Схватила первую попавшуюся туфельку на пятнадцатисантиметровой шпильке, поливая слезами, уложила в чемодан.
– Женщины Иристана носят иную одежду, – соизволил снизойти до беседы отче.
Взвыла, утирая гипотетические слезы и сопли.
Мужики Иристана слез не выносят! Когда папик ушел, я, коварно хихикая, подумала, что мужики везде одинаковые. Тем лучше – буду доводить их, используя классику диверсионной деятельности. Он еще пожалеет! Он еще очень сильно пожалеет, что ударил мою маму! Свои слезы я могу простить, но я никому не прощу слез мамочки. Никому и никогда.
Переодеваться не стала – меня тренировочный костюм вполне устраивал. Папандр долго и выразительно смотрел на мои мешковатые штаны и обтягивающую майку, едва я вышла из комнаты, я так же молча и выразительно посмотрела на него. Между прочим, его полурасстегнутая рубашка и черные брюки – тоже не эталон моды на Гаэре. Мама, в длинном закрытом платье, с воротником под шею и юбкой в пол, стояла бледная и едва сдерживала слезы, остальные воины молча ждали итогов нашего противостояния. Итог вышел следующий:
– Дочь переоденется.
– Отец заткнется. – Злая я, да.
Папандр отреагировал насмешливо вздернутой бровью, я широко улыбнулась в ответ.
– Дочь, – начал отче.
– Отец, – в тон ответила я.
Противостояние нарастало. И вот понять бы тебе, морда двухметровая, что не выйдет ничего хорошего из твоей затеи, так нет, стабилизатор глючный, решил доказать, кто здесь главный.
– Кнут? – насмешливо вопросил иристанец, который мне почему-то отец.
– Курсанты боли не боятся, – спокойно ответила я. А потом постояла, засунув руки в карманы, подумала и спросила: – Ты когда-нибудь горел заживо?
У папандра и вторая бровь поползла вверх.
– Значит – нет, – сделала вывод я. – А с поломанной ногой сутки по пустыне полз?
Зауженные глаза сузились еще сильнее.
– Слабак, значит. – Я пожала плечами. – Ну, нам всегда говорили, что качки – это тупое мясо, правда, настолько наглядный пример вижу впервые.
Вру, конечно, – у этого верзилы глаза слишком умные, но как-то очень приятно было издеваться над папандром.
– Дочь! – Что досадно, отче ничуть не обиделся. – Твое воспитание оставляет желать лучшего. Искренне жаль, что я буду вынужден применить физические меры наказания, но, учитывая твое завышенно-уважительное отношение к показателям силы и апеллирование к достижениям в области преодоления естественных защитных реакций собственного организма, принудительные меры воспитательного воздействия – то единственное, что мне остается. Я достаточно ясно выразился?
У меня шок. Просто шок. Но это не помешало буркнуть:
– Для тупого мяса – вполне.
Далее последовала победная усмешка тупого мяса. Умный, значит. Тебе же хуже!
– И долго мы будем тут стоять? – воинственно поинтересовалась я.
– Дочь переоденется, – вновь вернулся к образу «я огромен, волосат и туп» мой папашка.
– Да у нас вроде как корабль уже готов, – напомнила я, и первая потопала к лифту, даже не собираясь тащить свои чемоданы.
Тут у нас умного мяса навалом, пусть и тащат!
* * *Когда садились в болиды, я устроилась напротив мамочки и, игнорируя тяжелый взгляд отца, включила сейр. Там сразу высветилось: «Поздравляю с помолвкой, дорогая девочка по вызову».
Нормально, да?
«Спасибо, Темный жеребец», – набрала я и отправила.
В ответ мгновенно: «Глупо ссориться с начальством собственного жениха, не находишь?»
Как много их, умных, развелось на мою голову.
«Дейм, отвали», – честно, а главное, совершенно искренне.
«Кира, повежливее», – пришел ответ.
У меня шок.
