— Этот грек долго учился наукам и поднаторел говорить красивые слова, меж тем как нам приходится тяжко работать, чтобы прокормить семью.
И Копт ответил:
— Красивыми словами говорят поэты. Придет день — и кто-нибудь напишет:
Труд — это выражение Любви, которое объединяет живущих. Чужой труд дает нам то, без чего мы не можем жить, а наш собственный питает других.
Есть два вида работы.
Первую делают по обязанности и только чтобы снискать хлеб насущный. В этом случае люди всего лишь продают свое время, не понимая, что никогда не смогут выкупить его обратно.
Всю жизнь они мечтают о том, что придет день — и они наконец отдохнут. А когда этот день настает, оказывается, что они уже слишком стары, чтобы наслаждаться тем, что предлагает им жизнь.
И эти люди никогда не берут на себя ответственность за свои поступки. Они говорят: «У меня не было выбора».
Но есть и другая работа.
За нее люди берутся, чтобы заработать на хлеб насущный, но умудряются наполнить каждую минуту преданностью и любовью к другим.
Назовем эту работу Приношением. Представим себе двоих людей, которые из одних и тех же продуктов готовят одно и то же блюдо, но только первый все что делает, делает с Любовью, а второй всего лишь заботится о том, чтобы насытится. И хотя любовь нельзя ни увидеть, ни взвесить, вкус у блюд будет разным.
Тот, кто занят Приношением, неизменно поучает награду. И чем больше дробит он свою любовь, тем больше она умножается.
Когда Божественная Энергия приводила Вселенную в движение, все звезды и планеты, все моря и леса, все горы и долины получили возможность участвовать в Творении. То же произошло с людьми.
Кое-кто говорил: «Нет, мы не желаем. Мы не сможем исправить ошибки и покарать несправедливость».
Другие же говорили: «Потом лица своего орошая пашню, возношу я хвалу Творцу всего сущего».
Но явился дьявол и медовым голосом зашептал: «Ты будешь каждый день тащить огромный камень на вершину горы, а когда дотащишь — он неизменно скатится вниз, к подножью».
И все, кто поверил ему, сказали: «Ничего нет в жизни, кроме бессмысленного повторения одной и той же работы».
А те, кто не внял сладким речам, ответили: «Что ж, теперь я полюблю камень, который должен волочь на гору. И потому каждая минута ним будет посвящена тому, кого люблю».
Приношение — это молитва без слов. И как всякая молитва, она требует неукоснительного порядка: но ведь порядок — это не рабство а осознанный выбор.
Не надо говорить: «Судьба ко мне несправедлива. Покуда одни идут путем своей мечты, я тружусь от зари до зари чтобы выжить».
Ибо судьба ни к кому не может быть несправедлива. Всякий из нас волен любить или ненавидеть то, что делает.
Когда любим — наши ежедневные труды дарят нам такую же радость, как тем, кто отправится исполнять свои мечты.
Никому не дано оценить величие и важность того, что делает человек. В том-то и состоит тайна и красота Приношения: это поручение, ниспосланное нам, и мы должны ему довериться.
Пахарь может возделывать землю, но не может сказать солнцу: «Ярче свети сегодня!». Не может и приказать облакам, чтобы пролились дождем в такой-то час. Он должен делать то, к чему призван, — пахать поле, бросать в борозду семена и в ожидании урожая осваивать дар терпения.
Временами, увидев, что урожай погиб и все труды были напрасны, он будет впадать в отчаянье. Но ведь и тому, кто идет исполнять свою мечту, случается раскаиваться В своем выборе: и ему порой хочется вернуться и отыскать работу, которая просто его прокормит.
Но уже назавтра в сердце каждого труженика и каждого искателя приключений вновь пробуждаются и радость, и вера. Оба увидят плоды Приношения и будут счастливы ими.
Потому что и тот и другой поют одну песню, и в ней звучит радость от того, что им дано было некое поручение, и они выполнили его.
Поэт умер бы с голоду, не будь пахаря. Пахарь умер бы с тоски, не распевай он песен, сочиненных поэтом. Делая Приношение, ты позволяешь другим любить тебя.
И сам учишься любить других через то, что приносят они.
И тот же пастух, что говорил о работе, спросил настойчиво:
— Но почему одни люди добиваются большего, чем другие?
И Копт ответил так:
— Успех приходит не от чужого признания. Это — всходы того, что ты посеял с любовью.
Когда приходит пора собирать урожай, ты можешь сказать себе: «У меня получилось».
