— А пока, будь добр, одолжи мне на время свою шляпу.
— Но у вас ведь уже есть шляпа. На голове, сэр, — заметил Думминг.
— Именно так, именно так, — произнес Чудакулли медленно и отчетливо сквозь застывшую на губах улыбку. — Тем не менее, господин Тупс, дополнительно к моей я хочу у чтобы ты одолжил мне свою шляпу. Пожалуйста.
— О! — воскликнул Думминг. — Э… Конечно…
Через несколько минут совершенно чистый и благопристойно одетый аркканцлер стоял в самом центре Библиотеки и смотрел на поврежденный купол. Рядом с ним Думминг Тупс, который по какой-то неведомой причине предпочел остаться с непокрытой головой, хотя давным-давно получил назад свою шляпу, с мрачным видом таращился на магические приборы.
— Совсем ничего? — спросил Чудакулли.
— У-ук, — ответил библиотекарь.[4]
— Везде посмотрел?
— Он не мог посмотреть везде в этой Библиотеке, сэр, — сказал Думминг. — На это, вероятно, потребуется больше времени, чем его вообще существует. Но библиотекарь определенно осмотрел все стеллажи, относящиеся к данной вселенной. Гм.
Моркоу повернулся к Думмингу.
— Что означает это «гм», сэр?
— Видишь ли, это волшебная библиотека. А это значит, что даже при нормальных обстоятельствах книжные стеллажи обладают высоким магическим потенциалом.
— Мне уже приходилось здесь бывать, — заметил Моркоу.
— Тогда ты должен знать, что время в библиотеках… в некотором роде более гибкое, чем обычно, — продолжал Думминг. — С учетом дополнительной мощности бури вполне возможно, что…
— Вы хотите сказать, он переместился во времени? — спросил стражник.
Думминг был потрясен до глубины души. Прожитые годы и полученное образование не позволяли ему поверить в существование умного стражника. Впрочем, он приложил все усилия, чтобы ничем не выдать своего удивления.
— Если бы все было так просто, — откликнулся он. — Судя по всему, молния добавила случайную латеральную переменную…
— Что? — спросил Чудакулли.
— То есть не только во времени, но и в пространстве? — уточнил Моркоу.
Этот вопрос добил Думминга. Неволшебники не должны соображать так быстро.
— Не… совсем, — произнес он и сдался. — Мне нужно поработать над этим, аркканцлер. Некоторые показания приборов не могут, не должны соответствовать действительности!
* * *Ваймс понимал, что пришел в себя. Он видел темноту, слышал шум дождя, чувствовал жуткую боль — нестерпимо болела половина лица.
Еще один очаг усиливающейся боли находился в затылке. А еще, судя по всему, Ваймса болтало из стороны в сторону.
А потом появился свет.
Он видел его сквозь веки. По крайней мере, сквозь левое веко. Справа не было ничего, кроме боли. Сочтя за лучшее не открывать пока глаза, он напряг слух.
Кто-то ходил рядом. Зазвенело что-то металлическое. А потом женский голос произнес:
— Он очнулся.
— Ты уверена? — спросил мужской голос. — Откуда ты знаешь?
— Я всегда чувствую, спит мужчина или нет, — сказала женщина.
Ваймс открыл глаз. Он лежал на скамье или каком-то столе. Рядом, прислонившись к стене, стояла молодая женщина. По ее платью, осанке и манере стоять стражнический мозг Ваймса мгновенно определил: белошвейка, но из сообразительных. Мужчина был одет в длинный черный балахон и дурацкую шляпу с обвисшими полями, что вызвало в голове Ваймса отчаянный сигнал тревоги: «Помогите, я в лапах у лечилы!»
Ваймс резко сел.
— Посмеешь до меня дотронуться — врежу! — рявкнул он, пытаясь спустить ноги со стола.
Половину головы мгновенно объяло пламя.
— На твоем месте я бы не стал так спешить, — сказал лекарь, осторожно укладывая его обратно на стол. — Порез скверный, и не притрагивайся к повязке на глазу!
— Порез? — переспросил Ваймс, касаясь пальцами грубой ткани повязки. Воспоминания сложились в единую картину. — Карцер! Его удалось задержать?
— Кто бы на тебя ни напал, его уже и след простыл, — ответил лекарь.
— После падения с такой высоты? — спросил Ваймс. — По меньшей мере, он должен хромать. Послушай, мне нужно…
Потом он обратил внимание на остальное. Подсознание и прежде подмечало детали, но только сейчас представило весь список.
На нем была чужая одежда.
— Куда подевался мой мундир? — спросил он и заметил, как девушка посмотрела на лекаря с выражением «ну, я же говорила».
— Тебя раздели до подштанников и оставили валяться на улице, — пояснила она. — Дома я нашла тебе подходящие шмотки. И чего только мужики не забывают…
— А кто взял мои доспехи?
