Если бы не распоряжение Стинко, сенсетив-коммандос вряд ли обратили внимание на эти канистры, так как они поступали на пищевые предприятия кружным путем, да, и то лишь малая их часть предназначалась в качестве добавок в пищевые брикеты, выдаваемые в виде пайка ублюдкам. Большая часть сиропа шла в пищу самим храмовникам. Анализ проб взятых из канистр, проведенный Нэксом, показал, что сироп имеет различный химический состав. Тот сироп, который был предназначен для храмовников, состоял из смеси белков, жиров, аминокислот и содержал всего три целых и две десятых процента сложной, кремнийорганической субстанции, весьма схожей по химическому составу с содержимым ампул к зомби-пистолетам, жидкостью извергаемой фонтаном и жидкостью, заменяющей храмовникам кровь.
По своему химизму эта жидкость являлась сложной смесью кислот, включающей в себя изрядную долю кремнийорганических соединений. От той гадости, которая сожрала когда то экипаж "Бледной красотки" вместе с ее капитаном Селадаром Хазари, этот сироп отличался только тем, что был изрядно разбавлен белками и аминокислотами и не имел в своем составе фтористой кислоты, придававшей голубой слизи особую жгучесть и ядовитость.
Сироп, который предназначался для кормления ублюдков, содержал уже не семьдесят, а всего целых двадцать процентов химической основы жизнедеятельности храмовников. Каждый питательный брикет, который храмовники скармливали ублюдкам, содержал до ста семидесяти миллиграммов этого сиропа. Те ублюдки, которые выполняли сложные задания храмовников, получали большее его количество, а те, которые создавали массовку на улицах города, меньшее.
Так, путем простейшего исследования кулинарных секретов храмовников, похоже была найдена система управления ублюдками. Каждый пищевой брикет имел свой собственный химический состав и, возможно, представлял из себя некое подобие инфорастворов, применяемых мидорцами. Нэкс тотчас потребовал доставлять ему образцы, чуть ли не от каждого брикета, который должен был быть съеден ублюдками, провел огромное количество тестов, разложил пробы чуть ли не на атомы, но так и не приблизился к разгадке, в чем же состоит основа механизма управления храмовников.
Веридора уже не нужно было убеждать в том, что выстроившаяся сама собой цепочка: Голубой планетоид, голубой же шар в пещере, храмовники, их зомби-оружие и, наконец, ублюдки, зомбированные жители Бидрупа, имела одно единственное логическое обоснование. Все ее звенья по-настоящему объединяло только одно, общий химический состав отдельных компонентов, так сказать, общая основа жизни и жизни совершенно чужой и чуждой человеку. Той, о которой говорил однажды Зак Лугарш, жизни не кислородного типа.
В другой раз Стинко в жестком приказном тоне велел Нэксу незаметно подсоединиться и тайком просмотреть по единой компьютерной сети Бидрупа, которая, как это ни странно, все еще работала, хотя ей и не пользовались храмовники, каким научным и инженерно-техническим потенциалом обладал Бидруп. Заодно он приказал Нэксу разузнать, где в настоящий момент находится вся научно-техническая элита планеты и чем занимается.
Большинство компьютеров Бидрупа простаивало без дела, но зато некоторые, время от времени, работали, производя весьма странные расчеты. С величайшими ухищрениями Нэкс подсоединился к компьютерной сети и снял нужную ему информацию. То, что он узнал в результате этого нехитрого трюка, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Оказывается, весь научный и инженерно-технический потенциал Бидрупа, самым активным образом использовался храмовниками. Вскоре были обнаружены секретные подземные заводы, на которых шла сборка мощных тахионных турбин.
Но этой работой была занята только часть инженеров и техников. Продолжая поиски, варкенские сенсетив-коммандос обнаружили и другие секретные объекты храмовников, на которых также шла полным ходом работа. Эти заводы были размещены вдалеке от Бидрупа, но зато вблизи от графитовых шахт и теперь там изготавливались огромные блоки из модифицированного графита.
Нэксу даже не пришлось особенно напрягать свои компьютеры, чтобы понять зачем они нужны. Ублюдки делали заготовки для строительство графитовых шаров, которые, вскоре, должны были стать зародышами новых Голубых планетоидов. Вскоре удалось определить и то место, где должны были собираться графитовые шары – многочисленные космопорты Бидрупа. Правда, эти шары, скорее всего, будут в тысячи раз меньше по размеру, чем Голубой планетоид-папаша, но зато их строилось сразу двенадцать с половиной тысяч штук, именно столько деток собиралась наклепать оставшаяся после него голубая сопля.
