— Куда дальше, сэр?
— В самый лучший отель, какой тут только найдется, парень! — оптимистично заявил коп N 1.
— Эй, не забывай про лимит командировочных… — сказал коп N 2.
— Если они попробуют вычесть с меня — я подам на них в суд. В конце концов, они должны мне платить повышенные командировочные за командировку в такое дерьмо.
Отелем, конечно же, был Хилтон. Очаровательная мисс Хилтон была весьма рисковой дамой во всем, в том числе и в инвестициях. Пока риск приносил результат — номер в Сан Паоло Хилтон стоил в два с половиной раза дороже, чем сходный по площади номер в Нью-Йорке, а затраты на ремонт от попаданий мин и снарядов были относительно небольшими. Большинству постояльцев на цену номера было плевать — платили не они, платила командировавшая их организация.
— Когда за вами заехать, сэр?
— Эй, ты что, не заселяешься? — спросила коп N 3.
— Мэм, я предпочитаю ночевать на военной базе.
Копы почему то переглянулись:
— Тогда завтра в… семь по-местному, нормально?
— Да, сэр.
Гонсалес очень удивился бы, если бы смог подслушать разговор, который состоялся между копами, когда они заселились в номера и разложили вещи. Для разговора они использовали пожарную лестницу, дверь на которую никогда не закрывалась. Вдобавок один из копов включил скэллер,[26] устройство, которое не закупало ни одно полицейское управление САСШ.
— Работаем? — спросил N 2.
— Есть выбор?
— А этот? Подставной?
— А то. Он что на базе — ночевать будет?
— Мальчики, бросьте — заявила коп N 3 — в конце концов, это всего лишь армейский капрал, боящийся нас как огня.
— А по вечерам строчащий рапорты. Да брось…
— Или получающий нагоняй от начальства.
— Слушай, Лиза. Если он тебе так приглянулся — ты его и отвлечешь, если что, окей?
— Да пошел ты…
28 августа 2009 года Мексиканский залив Плавучий госпиталь Катарина
Это был рай. Если не рай — то, во всяком случае, его преддверие.
South line…
Так когда-то звали роскошную туристическую компанию, которая работала давным-давно, когда мир еще не полетел, кувыркаясь, в тартарары, когда угнанные самолеты еще не протаранили башни Всемирного Торгового Центра, когда еще не случилось то, что случилось в Бразилии, а в Мексиканском заливе и по всему латиноамериканскому побережью еще не рейдерствовали пираты. Когда через Мексиканский залив проходили не только торговые корабли под охраной корветов ВМФ САСШ, но и туристические лайнеры безо всякой охраны. Когда Порт-о-пренс, Доминикана, Веракруз вызывали у людей ассоциации с дайкири, выжженным солнцем белым песком и знойными мучачас, а не с ежедневной сводкой о потерях. Это было время, о котором уже мало кто и помнил, как оно было — тогда.
Тогда-то и работала компания Саус Лайн. Заказывала на японских, собственных североамериканских и русских верфях многопалубные (от двенадцати до восемнадцати палуб) круизные лайнеры и организовывала путешествия — круизы по всем благословенным уголкам мира. Гавана, Буэнос-Айрес, Рио — тогда еще Рио считался более — менее спокойным городом и уж во всяком случае безопасным для туристов. Североамериканские работяги, вкалывающие на заводах Дюпона и Форда, целый год копили на круиз, на две недели рая.
Теперь ничего этого не было. Саус Лайн балансировала на грани банкротства, треть ее судов работала, треть простаивала, а последняя треть была арендована правительством САСШ и переделана в плавучие госпитали и центры развлечений для солдат. Их охраняли боевые беспилотные платформы всех видов — подводные роботы, надводные катера-роботы, летательные аппараты — роботы. Но эти центры считались безопасными — на земле, в зоне боевых действий подобного рода объекты размещать было намного опаснее, чем на воде.
В одном из таких вот "плавучих дворцов" и отлеживался Альварес. Его доставили с базы вертолетом, в бессознательном состоянии. Два ранения, потеря крови, переломы, тяжелая контузия. Но он выкарабкался. В нем было крови больше чем в свинье, уготованной на забой в субботу и больше жизни, чем в кошке, вот так вот, сэр…
А сейчас ему, уже стоящему на ногах и относительно хорошо себя чувствующему, предстояло последнее испытание. Медицинская комиссия.
