С течением времени оповещатель о проблемах стал пищать как сигнализация, которую не удается выключить, и администраторы оказывались просто завалены сводками сообщений. Телефон будил их посреди ночи – а иногда и по несколько раз за ночь, – потом раз в несколько часов, а потом и раз в несколько секунд. Он вибрировал, звонил и мигал на ночном столике в знак того, что Twitter опять «ложится» и просит о помощи. Несколько раз проблемы оказывались настолько серьезными, что, просыпаясь, Джереми и Блейн обнаруживали более тысячи жалобных сообщений от серверов Twitter.
Пользователи жаловались не реже, чем серверы. В какой-то момент группа верных пользователей решила устроить онлайн-бойкот. Они объявили – разумеется, там же, в Twitter, – что не будут пользовать сервисом в течение 24 часов, выказывая тем самым презрение к бесплатному, но постоянному уходящему в офлайн сайту. В тот же самый день, прочитав о бойкоте, другая группа почитателей решила прислать по адресу Южный Парк 164 несколько бесплатных пицц в знак любви.
Но никакой запас пиццы уже не мог починить Twitter – сайт родился дефективным.
Когда дело стало совсем плохо, Биз решил объясниться в блоге компании.
«Twitter. Работает. Медленно. Нам самим это очевидно, – написал он в посте с характерным заголовком “Черепаха и Twitter”. – Низкая скорость обусловлена огромной популярностью, что делает нашу ситуацию кислой и сладкой одновременно. Мы планировали рассказать вам, что делаем, чтобы сделать ситуацию скорее сладкой, чем кислой».
Темпы работы сайта не остановили его рост. Продолжали регистрироваться новые пользователи. Постоянно выходили новые публикации – иногда хвалебные, иногда – нет. Каждые две недели количество новых пользователей удваивалось. Как написали Financial Times в передовице печатной версии, «мини-блог стал формой разговора в Кремниевой долине». Свой аккаунт завел журнал BusinessWeek. Twitter был упомянут в журнале Time в числе топ-50 новых сайтов. «Вы можете рассказать, где находитесь и чем занимаетесь в данную минуту, при помощи мобильного телефона», – говорилось в статье. Ведущие газеты, телекомпании и блоги, не имеющие отношение к IT-индустрии, подхватили эту тему. Технически сайт был еще совершенно не готов к выходу на большую сцену, но ему уже пришлось это сделать.
Сотрудники Twitter были настолько загружены работой по поддержанию сайта, что ничего не добавляли к нему, а только отрезали. Несколько верных программистов сервиса решили взять на себя изготовление новых инструментов, и в потоке регулярных сообщений у пользователей Twitter стали всё чаще мелькать два символа – @ и #.
@ используется разработчиками при обращении к другим людям на сервере, поэтому было естественно перенести его в Twitter. Первым символ @ в Twitter использовал молодой дизайнер Apple Роберт Андерсен, который 2 ноября 2006 года ответил своему брату, использовав @ перед его именем. Символ постепенно проникал в жаргон Twitter. Вскоре люди уже обращались друг к другу не по настоящему имени, а по нику. Новый способ коммуникации приобрел такую популярность, что в начале мая Алекс Пэйн, программист Twitter, добавил новую кнопку на сайт, которая показывала ответы с использованием @.
Затем появился #, хэштег, символ «решетка», изначально использовавшийся на телефоне для проверки автоответчика. На фотосайте Flickr пользователи иногда применяли значок # для группировки схожих изображений. В какой-то момент на Flickr все делились фотографиями лесных пожаров в Сан-Диего и стали организовывать подборки фотографий с помощью ярлычка #sandiegofire. В Twitter этот символ впервые применил калифорнийский дизайнер Крис Мессина, друживший со многими сотрудниками компании. Вскоре его подхватили и другие.
Однажды Крис решил заехать в офис, чтобы обсудить более упорядоченное использование странного значка хэштега. Войдя, он на лестнице столкнулся с Эвом и Бизом, отправлявшимися обедать.
– Мне кажется, надо что-то сделать с хэштегами на Twitter, – начал Крис.
– Хэштеги – для задротов, – ответил Биз. А Эв добавил, что это слишком сложно, никто все равно не поймет такие обозначения.
Крис зашел с другой стороны, указав, что люди уже активно ими пользуются, и так можно было бы связать разговоры в Twitter с темами, обсуждаемыми в реальной жизни. Эта идея не вдохновила ни Эва, ни Биза. Они ответили, что «придумают что-нибудь лучше, более дружелюбное, но позже».
Однако уже не имело никакого значения, о чем думают или что говорят Эв, Биз или любой другой сотрудник Twitter. Сайт начал сам управлять собой там, где соучредители не могли договориться. Люди продолжали использовать хэштеги для организации групповых чатов, конференций или дискуссий на актуальные темы.
