Пригода подошел к поверженному немецкому контрразведчику и в удивлении воскликнул:
— Та цэ ж тот самый часовой, що за намы прыглядав!
— Хорошая птичка к нам припрыгала, — Татарчук с удовлетворением смотрел на Хольтица, который уже пришел в себя. — Командир постарался…
— Капитан Хольтиц! — Маркелов с помощью Кучмина поставил немца на ноги. — Вы меня слышите?
— Д-да… — выдавил тот из себя и, собравшись с силами, стал ровно, высоко вскинув голову.
— Где наша рация? Отвечайте!
Молчание.
— Отвечайте, Хольтиц, иначе нам придется вас ликвидировать.
Хольтиц никак не прореагировал.
— Хольтиц, мы вам сохраним жизнь, если получим рацию. Где она?
— Не скажу! И плевать мне на ваши угрозы и посулы! Никто из вас отсюда не выйдет живым. Никто!
— Шлепнем гада. — Кучмин вытащил нож…
Хольтиц, крепко стиснув губы, отвернулся. «А ведь ничего не скажет, — думал Маркелов, глядя на него. — Но что же делать?» Решение пришло неожиданно.
— Машина!..
Татарчук понял его с полуслова.
— Придется позаимствовать вашу одежду, капитан Хольтиц… — с иронией глядя на побледневшее лицо немца, сказал Маркелов.
В «опеле» разместились с большим трудом. За руль сел Кучмин, а рядом Маркелов, переодетый в форму Хольтица. Остальные разведчики вместе с Георге расположились на заднем сиденье. Ласкина бережно уложили на колени.
«Опель», набирая скорость, катил по тюремному двору. Маркелов краем глаза наблюдал за пулеметчиком — заметит подмену или нет? Автомат лежал на коленях, дверка кабины была чуть приоткрыта — возможно, вопрос жизни и смерти будут решать доли секунды.
Наконец за поворотом показались массивные ворота. «Пронесло…» — на миг расслабился Маркелов, но тут же руки снова крепко сжали автомат. Пост у ворот. Три охранника, сигнализация…
Не доезжая до ворот метров с полсотни, Кучмин просигналил. Из караулки выскочил солдат и, отодвинув засовы, принялся открывать тяжелые створки, Кучмин убавил газ, выжал сцепление, и машина медленно покатилась по инерции. Из караульного помещения вышел второй немец, унтер-офицер. Прикрикнув на солдата, он направился к «опелю». Взгляд его безразлично скользнул по лицу Кучмина и остановился на Маркелове; от изумления он застыл на месте, затем, опомнившись, схватился за оружие. И тут же зачастили автоматы разведчиков.
«Опель» выскочил из тюремных ворот и помчал по узкой ухабистой дороге к окраине города. Сзади завыла сирена, и, словно спохватившись, залаял пулемет на вышке.
— Жми, Степа! — кричал яростно Татарчук.
Из-за поворота вынырнула легковушка, и машины едва не столкнулись. Кучмин круто вывернул руль, выскочил на тротуар, затем опять съехал на дорогу, и «опель», набирая скорость, устремился к мосту через реку на окраине города.
В этот полуденный час дорога была пустынна. Возле моста, который соединял два берега небольшой речушки, стоял бронетранспортер Водитель бронемашины уже одевался и поторапливал двоих солдат, которые с гоготом плескались в мутной теплой воде
— Командир! — У Татарчука при виде бронетранспортера загорелись глаза. — Сменим телегу, а?
Маркелов оглянулся назад — погони пока не было видно — и утвердительно кивнул.
Захваченные врасплох солдаты глупо таращились на офицера, который приказал их связать и запихнуть в кабину «опеля», что и было проделано с завидной быстротой и сноровкой.
Вскоре по совету Георге Виеру свернули на одну из проселочных дорог, по которой разведчики благополучно добрались до леса и, спрятав бронетранспортер, ушли в горы.
* * *Немцы пока еще не знали, где скрываются разведчики, но тщательно прочесывали окрестности города и подступы к их укрытию в горах, все туже затягивая петлю. Чувствовалась железная хватка и опыт полковника Дитриха.
Сопоставив сведения, которые им сообщил Георге Виеру, с темя данными, какими располагали разведчики, Маркелов уже ни капли не сомневался в масштабности и значимости игры, затеянной контрразведчиками вермахта, а также какую цель они этим преследовали — скрыть сосредоточение крупных и хорошо оснащенных новейшей техникой соединений на кишиневском направлении, где, судя по всему, гитлеровцы ждали наступления советских войск. И теперь, зная планы немецкого командования, старший лейтенант ломал голову над тем, как выбраться из западни, устроенной полковником Дитрихом, или, что еще более желательно, как раздобыть рацию.
