— Точно. Таксистом. Что на реке делается?
Толстяк, перед тем как ответить, закурил сигарету
— Вчера стреляли нехило. Где-то в Акарапейре.
— Анархисты?
— Нет. Мы подоспели, когда все уже закончилось. По-моему, кто-то кого-то хотел ограбить.
— Ограбил?
— Непонятно. Лодка вверх брюхом, дырявая, как решето моей бабушки, и четверо жмуриков. И на берегу один, остальных унесли. Одним жмуриком успели пообедать пираньи, второй вообще без документов.
— Русский?
— Возможно. А возможно и нет.
— Еще чего?
— Ты куда идешь?
— На Сантану.
— Там сегодня Тим патрулирует. Опознание — два-один красный. Будь осторожен, у него легкая гашетка.
— Благодарю.
— Да брось…
Пошатывая лодку тяжестью своих шагов, толстяк прошел к борту, легко, очень легко, если учесть его габариты, вспрыгнул на борт своего пиббера.
— Руби концы!
Сантана…
Сантана, город-спутник более крупного города Макапа еще совсем недавно был всего лишь разросшейся рыбацкой и индейской деревней. Там можно было отремонтировать лодку, перекусить и выпить, продать золотой песок и наркоту, найти себе женщину — чаще всего индианку, оторванную от племени. Все изменилось, когда пришли североамериканцы — в Макапе было совсем неспокойно, и в качестве основного опорного пункта в устье Амазонки был избран именно город Сантана. С-таун, как его называли в переговорах. Сейчас, после нескольких лет североамериканского господства от североамериканцев в этом городе остался только капитально отремонтированный порт с бетонными причалами и бетонными же ДОТами, защищающими порт от нападения, да целая цепь таких же уродливых их толстых серых бетонных плит ДОТов, защищающих город от джунглей и тех, кто в них есть. Ах, да, еще в городе раза в три увеличилось количество баров с выпивкой. Вот и все, что оставили в этом городке североамериканцы.
Сантана встретила дымом, тяжелым, стелющимся почти у самой воды. Там был какой-то завод, он дымил — но никогда дым не ложился так низко, к самой воде. Дым тяжелый, черный, жирный, лезущий в нос, оседающий на языке каким-то медным привкусом…
— Черт… — Роселли закашлялся — они что там, крематорий индейский устроили? Мать их так во все места…
— Заткнись! — резко ответил Хиггинс, он нервничал, не хотел прозевать патруль и получить из-за этого порцию пуль калибра 12,7 только из-за итого, что у кого те легкая гашетка или плохое настроение с утра.
— Гидра всем — тишина!
Начинается…
— Гидра для Альфы четырнадцать, выйдите на связь!
Под позывным Гидра в регионе работал штаб на леди Би, которому и подчинялись они все. Такая передача означала начало крупных неприятностей.
— Альфа-четырнадцать на связи.
— Гидра — Альфе четырнадцать, сообщите свои координаты.
— Альфа четырнадцать — Гидре, находимся на полклика ниже по реке от исходной, продвигаемся вверх.
— Гидра — Альфе четырнадцать. Приказываю продвинуться на десять кликов выше, примкнуть к группе "Кайман-четыре", точка — зеленый дым, опознание по радио. Дальнейшие инструкции получите у командира группы Кайман-четыре.
— Вас понял, Гидра, прошу степень опасности.
— Гидра — Альфе четырнадцать. Уровень желтый.[14] При подходе к точке рандеву соблюдать радиомолчание.
— Альфа-четырнадцать принял.
— Гидра — Альфе четырнадцать, удачи. Конец связи…
Лодка, уже забирающая вправо, к порту, резко изменила курс и, рассекая носом грязно-бурую водную гладь, устремилась курсом "вест". В страну больших неприятностей…
— Готовность.
— Одна минута!
— Принял одна минута! Смотреть по бортам!
Амазонка — река настолько большая, что возможностей для маневра на ней более чем достаточно. Те, кто хочет избежать огня с берега, должен всего лишь идти по центру фарватера, и неприятностей можно будет избежать, ибо в сезон дождей в некоторых местах с правого берега не видно берег левый. Но у них задача была намного сложнее — им надо было подойти вплотную к берегу и десантировать группу боевых пловцов, дабы поддержать еще одну группу, уже находящуюся на берегу. А берег здесь — это безумное переплетение подмытых водой корней, лианы, змеи и крокодилы, любящие отдыхать на берегу, вязкая топь… и засады. Прибрежные заросли просматриваются хорошо если метров на пять…
— Доложить.
— Чисто!
— Лоцман, самый малый!
— Есть самый малый.