А внутри компании, среди нарастающих проблем с сайтом, Эв и Голдмэн продолжали попытки выковать из Джека настоящего CEO. И это оказалось сложнее, чем поддерживать сайт на плаву.
Эв, назначивший себя председателем совета директоров Twitter, давил на Джека, чтобы тот контролировал Блейна: тот часто пережимал с анархией и просто наслаждался хаосом. Джек должен был обговорить с Блейном финансовые стимулы и проводить регулярные проверки уровня мотивации (оказывается, даже анархисты любят, когда им поднимают зарплату). Но когда Джек начинал разговаривать с сотрудниками, это давало обратный эффект. Как отметил в одном из своих писем, посвященных этому вопросу, Эв, «Джек ведет себя как ковбой».
Каждый шаг вперед ощущался как два шага назад. Когда Эв сказал Джеку, чтобы тот разослал на всю компанию письмо, определяющее общие цели Twitter, то первый черновик начинался с подзаголовка: «Три вещи, которые я хочу для Twitter». Затем описание каждой принципиальной цели Джек начинал обескураживающим «Я хочу быть способным…» или «Я хочу…» или «Я…». Голдмэн предложил употреблять «мы», говоря о целях компании: беседа в диктаторском стиле – не лучший способ общения с сотрудниками.
Джек действительно хотел научиться управлять людьми, компанией, стать хорошим CEO. Но он часто оказывался в тупике, не зная, что делать дальше. Он никогда не признавался, делая вид, что прекрасно понимает, чего хочет в каждый момент, и что все его действия подчинены определенному, крупному, далеко идущему плану, но он настолько далеко вышел за пределы компетенции, что зачастую просто не мог произнести ни слова. Когда проблемы накапливались, он вместо того, чтобы решать их вместе с сотрудниками, просто выходил из офиса и по часу – и даже дольше – гулял кругами по Южному Парку с выражением обиды на лице.
Некоторые, в их числе Биз и Кристал, полагали, что проблемы компании не связаны с действиями или бездействием Джека: никто не удержал бы Twitter на плаву в столь бурных водах, особенно при таком притоке пользователей каждый день. Однако Эв не хотел разбираться, кто в чем виноват. Он вложил в компанию собственные деньги и свое имя, поэтому на кону стояла его репутация. И уже не важно, виноват ли в чем-то Джек. Эв хотел, чтобы сайт перестал обрушиваться, требовал исправить все недочеты в управлении и избавить компанию от хаоса. 2007 год подходил к концу, и, видя, что проблемы не решаются, а только усугубляются, Эв становился всё нетерпеливее.
Портной
Как-то во второй половине дня Джек и Эв поднялись по лестнице в переговорную, называвшуюся Пик Odeo. Они шагали синхронно, как два запрограммированных робота. Ступенька за ступенькой. Очутившись на втором этаже, открыли дверь в невзрачную комнату, отодвинули кресла подальше друг от друга и сели, крепко сцепив пальцы.
Джереми спокойно смотрел, как они в сотый раз поднимаются по этой лестнице. Посмотрел туда и Блейн, и несколько других сотрудников. Но никто не подумал, что это что-нибудь да значит – обычное совещание CEO с председателем совета директоров. Никому и в голову не могло прийти, что Джек поднимался по той лестнице одним человеком, а спускаться будет совершенно другим. Два разных Джека Дорси.
Многие вещи не ломаются, а гнутся. Отношения редко разрываются в один миг. Они постепенно искривляются в каком-то неправильном направлении, а потом уже люди постепенно разделяются и расходятся в стороны. Отношения Эва и Джека уже некоторое время изгибались, как плакучая ива, постоянно колеблясь между хорошими и плохими. Но сейчас, когда мужчины уселись в кресла переговорной комнаты, должен был произойти окончательный перелом.
Эв сразу взял быка за рога:
– Ты можешь быть и портным, и CEO Twitter. Но ты не можешь быть и тем и другим.
Джек работал много, зачастую приходил в офис раньше всех, но в шесть часов мог встать и уйти ради каких-то посторонних дел. Одно время он ходил на уроки рисования, делая наброски обнаженных фигур. Записался на занятия йогой и спешил после работы расслабить тело в позе спускающейся собаки и пропотеть, выгоняя стресс прошедшего дня. Он также ходил на занятия в местную школу модного дизайна и учился шить, не оставляя мыслей о карьере в этой сфере. Он действительно любил шить и в качестве первой курсовой работы с энтузиазмом осваивал изготовление простой прямой юбки. Основной целью по-прежнему было сшить собственные темные джинсы, а может быть, даже устроиться на работу в свою любимую на тот момент джинсовую фирму – нью-йоркскую Earnest Sewn.