Если для строительства графитовой основы будущих голубых мини-планетоидов не требовалось каких-то особенных знаний и технологий, для этого были необходимы лишь залежи высококачественного графита, то для изготовления тахионных турбин требовались специалисты высочайшей квалификации. Это окончательно поставило в тупик Нэкса, продолжавшего искать механизм управления, с помощью которого огромный древней биокомпьютер, а именно им в действительности оказалась голубая медуза, выделяющая клубы алой, газопылевой взвеси, правила Бидрупом. То, что шаров строилось такое множество, прямо говорило о какой-то диверсификации управления.
Говорило о том же и многое другое. На заводах, изготавливающих тахионные приводы, на космических верфях, и на графитовых шахтах и заводах по переработке графита, ублюдки работали вполне осознанно и квалифицированно, хотя их мозг, как и мозг ублюдков, изображающих на улицах мегаполиса оживленную и беспечную толпу, не излучал ни единого проблеска мысли. Все это ставило Нэкса в тупик и он даже представить себе не мог, как такое происходило.
И вот теперь Стинко поставил перед Нэксом еще более сложную задачу, – составить подробный отчет о всех странствиях Веридора Мерка, а самого Веридора засадил на несколько дней за составление подробнейшего списка его друзей, приятелей и просто мимолетных знакомых. Ему срочно потребовался список всех его случайных встреч и он даже потребовал от него составить список тех планет, которые он вообще когда-либо посещал, да, еще и с кратким описанием причин.
Сам же Стинко в срочном порядке потребовал доставить на борт "Молнии" Ратмира Ветра со всей его группой и в течении нескольких дней расспрашивал их о том долгом пути, который они проделали прежде, чем добраться до Бидрупа. Бэкси также готовила подробный отчет о событиях уже почти миллионолетней давности. При этом Стинко особенно интересовали все те научные исследования, которые велись в институте Эмиля Борзана.
Для Ратмира и его команды это время было неплохим развлечением, так как Стинко старался не злоупотреблять своими полномочиями, а просто расспрашивал их обо всем, то угощая прекрасными блюдами в кают-компании, то устраивая веселые пикники на пляже, Бэкси при этом, старалась угодить каждому, исправно подтаскивая выпивку самых различных сортов. А каждый из руссийцев, в свою очередь, не исключая Ратмира, изо всех сил строил Бэкси глазки и, разговаривая с ней, так вилял хвостом, что это было просто оскорбительно.
Это, на взгляд ревнивого Нэкса, прямо говорило о том, что какой-то гад уже проболтался о начавшемся романе Бэкси-Вирати и Зака Лугарша. Этого еврейского бугая он уже считал своим зятем, так как, вдруг, ни с того, ни с сего, воспылал к своей бывшей жене чисто отцовскими чувствами. Поэтому, он всякий раз, когда Бэкси начинала вести с кем-либо из руссийцев разговор, немедленно встревал в него и без умолку тараторил о том, какой это отличный парень Зак Лугарш, постоянно сетуя на то, что его ему так не хватает, да, еще и требовал от Бэкси привести доказательства. Ясное дело, что в таких условиях бедной девушке уже нечего было рассчитывать на какой-нибудь флирт, даже самый невинный.
В отличие от других своих "клиентов", Стинко не допрашивал Ратмира Ветра и его людей, а лишь беседовал с ними. Поэтому, вместо того неполного доклада, который Ратмир сделал Веридору Мерку, Стинко он рассказал все без малейшей утайки и потому тот узнал о странном приказе Старого Крона. Ратмир передал Стинко не только ту часть информации, в которой говорилось о храмовниках и братьях Зан, но и рассказал ему историю о Красавчике-Страннике и его заботливом отношении к Бриллиантовому Мальчику.
Веридору так же пришлось изрядно помучаться со своим отчетом, вспоминая всех своих друзей и знакомых, которых, как теперь выяснилось, набралось довольно-таки много. Он благоразумно не стал возмущаться и исправно наговаривал в диктофон о своих встречах со старыми друзьями, деловых переговорах, случайных связях, припоминая даже мимолетные увлечения представительницами прекрасного пола, с которыми он общался на нескольких сотнях планет.
Но и это было еще не все. Юный следователь по особым делам принялся вести долгие беседы с десятками корреспондентов за пределами Антала. Первым он с пристрастием допросил Нейзера, потом заставил того разыскать полковника Крона и даже допросил с еще большим пристрастием, напугав до полусмерти, родную тетку княгини Аниты Кассерд – Филомену. О чем он ее расспрашивал, никто не знал, но тот хантер, который отловил эту вздорную бабу на Зелоре, потом доложил Веридору Мерку, что она, выходя из защищенного от прослушивания кабинета, вся так и тряслась от страха.