«Дейм, – на мгновение я забыла обо всех реалиях моей ставшей внезапно суровой жизни, – слышь ты, навигатор бракованный, засунь себе этот благожелательный тон в глотку, приправь нестабильным атомом и забудь мой номер, купидон озабоченный!»
И с самой счастливой улыбкой я отправила сообщение. После чего взглянула на маму, которая странно на меня смотрела, маме я улыбнулась, потом уставилась в окно, прикинула расстояние до космопорта, поняла, что еще минут двадцать есть. Мне хватит.
– Напишу Микаэлле, чтобы не волновалась, – пояснила я бледной маме, отца игнорирую демонстративно.
И тут сейр выдал:
«Нарвалась, Киран».
Дальше произошло закономерное:
«Это угроза? То есть это ты МНЕ угрожаешь? Да пошел ты, феромон ходячий! Чтоб тебя хромосомной инверсией приласкало!»
И я отрубила Дейма. Вдох-выдох, и я приступила к тому, ради чего и сейр включила. Номер под знаком «SOS» и сообщение:
«Шеф, мне очень нужна ваша помощь, и срочно».
Потом потянулись минуты ожидания. Они тянулись долго, томительно, а мы уже практически вылетели из города. И тут «плим»!
«Да, девочка моя, я слушаю».
Невольно улыбнулась, бросила взгляд на маму и принялась строчить:
«Вы были правы. У меня проблемы. Да – Иристан. Вмешался Эдвард Дрейг, мое имя будет внесено в списки невыездных. Но у меня просьба – замените Киран МакВаррас на Киара МакВаррас. Есть ли такая возможность?»
И снова молчание. Нервно взглянув в окно, поняла, что мы уже на подлете к космопорту – они не к главному летят, к запасному, значит, корабль там. У меня минут пять, не больше. Напряжение нарастает, а сейр молчит.
«Плим»!
Хватаю дрожащими руками и вчитываюсь:
«Сомневаюсь, что юного Эдварда обрадует помолвка с твоей матерью… Хотя, на мой взгляд, она прекрасна. Ты уверена в решении?»
«Абсолютно!»
«Хорошо, девочка моя. Удачного полета в родные пенаты».
«У меня будут там друзья?»
«Друзья есть везде. Потребуется помощь, звони».
«Спасибо!!!»
«Жаль… что ты не моя дочь. О матери не переживай, я присмотрю».
После этого сообщения несколько минут я пялилась в пустой экран. Странное и нехорошее подозрение медленно, но основательно закрадывалось в душу. Например, у мамы всегда имелись поклонники, что с ее внешностью неудивительно, но в нашем доме никогда не было мужчин. А еще на каждый мамин день рождения перед дверями квартиры выстраивались букеты красных роз. Каждый год. А удовольствие это очень дорогое. И подарки маме приносили нередко, причем значительные.
– Мама, – пристально смотрю на нее, – а ты никогда не слышала о человеке с именем Исинхай?
– Нет, – отвечала мама едва слышно.
– Да? – Хотя, может, она знала другое его имя, все же Исинхай скорее кличка, как, например, Точеный. – Мам, а таким, как ты, ненужным женам, можно повторно выходить замуж?
– Нет, – на сей раз ответил отец.
Ага, дело проясняется.
– А если бы в жизни такой женщины появился другой мужчина, что бы с ним было?
– Вызов на поединок, – произнес воин.
– Смерть, – пояснила мама.
– То есть ненужные женщины так и остаются неприкаянными? – возмутилась я.
Мне никто не ответил. Кроме сейра:
«Феромон, значит? Девочка ты моя с завышенными тарифами, мне плевать на Дрейга, а вот тебя сегодня до-о-олгий разговор ждет!»
Вот атом нестабильный.
«Обещаешь?» – ехидно спросила я, точно зная, что сегодня покину Гаэру.
«Гарантирую. Из космопорта мне тебя забирать, Киреныш».
Даже так. Мило, очень мило.
«Дейменыш, – что, только ему можно имя мое коверкать, – засунь свое болезненное самолюбие знаешь куда? Ну, ты у нас большой мальчик, сам догадаешься, генератор бракованный».
