— Молчишь? — Невероятно притягательный парень, в синих джинсах и черной облегающей его мускулистый торс майке, с совершенно хулиганским выражением на лице извлек из ящика письменного стола еще и лифчик, а следом даже чулки. И все это горкой сложил, а вот трусики продолжал держать в руке.
Странно и как-то волнующе было видеть свое белье в его ладонях. Я снова покраснела.
— Ки-и-ир, — Эд с улыбкой смотрел на меня, — прекращай смущаться.
Я не смущалась! Я развернулась к двери и начала прилагать остервенелые попытки ее открыть… Звук шагов не услышала, и осознание происходящего пришло, едва руки Эдварда скользнули на талию.
— Киран, — прошептал он, — Кира… Ты мне очень давно нравилась, Кир.
Сердце начало стремительно наращивать темп.
— Малыш, посмотри на меня.
Бедная сердечная мышца, едва взяв разгон, мгновенно затормозила… ощущение, что я слышу скрип шин по асфальту.
— Киран, Пантеренок мой, ты же такая отважная… а сейчас что, боишься?
Кто боится?! Я боюсь?!!
Стремительно развернулась в кольце его рук и разгневанно посмотрела на Эда.
— Попалась, — весело сообщили мне, после чего герой моих детских фантазий стремительно наклонился и завладел моими губами.
Ноги решительно взяли очередной тайм-аут, из-за чего рукам пришлось вцепиться в единственную имеющуюся опору — Эдварда. Сердечная мышца, проклиная собственную хозяйку, снова взяла низкий старт, мысли помчались следом, уносясь куда-то вдаль…
И тут за дверью раздалось недовольное:
— Ки-и-ира, ты где-е?
Эд усмехнулся, не прерывая поцелуя, и прошептал:
— Мелкую посвящать будем? — так как я промолчала, он же и принял решение. — Ладно, пусть пока мучается в безвестности. Одевайся, малыш.
И меня отпустили, а Эдвард, открыв дверь, вышел в коридор, и вскоре послышался их с Микаэллой разговор на повышенных тонах.
Торопливо подойдя к столу, я забрала вещи и прошмыгнула в нашу с Микой комнату. Там обнаружила, что трусики мне так и не вернули! В итоге, натягивая короткую юбку как можно ниже, дала самой себе зарок больше никогда не появляться на данной жилплощади.
К моменту, когда я была одета, собрана и даже успела подкраситься, услышала, как открылась входная дверь. Потом в квартире снова стало тихо, и уже никто не ругался. Осторожно ступая, вышла в коридор, постояла. Мики слышно не было. Страшась нарваться на Эдварда, я негромко позвала ее… в ответ тишина. Позвала снова, и вновь с тем же успехом.
С тяжелым вздохом расстегиваю босоножки на умопомрачительной шпильке, ибо только в такой обуви мы устремлялись в очередной забег по клубам, и, стараясь ступать бесшумно, иду искать Микаэллу.
И вот иду я, опасливо в комнаты заглядываю, добралась до помещения с тренажерами Эда, осторожно заглядываю и вдруг слышу над ухом:
— Попалась!
Одна рука Эдварда обняла за талию, вторая… вторая оказалась под юбкой.
— Ки-и-ир, — протянул парень, едва я начала гневно вырываться, — домработница уже ушла, а Мика убежала в университет.
— Что?! — Я перехватила его вторую руку, ту самую, что покушалась на самое сокровенное, и, продолжая удерживать ладонь несопротивляющегося Эдварда, к нему развернулась.
Откровенно посмеиваясь, он отодвинул меня от двери, прижал к стене и, нагнувшись так, что мы уже почти целовались, прошептал:
— Ваш зачет… я связался с деканом, вам его поставят. Тебе автоматом, Микаэлле при предоставлении контрольной, которую она, в отличие от тебя, не сдала. У Мики три часа на пересдачу.
И все бы ничего, но его руки…
— Эд… — Я уже с трудом дышала от нахлынувших ощущений.
— Что? — выдохнул он, беря в сладкий плен мои податливые губы.
— Эдвард, пожалуйста, — простонала я, пытаясь перехватить хоть одну из его не в меру наглых рук. И вроде их всего две, но такое ощущение складывается, что он по меньшей мере шестирукий.
— Что «пожалуйста»? — выдохнул он, медленно опуская ладони на мою талию.
— Отпусти меня, — стон получился каким-то неуверенным.
— «Отпусти»? — Он повторил это за мной, усмехнулся и опустился на колени.
Топик взлетел вверх, обнажая живот, к которому прижались его губы. И это было так трогательно и так… неправильно. Я ведь отчетливо понимала, что он выставил Мику и домработницу намеренно, а еще кому, как не мне, знать о многочисленных девушках Эдварда Дрейга.