— Имен не знаю, так проще живется, — откликнулась девушка. — Видела лишь, как какая-то шайка убегала с твоими вещами.
— Обычные воры? А квитанцию они не оставили?
— Нет! — засмеялась она. — А должны были?
— А нам разрешено задавать вопросы? — спросил лекарь, раскладывая свои инструменты.
Все было как-то неправильно…
— Ну, это… Спасибо, конечно, — пробормотал Ваймс.
— Как тебя зовут?
Рука Ваймса замерла на полпути к лицу.
— Вы что, меня не знаете? — спросил он.
— А должны? — удивился лекарь.
И впрямь, все очень даже неправильно…
— Но мы же в Анк-Морпорке, да? — уточнил Ваймс.
— Э… Да, — ответил лекарь и повернулся к девушке. — Удар по голове, — сказал он, — но я не думал, что будет настолько плохо…
— Слышьте, мое время денег стоит, — буркнула девушка. — Ты кто такой, господинчик?
Каждый человек в городе знал Ваймса. Уж Гильдия-то Белошвеек определенно знала. И лекарь не выглядел непроходимым тупицей. Может, сейчас не время быть абсолютно правдивым. Может, Ваймс оказался в таком месте, где быть стражником не совсем разумно. Где быть Ваймсом опасно, а он не совсем хорошо себя чувствовал, чтобы выкручиваться из трудных положений.
— Киль, — сказал он.
Имя просто пришло ему в голову, оно пузырилось под поверхностью мыслей весь день, с тех пор как он увидел сирень.
— Молодец, — с улыбкой произнесла девушка. — Фамилию придумал, осталось придумать имя.
— Джон, — сказал Ваймс.
— Сойдет. Ладно… Джон, такое дело… Валяющиеся на улице голые мужики — не такая уж большая редкость в этих местах. Забавно, но мало кто из них рвется назвать свое настоящее имя или адрес. Ты не первый, кого заштопал доктор Газон. Меня зовут Рози. Кстати, неплохо бы обсудить гонорар. Ну, нам обоим, сечешь?
— Хорошо, хорошо, я все понял, — откликнулся Ваймс, поднимая руки. — Мы в Тенях, верно?
Оба кивнули.
— Ладно. Спасибо вам. Как видите, у меня нет денег, но как только я вернусь домой…
— Я тебя провожу, не возражаешь? — вызвалась девушка, передавая ему сюртук нелепого покроя и пару древних башмаков. — А то вдруг ты опять чего лишишься. Памяти, например.
Ваймс огрызнулся, но очень осторожно. Лицо болело, все тело ныло от ушибов, обноски, что были на нем, воняли сортиром. Он собирался заскочить в штаб-квартиру, помыться, переодеться, написать короткий рапорт о случившемся и направиться домой. А эта молодая дамочка проведет ночь в камере, а утром ее передадут Гильдии Белошвеек. Там весьма строго относятся к тем, кого ловят на подобном вымогательстве. Это скверно влияет на репутацию.
— Ладно, ладно… — пробурчал он.
И надел башмаки. Подошвы были сделаны из тонкого влажного картона, и башмаки жали.
Доктор Газон махнул рукой, словно отправляя их в путь.
— Поступай как знаешь, Рози. А тебе, господин Киль, советую не снимать повязку еще несколько дней. Если повезет, глаз будет в полном порядке. Кто-то полоснул тебя по лицу острым ножом. Я сделал все, что мог, заштопал в лучшем виде, но шрам останется.
Ваймс снова вскинул руку к щеке.
— И лапами не хватай! — рявкнул Газон.
— Пошли… Джон, — потянула его Рози. — Доставлю тебя домой в наилучшем виде.
Они вышли на улицу. Вода капала с карнизов, хотя дождь уже прекратился.
— Я живу рядом с Псевдополис-Ярдом, — сообщил Ваймс.
— Показывай дорогу, — ответила Рози.
Они не дошли и до конца улицы, когда Ваймс заметил две темные фигуры, пристроившиеся за ними. Он хотел обернуться, но Рози схватила его за руку.
— Не трогай их, и они не тронут тебя, — прошипела она. — Они просто защищают.
— Кого? Тебя или меня?
Рози рассмеялась.
— Обоих.
— Да, просто будь паинькой и шагай куда надо, а мы будем вести себя тихо, как мышки, — раздался за его спиной пронзительно-скрипучий голос.
Другой голос, более низкий, добавил:
— Все верно, миленок. Просто веди себя хорошо, и тетушка Дотси не станет открывать свою сумочку.
— Это же Дотси и Сади! — воскликнул Ваймс. — Тетушки Милосердия. Уж они-то знают, кто я такой!
Он обернулся.