Сейчас они уязвимее всего — лодка RHIB — это даже не Mark5, стандартное скоростное средство боевых пловцов, у которого есть хоть какая-то защита. Лодка уязвима, ее единственная защита — скорость и шквальный огонь. Еще скрытность, поэтому подставляться под пули у берега — не лучшая выдумка командования…
— Внимание! Вижу цветной дым по правому борту, примерно три клика по фронту.
— Лоцман, средний вперед!
Непонятно, почему они тогда решили-таки уточнить обстановку по связи. И это — несмотря на прямой запрет командования. Возможно, сыграла роль старое, вбитое еще в учебном центре в Коронадо правило — прежде чем куда-нибудь сунуть свою задницу — подумай, как ты ее потом будешь оттуда эвакуировать. Возможно, сыграл роль наработанный потенциал недоверия. Здесь, на Амазонке, в лесах и болотах не доверяли никому и ничему. Почва могла в любую секунду провалиться под ногами — и черная вязкая трясина ждала тебя. Автомат в любой момент мог отказать, забитый грязью — а враг не ждал и никого не щадил. Любой проводник, любой агент мог оказаться предателем и завести в ловушку, даже самый проверенный. Только своим можно было доверять — и то не всем, а только тем, с кем вы уже ходил в поле и не раз. С группой "Кайман-четыре" они еще не работали, хотя порой слышали про нее. И поэтому надо было кое-что выяснить.
— Альфа-четырнадцать Кайману-четыре, прошу идентификации.
Отозвались почти сразу.
— Кайман-четыре — Альфе-четырнадцать, готов к процедуре.
Что-то было не то…
— Четвертый, вижу твой желтый дым.
— Четырнадцатый, подтверждаю желтый дым.
— Четвертый, прошу статус.
— Четырнадцатый, статус зеленый, Чарли не наблюдаю.
Райан Патон, машинист первого класса, только волей судьбы оказавшийся рядом с рацией, протянул руку и буквально сорвал гарнитуру с головы радиста.
— Семь суток в аду! Быстро!
В наушнике наступила тишина. Оглушительная.
— К бою! Засада!
И зеленая стена зарослей взорвалась огнем…
Шансов у них не было. Совсем. Пристань они к берегу — все. Их просто выбили бы сосредоточенным огнем с нескольких точек и подрывом заряда, брошенного на мелководье. Они не дошли совсем немного, до дымовой шашки оставалось меньше полклика.[15] Но Патон поверил своим дурным предчувствиям и задал абоненту на той стороне вопрос, на который тот ответить не смог. Любой тюлень, прошедший Коронадо, смог бы. Значит — впереди был противник.
Не верь никому и ничему…
— Огонь на поражение!
Команда эта была излишней — перебивая друг друга, с правого борта заговорили два крупнокалиберных пулемета и несколько автоматов морских котиков. Лодка прыгнула вперед, разгоняясь и разрывая дистанцию между ней и берегом, чтобы максимально использовать огонь крупнокалиберных пулеметов. В считанные секунды над узкой полоской воды между берегом и идущей параллельно лодкой разразился настоящий ад.
— Молния! Гидра, это Альфа — четырнадцать, мы под огнем, рандеву сорвано, как поняли! Мы под огнем, статус красный, приём!
Отсутствие ответа было самым страшным — представить, что штаб не отозвался, тем более на молнию… это было…
— Молния! Альфа — четырнадцать всем, кто нас слышит! Мы под огнем примерно в десяти кликах вверх по течению от Макапы, правый берег! Мы под огнем, статус красный, просим срочной поддержки, прием!
Отдолбить магазин неприцельными длинными очередями по плюющейся свинцом зеленке — вот все, что успел сделать Патон. Увидел, как яркий светлячок реактивной гранаты, оставляя за собой белую полоску дыма, летит прямо к ним, показалось, что все. Но лодка уже разгонялась, мотор выл на предельных оборотах — и светлячок миновал лодку в нескольких футах за ее кормой…
Лоцман лодки предпринял опаснейший маневр — он развернул лодку на девяносто градусов, поставив ее кормой к плюющемуся свинцом берегу. Тем самым он рискнул моторами — но зато уменьшил проекцию цели для стрелков с берега и предоставил максимальный сектор обстрела для кормового пулемета. Чем и воспользовался стрелок на кормовом Браунинге — каждый его выстрел отдавался толчком под ложечку, вся лодка вздрагивала от каждого выстрела…
Перекрещивающиеся над водной гладью нити трассеров, какие-то баржи на фарватере и панически мечущиеся по палубе буксира моряки, ведущие баржи в какой-то порт. Можно было бы спрятаться за баржи, переждать атаку, дождаться подхода подкреплений — но Хиггинс был не из тех, кто бежит от драки. И они, морские котики из Коронадо — тоже были не из таких. Элегантно развернув лодку на пятачке — так, что кормой задело проржавевшую сталь борта баржи, лоцман бросил ее во фронтальную атаку — под направлением девяносто градусов к берегу, теперь открыв сектор обстрела для стрелка носового пулемета. Кормовой, израсходовав патроны, перезаряжался…
Наверное, это и в самом деле страшно. Когда лодка словно идет на таран берега, по пулеметному щиту щелкают пули, и ты стреляешь, мечешь стальные молнии как бог-громовержец, думая только об одном — убить, пока не убили тебя. Только бы не заглох пулемет, только бы хватило патронов, только бы с той стороны не оказалось виртуоза-гранатометчика, некоторые из которых могут сбить выстрелом вертолет…
Метрах в пятидесяти от берега, Хиггинс элегантно развернул лодку — и в этот момент столб воды поднялся всего в паре десятков метров от левого борта, вода вспучилась в безумии взрыва, словно желая наказать тех, кто посягнул на великую реку. Но это были не боги реки, которым молились индейцы, это был брошенный в реку подрывной заряд…
Волна шатнула лодку так, что пулеметчики вынуждены были схватиться за свое оружие — но Хиггинс управление не потерял. Работая штурвалом, он выводил лодку на новый заход.