— Все еще отпустить? — посмеиваясь, спросил Эд. — Ты действительно думаешь, что я способен это сделать?
Я в этот момент уже ни о чем не думала. Хотя, конечно, отдаться парню вот так, с первой его попытки — не то, чему мама учила… С другой стороны — остановить его я точно была не в силах.
— Киран, — шептал Эдвард, покрывая поцелуями все, до чего мог из положения на коленях дотянуться, — Кира…
А дотягивался он успешно, и губы его давно целовали бедра, добираясь до края юбки… Но если тут кто-то и был против подобного, то явно не я…
Резкий звонок в двери оборвал мой протяжный стон и стал причиной весьма злого ругательства Эдварда. Но никакой звонок не мог отвлечь нас от столь захватывающего момента, как первое получение совместного удовольствия.
Но тут дверь открылась, послышались уверенные шаги, и на всю квартиру раздался крик:
— Дрейг, у нас вылет через час!
В следующую секунду моя юбка вернулась на приличествующее ей место, топик также, лиф был застегнут, а Эд развернулся к излишне наглому посетителю, прикрыв собой собственно временно невменяемую — меня.
— Э-э-э, ты не один? — насмешливо поинтересовался тот, кого я не видела, находясь за внушительной фигурой Эда.
— Дейм, сваливай на кухню, сделай себе… чаю, — откровенно послал его Эд.
— А может, мне стоит кофе себе заварить? — насмешливо предложил посетитель. — Это займет несколько больше времени.
— Хор-р-рошая идея, — прорычал мой герой.
В ответ — громкий и весьма насмешливый смех и веселое:
— Прости, что-то не хочется. И покажи уже свою зазнобу, любопытно, кого ты там так старательно прячешь.
Дальнейшее повергло меня в шок!
— Ничего особенного, Дейм. Просто… снял девочку на ночь, — спокойно ответил Эдвард.
И дыхание у меня вновь перехватило. На сей раз от обиды, гнева, ярости и непонимания. Но злости было больше.
— М-м-м, — протянул незваный гость, — малышка явно хороша, раз ты не желаешь ее отпускать утром. Из дорогих? Хотя о чем это я, других ты не выбираешь. Я на кухню, у тебя три минуты.
— До вылета час, — прорычал Эд.
— Ты работаешь со мной в паре, — спокойно возразил ему незнакомец, — в моих правилах проверка корабля перед стартом. Три минуты, Дрейг.
И этот самый Дейм неторопливо удалился. А Эдвард медленно повернулся ко мне. Но слова уже были сказаны, и даже его виноватый взгляд ничего не менял.
— Шлюх ищи себе где-нибудь в другом месте! — прошипела взбешенная я.
— Кир… — Эд выглядел растерянным.
А в моих глазах застыли злые слезы.
— Зато теперь я понимаю, почему мы ничего не будем сообщать Микаэлле! — прошипела я и попыталась уйти.
Эдвард попытался задержать, за что и получил — ребром ладони по кадыку и удар кулаком в солнечное сплетение. Меня не только за зеленые глаза и черные волосы называли пантерой — по рукопашной я в группе одна из лучших.
Когда я стремительно уходила из квартиры, Эд хрипел на полу. Но едва подхватила босоножки и открыла двери, услышала насмешливое:
— Неплохо.
Развернувшись, увидела высокого, темноволосого, смуглого «незваного гостя», который потягивал кофе, насмешливо улыбаясь и привалившись плечом к стеночке. В ответ на мой разгневанный взгляд напарник Эда развязно подмигнул, но, к его счастью, ничего не сказал. Или к моему. Странный тип — слишком мускулистый для местного, слишком умный взгляд для такого возраста и слишком уж понимающая ухмылка. Что-то было в нем… странное.
Я так и ушла, преследуемая этой наглой насмешливой ухмылочкой! В тот самый день мною было принято два важнейших жизненных решения:
1. Больше никакой зюзи!
2. Больше никакого Эдварда!
История вторая, предупредительная
«Кир, пожалуйста, ответь хоть что-нибудь. Кир, не заставляй меня посвящать мелкую».
Очередное сообщение от Эдварда настигло перед тренировкой. Я бы не подключалась к связи, но ждала сообщение от мамы. От мамы не было, что очень тревожило, от Эда более десяти за один только истекший час.
— Киран МакВаррас!
И почему я опять первая? Стремительно бросила сейр в карман и, схватив эенг, вышла в круг.
Кто объяснит, зачем будущим капитанам навыки рукопашного боя? Капитан должен управлять кораблем, но никак не бить морды подчиненным. Или преподы именно это имели в виду под термином «субординация»?
