Прорыв - Шалыгин Вячеслав Владимирович 2 стр.

Для снайпера в этом факте крылся особый смысл. Всех, кто не носил серую форму в сочетании с черной каской, он мог с чистой совестью валить. Это была привлеченная к делу «слепая» массовка. Расходный материал.

Стрелок без малейших колебаний взял одного из бойцов засадной группы в перекрестье прицела и плавно потянул спусковой крючок. «Винторез» ощутимо, но мягко ткнул прикладом в плечо. Пуля отбросила кочевника на контейнер, и он сполз по железной стенке на землю. Снайпер тут же перевел прицел на другого бойца и влепил ему пулю в голову. Каска, понятное дело, не спасла, и воин рухнул поперек коридора. Оставшиеся трое засуетились и начали отползать в боковые проходы. Разведчик для полноты картины ранил еще одного и на этом закончил стрельбу.

В продолжении спектакля не было смысла. Из трех бойцов, оставшихся в поле зрения, лишь один был экипирован по-походному – имел рюкзак. И теперь этот воин прижимался к левой стенке коридора, держась обеими руками за простреленное бедро. По всем раскладам, нужная вещь могла быть только у него.

Когда в проходе появились капитан Донцов и Спирин, боец схватился за автомат, но проворный Спиди выстрелил на опережение. Тяжелая пуля «АКМ» продырявила черную каску не хуже «винторезовской», и враг мгновенно затих. Донцов быстро оценил обстановку, жестом приказал Спирину проверить закоулки, а сам склонился над последним из убитых врагов.

Капитан перевернул тело, расстегнул замки и вынул из рюкзака небольшой углепластиковый кейс со складной ручкой. Материал, форма, замки… все в этом кейсе было необычным, даже интригующим, но самое главное – по центру крышки имелась крупная выштамповка: круг, а в нем латинская буква «V». Почему не наша «Л»? Да потому, что букву перечеркивала молния, направленная, естественно, сверху вниз. Так что сомнений не оставалось – буква была латинская.

Донцов на пару секунд завис, разглядывая кейс-контейнер, затем резко обернулся и махнул рукой. Жест был понятен. Командир приказывал снайперу присоединяться, хотя еще не получил рапорта от Спиди, который разведывал дорогу. Явная ошибка, но снайпер понимал, почему капитан ее допустил – разволновался. Судя по реакции, Донцов хотя бы краем уха слышал о перечеркнутой молнией букве «V», а раз слышал капитан, слышали и в штабе Отряда. И значит, рассчитано все было идеально.

Капитан Донцов доставит контейнер в Отряд, там начнется ажиотаж, командир свяжется с ближайшим гарнизоном Армии Возрождения и убедит, наконец, этих бюрократов в погонах, что им стоит оторвать задницы от кресел. Хотя бы одному из них. Тому, кто отправит проводника и запас топлива для вывода Отряда на территорию Армии.

Вот уже полгода Отряд, сформированный из мелких групп бывших военных и полицейских, пытался доказать Армии Возрождения, что его стоит зачислить в ее славные ряды, но пока особого доверия у штаба группировка не вызывала. Оно и понятно, спустя девять лет после Пандемии подобная инициатива натыкалась на вполне резонный вопрос контрразведки: «Где вы были раньше?» Как жили-выживали, какие за вами числятся подвиги или проступки и нет ли в вашей инициативе скрытого желания отмыть грехи? Чтобы доказать свою безгрешность, Отряд должен был предложить Армии что-то значимое. Боевой техники, восстановленной умельцами Отряда на ремзаводе, оказалось мало, и теперь вся надежда была на сверхценный артефакт.

«Однако теперь Армия Возрождения обязательно выведет Отряд в форпост Волчанск, – мелькнула у снайпера мысль. – То есть туда, где хранятся в герметично закупоренных бочках огромные запасы топлива».