— Альфа-четырнадцать, здесь Анаконда, уходи от берега. Будем работать!
Скоростной катер огневой поддержки появился как раз вовремя, Гурвич вел его на близкой к предельной скорости, притирая к берегу. Уродливое как раздувшийся труп пекари, ощетинившееся стволами корыто шло на штурмовку…
— Сейчас будет жарко… — воспользовавшись передышкой, Хиггинс сделал разворот и пошел параллельно берегу в готовности прикрыть огнем катер если каким-то чудом его сумеют остановить…
С катера забухтел, закашлялся гранатомет — и черные столбы разрывов на берегу вспороли зелень листвы, уже основательно подрубленную до этого пулями. Гранатомету вторил крупнокалиберный и спарка обычных пулеметов из рубки, установленная уже кустарно…
Возможно, кого-то они и подловили. Но, скорее всего — нет. Повстанцы не ввязывались в длительные бои, они знали, что североамериканцы превосходят их во всем, что такой катер можно потопить разве что морской миной или диверсионным зарядом, который они уже взорвали. И поэтому второй проход катера — газонокосилки, как мрачно шутили некоторые местные — уже не потребовался…
Закончив, Гурвич лег на другой галс и на средней скорости направился в их сторону…
— Псих… — прокомментировал чуть успокоившийся лоцман.
Катер сбросил ход, чуть повернул, чтобы притереться бортом…
— Принимайте конец!
17 августа 2004 года Бразилия, окрестности Сан Паоло Аэропорт Огневая группа "Ромео-Браво-Семь"
— Гонсалес! Гонсалес, твою мать и твою бабушку!
Капрал Рикардо Арагон аккуратно выложил на стол, сварганенный из перевернутого снарядного ящика, несколько карт, провозгласил
— Стрит от семерки.
И, без всякого перехода добавил
— Кажется, это серьезно…
Гонсалес уныло вскрыл карты — никаким стритом ему и не светило… Три короля — вот и все, что было у него за душой.
— Хоп! — Арагон сгреб лежащие сигареты, а их было примерно две пачки — когда отдашь остальное?
— Как только так сразу — сказал раздосадованный Гонсалес.
— Эй, с тебя еще тридцать пять сигарет!
— Ему и без тебя сейчас дадут прикурить, отстать от него, Рик! — поддержал сослуживца Лумис — давай дальше. Первоначальная ставка — пачка, джентльмены. Я раздаю. Кто играет?
— Играю — Арагон выложил только что обретенное богатство на стол.
— Поехали!
Не за то отец сына бил, что играл — а за то, что отыгрывался…
Раздосадованный проигранными сигаретами, Гонсалес вышел — и едва не налетел на красного как рак ганнери-сержанта Ромеро. Тот не растерялся и цепко ухватил капрала за снаряжение, притянув к себе.
— Капрал Гонсалес! — рявкнул он.
— Я, сэр! — автоматически ответил Гонсалес
— Признавайся как на духу, криминал за тобой есть?
Вопрос был настолько неожиданным, что капрал не нашелся сразу, что ответить
— Сэр, я…
— Отвечать как на духу! Не врать!
— Ну… понимаете, Мария сказала, что я слабак, и тогда я пошел и угнал тот Корвет[16], но я даже не разбил его, сэр, понимаете…
— Достаточно, капрал… — поморщился ганни — еще что-нибудь за тобой есть?
— Клянусь, сэр, больше ничего…
— Отлично. За мной!
Быстрым шагом, ганнери-сержант направился к зданию базы…
— Сэр, я…
— Помолчи, Гонсалес. Святых здесь нет. У меня есть для тебя работенка.