— Первая позиция. — Тренер крутанул свой эенг, и, едва вращение прекратилось, в его руке оказалось длинное копье.
— Первая позиция. — Тренер крутанул свой эенг, и, едва вращение прекратилось, в его руке оказалось длинное копье.
Метра три как минимум. Мой эенг мгновенно повторил трансформацию тренировочного снаряда мастера, и я приготовилась к бою.
— Атакуй!
Спокойный приказ уверенного в себе наставника. Лоджен истязал всех студентов первого курса и заодно пятьдесят курсантов высшей офицерской. Истязал мастерски и зверски. Увечья легкой формы тяжести получал каждый, кого мастер вызывал в начале занятия на показательный бой. Лоджен показывал, остальные повторяли. Мальчик или девочка для битья, которым не повезло, уползали. Сегодня эта роль досталась мне.
— МакВаррас, атакуй! — Повтор команды — это уже сломанная рука как минимум.
— Да, сэр, — мрачно отвечаю тренеру, но… даже не двигаюсь с места.
Почему я стояла? Не знаю. Возможно, все дело в том, что последние три занятия роль уползающего и стенающего доставалась мне. Два перелома ребер, перелом правой руки в трех местах, трещина берцовой кости, растяжение сухожилий… Боль приходилось терпеть только до медотсека, там в гелликсе восстановление было мгновенным, и на выход отправляешься уже совершенно здоровым, вот только…
— МакВаррас, — прорычал тренер. Именно прорычал, это уже не было сказано тем спокойным и чуть издевательским тоном, которым он доводил студентов до истерики и соплежуйства. — Прямое неподчинение приказу!
— Нет, сэр, — почему-то я продолжаю проявлять упорство, — ни в коем случае, сэр!
Мы стоим посреди зала, на возвышении. Вокруг пять сотен удивленных студиозов, которые, с одной стороны, рады, что это не им на моем месте стоять, а с другой — уже хотят начать тренировку. И я, застывшая на месте исключительно для того, чтобы просчитать первый удар тренера… Не хочется выть от боли в очередной раз.
— МакВаррас!
В этот поистине эпический миг послышался звонок мобика, который я, к своему ужасу, отключить не успела, так как отвлеклась на вопль мастера. А сейры более чем под запретом во время тренировок, и Лоджен просто бесится, если происходит подобный казус.
Рванула застежку кармана, но отключить не успела. Щелчок, затем переход на громкую связь, и в абсолютнейшей тишине прозвучал усталый голос Эдварда:
— Кир, малышка, ответь! Киран, сколько можно? Маленькая моя, нежная, желанная, я возвращаюсь сегодня вечером. Нам нужно поговорить, слышишь?
Если мне казалось, что тихо было до этого момента, то уж теперь и вовсе тишина гробовой стала.
— МакВаррас. — Лоджен Алинсар, невысокий шатен с серыми глазами и невыразительным лицом, в моменты гнева превращался в синеглазого монстра. Вот и сейчас глаза от ярости приобрели ярко-синий цвет. — Ваш сейр, сюда. Немедленно!
Пристально глядя на тренера, медленно тянусь к переговорному устройству, одновременно задавая иные параметры эенгу… потому что Лоджен сейчас нападет, это ясно, как то, что после рассвета день наступает.
И тут снова голос Эдварда:
— Киран, девочка моя, не молчи, я же знаю, ты меня слышишь.
Сейр я разбила сама. Уже от злости. Швырнула тонкую пластиковую модель, припечатала ногой и добила палкой. И я его била, била и била, ровно до тех пор, пока не прозвучало:
— МакВаррас, защита!
Злая, смущенная и вконец взбешенная, я перехватила эенг, который уже начал трансформацию из одного двухметрового копья в два полутораметровых.
И началась битва! Если бы в наших руках были не эенги, а обычное дерево, сейчас щепки летели бы в разные стороны. Но в тренировочном бою щепок нет, есть кровь, слезы, стоны и садизм преподавателей.
Удар! Я увернулась, проскочила под палкой, нанесла двойной аркад в корпус и мгновенно левой жестокий удар по коленной чашечке.
— Пантера! — прохрипел тренер, вынужденный перенести вес на оставшуюся здоровой ногу. — Продолжаем!
Ну, дальше закономерно — я уползала с двумя переломанными ногами по-пластунски. Позади на одной ноге прыгал тренер и продолжал рассказывать, какая я бестолковая.
Вечером, сидя в комнате нашей общаги, пытаясь учить «Инверсионные течения» и не слышать третьей сотни вопросов на тему «Что там было?» от Мики, я приняла еще одно важное решение:
1. Больше никаких пластиковых сейров. Буду пользоваться встроенным.
Когда засыпала, услышала раздраженные переговоры сестры и брата:
— Мика, почему у тебя с обеда телефон не работал?