– На улице чисто, – доложил Спирин именно в тот момент, когда к авангарду группы присоединились Князь и Аверьянов. – Что это за коробка, командир?

– Игровая приставка, – Донцов скинул рюкзак и уложил в него кейс.

– Чего?!

– Чего надо! Что там снаружи?

– Говорю же, чисто!

– А-а, ну да, – капитан взял себя в руки. – Короче так, орлы. Ставлю боевую задачу: любой ценой, но эту «приставку» доставить в штаб. Кровь из носа, зубы вразлет, голову долой, но задачу выполнить. Ясно?

– Да ясно, чего уж, – Спирин пожал плечами. – Зубы из носу и все такое… доставим. Не в первый раз.

– Тогда по схеме! Спиди, вперед. Марш!

Прежде чем покинуть территорию завода, снайпер окинул взглядом проход между контейнерами, а затем посмотрел вверх и вправо. Если встать на нижний край пролома в бетонном заборе и чуть приподняться на носках, можно было увидеть край крыши слесарного цеха. Соответственно, оттуда можно было разглядеть и пролом. Снайпер не увидел на крыше никого из «серых» в черных касках, но подал знак «все по плану». Порядок есть порядок.

Снайпер нырнул в пролом и присоединился к группе. Теперь ему следовало выкинуть из головы лишние мысли и сосредоточиться на повседневных делах. Скоро двойной игре конец, но пока он был бойцом разведгруппы, которая возвращалась на базу, выполнив и даже перевыполнив свою задачу. Подготовка к Большой оперативной игре вступила в завершающую фазу, и теперь было особенно важно не допустить ни малейшего прокола.

Часть первая ПРОРЫВ

Наблюдатель – Центру.

Агент «Восток» вошел в штатный режим и выведен на первый рубеж.

Приступаю к активации агента «Север».

Запрашиваю координаты точки и разрешение на активацию агента «Запад».

Центр – Наблюдателю.

Координаты точки укажет после активации агент «Север». Он же выведет на агента «Юг».

Система завершила повторный анализ и отмечает нестабильность агента «Запад», вероятность сбоя активации семьдесят процентов, вероятность полного отказа – десять процентов. Разрешение на активацию дано с поправкой «на усмотрение Наблюдателя», будьте внимательны.

Глава 1

У предрассветного тумана всегда и везде один и тот же привкус. Горьковатый и немного дымный. И не имеет значения, над какой местностью зависло белесое зыбкое одеяло. Будь это сонные городские кварталы, деревенские огороды или болото в лесу – запах и привкус у предрассветного тумана всегда одни и те же.

А еще туман искажает звуки. Они становятся гулкими, обретают едва заметный звенящий тембр и даже эхо. И разносятся чуть дальше, чем обычно, особенно если это звуки низкие, на грани восприятия. Вот почему ориентироваться в тумане так сложно. Мало того что не видишь ни черта, еще и не понимаешь, откуда реально доносится звук и как далеко находится его источник.

Эта обманчивость тумана зачастую оборачивалась проблемами, и все-таки майору Денису Бондареву, заместителю начальника контрразведки Волчанского гарнизона, нравился туман. В нем было уютно и даже интересно, как в кресле с новой книгой в руке. Что там скрывается под непроницаемой обложкой, какие тайны?

Кто-то говорил, что у Бондарева стальные нервы, и завидовал его пренебрежительному отношению к опасности, а другие называли его чокнутым и убеждали, что заигрывать с неизвестностью глупо – не ровен час прилетит шальная пуля с той стороны туманного фронта. От первых Денис отшучивался, а вторым приводил простой аргумент: пуля, вирус, ядовитая пыльца… рано или поздно не одно, так другое настигнет, куда денешься? В жизни важен не результат, который известен заранее, а качество процесса. Бояться всего на свете и прозябать или полагаться на судьбу и разгадывать тайны, пусть и с риском для жизни – перед Бондаревым такой вопрос никогда не стоял. Разгадывание тайн всегда было его страстью. Настоящей страстью, той, что определяет и профессию, и отношение к жизни или смерти.