Социальная активность Джека росла по экспоненте вместе с ростом Twitter. Его стали приглашать на вечеринки, на много вечеринок. Важные шишки звали его на бейсбольные матчи. На него стали обращать внимание девушки, включая знаменитую блондинку Юстину, которая в свои 20 с небольшим была известна тем, что встречалась с несколькими основателями знаменитых стартапов.
Он почувствовал, что стал знаменитостью в Сан-Франциско, попал в вип-персоны. О нем упоминали в статьях и блогах, посвященных Twitter. Впервые в жизни незаметного мальчика из Сент-Луиса стали узнавать в кафе компьютерные фанаты. Их любовь к Twitter перешла и на него лично. Пользователи Twitter стали меряться рейтингами, базирующимся на количестве фолловеров – людей, следящих за твоими постами, – на сайте. И кому еще стать королем фанатов, как не пользователю номер один – Джеку Дорси.
И только один человек не был его фанатом – Эв. Он считал, что Джек работает недостаточно много. Слишком часто отсутствует на месте. Отвлекается на хобби. Стиль управления у него слишком вялый. Не так, не так, не так…
Когда Эв был в офисе, он требовал тишины. Шутки и болтовня сотрудников часто прерывались его длинным «Тш-ш-ш-ш». Биз, записной шутник, просто потешался над этим шипением, а Джек слишком часто принимал его на свой счет.
Джек пытался подружиться со всеми. Устраивал ночные походы в кино, регулярные совместные ужины. Даже завел новый ритуал – чайную паузу. Раз в неделю по пятницам после обеда персонал Twitter собирался и обсуждал последние новости. Предполагалось, что люди за беседой будут пить чай, но в реальности это было то пиво, то напитки покрепче.
Чайные паузы и ночные походы в кино Эва не беспокоили. Его беспокоила компания. А у компании имелись проблемы.
Постоянные поломки сайта начинали влиять на рост числа посетителей. Уже в течение нескольких недель количество регистраций стало сокращаться, и Эв начал слать тревожные письма. «Ты слишком рано уходишь из офиса. Ты ходишь на уроки рисования, йогу, на тусовки, а мы остаемся со всеми нашими проблемами, и рост замедляется». Эв перечислял недостатки Джека. Джек приходил в ярость, но не отвечал. Он не знал, как отвечать. Он не знал, может ли отвечать. Может ли CEO спорить с председателем совета директоров?
Джеку было неясно, что он может, а что не может говорить Эву. Их отношения пережили слишком много разных поворотов. Начинали они как наниматель и наемный работник, и Джек подчинялся Эву. Затем, в начале существования Twitter, они стали соучредителями и друзьями. Позже, когда Джек оказался CEO, роли снова переменились: Эв, будучи основным инвестором и председателем совета директоров, формально числился простым сотрудником, подчинявшимся Джеку. И наконец, теперь это были два человека, совершенно не ладившие друг с другом.
Так было не всегда. В какой-то момент они очень сильно сблизились – в момент ухода Ноа, при получении премии «Юг через Юго-Запад», благодаря возлияниям, позволявшим расслабиться. В конце 2006 года Эв, Джек и Сара даже отметили день рождения Сары совместным скайдайвингом – вытолкнули друг друга из чудесного самолета и полетели вниз к земле на скорости 125 миль в час. Они даже ходили в поход. Но их дружба развалилась с такой же скоростью, как и возникла.
Ключевым пунктом разногласий оказался даже не вопрос стиля управления компанией, а диаметрально противоположные взгляды на то, что такое Twitter и как его использовать. Джеку Twitter виделся способом сказать, где «он» находится и чем занимается. Место для выражения себя, своего эго. Эв, набравший опыт на проекте Blogger, будучи человеком скромным, считал Twitter средством рассказать о том, где находятся и чем занимаются «другие». Эву Twitter виделся возможностью показать, что происходит вокруг тебя, точкой приложения любопытства и распространения информации. И надо заметить, после вышеупомянутого землетрясения споры о сути Twitter как новостного источника разгорались.
– Если на углу улицы случился пожар и ты сообщишь о нем в Twitter, ты не рассказываешь о своем статусе в процессе пожара, – говорил Эв во время одной из бесконечных дискуссий. – Ты пишешь в Twitter: «Пожар на углу Третьей улицы и Рынка».
– Нет. Ты пишешь о своем статусе. Ты смотришь на пожар, – возражал Джек. – Ты обновляешь «свой» статус, как бы говоря: «Я смотрю на пожар на углу Третьей улицы и Рынка».