— Командир! Сюда!
Маркелов соскочил с камня у входа в неглубокую пещеру, где расположились разведчики, и поспешил на зов.
В глубине пещеры на ложе из веток и охапок травы лежал Ласкин. Ему уже стало легче, но передвигаться без посторонней помощи он не мог. Необычно было видеть улыбчивого, веселого Ласкина хмурым, неразговорчивым и каким-то отрешенным.
Ласкин открыл глаза, посмотрел на Маркелова и тихо ответил:
— Оставьте меня… Уходите… Вы обязаны вернуться… к нашим… Не хочу быть… обузой…
Ласкин потерял сознание.
Разведчики, угрюмые и сосредоточенные, окружили Маркелова.
— Попробуем сегодня, — Маркелов старался не встречаться с ними взглядом. — В последний раз… Завтра может быть поздно.
— В каком направлении пойдем? — спросил Кучмин.
— Еще не знаю. Мы пытались где только возможно…
— Нет, не везде.
— Что ты имеешь в виду? — в недоумении спросил Маркелов Кучмина.
— Город. Там нас не должны ждать. А если проскочим незаметно, то искать в той стороне и вовсе не будут…
— Постой, постой! Адрес! — Алексей хлопнул себя ладонью. — Ведь мне дали явку в этом городе! Решено — идем в город!
— А патрули, а сторожевые посты? — отозвался Татарчук. — Если не сумеем пройти тихо, из города нам уже не выбраться.
— Хорошо бы знать пароль, — вздохнул Кучмин. — Или какие документы иметь…
— Это идея, — Маркелов посветлел. — Попытаемся…
Бронетранспортер был в целости и сохранности. К нему добрались незамеченными. И впрямь со стороны города оцепление было жидковатым и состояло из румынских солдат-новобранцев, как определил Георге Виеру.
Ехали по проселочным дорогам на малом газу, не включая фар. Возле шоссейной дороги, которая вела в город, устроили засаду.
Вскоре показался огонек одинокой фары. Сомнений не оставалось — мотоцикл.
Пригода и Кучмин перескочили на другую сторону шоссейной дороги, на ходу разматывая катушку телефонного кабеля, который нашли в бронетранспортере; Татарчук и Маркелов легли на поросших травой откосах.
Мотоцикл приближался. Водитель мотоцикла прибавлял газу — темнота пугала его.
Офицер, который сидел в коляске, почувствовал состояние солдата-водителя, покрепче прижал к себе сумку с документами и насторожился.
Разведчики вскочили одновременно. Водитель мотоцикла каким-то чудом успел рассмотреть натянутый кабель и даже попытался среагировать, пригнувшись к рулю, но не успел — его подхватило и швырнуло на землю. Мотоцикл вильнул, скатился на обочину и перевернулся.
— Зажигание! — Маркелов ринулся к офицеру, который успел подняться, опрокинул на землю и быстро связал ему руки.
Татарчук тем временем заглушил мотор мотоцикла и поспешил к Пригоде и Кучмину.
— Готов, — Степан не без сожаления пытался рассмотреть «шмайссер» солдата-водителя, стараясь определить степень пригодности после сильного удара о землю.
Солдат был мертв.
— С дороги! — скомандовал Маркелов, тревожно посматривая на приближающуюся автоколонну…
Пленник оказался офицером связи, курьером, и толку от него, было мало, поскольку прибыл в группу армий «Южная Украина» всего неделю назад из госпиталя (правда, пароль все-таки сообщил), но бумаги, которые он вез, оказались весьма ценными, что не преминул отметить Маркелов, рассматривая их при свете фонарика, пока бронетранспортер катил в сторону города. В сумке курьера были интендантские разнарядки на продовольствие, а в них расчет недельного запаса продуктов для группы армий. Зная суточную потребность в них, довольно просто подсчитать численность войск, поскольку солдатские и офицерские нормы были хорошо известны в штабе фронта.
Вплоть до самого города сторожевых постов не оказалось. Маркелов уже было облегченно вздохнул, когда миновали пустынный перекресток — уж где-где, а здесь место для поста в самый раз. Но на спуске к знакомому старому мосту, возле которого они позаимствовали у гитлеровцев бронетранспортер, сердце у старшего лейтенанта екнуло: мост был перегорожен шлагбаумом, возле которого, на обочине, стояла караульная будка и два мотоцикла.
— Фельджандармы… — при виде часовых у моста тяжело вздохнул Татарчук. — У этих нюх собачий, без драки вряд ли обойдется.