Но и это было еще не все. Юный следователь по особым делам принялся вести долгие беседы с десятками корреспондентов за пределами Антала. Первым он с пристрастием допросил Нейзера, потом заставил того разыскать полковника Крона и даже допросил с еще большим пристрастием, напугав до полусмерти, родную тетку княгини Аниты Кассерд – Филомену. О чем он ее расспрашивал, никто не знал, но тот хантер, который отловил эту вздорную бабу на Зелоре, потом доложил Веридору Мерку, что она, выходя из защищенного от прослушивания кабинета, вся так и тряслась от страха.
После того, как вся, заказанная Стинко, информация была собрана в один гигантский файл, он на несколько дней засел в свою бочку, чтобы внимательно просмотреть ее еще раз и спокойно поразмыслить над тем, что он узнал нового за эти дни. Для кого-нибудь другого было просто невозможным хотя бы бегло ознакомиться со всеми этими распечатанными записями разговоров, сотнями тысяч стерео снимков и видеозаписей, трасс маршрутов, проложенных в космическом пространстве, статистических отчетов, банковских переводов и прочей, самой неожиданной на первый взгляд, информации.
Пожалуй, кроме Нэкса, Бэкси и Кайора, только он один мог с такой скорость считывать информацию прямо с экрана, не входя в виртуальное пространство. В последние дни Стинко довел скорость чтения до полутора сотен слов в секунду и было очень похоже на то, что такая сумасшедшая скорость отнюдь не была пределом его возможностей. В бочке Стинко просидел целых шесть дней подряд.
Веридор Мерк и Нэкс буквально замерли в ожидании того, что должно было произойти вслед за этим и Стинко не обманул их ожиданий. Однажды он встал из своего кресла и вместо того, чтобы пригласить Полли позагорать на пляже или прийти вместе с ребятами к нему в гости, вызвал на связь Веридора Мерка и попросил его встретиться с ним на Бидрупе, в каком-нибудь тихом и уединенном месте, где они могли бы спокойно поговорить друг с другом с глазу на глаз.
Веридор, уже достаточно хорошо изучивший Стинко, зная о его манере повыпендриваться, давно предугадал такую возможность и у него уже было на примете одно укромное местечко на побережье большого озера, куда никогда не заглядывали ублюдки. Как ни противился этому Нэкс, но Веридор и Стинко сумели улизнуть незамеченными. Нэксу не помогли ни его совершенные сканеры, ни маячки, прикрепленные к одежде Стинко, вся она осталась на борту "Молнии".
Хотя Звездному князю было известно все о самодисциплине и правилах придворной этики, запрещающих подобного рода фортели, он отважился на этот шаг, так как давно подозревал, что Стинко обязательно огорошит его чем-либо. Такой вывод он сделал после того, как Нэкс сказал ему всего несколько слов о том, какую именно информацию собирает этот смышленый малец. Из вежливости и уважения к Стинко Веридор Мерк даже не пытался просканировать его сознание, хотя его иной раз и подмывало узнать, как работают его мозги и в чем заключаются его интуитивные способности, так поразившие большинство варкенцев и руссийцев.
Интуитивные способности Стинко последнее время были предметом множества споров и дискуссий. Более всего ими был поражен Ратмир Ветер. Будучи и сам в какой-то степени интуитом, Рат принял объяснения Нэкса, как единственно разумные и обоснованные, так как понимал что за словом интуиция стоит сложный и во многом непонятный мыслительный процесс. Впрочем, все руссийцы как один считали, что этот парень является настоящим даром судьбы не только для Звездного Княжества, но и для всего Галактического Человечества, хотя добрая его половина этого не заслуживает.
Не смотря на то, что человеческий мозг устроен одинаково у всех людей и даже у не сенситивов мозги точно такие же, как у самого мощного полисенситива, все-таки мыслительный процесс одного человека может резко отличаться от мыслительного процесса другого. Разумеется, эти отличия были не столь уж и велики и способы мышления можно разложить по полочкам. Этим, собственно говоря, и рождены человеческие характеры, темпераменты, формы и способы подхода к решению различных проблем. Ведь давным-давно уже было доказано и подтверждено строгими научными экспериментами, что фанатиками люди становятся не потому, что на них так подействовали чьи-то бредовые или наоборот, гениальные идеи. Фанатизм это свойство людей с определенной формой мышления и это так же верно, как верно и то, что мыслительные процессы в голове сангвиника протекают совершенно иначе, чем в голове меланхолика.
