по интонации. С достоинством поднялся и направился к двери.

– Я сам переговорю с ним, – догнал помощника голос президента.

В политике одно из главных умений – умение сохранять спокойствие даже в тех случаях, когда происходит что-то невероятное.

– Хорошо, – спокойно ответил помощник, а сам подумал: «Что же такое в документах, которые сумел раздобыть и спрятать опальный олигарх Хайновский, если президент не пожалеет своего времени на встречу?»

А о плотности графика главы государства помощник знал очень хорошо.


* * *

Даже в столице, населенной миллионами людей, существуют места, где время течет неторопливо. В сотнях метров от проспектов, магистралей, запруженных нервно сигналящими автомобилями, существуют островки спокойствия. Один из таких немногочисленных островков в Москве – Коломенское. Частная застройка вдоль неширокой улицы сразу же заставляла вспомнить картины прошлого века. Черный кот неторопливо перешел дорогу и, нырнув в узкую щель между досками забора, исчез среди цветов.

Клим Владимирович Бондарев, сидя на крыльце своего дома, занимался странным делом: небольшим молоточком он плющил на наковальне серебряный тунисский динар. Клим орудовал молотком ловко, шел от середины монеты к краям. И серебряный диск удлинялся, вытягивался, становясь похожим на небольшую рыбку. Рыбаки всех народов суеверны, никто из них не может толком объяснить, почему та или иная снасть лучше, почему щука на две одинаковые блесны берется по-разному.

В прошлые выходные у Клима Владимировича щука на Валдае сорвала и утащила в озеро самую его удачную блесну. Невзрачную, самодельную, подаренную бывшему сотруднику спецслужб потомком русского моряка в Тунисе. Блесна была и в самом деле волшебная, стоило закинуть ее и потянуть к берегу или к лодке, как тут же объявлялась рыба. Мелкая на нее не бралась, только крупная.

Знакомые рыбаки чего только не предлагали в обмен на знаменитую блесну Бондарева: и деньги, и рыболовные снасти. Но он не поддавался соблазну, понимая, что счастье упустить легко, а купить невозможно. А теперь проклятая щука плавала в Валдае с подвешенной к губе на крючке блесной, а Клим пытался по памяти изготовить из серебряного динара ее копию, хотя и понимал бессмысленность такого занятия. Кто его знает, что привлекало рыбу в утерянной блесне? Форма, блеск, вкус? Можно повторить тысячу важных деталей и упустить одну – определяющую.

Клим Бондарев звонко ударил молоточком и поднес блесну почти к самым глазам, чтобы определить толщину пластины. В таком деле нельзя пользоваться штангенциркулем, так же, как и линейкой при рисовании. Все должна решать интуиция, вдохновение. И вновь мелко застучал молоточек, только теперь Клим стучал уже не по монете, округлый наконечник стограммового молотка ударял рядом с ней – просто по наковальне.

Бондарев только делал вид, что смотрит на руки, на самом деле он разглядывал то, что делалось на улице. Человеку непосвященному показалось бы, что между домами, разделенными проезжей частью и двумя узкими тротуарами, продолжает течь прежняя неторопливая жизнь, но Клим, привыкший в любых мельчайших изменениях находить скрытый смысл, тут же заметил перемены.

По улице проехала новенькая «Нива» с затемненными стеклами. Все соседские машины Бондарев мог бы описать с закрытыми глазами, начиная от марки и года выпуска и кончая царапинами на лобовом стекле. Такой «Нивы» ни у кого на улице не было. Почему она ехала по свободной дороге неторопливо? Ответ мог быть только один: чтобы люди, сидевшие в ней, могли осмотреться. Клим проводил машину взглядом. «Нива» завернула за угол и остановилась. Вскоре на улице показался парень в джинсах и пиджаке, мобильник он сжимал в ладони.

Повадки охранников, агентов спецслужб, оперативников Клим Бондарев знал как свои пять пальцев. Парень был профессионалом, держался непринужденно, дошел до фонарного столба, просмотрел приклеенные к нему объявления и, якобы заинтересовавшись одним из них, набрал номер.

«Стоит спиной, чтобы я не мог прочитать по губам, о чем он говорит. Но все равно – прокололся. Слишком короткий разговор, и слишком быстро набрал номер. На меня даже не смотрит, значит, именно я его и интересую, – Клим сильней ударил молотком, – нормальный человек всегда посмотрит, поинтересуется, откуда идет резкий звук».

Клим Бондарев мерно постукивал молоточком, когда с другого конца улицы появился еще один наблюдатель – на голове наушники, провод от них исчезал в кармане. Вроде бы человек плеер слушает, но от взгляда Бондарева не укрылся короткий отросток микрофона.

«Улицу блокировали. Подожду еще. Кажется, ко мне кто-то собрался в гости».

Клим не ошибся, вскоре на улице показался джип – солидный, черный, с частными номерами. Номера могли быть какими угодно, но машину Бондарев узнал с ходу.

«Помощник президента. Мог бы и позвонить, но любит угодить Самому, вот и устроил слежку».

Джип замер, не доехав пару домов. Из-за зеркальных стекол было невозможно рассмотреть, кто сидит в салоне.

«Звонит, говорит, что я дома и можно приезжать», – Клим еще несколько раз ударил молоточком, оставил неоконченную блесну и зашел в дом, оставив дверь приоткрытой.

Поглядывая в окно, набросил брезентовую куртку, подхватил матерчатый портфель и прошел в комнату, одну стену которой сплошь покрывали рыболовные трофеи: чучела экзотических рыб, акульи челюсти, редкие приспособления для рыбной ловли, фотографии, на которых Бондарев демонстрировал свой улов. Среди фотографий затесалась и одна совсем старая – черно-белая. На ней двое мальчишек сидели с удочками в руках на парапете Невы. Клим подмигнул фотографии, заглянул в небольшой бар-холодильник и вышел в соседнюю комнату. Подняв прикрытый ковриком люк, спустился в подвал. Люк опустился вместе с прибитым к нему ковриком.

Бондарев прошел мимо дощатых стеллажей, уставленных пыльными банками, бутылками, автомобильными запчастями. Пол подвала был вымощен печным кирпичом, аккуратно уложенным «елочкой», путь ему освещали тусклые лампочки, свисавшие с неровного бетонного потолка на витых шнурах. Кончался коридор крепко сбитой из грубых досок лестницей, по ней Бондарев и поднялся в дровяной сарай, находившийся в конце его участка. Воздух в прогретом солнцем сарае был густо напоен запахом еловой смолы, свет, пробивавшийся сквозь пыльное оконце, золотился на торцах поленьев.

Клим нешироко открыл дверцу и выскользнул из сарая к забору, отделявшему его участок от соседнего. Приподнял прибитую всего одним гвоздем доску и, пригнувшись, пробрался в лаз. В будке у соседского дома грозно зарычала огромная кавказская овчарка, но узнав соседа, тут же выбралась и завиляла хвостом.

Назад Дальше