Зайдя в переделанный из каюты второго класса кабинет, уже по лицам членов комиссии Альварес понял — дело дрянь. Но надо было держаться. Возможно — их еще удастся убедить…
Членов комиссии было трое. Первый — ему как раз больше подходила кличка "док", этакий патриархальный сельский коновал, толстый, с неаккуратными усами, с глазами навыкате. Второй — полная ему противоположность — невысокий, худой, жилистый. Третий — дама, тощая, лет сорока с вытянутым лошадиным лицом, на котором выделялись ярко накрашенные ужасающего оттенка красной помадой губы. Это делало ее похожей на вампиршу.
Доктора переглянулись — как всегда делают люди, когда им надо бывает сообщить кому-то крайне хреновое известие…
— Сэр… — начал один из них, толстый коновал — мы обработали результаты ваших тестов…
Альварес молча ждал продолжения.
— Увы, результаты для вас неутешительные, стафф-сержант. Встряски вам противопоказаны. Категорически.
— Сэр? — вопросительно уставился на него Альварес.
— Сколько у вас было контузий, стафф-сержант? — вопросом на вопрос ответил второй член комиссии, худой коротышка.
— Три, сэр, но…
— Никаких "но", стафф-сержант — подхватился "коновал" — томограмма мозга дала очень неприятные результаты для вас. Это как в боксе. Сначала ты подставляешь голову под удары, но потом получается так, что еще один хороший удар — и вы просто ослепнете. У тела тоже есть предел, и вы его достигли. Оперативная работа, тем более в боевых отрядах "Кобра", вам категорически противопоказана. Равно как и в любых других боевых подразделениях.
Приговор без права обжалования…
— Сэр, вы хотите посадить меня на склад?
— Не все так мрачно, сэр. Окончательное заключение — утрата двадцати пяти процентов боеспособности. То есть в обычных подразделениях вы можете продолжать службу. В спецназе — нет, ни в коем случае.
Из кабинета стафф-сержант Альварес вышел в настроении мрачнее некуда. Пути у него теперь было два — либо в тыловое подразделение, ибо Корпус морской пехоты САСШ предпочитает перестраховаться, либо в частную охранную фирму. Статик-гардом[27] его, конечно, не возьмут, не тот уровень подготовки для статик-гарда — но и "спецом" там точно уже не будешь. Скорее возьмут в "личку"[28] и будешь нянькой какого-нибудь жирного придурка…
Верней, путь сейчас у него был только один. В бар на третьем уровне, где к нему никто не станет приставать, где часто происходят драки и где можно надраться до зеленых чертей. Может быть, кто-то даст ему по голове бутылкой — и тогда точно отпадут все сомнения, где служить. Вот туда он и направил свои стопы…
Он даже не заметил сразу, откуда появился этот штатский. Он сидел, запихивая в себя четвертый стакан джина, а может и не четвертый. Джин шел в него, только подчиняясь грубому насилию. Но он все же запихал его в себя, хотел хлопнуть стаканом по столу, привлекая внимание бармена, поднял отяжелевшую от выпивки голову — и тут понял, что рядом кто-то сидит.
— Какого черта… — начал заводиться Альварес.
— Николас Альварес? — голос неизвестного показался трубным гласом в пустыне.
— Да пошел ты!
Стафф-сержант КМП САСШ Николас Альварес размахнулся, чтобы угостить надоедливого приставалу хорошим боксерским хуком, но кулак улетел в пустоту, а что было потом — он уже не помнил…
Первое что он увидел, когда очнулся — так это небо. Черный бархат неба с золотистыми точками звезд, ему даже сначала показалось, что звезды не в небе, что звезды эти — у него перед глазами…
— Черт…
Попытался подняться, но это получалось плохо. Вся одежда была мокрой, словно его окатили из ведра — возможно, так оно и было — а лежал он на чем-то пружинящем, поддающемся под усилием…
Что за черт…
Перевалившись, ему удалось встать на четвереньки — и тут его буквально вывернуло наизнанку. С утробным ревом он изрыгнул все, что скопилось у него в желудке, и потом еще долго, стоя на четвереньках и чуть не падая, он выхаркивал изо рта противную, мерзкую слизь. Он блевал до тех пор, пока блевать не стало просто нечем.
А пошло оно все…
Ему удалось даже перевернуться, не вляпавшись в собственную блевотину, и сесть на палубе. В голове немного прояснилось — это была верхняя, шестнадцатая, открытая прогулочная палуба судна и он лежал в старом шезлонге.
