Альке участок достался от кого-то по наследству и выходил «парадной» калиткой к реке. С улицы же был сплошной забор, но в том заборе одна доска когда-то была оторвана, видно, мальчишки лазали на дачу, и теперь доска болталась на одном гвозде. Альке было недосуг закрепить её, ибо на даче она, бывая со своими приятелями, занималась совсем не благоустройством дачи. Этой лазейкой, бывало, и я пользовалась. Врезавшись в забор, я откинула доску, протолкнулась в лазейку, оцарапав сильно плечо - улепетывала от преследователей в одном купальнике.
Дуболомы, конечно, видели, что я нырнула в забор, но пока подбежали да начали ломиться следом, я выскочила с участка через калитку и кубарем скатилась под откос - уж там, в кустах, меня ни один чёрт не найдет, если успею забиться в нору, которую проделали мальчишки в глиняном откосе, играя в войну: нору закрывали плети дикого винограда. И вот когда там оказалась, меня всю заколотило - впуталась опять в непонятную историю! Ведь надо же было именно мне напороться на этих самых воров цветных металлов, которые всю нашу дачную улицу «прошерстили»!
«Вот свернули бы головенку, как цыпленку, то-то была бы потеха! Нет, чтобы спрятаться, так выставилась на показ, героиня несчастная», - ругала я себя, клацая зубами от страха.
Часа через два я решилась выползти наружу. Никого. Выбравшись на обрыв, осмотрелась - никого. Прошлась вдоль берега, готовая в любой момент сигануть вниз. Никого. Тогда осмелилась вернуться на свой участок. Пройдя параллельной улицей, сторожко озираясь по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, я ступила на свою территорию с громко бьющимся сердцем. И вновь пожалела, что не было со мной Джины, уж она-то бы злоумышленников учуяла сразу. Калитку я не закрыла: вдруг придётся опять убегать. Шаг за шагом придвигалась к домику, чутко вслушиваясь в звуки, но ничего, кроме стрекота разозлённого скворца, не нарушало тишину. Да ещё кузнечики трещали в траве.
Скворец селился у нас в скворечнике как раз над домиком и был страшно сварливым. Он без конца верещал, едва мы входили в домик. Успокаивался только спустя час-полтора - у него, видимо, была такая программа: орать на людей, чтобы они поняли, кто истинный хозяин участка. Сейчас наш скворец буквально исходил от злости - метался возле скворечника, присаживался на забор и безостановочно скрипел и щёлкал клювом. Я притормозила. Да не в доме ли незваные гости? Но нет, подумалось, если бы сидели в засаде, давно уж не выдержали да выскочили - тоже, наверное, злы на меня. Прошло немало времени, прежде чем я осмелилась войти в домик.
И, в отличие от скворца, обомлевшая, даже не нашла слов от возмущения, увидев внутри величайший разгром - посуда побита, постель изодрана в клочья, часы мои валяются на полу, раздавленные, видимо, каблуком. А вот одежды моей нигде не было. Свою одежду, вернее, остатки её, я обнаружила в дымящемся костре. Сумку с деньгами и проездным билетом они либо сожгли, либо прихватили с собой.
Матерь Божья, да чтоб вам на голову все несчастья обрушились, чтоб у вас руки-ноги поотлетали!.. Я разразилась такими страшными проклятиями в адрес бандитов, что скворец тут же смолк и повернув голову на бок глазеем меня одним глазом. Однако и утешилась немного: в сумочке не было документов, так что бандиты не расшифруют, кто я такая и где живу.
Охо-хо!
Огородные работы мне в голову больше не шли. Надо было придумать, как выбраться в город. Не топать же в одном купальнике до города десять километров по пустынной дороге. Люди наверняка за сумасшедшую примут, ещё, упаси, Боже, в психушку сдадут. Тут я вспомнила, что на одном из участков видела хозяина - здоровенного бритоголового мужичину из «новых русских». Дом его - самый роскошный на улице, и среди прочих хибар выглядел принцем. Машина у него тоже не чета прочим - новый чёрный «Мерседес», в просторечьи - «мерин». Наверняка у него есть и мобильный телефон.
И я потопала к соседу, которого в лицо-то не всегда узнавала.
Сосед, и впрямь, был у себя. Я объяснила ему, что необходимо срочно позвонить домой, осведомилась, нет ли у него такой возможности.
Мужик сначала окинул меня оценивающим взглядом, и я в свою очередь сделала то же самое. Мужик толстоват - молодой, а пузо уже лезет на нос, как на девятом месяце беременности. Да к тому же, наверное, рыжий, если щетина на голове отливает медью. Возможно, и он был обо мне невысокого мнения, однако пробурчал:
- У меня рация в машине.
Я вообще-то плохо представляла, как можно по рации связаться с домом, однако состроила умное лицо и уважительно протянула:
- О-о! - и добавила. - А у меня пока рации нет.