«Детка, нарываешься же!»
«На что?» – не могла не спросить, любопытно все-таки.
«Считай, что только что увеличила свою программу развлечений до утра».
Хохот мой папандр явно посчитал неуместным, но кого это волнует – меня вообще не трогало.
«Слабак ты, купидонище глюченое». – Да, нарываюсь, но приятно же.
«Сутки», – пришел ответ.
Написать еще гадостей не удалось – мы подлетели ко входу запасного космопорта и пришлось отключаться. Но настроение было – улетное! И улетательное тоже! Представляю рожу Дейма, когда я все же улечу с Гаэры!
Едва мы вышли из автомобилей, нас тут же взяли в круговое оцепление. Зачем им это надо было – тайна, покрытая вечной мерзлотой. Отец шел впереди этого отряда, остальные выстроились по бокам от нас, два воина шли след в след за нами. Они и держали все наши вещи. Даже сейр у меня опять отобрали, после приказа папандра, которому явно мое веселье не понравилось… а я так и не успела попрощаться с Микой.
Это был перерыв на грустный момент, но потом началось сплошное веселье.
Огромный зал второго столичного аэропорта, наверное, впервые видел подобное. Хотя нет, во второй раз, эти чундрики еще же и прилетели. В общем, мы идем, впереди арка контроля и над ней надпись: «Убедитесь в отсутствии металлических предметов». Воинам по барабану. Папашка первый прошел в проход, металлодетектор взвыл, но тут прошествовали остальные. Бедный аппарат загудел, сирены подхватили, сотрудники космопорта забегали, охранники прискакали. Забавно было – воины высоченные, сотрудники им в пупок дышат, что-то объяснить пытаются, подпрыгивают… бесполезно. А впереди очередная арка: «Вывоз драгоценных металлов запрещен. Убедитесь в отсутствии». И вопрос – на кой воинам золото? Ан нет, оно у них все-таки где-то было, хотя лично я и не видела, но детектор не проведешь! Бодяга с воем сирен, беготней служащих и тому подобным вновь повторяется. Воинам по барабану, они идут за вождем, невозмутимо взирая поверх всей этой суеты.
Огромный зал второго столичного аэропорта, наверное, впервые видел подобное. Хотя нет, во второй раз, эти чундрики еще же и прилетели. В общем, мы идем, впереди арка контроля и над ней надпись: «Убедитесь в отсутствии металлических предметов». Воинам по барабану. Папашка первый прошел в проход, металлодетектор взвыл, но тут прошествовали остальные. Бедный аппарат загудел, сирены подхватили, сотрудники космопорта забегали, охранники прискакали. Забавно было – воины высоченные, сотрудники им в пупок дышат, что-то объяснить пытаются, подпрыгивают… бесполезно. А впереди очередная арка: «Вывоз драгоценных металлов запрещен. Убедитесь в отсутствии». И вопрос – на кой воинам золото? Ан нет, оно у них все-таки где-то было, хотя лично я и не видела, но детектор не проведешь! Бодяга с воем сирен, беготней служащих и тому подобным вновь повторяется. Воинам по барабану, они идут за вождем, невозмутимо взирая поверх всей этой суеты.
Впереди следующая арка контроля: «Провоз наркотических средств запрещен!» Ну, думаю, хоть тут обойдется без испытаний для моих ушей. Какое там! Сирена не просто взвыла, она билась в истерике. Я тоже, но по другому поводу:
– Все, мам! Я искренне полагала, что думать о них хуже, чем уже думала, просто невозможно. Так они мало того, что маньяки, убийцы, златолюбы и хмыри кровожадные, они еще и нарики!
Мама, идущая как на заклание, искренне рассмеялась, я только улыбалась и смотрела на нее. Красивая она у меня и молодая еще. Глядишь, к моему возвращению обзаведусь братишкой там или сестричкой. Будет здорово.
– Кир, – мама протянула руку, схватила мою ладонь, сжала. – Все будет хорошо, Пантеренок.
– Я знаю, мам, знаю.
– Эд все рассказал? – Она улыбнулась. – Вот и замечательно.