Подувал ветерок — прохладный, ночной. На судне уже объявили отбой, и на верхней палубе кроме него никого не было. Никого кроме него и…
Подувал ветерок — прохладный, ночной. На судне уже объявили отбой, и на верхней палубе кроме него никого не было. Никого кроме него и…
Незнакомец сидел на ограждении палубы, и это было весьма рискованно — можно было свалиться вниз. Но его это ничуть не волновало.
— Какого хрена вам надо? — выдавил из себя Альварес. (здесь нужна точка)
— Я ищу здесь одного человека — спокойно сказал незнакомец. (здесь нужна точка)
— Какого именно? Какого хрена вам нужно от меня? (здесь нужен вопросительный знак)
— Я ищу одного человека — повторил незнакомец — агента Хорхе Альвареса.
Агента…
Хмель стремительно уходил — словно мокрая губка прошлась по лицу…
— Кто вы?
— Есть разница?
— Для меня — да.
— Если это вас успокоит… — незнакомец достал что-то из кармана, отработанным движением махнул бляхой, но какой именно — Альварес не успел заметить.
— Я не знаю вас.
— Зато я знаю вас, и не только. Агент Хорхе Альварес. Ваш брат — близнец. Лос-анджелесское отделение ФБР, отдел по борьбе с терроризмом, три года работы под прикрытием. Весьма успешной работы, надо сказать. Скажите, как вашему брату удалось внедриться к экстремистам, при том, что вы тогда уже были на службе, и это знали?
— Там смотрят по делам. Кроме того — мы все же мексиканцы, как не крути — а те парни верили в родство по крови. Какого черта вам надо?
— Позвольте, я договорю. Брат работает, вы его прикрываете, официально числясь в отпуске. Потом перспективную работу вашего брата в Лос-анджелесском отделении прерывают и перебрасывают в Вашингтон. В управление по борьбе с терроризмом. Так? Но это еще не все.
— Что же еще? — Альварес начал подозревать, что незнакомец знает намного больше, чем он должен был бы знать.
— Еще? Еще — федеральная следственно-оперативная группа. Под руководством федерального прокурора Пачелли.
На этом месте стафф-сержант попытался понять, есть ли при нем пистолет — пистолета, конечно же, не было.
— Не в пистолете дело — заметил его телодвижение незнакомец — его у вас и в самом деле нет. Я хочу предложить вам работу.
Я хочу предложить вам работу… Смешно — но то же самое сказал ему тогда федеральный прокурор Пачелли. Выходец из маленькой Италии, типичный итальянец — крепкий, низенький, со свернутым набок носом, из породы итальянских боксеров-даго, которые на ринге в двадцатые и тридцатые били негров, которые были вдвое больше их по размерам. Я хочу предложить вам работу — прокурор сказал это с таким видом, словно готовясь дать как следует в нос в случае отказа. Прокурор рос на улицах, и пробивать себе дорогу кулаками умел.
Прокурор Эухенио Пачелли погиб в странной автокатастрофе на вашингтонской кольцевой, когда его Линкольн вдруг ни с того ни с сего на самой скоростной полосе развернуло и закувыркало по трассе. А через день умер еще один из помощников прокурора — оставив дикую, безумную предсмертную записку, он пошел на кухню, засунул голову в духовку и открыл газ. И тогда то все поняли, что они — следующие. И что самое время бежать.
— Работу какого плана? — недоверчиво поинтересовался Альварес — я всего лишь сержант морской пехоты со здоровьем, подорванным на двадцать пять процентов.
— Да бросьте. Вы знаете, что такое прикрытие, прикрывали своего брата и сами работали под прикрытием. Имеете хоть какое-то — но представление о том, что такое правоохранительная деятельность. Ваши навыки боя с оружием — это всего лишь дополнение к вашей основной профессии, и, надо сказать, небезынтересное.
— СРС?
— Дипломатическая секретная служба.[29]
— Никогда не слышал.
— Мы не любим рекламы.
— И чем же вы занимаетесь?
— Официально? Официально мы занимаемся защитой дипломатических и консульских учреждений САСШ в этой и соседних странах от террористических атак.
— А неофициально?
— А неофициально тем же самым, только мы смотрим на вещи немного шире. Нам интересно, что мы можем сделать для того, чтобы террористических атак больше не было. Мы не строим стены — мы сажаем снайперов и они отстреливают всех, кто прорывается к охраняемому объекту. Такая аналогия вас устроит?
Стафф-сержанта Альвареса она устраивала. Более чем.
— Что вам нужно от меня?
— Простой фразы — да, парни, я с вами — для начала. А потом — это будет потом
Ну и что терять? Хуже точно не будет…
— Тогда, парни… я с вами…
Потом стафф-сержант Николас Альварес не раз пожалеет о сказанных им словах. Не стоило их говорить, не стоило. Но…
Но все, что с нами будет потом — ведь это будет потом!