- Ну, телефон-то хоть есть? - осведомился холодно рациовладелец.
И получил положительный ответ.
- Какой номер, щас вызову…
Я удивилась ещё больше и назвала номер, потешаясь мысленно над бестолковым мужиком - как это он по рации меня с домом соединит? Но бестолочью оказалась я. Через некоторое время я уже говорила с сыновьями, так и не сообразив, как это удалось ему по рации дозвониться до моего дома - я же не знала, что существует радиотелефонная система «Алтай».
Мужик отошёл деликатно в сторону от машины, и я быстро поведала сыновьям о своей беде и велела привезти одежду и взять с собой Джину.
Поговорив с сыновьями, я поблагодарила рациовладельца за помощь.
- Ничтяк, - отозвался мужик. - Всегда пожалуйста. Если домой собираетесь, могу подвезти.
Я отказалась вежливо от предложения и ушла. Была бы ещё та картинка - мчится «мерин» по городу, а в салоне - голая мадам!
Дети приехали часа через два, и я всё это время тряслась как осиновый лист - смеркалось, а я - беззащитная, почти голая, до сих пор торчу на безлюдной дачной улице в кустах малины в самом дальнем углу дачного участка.
Джина быстро обежала наши владения, заворчала сердито, учуяв чужих, и как по линейке повела нас к «пятачку», где обычно разворачивались машины дачников. Видимо, злоумышленники уехали в машине, ну, а на какой, об этом Джина, конечно, сказать не могла.
Дачные приключения временно меня отвлекли от Юрия. Однако вскоре вновь стала думать о нём - не звонит, не заходит, и в студии звукозаписи, где он работал, тоже никто ничего не знал. Как в воду канул человек! И я решила сама наведаться к нему.
День или два преодолевала в себе стеснительность - ведь без приглашения собираюсь заявиться. Наконец преодолела и пошла.
Шагала тихонько по улице, воображая всякие соблазнительные картинки нашей встречи, но чем ближе подходила к дому своего возлюбленного (правда, он об этом и не подозревал!), тем чаще спотыкалась - ноги заплетались одна за другую. И вот осталось завернуть за угол, зайти в подъезд, подняться на второй этаж, и…
Я не сделала ни того, ни другого, ни третьего, потому что из подъезда вышла дачная Швабра! Я чуть не присела от неожиданности и не воскликнула «Ку!» как герои фильма «Кин-дза-дза!», который как раз недавно прошёл в кинотеатрах.
Мгновенно выхватив из сумочки записную книжку, я сделала вид, что сравниваю адрес с записью. Девица продефилировала мимо к голубому «жигулёнку», уселась в него и укатила. Я успела заметить, что в машине сидели двое парней. Уж не те ли дуболомы, которые гнались за мной?!
Уф! Я перевела дух и бросилась в подъезд уже без всякого душевного смущения и трепета - инстинктивно искала защитника и видела его в своём Скорпионе. Но, увы, Юрия не оказалось дома. И тогда в голове у меня прозвенел первый тревожный звонок: «Да уж всё ли в порядке с Юрием? Почему никто не знает, где он?» И его непонятное исчезновение, и Швабра эта, и те двое дуболомов - как-то всё сразу связалось в единое целое. Жуткое подозрение, что Юрий связан с криминальными элементами - а дачные воры именно такие и есть - меня кинуло в дрожь.
И я бросилась к Илье, моему другу и следователю прокуратуры…
- Илюшенька, - рыдала я. - Найди его! Пропал человек, и никаких следов! А я люблю его!
Илья, сурово хмурясь, пыхтел-пыхтел и вымолвил:
- Ох, Жанна, твоё любвеобилие меня скоро с ума сведет! В кого ты на сей раз втюрилась? - и прикрикнул. - Ну, хватит рыдать-то! Лучше рассказывай всё по порядку.
И я рассказала Илье всё. Без утайки. А кому ещё рассказывать-то? Он у меня - самый терпеливый друг, моя своеобразная подушка, которой женщины доверяют свои тайны, ведь не зря говорят: доверяй подушке, а не подружке. Уж сколько натерпелся он от моего непостоянства - уму непостижимо. Хотя нет, неверно я выразилась - мы с ним никогда не были близки, ничего ему не обещала, но Илья почему-то упорно считал, что я наставляю ему рога с каждым встречным. И даже в голову мужику не приходило, что я, может, самая верная на свете женщина, ибо никогда не имела двух любовников сразу. Пока влюблена в кого-нибудь, вокруг меня пусть хоть целые армии красавцев и прочих мужчин с другими достоинствами вертятся - ни на кого внимания не обращу. Другой вопрос, что в своём любовном трансе упускаю выгодную партию, а пассия моя в то время может и не взглянуть на меня. Ну что тут поделаешь? Такая вот я странная.