Ты сумел — ты добился того, что твой труд уважаем, ибо ты работал не только для того, чтобы выжить, но и затем, чтобы показать свою любовь к ближним и дальним.
Ты сумел завершить начатое, хоть и не предвидел всех ловушек, что попадались на пути. А когда твой порыв начинал иссякать, ты призывал на помощь дисциплину. Когда же и она ослабевала от твоей усталости — ты воспользовался минутами отдыха, чтобы задуматься о дальнейших шагах.
Ты не оцепенел от поражений, неизбежных в жизни всякого, кто идет на риск. Не стал задумываться о том, что потерял, когда выношенный тобой замысел провалился.
И не остановился, когда пришла минута торжества. Потому что цель еще не была достигнута.
И когда понял, что пришла пора просить о помощи, не счел это унизительным. А когда узнал, что в помощи нуждается кто-то другой, выказал все свои умения, не боясь выдать своих секретов, не опасаясь, что ими воспользуются. Ибо сказано — стучите, и отворят вам. Просите, и дано будет вам. И плачущий — утешится. И даже если это случится не тогда, когда ты этого ждешь; рано или поздно ты увидишь плоды того, что с такой щедростью раздавал.
Успех сужден тем, кто не теряет времени на сравнение своих побед с чужими достижениями.
Успех входит в дом того, кто твердит неустанно: «Я отдам все лучшее во мне».
А те, кто взыскует лишь успеха, почти никогда его не обретают, ибо успех — это не конец, но лишь следствие.
Одержимость — плохое подспорье почти во всем: она сбивает с пути и в конце концов отнимает у нас способность наслаждаться жизнью.
Богат не тот, у кого есть груда золота высотой вон с тот холм в южной части нашего города. А тот, кто ни на единую секунду своего бытия не порывает связи с Божественной Энергией.
Да, надо иметь цель. Но по мере продвижения к ней стоит время от времени останавливаться и, оглянувшись вокруг, наслаждаться тем, что видишь. И с каждым следующим отвоеванным шагом ты будешь видеть дальше и открывать для себя неизведанное.
И вот в такие минуты важно спросить себя: «Осталось ли нетронутым то, что всегда было мне так дорого? Я стараюсь нравиться другим и Для того делаю то, чего они от меня ожидают или же в самом деле непреложно убежден, что в работе выражаю объятую восторгом душу? Любой ли ценой хочу я достичь успеха — или благодаря тому, что сумею наполнить мои дни Любовью?»
Успех проявляется в том, что жизнь становится богаче, а не в сундуках, набитых золотом.
Ибо всякий человек может сказать: «Употреблю свои деньги на то, чтобы сеять, взращивать, собирать урожай и засыпать его в житницы, и ни в чем не буду терпеть недостатка». Но тут явится Незваная Гостья — и все усилия пойдут прахом.
Имеющий уши да слышит.
Не старайся сократить путь, но следуй им так, чтобы от каждого деяния твоего прочней становилась почва под ногами и красивей — природа вокруг тебя.
Не тщись сделаться Повелителем Времени. Если поспешишь и соберешь плоды раньше срока — они будут незрелы и никому не принесут отрады. Если же из страха или неуверенности и себе промедлишь с Приношением — они сгниют.
А потому наблюдай время от сева до сбора урожая.
И вслед затем ожидай чуда превращения.
И помни покуда тесто еще в печи, его нельзя назвать хлебом.
И покуда слова еще теснятся в горле, их нельзя назвать стихами.
И покуда нити еще не сплетены руками ткача, их нельзя назвать полотном.
Когда настанет время показать другим твое Приношение, все восхитятся и будут говорить друг другу так: «Этот человек добился успеха, потому что всем желанны плоды его труда».
И никто не спросит, чего стоило обрести их. Ибо творение того, кто трудится с любовью, проникнуто красотой столь всепобеждающей, что едва ли доступно глазу. Подобно тому как акробат взлетает в воздух без видимых усилий, так и успех — когда приходит — кажется делом самым что ни на есть ее естественным.
А меж тем если бы кто-нибудь решился расспросить, в ответ прозвучало бы: «Я уж готов был дрогнуть и сдаться, мне казалось, что Бог больше не слышит меня, часто мне приходилось сворачивать со стези, а порой и оставлять ее. Но несмотря ни на что я возвращался и шел дальше, ибо был убежден, что только так можно прожить дарованную мне жизнь.