При всей своей занятости, Веридор Мерк несколько раз откликался на просьбу Ратмира обсудить с ним этот сложный вопрос. Веридор не был ни психологом, ни мастером прикладного сенсетивизма, но, тем не менее, этот руссиец отчего-то решил, что именно он сможет дать ему ответ на некоторые вопросы. Сам же Ратмир Ветер имел весьма обширные познания как в той, так и в другой области знания и, не смотря на то, что Веридор Мерк, по его же собственному мнению, просто нес чушь и полную ахинею, остался доволен этими беседами.
На взгляд Веридора, единственной трезвой мыслью, которую ему удалось высказать в их долгой беседе, было то, что он сравнил интуитивную форму мышления с телепатической локацией, противопоставляя её обычному зрению. Особенно кода ты бредешь по лесу безлунной ночью в густом тумане, да еще и небо при этом затянуто плотными облаками. Интуиция, на его взгляд, была подобна лампе-вспышке, включающейся лишь тогда, когда перед интуитом кем-то поставлена сложная и очень важная задача. В остальное время это самый обычный, ничем не примечательный человек. Правда, вот с этим его заключением Рат как раз и не согласился, так как не считал Стинко ординарной личностью.
Веридор же считал, что у этого паренька не такие уж выдающиеся способности, как это казалось Ратмиру Ветру. Да, и то верно, ведь Стинко не писал стихов, не умел рисовать и даже как полисенсетив был весьма посредственен. Он вообще не выделялся среди своих сверстников ничем, кроме своей удивительной сенсетивной работоспособности, вот тут он запросто мог бы дать фору доброму десятку самых лучших варкенских сенсетивов, да, еще своей интуицией.
Ратмир Ветер был единственным человеком, которому удалось, разумеется с разрешения Стинко, просканировать его сознание в тот момент, когда он просматривал огромные массивы информации. Руссиец сидел в этот момент рядом с пареньком и, настроившись на его сознание, в течении нескольких часов внимательно следил за тем, как работает его мозг. Для Ратмира это было настоящим откровением, ведь Стинко в этот момент уподобился пологому морскому берегу, на который, волна за волной, спокойно накатывались огромные массивы информации, подготовленной для него Нэксом.
При этом в сознании Стинко не возникало никаких реакций. Он даже не пытался как-то воспринять, проанализировать, или запомнить хотя бы часть информации. Это обстоятельство поразило Ратмира более всего, но еще больше он удивился, когда просканировал сознание Стинко после шести с лишним часов работы. Вся информация оказалась, как бы заархивирована в его мозгу и считывалась Ратмиром куда легче, чем с экрана книги или листа мнемопластика.
Каким-то, совершенно неведомым ему образом, Стинко смог переработать несколько сотен терабайт информации и придать ей куда более удобоваримый вид. Вот от этого волосы на голове Ратмира буквально зашевелились от какого-то благоговейного ужаса, словно он столкнулся с чем-то совершенно непостижимым и когда руссиец спросил его, как такое возможно, он с улыбкой ответил ему:
– Ратмир, в этом нет ничего сложного. Мне, кажется, если вы захотите, то без особого труда сможете сделать то же самое. Нужно просто отключиться от всего, не вглядываться в экран и не вслушиваться в то, что говорят Нэкс и Бэкси, а просто дать информации свободно входить в ваше сознание. По-моему в голове у каждого человека… – Тут Стинко ухмыльнулся и постучал пальцем себя по лбу – Есть что-то вроде компьютера. Я просто загружаю в него информацию и даю ей самой рассортироваться. Если я ищу что-то, то нужная мне информация сама всплывает из глубины. Это происходит автоматически, как будто я ищу нужную мне информацию в памяти компьютера, только тогда я задаю компьютеру режим поиска и сообщаю, что именно ищу, а тут даже этого мне не приходиться делать, ведь я уже знаю, что мне требуется.
Ратмир Ветер был буквально потрясен этим. Еще когда он учился в кадетском корпусе, преподаватель эвристики, под чьим наблюдением он и еще несколько десятков кадетов развивали свою память, капитан Круг, говорил им:
– Ребятушки, миленькие мои, даже не пытайтесь запоминать все то, что вы видите на экране, используйте эти три с половиной секунды с толком, просто смотрите на экран, вглядывайтесь, пытайтесь как бы растянуть это время, но ничего не пытайтесь запомнить, а вот когда придет время, постарайтесь вспомнить все, что вы только что здесь видели, ленивые сукины дети! Вспомнить все, вот ваша главная и единственная задача, маленькие мерзавцы!