Илья попыхтел, поотдувался - на улице июль, а у Илюшки довольно тучная фигура. И высказался:
- А на основании чего я буду искать этого самого… твоего хахаля? - он презрительно фыркнул. - На основании твоих умозаключений и рыданий? Так их к делу не пришьёшь, да и никто не заявлял об его исчезновении. Ты-то чего печёшься?
Я разозлилась:
- Не хочешь помочь? Ну, так сама буду его искать! Пусть даже меня задушат медным проводом!
- Каким ещё проводом? - сумрачно поинтересовался Илья, и я взахлёб выложила ему своё дачное приключение.
- Ну-ка, ну-ка… - Илья заинтересовался этим приключением намного сильнее, чем исчезновением Юрия. Оно и понятно - из ревности.
Однако я мысленно себя утешила, что если возьмётся Илья распутывать дачное дело, то неминуемо выйдет на Юрия из-за Швабры и будет просто обязан заниматься его розысками. Что, собственно, мне и надо.
Однако ждать у моря погоды мне было несвойственно, и я решила подключить к делу своих подружек, которые тоже изнывали в тоскливом одиночестве - сорокалетние мужики, знаете, на тротуарах не валяются, а подружки мои как раз были в этом возрасте. Так что все согласились помогать мне - всё же хоть какое-то развлечение. Мы разделили светлое время суток на равные части, договорились, кому, когда дежурить. И великая слежка началась!
Мы обменивались новостями каждый вечер. Я ещё пару раз видела Швабру возле дома Юрия, а Гелька даже сфотографировала её.
Ангелина у нас помешана на фотографии с детских пор. Мы с ней учились вместе, и в её школьной сумке всегда лежал фотоаппарат «Смена», потом она заменила его «Зенитом». Сейчас Гелька не расставалась с «Практикой», снабжённой вспышкой и автонаводкой. Она схватывала на пленку такие моменты, что мы только ахали. Особенно мы гордились тем, что Гелька несколько раз побеждала на всяких фотоконкурсах. Вот она, дежуря возле дома Юрия, от нечего делать и щёлкала на пленку всех, кто входил или выходил из дома. На одном из снимков я опознала Швабру.
- Может, она живет в том доме? - предположила Валентина, самая разумная из нас.
- Ага, как же - живёт! - фыркнула Гелька. - Где это ты видала жильцов, чтобы входили в дом и тут же выходили? Но Юрки твоего, - это уже ко мне, - и в самом деле дома нет, вишь, его тоже ищут, глянь, какая у Швабры морда злая.
Мы подумали и дружно решили: Швабра - мафия, и, значит, дело принимает скверный оборот.
Наладив дежурство, я взяла на работе отпуск и поехала в город, где, как рассказывал Юрий, жила его мать. Он, помнится, говорил, что у них там собственный дом. Иных сведений я не имела, ну разве что фамилию старушки знала. Но ничего. В справочное бюро обращусь, может, повезёт. И мне, в самом деле, повезло, ибо получила только три адреса старушек с нужной мне фамилией.
К первой я заявилась под видом студентки-заочницы, которой нужно где-то пережить сессию.
- Знаете, ваш сын Юрий сказал, что вы сдаете комнату студентам, - с разбегу выдала я.
- Милушка, комнату я и в самом деле сдаю, только сына моего зовут Иваном.
Я заглянула в свою записную книжку и притворно заахала:
- Ой, я же адрес перепутала, мне другая улица нужна, извините.
Старушка извинила, и я направилась по второму адресу, но в дом даже и не зашла, потому что он был многоэтажный, а мать Юрия жила в собственном доме. Так и оказалось, когда я наведалась по третьему адресу. И ей я тоже сплела байку насчёт квартиры.
- Как же, как же, пожалуйста, живите, - заворковала приятного вида кругленькая старушка, речь которой текла словно ручеёк, - ой, да что же это Юра не написал мне о вас? - и я поняла, что моего Скорпиона здесь нет.
- А давно вам от него писем нет? - поинтересовалась я. - Может, не дошло письмо ещё?
- Да уж почитай полгода - ни строчки, - сокрушенно покачала головой старушка.
Мы заговорили о Юрии, ведь обеим нам тема была очень близкой, и я сказала, что, если не будет места у моей прежней хозяйки - там, дескать, ближе к институту, тогда обоснуюсь у матери Юрия. И мы расстались весьма довольные друг другом.
Вернулась я домой расстроенная. В самом деле, где же мой Скорпион? Я стала всерьёз беспокоиться.
Дома меня ожидал сюрприз: Гелька влюбилась. И когда узнала, в кого, то буквально онемела - в рациовладельца с моей дачной улицы.
- Понимаешь, - отчитывалась Гелька, - Стас, - так звали её возлюбленного, - тоже знает Юрия, и тоже ищет его.