— Почему? — Микаэлла изобразила смех Черного Властелина. — Почему, спрашиваешь? У нас повсеместно заблокировали связь во время лекций и тренировок. А знаешь почему? Да потому, что один идиот звонил Кире, а она не успела отключить связь, и его слова слышали ВСЕ!
В трубке воцарилось удивленное молчание.
— Что между вами было?! — заорала Мика.
В ответ снова тишина. Напряженная, только слышно его дыхание. А после раздалось едва слышное:
— Мик, Кира сейчас рядом?
Голубые глаза подруги взглянули на меня, и Мика не стала лгать:
— Да, рядом. Она рядом, Эд, и в то же время ее нет! Что между вами произошло? Прошло уже два месяца с той нашей дурацкой пьяной выходки, и все это время Кира молчит!
Я нахмурилась и уже хотела встать, чтобы отобрать сейр, но Микаэлла сорвалась:
— Она молчит, зубрит лекции, записалась в две новые секции и больше не пьет. А самое страшное знаешь что, Эд? Она даже не улыбается больше! И я все думала, что это с Киран? А это оказался ты! ТЫ! Сволочь ты!
Последнее слово потонуло в судорожном всхлипе. Не выношу, когда Мика плачет, она такой добрый и светлый человечек, и, когда плачет, у меня сердце сжимается.
— Мик, — смотрю на подругу. Она ручки к груди прижала, старается не всхлипывать, а у самой подбородок дрожит. — Мик, — я встала, забрала телефон, мстительно отключила. — Ничего он мне не сделал, успокойся. И не надо себя ни в чем винить.
Сидит и плачет, и на меня даже смотреть не может. Знает, что вру. Мика — солнечный человек, она может улыбаться и веселить всех вокруг, но при этом очень чутко чувствует чужую боль.
— Слушай, хочешь сегодня пойдем погуляем?
Влажный от слез взгляд и выразительный кивок в сторону часов — ага, после одиннадцати покидать общежитие нельзя.
— Давай поднимайся, — скомандовала я, направляясь в душ, — сегодня поиграем на контрасте.
Мика натуральная блондинка. Длинные светлые чуть вьющиеся волосы, голубые глаза, розовые губки и хрупкая фигурка. Я ее полная противоположность — жгучая брюнетка с зелеными глазами, и на фоне стройной Микаэллы кажусь очень женственной. А так самая обычная фигура… если ее не подчеркивать. Но как раз показывать достоинства и скрывать недостатки мы с Микой умели, а потому она в черном облегающем платье с глубоким декольте, я в таком же белом, но более коротком.
Пробраться мимо камер и охраны труда не составило — мы давно знали путь через подсобные помещения, а наши поддельные карточки идентификации как раз-таки и сообщали системе, что это две сотрудницы института покидают здание. И едва мы вышли из служебных дверей, как спортивные балетки были оставлены в нише над окном, а мы начали дефилировать на двенадцатисантиметровой шпильке. Туфли, к слову, были новые, посему мы поначалу шли медленно и осторожно, но уже скоро приноровились и дело пошло быстрее.
Поймали такси, назвали первый пришедший на ум адрес и полетели тусить, как умеем это только мы с Микой.
* * *Громкая музыка на этот раз как-то давила на мозги, но исключительно мне. Микаэлла царила на танцполе в окружении трех… а, нет, уже пяти кавалеров и наслаждалась повышенным к себе вниманием. Я же устроилась за барной стойкой и потягивала мятный коктейль с запредельным содержанием алкоголя. Время близилось к трем ночи, в клубе «Морской бриз», под это самое море декорированном, веселье было в самом разгаре, и я с тоской подумала, что теперь Мику до пяти утра не вытащить.
Но уже в следующее мгновение мысли о Микаэлле были вытеснены чуть насмешливым:
— Сколько?
Нам с Микой, конечно, и раньше делали подобные предложения, что неудивительно, учитывая форму одежды, нами предпочитаемую, а потому реагирую нормально и привычно, даже не глядя на собеседника:
— Мужик, обернись ко входу. Видишь охранников? Достаточно одного жеста с моей стороны, чтобы вон те далеко не маленькие парни вмешались. Так что, если не хочешь собирать свои зубы с пола, просто иди, куда шел.
Обычно на этом любые домогательства прекращались мгновенно, но в этот раз почему-то нет.
— Так вот она, твоя цена — выбитые зубы, — тихий смех. — Да, а ты реально дорогая девочка.
Стремительно крутанувшись, повернулась к нахалу, который не внял предупреждению. Темноволосый незваный гость, памятный по не слишком приятным событиям, обворожительно улыбнулся и поинтересовался:
— Что пить будем? Кстати, я Дейм.