Их было трое. И они был копами. Коп — это было написано на их лицах, Гонсалес, как и любой мексиканец, хорошо научился читать по лицам. Коп — большими буквами, черной краской на лбу. Гребаный коп.
— Фрэнк — сказал один.
— Гарри — сказал второй
— Лиза-Энн — сказал третий.
Третий — потому что у копов нет пола. Коп — он и есть коп, его задача — выломать дверь в твой дом, засадить тебе в ногу пулю, проехаться по хребту дубинкой, подбросить в твой карман пакетик с кокаином или героином и похлопать в ладоши, когда тебя потащат в камеру смертников за то, что ты не совершал.
Коп — он и есть коп.
— Копы, сэр?
— Ну да, сынок, копы… — сказал ганнери-сержант и в его голосе было желчи столько, что хватило бы, чтобы затопить всю эту Богом и людьми проклятую страну. Верней не копы, а феды, джимэны[17] — но это неважно. Копы они и есть копы.
— Но что им здесь нужно?
— Спроси что-нибудь полегче, сынок… мне не докладывают, что понадобилось здесь этим кретинам. Может, им просто захотелось словить кайфа или подцепить СПИД от местной шлюхи. Не знаю. Как бы то ни было — теперь это наша проблема сынок, и я буду ее решать. Верней, ее будешь решать ты.
— Но…
— Пятидесятипроцентная прибавка к жалованию "за особый риск". Номер в отеле. Много шлюх — их много в этом проклятом городе и каждая из них только и ждет, чтобы трахнуться с доблестным ДжиАй.[18] Согласись, сынок, это честная сделка.
— Сэр, я ничего не смыслю в ремесле копа.
— Сынок, я не агитирую тебя поступить в полицейскую академию. Ты будешь нечто вроде офицера связи. Или гида, так будет точнее. Твоя задача проста как нельзя больше — ты должен держать этих копов подальше от неприятностей и подальше от Армии Североамериканских соединенных штатов. За это я обещаю тебе десять, нет, пятнадцать дней к твоему оплачиваемому отпуску за каждый месяц, когда ты будешь нянчиться с этими копами.
— А что они тут будут делать?
— Не знаю. И знать не хочу. Главное — не позволяй им делать то, что здесь лучше не делать. Разговаривай с ними вежливо — нет, сэр, да, сэр, поцелуйте меня в задницу, сэр. Не давай им вляпаться в неприятности. Вот и все.
— Капрал Рикардо Гонсалес — представился капрал.
Двое копов, не снимая черных очков — какого хрена все эти придурки носят черные очки? — уставились на него.
— Кража — сказал один.
— Угон. Нападение, но это маловероятно — сказал другой…
И уставились на него, как будто он только что сказал им, что изнасиловал любимую бабушку президента.
— Угон, сэр… — со вздохом признался Гонсалес
Копы снова переглянулись, затем один из копов достал из кармана десятку и отдал ее другому копу. Второй коп улыбнулся Гонсалесу:
— Бинго. Сегодня я поставлю тебе выпивку в баре, парень.
— Легче… — недовольно сказал третий коп, не лишенная привлекательности, коротко стриженная блондинка лет тридцати — навалились на парня с вашими проклятыми шуточками. Здесь вам не Эл-эй, ребята…
— Когда-то они тебе нравились, Лайза… — с голосом, полным пошлого намека, сказал второй коп, тот самый, который выиграл десятку
— У меня всегда было нормальное чувство юмора… — презрительно сказал третий коп — а вот тебя давно не привлекали за харассмент.
Судя по виду, манерам, акценту — не меньше чем Бостон. Штучка с восточного побережья…[19]
— Где наша машина? Веди нас в ад, парень… — сказал первый коп, которому, очевидно, надоело стоять и глотать пыль, поднимаемую лопастями вертолетов…
Дорога в ад… Точнее и не скажешь.
С машиной не пожадничали — дали Хаммер, совсем новый, бронированный — но без вооружения, даже пулемета не было. По одометру — меньше пятисот миль, машина новая совсем. Хоть машина и бронированная — все равно ехать не в составе колонны без оружия было опасно.
— Сэр, через полчаса отправляется колонна. Лучше подождать полчаса и поехать с ними — сказал Гонсалес копу номер один, которого он определил как старшего — я опасаюсь ездить без оружия, это может быть опасно.
— Опасно? Парень, ты не выглядишь безоружным — показал коп номер один на висевший на боку Гонсалеса короткий М 4 Коммандо.
— Сэр, это не оружие. Я имею в виду, что у нас нет пулемета и один автомат на четверых. С этим мы не отобьемся.
— Здесь все так серьезно? — ироничным голосом спросил третий коп.