Собственно, поэтому Бондарев задолго до пандемии выбрал путь по лабиринтам окопов невидимого фронта и стал военным контрразведчиком. Катастрофа заставила Бондарева на долгие восемь лет забыть о контрразведке. Он потрудился и спасателем, и комендантом фильтрационного пункта, и даже командиром штурмовой группы. Но когда мир обрел нынешние очертания и штаб Армии Возрождения принял решение вернуть узких специалистов на свои места, Бондарев с удовольствием вернулся к любимому делу. К разгадке секретов, поиску шпионов и копанию в человеческих душах.

Сегодня, судя по доносившимся из тумана звукам, майору выпал шанс с утра пораньше полистать новую книгу загадок. Где-то вдалеке, на берегу реки Волчья, метались отзвуки автоматных очередей. На серьезный бой перестрелка не тянула, но без внимания патрулей наверняка не осталась. А где патрули – там пленные. На этот счет все бойцы имели строгие инструкции. Хотя бы одного стрелка патруль должен был взять живым и притащить к Бондареву на разговор.

Автоматная трескотня стихла, майор выждал пять минут и неторопливо двинулся в сторону комендатуры. Можно было вернуться в казарму и еще полчасика вздремнуть, но Бондарев не стал «комкать утро». Сон урывками ничего не давал. Вот залечь бы на сутки да выспаться – другое дело. Понятно, что шевелюра на макушке гуще не станет, седина с висков не исчезнет, морщины со лба не уйдут, а серые потухшие глаза вряд ли сделаются прозрачными, искренними и доверчивыми, как в юности. То есть в свои сорок с хвостиком уже не помолодеешь, хоть выспись, хоть сварись в птичьем молоке. Но хотя бы не будешь выглядеть на все пятьдесят!

Автоматная трескотня стихла, майор выждал пять минут и неторопливо двинулся в сторону комендатуры. Можно было вернуться в казарму и еще полчасика вздремнуть, но Бондарев не стал «комкать утро». Сон урывками ничего не давал. Вот залечь бы на сутки да выспаться – другое дело. Понятно, что шевелюра на макушке гуще не станет, седина с висков не исчезнет, морщины со лба не уйдут, а серые потухшие глаза вряд ли сделаются прозрачными, искренними и доверчивыми, как в юности. То есть в свои сорок с хвостиком уже не помолодеешь, хоть выспись, хоть сварись в птичьем молоке. Но хотя бы не будешь выглядеть на все пятьдесят!

Однако о полноценном отдыхе Денис мог только мечтать. Нет, не потому, что дел было по горло и не хватало времени. Все проще. Если Бондарев спал дольше трех часов подряд, приходили сны. Одни и те же. Юля, дети, дом. Те, кого он любил, но не сумел спасти, и то, что не смог сохранить. Денис понимал, что его вины в случившемся нет. Эпидемия сама выбирала, кого казнить, а кого зачем-то помиловать. Но все равно, стоило Бондареву заснуть крепче обычного, из глубины души всплывало чувство вины за то, что выжил, а следом появлялись образы жены и детей. Денис был рад их видеть, но вина перечеркивала всю радость и делала эти виртуальные свидания невыносимыми.

Майор почти добрался до комендатуры, когда из тумана вновь донеслись выстрелы, едва слышные, пистолетные. Контрольные, что ли? Бондарев задержался на крыльце, но больше ничего не услышал.

В кабинете, низком и тесном для высокого, широкоплечего майора, но зато уютном, как кухня в родительской «хрущевке», Денис какое-то время бессмысленно перебирал бумаги, затем заваривал чай, а потом даже решил побриться, ведь внешний вид для военных – святое дело. И все это время Бондарев подсознательно ждал новостей из тумана. Ждал минут сорок. И был вознагражден за проявленное терпение.