И я усвоил, через какие мосты следует переходить, а какие — жечь».
Я — поэт, я земледелец, художник, воин, священнослужитель, купец, учитель, политик, ученый, — но и тот, кто занят лишь заботой о доме и детях.
Я вижу — есть много людей, стяжавших себе славу громче моей, и зачастую слава их заслуженна. Бывает, впрочем, что это лишь проявление честолюбия или тщеславия, а потому век ее будет недолог.
Что же такое успех?
Это — возможность каждую ночь засыпать с миром в душе.
Девушка по имени Альмира, которая все еще верила, что ангельские рати сойдут с небес и отстоят священный город, попросила:
— Расскажи нам о чуде.
И Копт ответил:
— Что есть чудо?
Можно по-разному определить это понятие: нечто такое, что происходит вопреки законам природы, нежданное избавление от неминуемой беды, видения и исцеления, невозможные встречи, вмешательство высших сил в тот миг, когда явилась Незваная Гостья.
И каждое определение будет верным. Но истинное чудо есть нечто большее — это то, что внезапно наполняет наше сердце Любовью. И когда это происходит, мы ощущаем глубочайшую благодарность за благодать, которой осенил нас Бог.
И значит, мы можем просить: «Отче наш, чудо насущное дай нам днесь».
Даже если мы неспособны заметить его, ибо наш разум как будто неотступно занят помыслами о великих деяниях и победах. Даже если были столь погружены в рутину, что не заметили, как чудо изменило течение нашей жизни.
И потому в ту пору, когда пребываем в тоске одиночества, мы будем зорко вглядываться, чутко вслушиваться в то, что нас окружает, — в распускающийся цветок, в ход небесных тел, в отдаленную птичью трель и детские голоса.
И дай нам Бог понять, что на свете существует нечто столь важное, что постигать его суть следует без чьей бы то ни было помощи. И не чувствовать себя в такие минуты оставленным: ибо Он всегда и неизменно с нами — и готов вмешаться, если мы по беспечности слишком близко подойдем к краю бездны.
Дай нам идти вперед, преодолевая страх, и принимать непостижимое вопреки нашему настойчивому желанию все объяснять и познавать.
Дай нам усвоить, что сила Любви в ее противоречиях. И что Любовь жива не потому, что прочна и устойчива и не встречает вызовов, но потому, что изменчива.
Дай нам понять, что каждый раз при виде того, как унижен надменный и как вознесен униженный, мы видим чудо.
А когда от усталости подгибаются ноги, дай нам силу, что заключена в душе, и пусть она ведет нас. Когда же утомится и душа, дай возможность идти вперед силой Веры.
Дай нам увидеть в каждой песчинке пустыни явленное Тобой чудо разнообразия, и пусть это вдохнет в нас отвагу принимать себя такими, каковы мы есть. Потому что как во всем мире не найти двух совершенно подобных друг другу песчинок, так не существует людей, которые бы мыслили и действовали одинаково.
Одари нас умением принимать смиренно, а отдавать — радостно.
Дай осознать, что мудрость заключена не в ответах, которые мы получаем, но — в вопросах, обогащающих нашу жизнь.
Сделай так, чтобы мы не стали рабами ложного знания, ибо на деле мы знаем ничтожно мало о Судьбе. Но пусть это побудит нас действовать безупречно с помощью четырех добродетелей — отваги, изящества, любви и дружбы.
Отче наш, чудо насущное дай нам днесь.
Подобно тому как на вершину горы ведут разные тропы, так и к достижению мечты можно подойти разными путями. Дай нам найти тот единственный путь, что достоин быть пройденным, — путь, где являет себя Любовь.
И пусть, прежде чем вызвать любовь в других, дано нам будет пробудить Любовь, дремлющую в нас самих. Лишь тогда мы будем достойны нежности, уважения и восторга.
Дай нам умение отличать нашу борьбу от той, в которую нас втянули против воли, и от той, которой мы не смогли избежать, потому что судьба вынудила нас в нее ввязаться.
Дай глазам нашим открыться и увидеть, что не бывает двух одинаковых дней. Каждый привносит в мир особое чудо, которое позволяет нам дышать, мечтать и идти вперед, озаренными солнцем.
Дай и ушам нашим услышать верные слова слетающие порой с уст ближних, — хоть мы и не просили совета, и никто не знал, что творилось в ту минуту в нашей душе.
Дай и устам нашим, раскрывшись, обрести свойство говорить не только на языке людей, но и наречием ангелов, и сказать так: «Чудеса не противоречат законам природы; мы думаем иначе потому, что законы природы нам неведомы».