Степан Кучмин поправил пулеметную ленту и попробовал турель, довольно хмыкнул и поймал в прицельную рамку рослого фельдфебеля с бляхой на груди, который властно вскинул руку, требуя остановиться.
— Какого черта! — заорал Маркелов. — Срочный пакет в комендатуру! Быстрее открывайте!
— Но, господин… — Фельдфебель на мгновение осветил карманным фонариком Маркелова, и при виде офицерских погон и Железного креста сник. — Господин капитан, нам приказано…
— Ты что, не понял, дубовая голова! — пуще прежнего напустился на ошарашенного фельдфебеля Маркелов. — Срочный пакет! Пароль — «Дунай»! Вот документы! — Ткнул под самый нос удостоверение курьера и тут же сунул в карман мундира. Я долго буду ждать?! Хайль! Поехали! Черт знает что…
Бронетранспортер загнали через пролом в стене на территорию старого полуразрушенного монастыря, давно оставленного хозяевами, и замаскировали в саду, среди кустов дикого винограда.
— Со мной идет Кучмин, — Маркелов торопился, — Татарчук, останешься за старшего. — В случае чего — задача вам ясна: любой ценой добраться к своим.
Маркелов было засомневался, что это был именно тот дом, адрес которого дал ему полковник Северилов, но в узкой горбатой улочке, параллельной одной из центральных улиц города, аптека была единственной. И Алексей нерешительно дернул за конец цепочки, которая висела возле входной двери.
Где-то внутри звякнул колокольчик.
— Иду, иду! — раздался за дверью приглушенный толстыми стенами голос. Дверь отворилась, и на пороге появился невысокий круглолицый человек в старомодном пенсне.
Оплывшая свеча испуганно затрепетала желтым неярким язычком пламени внутри жестяного фонарика с выбитым стеклом.
— Что угодно господину офицеру? — спросил он на хорошем немецком.
Маркелов небрежным жестом отстранил его и молча шагнул внутрь аптеки, Кучмин остался у входа.
— Зажгите свет! — приказал Маркелов.
Человек быстро забегал вдоль прилавка, и вскоре три керосиновые лампы осветили неожиданно уютное и чистое помещение аптеки.
— Вы провизор? — спросил его Алексей.
— Да, господин офицер, — угодливо изогнулся тот.
— Фамилия!
— Войкулеску, господин офицер.
— Та-ак… — Маркелов прошелся по аптеке, рассматривая витрины с лекарствами.
Провизор следил за ним тревожным взглядом.
— У вас есть хинин в таблетках? — четко выговаривая слова, спросил Маркелов.
Провизор слегка вздрогнул, чуть прищурил глаза и так же четко ответил:
— В таблетках не держим. Есть в порошках.
— Очень жаль. Тогда дайте камфарного масла.
— Десять ампул устроит?
— Давайте пятнадцать.
— Уф-ф… — Провизор широко улыбнулся, снял пенсне и сунул его в карман пижамы. — Вы меня здорово напугали. Не ожидал.
— Здравствуйте, — протянул ему руку Маркелов.
— Доброе утро, — сильно тряхнул ее провизор. — Прошу сюда, — показал он на дверь.
От былой растерянности и угодливости не осталось и следа; провизор, как показалось Маркелову, стал даже выше ростом. А когда он переоделся и появился в гостиной, Алексей едва не вскочил от неожиданности — перед ним стоял совсем другой человек: широкоплечий, подтянутый, с жестким выражением лица, и только черные глаза остались такими же — с холодными льдинками внутри.
— Удивлены? — Провизор сел напротив Маркелова. — Пришлось сменить театральные подмостки на аптеку. Никогда не думал до войны, что придется играть роль провизора с таким вдохновением, — он рассмеялся. — И знаете, даже не обидно, что публика не устраивает оваций. Так чем могу быть полезен? Как я понял, причина вашего появления здесь явно неординарна?
— Вам привет от ноль второго…
— О-о, это серьезно. — Провизор кивнул в сторону двери. — Пусть ваш товарищ не маячит на улице. В случае чего здесь есть два тайных выхода.
Кучмин зашел внутрь аптеки, входную дверь закрыли на засов.
— Я вас слушаю.
— Мне срочно нужен радиопередатчик.
— Это все?
— Нет. Еще необходим доктор. Но передатчик — главное.
— С передатчиком сложно, но попробую достать. — Провизор задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Только когда, вот в чем вопрос.
— Что-то случилось?
— Мой радист недавно погиб. Нелепая смерть. В нашей профессии никто не застрахован от ошибок, случайностей…
— Что с доктором?