Словно один из первых лучей восходящего солнца, только не через окно, а через дверь, в кабинет к Бондареву ворвался дежуривший по части огненно-рыжий капитан Чумаков.

– Денис, к тебе клиенты! – капитан бросил на стол, с оттягом, словно козырную карту, военный билет в пластиковом пакете. – Четыре штуки. Два бойца, под бродяг замаскированы, и два пацана. Скаутами себя называют. Но один пацан трехсотый, его я в санчасть отправил.

– Очень хорошо, – Бондарев удовлетворенно прикрыл глаза и кивнул. – Кто их притащил и откуда?

– Старшина Кутузов, патруль, восьмая группа. У речки под Лесом их принял. Говорит, бойцы отбили этих мальчишек у банды. Хорошо, говорит, работали, красиво.

– Кутузов так говорит? – Бондарев открыл один глаз. – Чудеса. Видимо, и впрямь красиво работали, если даже старшина расщедрился на похвалу.

– Ценные кадры! – Чумаков многозначительно поднял палец.

– Сейчас посмотрим, что это за кадры, – майор встрепенулся, сменил позу, вытряхнул военный билет из пакетика и открыл на главной странице. – Старший сержант Семенов, Николай Кондратьевич… ишь ты! Кондратьевич. Место рождения… Магадан. Тогда понятно. Служил… в/ч… 74302… Старый Оскол, Центр специальной подготовки… инструктор. Десять лет стажа до эпидемии. Прибавляй еще девять… матерый, получается, человечище.

– Неудивительно, что выжил, – заметил Чумаков. – Человек таежный плюс спецподготовка.

Бондарев похлопал документами по ладони и задумчиво уставился в окно.

– Неделю назад мы из этого Центра могли нехилый отряд вытянуть. Там рядом военно-ремонтный завод. По данным разведки, много техники на консервации стоит. Ей бы соляры, реальная мощь могла бы получиться.

– У нас ведь есть… – Чумаков осекся. – Виноват, сболтнул!

– Все свои, вольно, – Бондарев снисходительно усмехнулся. – В том-то и дело, что у нас в форпосте есть секретные стратегические запасы топлива, а у них там техника. Но между нами территория Черного Рынка, насыщенная бандами. И стоит ли игра свеч, штаб Армии до последнего времени никак не мог определиться. А вот когда выяснилось, что вытащить из окрестностей Старого Оскола можно не только отряд и технику, но и кое-что еще… скажу тебе по секрету…

– Тоже мне секрет! – перебил Чумаков и махнул рукой. – Ты намекаешь на «изделие»? Якобы особо ценный артефакт?

– Допустим, – Бондарев взглянул на капитана с подозрением и прищурился. – И что ты о нем знаешь?

– Расслабься, – капитан усмехнулся. – Ничего не знаю. О сути «изделия» знают только в штабе Армии. Я просто вечный дежурный, потому и в курсе, кто кому чего докладывал и куда кого направлял.

– Понятно. Тогда ты должен знать, что Отряду были даны все координаты, пароли и явки, как говорится.

– Штаб даже проводника отправил, – Чумаков кивнул. – Да не с голыми руками отправил, расщедрились штабные на десять бочек солярки. А потом… меня сменили. Добрался проводник?

– Что характерно, да, проводник успешно прибыл в Отряд. Но что-то там все равно не срослось. Ни отряда, ни проводника, ни «изделия» или хотя бы информации мы не имеем. Как в воду канули. Может, запас топлива неправильно рассчитали, да и заглохли на полпути, не знаю. Поиски на границе ничего не дали, а дальше Нового Оскола наши не сунулись, там ведь столько бандитов бродит, что себе дороже. Вероятнее всего, как раз банды Черного Рынка и остановили колонну отряда где-то на полпути.