Подозрительно смотрю на нее и не менее подозрительно интересуюсь:
– Ма-а-ам, так ты знала, что он мне нравится?
– Мы общаемся с Илли, – напомнила она про приятельские отношения с мамой Эда и Микаэллы, – и, конечно, его отношение к тебе нельзя было не заметить. Эдвард всегда хорошо к тебе относился, а уж его извечное стремление защитить вас с Микой от всех и вся… И как ты смотрела на него лет с двенадцати, я тоже прекрасно видела, так что…
Договорить мама не успела. Мы подошли к выходу из космопорта и входу на транспортер, который перемещал непосредственно к кораблю, и над ним уже горела синяя надпись: «Иристан. Частный рейс». Высокая стойка контроллера мигнула зеленым светом, демонстрируя, что готова к приему. Первым подошел отец, приставил запястье, зеленая полоса провела сканирование, и могучий воин прошел вперед.
– Иди ты, – мама улыбнулась, – так хоть смогу попрощаться с тобой.
Зато я не смогу. И поэтому, остановившись, я порывисто обняла маму, прижалась к ней и прошептала:
– Я тебя очень люблю. И не переживай за меня, я все-таки твоя дочь, и ты достойно меня воспитала.
Мама кивнула и тоже крепко обняла меня. Она-то верила, что система меня не пропустит. И она думала, что я останусь на Гаэре, пусть не с ней, но среди друзей и с человеком, который ко мне неравнодушен. Ведь мамочка сделала все, чтобы я была самостоятельной, и ее стараниями я сейчас в самом престижном университете Гаэры с перспективами на великолепную карьеру… Мама сделала все, чтобы у меня было будущее, которое не сможет отнять отец. Но мне не нужно будущее, оплаченное такой ценой, я не эгоистка, я не смогу жить, зная, что за мою жизнь мама заплатила своей.
– Все будет хорошо, – заверила я самого родного человека во вселенной и отошла.
Мама не скрывала слез, мысленно прощаясь со мной навсегда. Это она зря, я собиралась вернуться, закончить обучение и еще прославиться на всю Гаэру!
И, подмигнув мамуле, я весело направилась к контроллеру.
Подойдя, приложила запястье к зоне контроля, и зеленый луч сканера мягко двинулся поперек руки. Зеленый! Сдержав довольную улыбку, прохожу через зону контроля к отцу, чтобы услышать полное ужаса:
– Кира!
Обернулась, улыбнулась маме и пожала плечами.
– Кира… – Мама белела на глазах. – Киран… нет… Кирочка. Как?! Этого быть не может… Кира!
Отца это представление взбесило.
– Женщина.
На маму было страшно смотреть. Она поверить не могла в происходящее, она до последнего считала, что я останусь на планете.
– Женщина!
От папочкиного голоса все просто дрожит внутри.
Мама, белая, бледная, растерянная, поднесла руку к сканеру. А я улыбнулась, потому что знала, что будет дальше:
– Запрет! – Механический голос системы и алый свет, заполнивший помещение. – Запрет. Киара МакВаррас, отойдите от линии. Проследуйте в правый коридор!
И мама закричала! Уже не глядя на меня, злая и раздраженная, она кричала на подбежавших служащих:
– Это ошибка, Киран МакВаррас, а не Киара! У вас ошибка в системе! Вы…
Наверное, до нее все дошло именно в этот миг, потому что, резко крутанувшись, она уставилась на меня потрясенными зелеными глазами, чтобы выдохнуть:
– Кира…
Я постаралась улыбнуться и снова пожала плечами.
– Кира!
Моя мама в приступе ярости – шикарное зрелище. Красивая она у меня, яркая, стройная, стремительная, и вот такую маму я знала и любила.
– Все будет хорошо, – крикнула я, потому что шум нарастал от подбегающего народа в форме.
И в этот миг я увидела Дейма. Он тоже шел к нам, и степень его ярости понять было несложно. Едва в него врезался один из служащих – Дейм отшвырнул его не глядя, потому как не сводил глаз с меня. А я в ответ послала ему воздушный поцелуй и пренагло улыбнулась. Ну так он уже и сам понял, что нарываюсь я совершенно безнаказанно.