— Ничем помочь не смогу. Надежных нет (вам ведь нужен человек, которому можно доверять), а я в этом деле полный профан.
— Тогда придется просить вас выручить медикаментами.
— Это пожалуйста. В любом количестве. Я человек запасливый. У меня есть редкие лекарства. Но возвратимся к передатчику…
— Передатчик мне нужен как можно скорее. Это очень важно.
— Попытаюсь связаться с местными подпольщиками.
— Где мы увидимся и во сколько?
— Здесь же, в пять… нет, в шесть вечера — так вернее. Кстати, может, вы останетесь у меня?
— Нет. Мы уходим. До вечера…
На улице уже было совсем светло. Маркелов и Кучмин шли неторопливо, прогулочным шагом.
— Наконец-то… — Татарчук с надеждой смотрел на Маркелова. — Ну как?
— Пока ничего определенного. Подождем до вечера. Где остальные?
— Румын возле Ласкина, а Пригода осматривает монастырь — свою квартиру нужно знать досконально, чтобы в нужный момент не запутаться.
— Через полчаса сменим тебя…
Ласкину подыскали светлую сухую келью, сделали несколько уколов, рекомендованных провизором.
Во время завтрака появился Пригода с двумя ящиками. Оставив их у входа в монастырскую трапезную, где за длинным столом из отполированных каменных плит сидели Кучмин и Маркелов, он подошел и молча сел рядом с ними.
— Ты что принес, Петро? — спросил Кучмин.
— Тол.
— Тол? — переспросил удивленный Кучмин. — Где ты его откопал?
— В пидвали був захованый.
— Много?
— Ото всэ.
— Находка ценная, — Кучмин подхватил один ящик на руки. — Помоги в бронетранспортер снести.
После обеда разразилась сильная гроза. Ливень бушевал в течение четырех часов. К вечеру черные грозовые тучи уползли за горизонт, и только дальние раскаты грома да редкие всплески молний над горами напоминали о недавнем разгуле природы. Ливень уступил место несильному дождю.
Провизор встретил разведчиков с кислым видом. Маркелов только вздохнул, услышав просьбу повременить до завтра, поскольку связь с подпольщиками установить не удалось — отсутствовал человек, который мог это сделать. Прихватив лекарства для Ласкина, сигареты и немного продуктов, припасенных провизором, и договорившись о следующей встрече, Маркелов и Кучмин уже в сумерках направились к монастырю.
— Командир, за нами «хвост», — догоняя Маркелова, который шел чуть впереди, тихо обронил Кучмин.
Маркелов видел, как по другую сторону улицы, чуть сзади, шли двое мужчин в штатском, еще двух он заметил, когда сворачивали в очередной переулок — при виде разведчиков они поторопились укрыться в ближайшей подворотне.
— Нужно отрываться, командир. — В голосе Кучмина звучали тревожные нотки.
— Увозим подальше от монастыря.
Разведчики приближались к центру города, стараясь ввести преследователей в заблуждение относительно конечной цели своего маршрута. «Что это за люди? — тревожно думал Маркелов — Румынская сигуранца? Не похоже — слежка за офицером вермахта, да еще в таких масштабах… Полковник Дитрих? Возможна. Тогда почему не предпринимают попыток к задержанию? Тем более что, судя по всему, они шли за нами почти от самой аптеки. Провизор?.. — Алексей даже содрогнулся, такой кощунственной показалась эта мысль — провизор правильно ответил на пароль, и внешность соответствует, описанию Северилова. — Не может быть!»
И тут же другая мысль, от которой Маркелова бросило в жар: «Это провал! И я в этом виноват! Навел на след… Что теперь делать?»
— Пора, командир, — Кучмин напомнил ему, что игра чересчур затянулась.
— Пора! — Маркелов прикинул расстояние до преследователей, которые, чтобы не упустить разведчиков из виду в темноте, были от них метрах в тридцати. — Придержи их.
Алексей свернул во двор, через пару минут за ним последовал и Кучмин.
Озадаченные таким оборотом преследователи поспешили за Степаном и увидели во дворе только его одного — Кучмин неторопливо вышагивал в направлении небольшой арки, где был выход на центральную площадь…
Алексей выскочил на площадь и, свернув за угол, перешел на быстрый шаг. Дождь усилился, и площадь была безлюдна. Только у ресторана, который угадывался по звукам скрипок и гитар, урчали моторы машин и слышался людской говор.
Маркелов решительно подошел к шикарному «майбаху», пассажиры которого — сутуловатый румынский офицер в годах и юная особа с очаровательным личиком — только что исчезли в ресторане, и, с силой рванув дверцу, забрался на переднее сиденье.