Не правда ли?
12 сентября 2009 года Североамериканские соединенные штаты Лос Анджелес Каунти. Сан Габриэль
— Эй, смотри. Какой-то pendeho[30] забрел по ошибке на нашу территорию…
Хосе Кабрера, семнадцатилетний член банды Los tigres, контролирующей квартал, заметил бредущего по заплеванному, засыпанному мусором тротуару человека. Точнее — это не был человек. Это был лох. Мудак. Овца, напрашивающаяся на стрижку. Ниггеры назвали бы добычу "снежок", но любому esa[31] стремно говорить как ниггер. И, тем не менее — бабки с белого мудака стоило взять, по крайней мере за то, что он зашел на их территорию. Зашел — плати.
— Плюнь на него… По виду у него нет и десятки в кармане…
— Заткнись, женщина… — процедил Луис, главарь. Пока под его началом было всего около двадцати человек, но даже это позволило ему купить шикарный лоурайдер,[32] купить настоящий, русский автомат Калашникова и содержать такую телку, как Ангелина. Больше всего денег уходило именно на нее — зато с телкой с такими буферами не стремно было появиться в любой компании. Именно она сейчас сидела в машине рядом с Луисом и именно она так точно оценила благосостояние чужака. На самом деле она просто не хотела, чтобы парни с ним связывались… что-то наигранное было в этом человеке, что-то было не так и она это чувствовала женским чутьем. Да, он шел по тротуару как обычный алкоголик, шаркая ногами, сгорбившись, не смотря по сторонам, а в руке было нечто блестящее. Бутылка, конечно же, бутылка, что еще может быть у алкоголика.
И все равно — что-то было не так.
— Дай!
В заднем сидении лоурайдера был прорезан замаскированный лаз в багажник, по нему мог пролезть человек. Но это сейчас не требовалось — просто Хосе сунулся в багажник и достал оружие. Обрез полицейского Ремингтон-870 для Луиса и Кольт 1911 для себя. Ангелине оружия не полагалось, телка она и есть телка.
Луис принял оружие, чуть сдвинул цевье назад, проверяя, есть ли патрон в патроннике. Он там был…
— Луис, не надо…
Ангелина чувствовала опасность, что-то буквально кричало внутри нее, что сейчас произойдет беда.
— Заткнись! — Луис несильно смазал ее по щеке. Он был настоящим macho[33] и искренне считал, что женщине иногда следует показывать ее место — Хосе, я подруливаю, ты делаешь. Без пальбы, думаю, ему хватит без этого.
— Делаем, мужик — согласился с главарем Хосе.
Понеслась!
Квартал был опасным, в темноте он пустел — поэтому дорога была свободна. В визге широкопрофильной резины Луис развернул свою тачку, секунда, вторая — и они настигли бредущего по тротуару лоха…
— Э, puto[34]…
Мужик остановился, когда выскочивший из машины Хосе ткнул его Кольтом в спину.
— Ты должен нам бабло, мужик…
Мужик медленно повернулся. Фонари здесь давно были перебиты — но даже в темноте бросалось в глаза его лицо, бледное, казавшееся безжизненным.
— Повтори… — мужик говорил совсем не так как пьяный. Наркоман?
— Ты должен нам бабки, мужик. Ты на нашей территории, это наша улица и все, кто по ней ходят, должны нам платить. Мы собираем деньги на вывоз мусора, понял, мужик? Видишь, сколько здесь мусора?
Хосе отучился в колледже при христианской миссии аж три года, поэтому мог довольно связно выражать свои мысли и гордился этим.
— Думаю, я пройду бесплатно… — с этими словами мужик демонстративно плюнул вперед. У Хосе аж дыхание перехватило от такой наглости.
— Ах ты… — увидев, что его соратник по бандитской жизни не справляется, Луис полез из машины, не выпуская из рук обреза. И это стало его ошибкой.
Они даже не поняли, что произошло. Просто каким-то образом получилось… Луис вылезал из машины и вдруг мужик шагнул вперед, прижал руку Луиса к стойке машины, а дуло обреза, заряженного картечью, глянуло в живот Хосе
— Madre…[35]
Обрез оглушительно бабахнул — и град картечи снес беднягу Хосе на тротуар, сломав его пополам. Ошеломленный происходящим, Луис и не заметил, как мужик свободной рукой сделал короткое движение… вспышка в глазах, и все погрузилось во мрак. Вечный…