Я только ресницами схлопала - это ужас какой-то, все прямо-таки с ума сходили в поисках Юрия, словно он какой-то криминальный гений! Правда, потом успокоилась, потому что выяснилось, что Стас живёт одновременно и в нашем городе, и в Воркуте. Он бизнесмен, ворочает миллионами, а с Юрием - одноклассники, и Стас хотел помочь ему создать студию звукозаписи. Стасу пора уезжать, а Юрия он так и не видел. Стас несколько раз наведывался к другу, но безуспешно, зато заметил однажды странную девицу, которая бродила вокруг дома с отрешённым видом и постоянно щёлкала фотоаппаратом. И у него, как у истинного бизнесмена, сразу возникла мысль создать небольшое фотоателье. Он даже смотался в ближайший пункт «Кодак», прикинул расходы и доходы, и решил, что мысль его - верная. И потому, вновь заметив возле дома Юрия девицу с фотоаппаратом, он просто вылез из своего «Мерседеса» и ошарашил Ангелину:
- Меня зовут Стас. А тебя как?
- Ангелина, - пролепетала моя подруга, сраженная его непосредственностью и накаченной фигурой, потому, не колеблясь, села в автомобиль, повинуясь жесту его руки.
Потом оказалось, что Стас - Овен, а такой мужчина на любовные игры и ухаживания не тратит времени. Он идёт напролом, и реакция Гельки, как она объяснила нам, была совершенна естественной, поскольку… И далее шла полная характеристика мужчины-овна.
С появлением Стаса расписание наших дежурств изменилось. Гелька теперь охотно подменяла нас, уже весьма утомлённых слежкой. Мы две недели околачивались возле дома Юрия, но так и не увидели его. Зато я чуть не напоролась на неприятность во время своего очередного дежурства - входя в подъезд, который стал мне знаком до последней надписи на стенах, столкнулась носом к носу со Шваброй. Она так опешила при виде меня, что затормозила на полном ходу. Я же спокойно промаршировала мимо, словно сто лет в этом доме живу. Сердце у меня сначала затрепетало осиновым листом на ветру, а потом застучало по ребрам, словно по наковальне. Я отважилась выбраться из подъезда спустя полчаса и, находясь в большой прострации, даже не обратила внимания на обшарпанный голубой «жигулёнок», из которого следили за мной три пары злых глаз. Правда, до меня дошло, что Швабра, если узнала меня, должна оставить где-то поблизости своего «филера», потому часа два колесила по городу из магазина в магазин, пытаясь сбить со следа предполагаемый хвост. Не знаю, удалось ли мне это, но нервы тому «хвосту» я, наверное, помотала достаточно - нет ничего хуже, когда женщина бесцельно бродит по магазинам, торча по часу возле каждой витрины и прилавка, изучая выставленное на обозрение. Так что я вскоре благополучно забыла о возможной слежке, искренне наслаждалась своей магазинной экскурсией - уж если купить не на что, так хоть поглазеть.
А время, между тем, летело вперёд с курьерской скоростью. Результатов мы никаких не достигли, зато Гелька пребывала на вершине блаженства - Стас жил в городе уже месяц и никуда, совершенно очарованный, не собирался уезжать. Неведомо, как Стас объяснился с Гелькой - оба были на редкость молчаливыми. Правда, Стас по своей рации с одолевавшими его компаньонами разговаривал очень красноречиво. И все же он кому-то до зарезу понадобился, если собрался уезжать, и по этому поводу организовал пирушку.
Он привёз нас, то есть меня, Ангелину и Валентину, к себе на дачу, и я с трепетом переступила порог дачного дворца, на который завистливо глядела уже не один год.
Стас бросил на середине холла объёмистую сумку, которую вытащил из багажника, и буркнул:
- Командуйте, - и удалился по лестнице на второй этаж.
Пока я и Валентина осматривались, Ангелина принялась деловито сервировать стол - видно, не раз уже здесь бывала. Вскоре на журнальном овальном столике, видимо, служившем Стасу и обеденным, громоздились тарелки с яствами, от которых у нас с Валькой слюнки потекли - салями, крабовый салат, всякие там заморские лобстеры, южные фрукты. В центре стола горделиво высились стройная бутылка французского коньяка и похожая на пузатенький графинчик бутылка токайского. Всё, что не поместилось на столике, Гелька поставила на широкую каминную полку. Камин был всамделишный, облицованный глазурованными изразцами, с настоящей чугунной решёткой, за которой виднелись совсем не бутафорские угли, присыпанные пеплом. И вообще, всё в доме Стаса было натуральное, не из пластика, а из светлого, тёплого на ощупь дерева.
- Н-да… - окинула Гелька столик хозяйским взглядом, - зелени нет. Давай-ка, Жанна, дуй к себе и принеси чего-нибудь.