Дальше началось сплошное веселье: отец в ярости, его воины угрожающе держат ладони на клинках, охрана космопорта, усиленная боевыми дроидами, настаивает на своем. Мама тоже на своем настаивает, но ее вообще никто не слушает.
А я… я поняла, что сейчас просто начну плакать, и решила прекращать этот кошмар. Поэтому развернулась и потопала в свободную таможенную зону. За мной мгновенно увязалось шесть воинов – охрана. Отче остался выяснять отношения с государственными чиновниками. И вот иду я, оглядываюсь… чего уж там, так и оглядывалась, пока не увидела, как сотрудники космопорта увели мамочку. Она плакала, не хотела идти, но кто ж ее спрашивать будет, закон есть закон. А спецы Исинхая есть спецы Исинхая – провернули все четко, и не придерешься.
А мне просто хотелось сесть куда-нибудь под стеночку и завыть в голос над своей несчастной судьбой, потому как одно дело перед мамой делать вид, что все хорошо, и совсем другое – остаться один на один со всем этим кошмаром… А ведь еще утром я была в общаге и даже не полагала…
Нужно отвлечься. Нужно просто отвлечься, моих слез папандр не дождется.
Я огляделась, вспомнила, что только шопинг спасает от всех женских проблем, а потому я приняла единственно верное решение:
– Пошли в магазин! – скомандовала я воинам.
– Нет! – рявкнул один из них, тот самый, который МакХаррвед и до сих пор же на меня зло смотрит.
– А я ваша принцесса, – напоминаю на всякий пожарный.
Судя по усмешкам, плевать они на это хотели. Ладно, вам же хуже.
– Реветь начну, – пригрозила я.
Ухмыляться перестали.
– Так-то лучше, – подвела итог и потопала к магазинам.
Позади услышала хмурое:
– Наглая.
Решила не акцентировать внимание и сделать вид, что не слышала. Но мстить буду. И жестоко.
В итоге я, благо есть кодовая кредитка без указания имени, накупила себе столько всего, что пришлось и новый рюкзак приобретать, а потом еще пять. Среди моих покупок в основном наличествовали алкоголь, сладости, духи, духи с феромонами, сухой алкоголь в порошках и таблетках, с десяток охотничьих ножей, два десятка складных, белье разной степени развратности… и мужские стринги. Сама не знаю, зачем купила последнее, просто изображение морд многообразной степени ужасности на причинном месте окончательно покорило мое сердце и вдохновило на новые покупки.
Запиликал сейр. Не у меня, но мой. Оглядев верзил, определила, из чьего кармана это доносилось, молча и требовательно протянула руку. Воин, держащий только что купленный мной рюкзак, который я под завязку наполнила упаковками с бельем, демонстративно меня проигнорировал.
– Лучше отдай, – продолжаю стоять с протянутой рукой.
Мне насмешливо протянули… рюкзак.
– Не это, – прошипела я.
Рюкзак оттянули обратно. Сейр не унимается. Я разозлилась и пригрозила:
– Плакать буду.
Воин с черными глазами, папандра напоминающими, молча прошел к автомату, извлек собственную карту, сделал покупку и, вернувшись, издевательски протянул мне носовой платок. Я разозлилась окончательно и разорила собственный счет на покупку таких необходимых вещей, как перцовые баллончики, миниатюрные камеры видеонаблюдения, косметика… много косметики. Депиляторы разной степени действенности, краска для волос, крема, отбеливающие крема… Потом я подумала… Оглянулась, посмотрела на воинов и поняла, что все затарены уже и свободные руки только мои остались. Вдохновленная свободой собственных конечностей и злая на воинов, я обратила внимание на раздел детских татуировок… Скупила почти все! И вот после этого, уже набирая чего полегче, двинулась к выходу, размышляя над тем, как быстро воин разобрался в системах покупки через терминал. Как будто часто такими пользовался.