Многим эти различия покажутся чисто семантическими, но за ними скрывались два принципиально разных подхода к использованию Twitter. Twitter – это обо мне или о тебе? Это о моем эго или о других? На самом деле, конечно, и о том и о другом. Одно без другого просто не могло бы работать. Простое обновление статуса в 140 символах слишком мимолетно и эгоцентрично, чтобы вызывать продолжительный интерес. А новостной поток из 140-символьных блоков был бы просто претенциозной новостной лентой. Эв и Джек не понимали, что как раз сочетание двух подходов и сделало Twitter особенным.
Расхождения касались также оценки значимости мобильной версии сайта. Джек был твердо убежден в необходимости ориентироваться на мобильные телефоны, выделяя значительные ресурсы на создание новых инструментов, позволяющих регистрироваться в Twitter через текстовые послания представителям максимального количества стран, и направляя большие усилия на разработку мобильных приложений. Эв был больше сосредоточен на интернете и постоянно подталкивал команду к расширению возможностей сайта Twitter. Его беспокоило, что внимание к телефонным сообщениям разорит компанию. Каждый месяц Twitter оплачивал телефонные счета на десятки тысяч долларов. И с каждым месяцем цифры становились все больше.
Единственное, в чем Джек и Эв были согласны, – это что согласны они были в очень немногом.
Джек полагал, что он растет и меняется. Он даже сменил внешний облик на более соответствующий должности CEO: коротко подстриг волосы, заправил рубашку в штаны и – самый радикальный шаг – вынул кольцо из носа. То самое кольцо, которое несколькими годами ранее предпочел гордо носить под пластырем, но не снимать по требованию начальства. Он настолько хотел руководить Twitter, что совершил эту и другие уступки. Но Эву оказалось мало.
Ухудшились отношения Джека и с другим ключевым сотрудником Twitter. Еще в начале лета Кристал рассталась со своим бойфрендом. Вокруг Джека теперь вертелось много девушек, и ему было из кого выбирать, но неудача времен Odeo не давала ему покоя. Он планировал позвать Кристал на свидание, придумав что-нибудь необычное – например, поход на какой-нибудь старый фильм, – чтобы сдвинуть отношения с территории дружбы на территорию поцелуев. Но из-за Лас-Вегаса он потерял ее, и мужество его оставило.
Он точно знал, когда это случилось. 7 сентября 2007 года. В те выходные у Twitter был совместный проект с MTV Video Music Awards, где на церемонии разные знаменитости – от рэппера Тимбаленда до группы «Доутри» – должны были отправлять твиты, встраивающиеся в прямую телетрансляцию вручения премии. На помощь организаторам и не слишком продвинутым в компьютерных технологиях звездам в Лас-Вегас отправился большой десант от Twitter. А Джек присутствовать там не смог, потому что у него еще раньше было назначено мероприятие в другом месте. После трехдневного отсутствия все вернулись домой с тяжелым похмельем и кучей историй о развлечениях со звездами. А Кристал привезла из Лас-Вегаса нового бойфренда – Джейсона Голдмэна.
Джек был в ярости. Его единственный шанс на Кристал был похищен одним из лучших друзей Эва и членом совета директоров Twitter. Ситуация «Джек против Эва» теперь сменилась ситуацией «Джек против Эва и Голдмэна». И не на ту сторону, по мнению Джека, встала Кристал.
Голдмэна гнев Джека совершенно не пугал. В конце концов, это он, Голдмэн, был человеком Эва, а не Джек. Более того, Кристал сама выбирала, с кем встречаться.
И все-таки недовольство Джека по поводу Голдмэна и Кристал не могло сравниться с яростью, которую он испытывал к Эву после слов о том, что ему нужно выбирать, кем быть – портным или CEO Twitter.
Во время беседы в тот день не было жарких споров, криков или рукоприкладства. Но с каждой стрелой критики, выпущенной с другого конца стола, Джек закипал всё сильнее.
Встреча закончилась, и оба спустились вниз. Джек сел за стол, обдумывая то, что сказал ему Эв, а тот собрал вещи и ушел. Джек иронично покачал головой. Сделав Джеку выговор за ранний уход с работы, Эв только что поступил ровно так же.
И в тот момент, когда щелкнула бежевая входная дверь, отношения Джека и Эва перестали гнуться в разные стороны. Они сломались.
Слухи
По долине уже несколько недель циркулировали слухи: Twitter снова ищет финансирование.
«Нравится это кому-то или нет, Twitter – сервис, поощряющий наш нарциссизм, – стал постоянной темой для разговоров, – писал Ом Малик в своем блоге 21 мая 2008 года. – Новый раунд поиска компанией инвесторов превратил его жужжание в назойливый, нарастающий гул».