И в тот миг, когда нам удастся все это, дай нам смиренно опустить голову и сказать: «Я был слеп и прозрел. Я был нем и обрел дар речи. Я был глух, а теперь слышу. Ибо чудо Господне действует во мне и возвращает мне все, что я считал утраченным».
Ибо таким и бывает чудо. Оно раздирает покровы и преобразует все, но никогда не позволяет рассмотреть, что за ним таится.
Оно выводит нас невредимыми из долины мрака и смерти, но не объясняет, какой дорогой идти к вершинам света и счастья.
Оно открывает двери, запертые на замки, которые невозможно взломать, но при этом обходится без ключей.
Оно окружает солнца планетами, чтобы они не чувствовали себя затерянными во Вселенной, и не подпускает планеты слишком близко, чтобы солнца их не поглотили.
Оно трудом обращает зерно в хлеб, и терпением — виноград в вино, а воскрешением мечты обращает смерть — в жизнь.
И потому, Отче наш, мечту нашу насущную дай нам днесь.
И прости нас, если мы не всегда способны распознать.
Человек, который слышал доносившиеся из-за крепостных стен воинственные песни крестоносцев и опасался за себя и свою семью, попросил:
— Расскажи нам о тревоге.
И Копт сказал:
— Ничего нет в ней постыдного и порочного.
Смертному не дано распоряжаться временем, которое принадлежит Богу, но в условие человеческого существования входит желание получить ожидаемое как можно скорей.
Или напротив — пытаться отсрочить то, что внушает страх.
Так происходит с детства — и до той поры, когда жизнь делается нам безразлична. Когда связаны с настоящей минутой, мы непременно и жадно ждем кого-то или чего-то.
И как сказать сердцу, в котором зажглась страсть, чтобы оно успокоилось, чтобы в безмолвии, освободясь от страха и томления, от вопросов, на которые нет ответа, училось внимать чудесам Творения?
Нетерпение — часть любви, и неразумно упрекать его за это.
Как сказать тому, кто всю свою жизнь и все свое добро вложил в исполнение некой мечты, но не увидел результатов, чтобы он не тревожился? Земледелец, хоть и не в силах приблизить время сбора урожая, чтобы поскорее пожать то, что посеял, не может ждать осени без нетерпения.
Как велеть воину не беспокоиться перед битвой?
Он до изнеможения упражнялся ради этой минуты, отдавал ей все лучшее, что есть в нем, он считает себя готовым к схватке, но опасается, что исход ее не будет зависеть от его усилий.
Так что тревога и смятение присущи человеку с рождения. И поскольку нам не дано подчинить их своей воле, надо научиться с ними жить — точно так же, как мы научились уживаться со стихийными бедствиями.
А для тех, кто не овладел этим искусством, жизнь становится подобна кошмару.
Все то, за что следовало бы благодарить, — все часы и минуты, из которых слагается день. — превращаются в проклятье. Таким людям хотелось бы, чтобы время неслось вскачь, они не понимают, что тем самым приближают свою встречу с Незваной Гостьей.
Но это еще полбеды: пытаясь справиться со своим смятением, они придумывают такое, от чего оно лишь усиливается.
Мать, поджидающая возвращения сына, воображает себе разные ужасы.
«Моя возлюбленная принадлежит мне, как я — ей. Когда она ушла, я рыскал по всему городу, но так ее и не нашел». И каждый следующий перекресток, каждый новый прохожий, которого расспрашивал о ней влюбленный, усиливали его беспокойство, пока оно не переросло в отчаяние.
Работник, чтобы убить время в ожидании, когда увидит наконец плоды своего труда, принимается за другую работу и тем самым лишь продлевает минуты ожидания. И очень скоро его нетерпение переходит всякие пределы, и он уже не может отвлечься, глядя на звездное небо или играя с детьми.
И вот — и мать, и влюбленный, и этот работник уже не способны жить своей жизнью, они могут лишь ожидать худшего, сетуя на то, что день тянется бесконечно. Они раздражительны с друзьями, домочадцами и слугами. Они скверно питаются — едят слишком много либо не могут проглотить ни крошки. А ночью, преклонив голову на подушку, ворочаются с боку на бок и никак не могут заснуть.
Тревога окутывает их как покрывало, сквозь которое ничего нельзя разглядеть иначе как глазами души.
А глаза души уже застланы пеленой усталости.