– Выходит, Семенов должен быть в курсе, что конкретно не срослось?

– Выходит, так, – Бондарев уселся за стол и легонько похлопал по столешнице сразу двумя руками. – А позвать сюда этого Семенова! Будем беседовать. Неделя уже прошла, а интерес не остыл. В штабе особенно горюют, что «изделие» было очень уж ценным. Но лично мне хотя бы узнать, что с нашим проводником стряслось. Ну, чего ты замер, Чумаков? Не спи, комендатура! Подавай первое, пока не остыло.

– Сей минут, – Чумаков поднял трубку доисторического телефона с наборным диском и крутанул «тройку». – Алло! Семенова заводи. Да, Тунгуса…

…Формальные вопросы-ответы и повторное изучение документов старшего сержанта Семенова, а для своих – Тунгуса, мало что прояснили. Стало понятно, что Отряд получил драгоценное топливо и действительно выдвинулся на соединение с частями Армии Возрождения, что вел его проводник, посланный из штаба, и что Семенов-Тунгус двигался в группе прикрытия колонны. Но куда подевалась колонна и секретное «изделие», старший сержант в двух словах ответить не смог. Или не захотел отвечать, поскольку считал, что сокращенная версия не передаст сути проблемы. Почему-то у Бондарева возникло именно такое подозрение.

– Хорошо, старший сержант, – Денис едва заметно усмехнулся и откинулся на спинку кресла. – Я понял. Готов выслушать все, что вы считаете нужным мне рассказать. Докладывайте развернуто. Вы ведь этого добиваетесь?

– Так точно, товарищ майор, – Тунгус кивнул. – Не подумайте, однако, ничего дурного. Мог бы не занимать ваше время – не занимал бы. Но как тут вкратце доложишь, когда и про одно надо упомянуть, и про другое, и про третье. Оно ведь, что угодно может очень важным оказаться.

– Все верно, Николай Кондратьевич, – Бондарев сделал мысленную пометку, что старший сержант пытается диктовать правила игры и почти уверен, что майор будет по этим правилам играть. Что ж, такое случалось не впервые. Бондарев был к этому готов. – Рассказывай по порядку. С момента прибытия нашего проводника.

– Есть, товарищ майор. Однако мы были готовы к передислокации задолго до его прибытия. Технику ведь давно нашли да в порядок привели. Будь у нас топливо, сами прорвались бы! Поэтому стартовали четко, да. Ваш офицер, майор Савенко, десять бочек горючки привез, однако! Такое богатство, да. Мы четко рассчитали, сколько единиц техники можно заправить, чтобы до Волчанска хватило по любому маршруту. Топливо до капли слили, заправили машины и на рассвете выдвинулись по намеченному маршруту…

Глава 2

«…Построение было назначено на шесть часов, но командиры вывели свои подразделения на шоссе в половине шестого. Минут пятнадцать все терпеливо ждали команды «по машинам», а потом некоторые особо хитрые личности втихаря забросили в грузовики последние не загруженные с вечера мешки, да и остались в кузовах, якобы с целью получше уложить и закрепить имущество. А за минуту до расчетного времени уже все остальные заняли стартовые позиции поближе к бортам. Торчать под моросящим дождем, да еще в фокусе у невидимой, но явно глазеющей из близкого Леса хищной живности было сомнительным удовольствием. Хотелось поскорее укрыться за броней нескольких БМП, БТРа и даже одного танка – в сумме десятка «коробок» – или же за решетками из дюймовых прутьев, которыми были усилены кунги и кабины дюжины грузовиков, разномастных «техничек» и «джипов». Долгожданная команда «по машинам» была выполнена с небывалым энтузиазмом, и ровно через минуту пешими на шоссе остались несколько офицеров и дозорные группы – фланговая и тыловая. БТР передового дозора под командованием лейтенанта Егора Котова к тому моменту уже минут пять, как ехал с черепашьей скоростью по шоссе.