Темные фигуры, обе в старомодных черных соломенных капорах, отступили на шаг. Из темноты донесся приглушенный металлический лязг, и Ваймс усилием воли заставил себя не делать резких движений. Никогда нельзя быть уверенным в том, чем именно закончится встреча с Тетушками Милосердия, хотя они и выступали, более или менее, на стороне Стражи. Конечно, именно поэтому их услуги было трудно переоценить. Любой клиент, нарушивший покой в одном из местных домов с солидной репутацией, боялся Тетушек гораздо больше, чем Стражу. Стража действовала по правилам. И у Стражи не было сумки тетушки Дотси. А какие кошмарные вещи творила Сади своим зонтиком, украшенным головой попугая…
— Привет, — поздоровался он. — Дотси? Сади? Хватит валять дурака.
Что-то уперлось ему в грудь. Он опустил взгляд и увидел резное украшение в виде головы попугая.
— Просто иди, дорогуша, — раздался голос.
— Пока у тебя есть пальцы на ногах, миленок, — добавил другой голос.
— А что, хорошая мысль, — встряла Рози, хватая Ваймса за руку. — Впрочем, тебе удалось произвести на них впечатление.
— С чего ты взяла?
— Ну, ты не валяешься на земле и не издаешь булькающие звуки. Пошли дальше, таинственный незнакомец.
Ваймс уставился вперед, выискивая взглядом синий огонек Псевдополис-Ярда. Сейчас он его увидит, и все станет хорошо, все наладится.
Но, подойдя к дому, он увидел, что никакого синего фонаря над аркой нет. Свет горел лишь в нескольких окнах верхнего этажа.
Ваймс принялся барабанить в дверь, пока та не приоткрылась.
— Что здесь происходит? — спросил он у носа и одного глаза, которые являли собой всю видимую составляющую человека за дверью. — Прочь с дороги!
Он распахнул дверь и вошел.
Это была совсем не штаб-квартира. По крайней мере, внутри. Лестница оказалась на прежнем месте, все верно, но комнату для задержанных зачем-то перегородили стенкой, на полу постелили ковры, а на стенах развесили гобелены… А еще тут была служанка с подносом в руках, которая сразу выронила поднос и громко заверещала.
— Где все мои стражники?! — заорал Ваймс.
— Убирайтесь немедленно, слышите? Вы не имеете права так врываться в дом! Выметайтесь!
Ваймс повернулся лицом к старику, который открыл ему дверь. Старик был похож на дворецкого, и где-то он взял дубину. Конец дубины ходил ходуном — возможно, от волнения или из-за свойственной почтенному возрасту дрожи. Ваймс выхватил оружие из его рук и швырнул на пол.
— Да что тут вообще происходит? — рявкнул он.
На лице старика была написана та же растерянность, которую ощущал сам Ваймс.
Вдруг он почувствовал, как все его естество захлестывает ужас. Ваймс рванулся к открытой двери и выбежал в мокрую ночь. Рози и Тетушки растворились во мраке, как и полагается ночным обитателям города при первых признаках опасности, и Ваймс, расталкивая пешеходов и периодически натыкаясь на случайные телеги, побежал в сторону Королевского проезда.
На Лепешечной улице у него открылось второе дыхание, и совсем скоро он свернул на дорожку, ведущую к дому. Ваймс не знал, что его ждет, заметил только, что дом выглядит нормально и по обе стороны от стены горят факелы. Гравий привычно захрустел под ногами.
Он хотел было забарабанить в дверь, но заставил себя сдержаться и позвонил.
Через мгновение дверь открыл дворецкий.
— Хвала богам! — воскликнул Ваймс. — Это я, старина. Попал в переделку. Волноваться не о чем. Как дела у…
— Что вам нужно? — холодно осведомился дворецкий и отошел на шаг, отчего свет из холла упал на его лицо.
Ваймс никогда прежде не видел этого человека.
— А что случилось с Вилликинсом? — спросил он.
— С посудомойщиком? — Тон дворецкого стал и вовсе ледяным. — Если ты его родственник, советую пройти к черному входу. Следовало бы знать, что парадный вход не для тебя.
Пока Ваймс пытался понять, что делать дальше, его кулак решил не ждать своего хозяина и одним ударом свалил дворецкого с ног.
— Извини, нет времени на всякую ерунду, — сказал Ваймс, переступая через его тело.
Выйдя на середину залы, он сложил ладони в воронку и поднес ко рту.
— Госпожа Контент? Сибилла? — завопил он, чувствуя, как внутренности завязываются узлом от ужаса.
— Да? — донесся голос из комнаты, которую Ваймс всегда называл Кошмарно-Розовой гостиной, и на пороге появилась Сибилла.
Это действительно была Сибилла. Ее голос, ее глаза, ее манера держаться. Вот только годы не ее. Эта девушка была слишком молода, чтобы быть Сибиллой…
Она перевела взгляд с него на распростертого на полу дворецкого.
— Это вы так обошлись с Форсайтом?
— Я… э… я… Произошла ошибка, — пробормотал Ваймс и попятился к двери.
Но Сибилла уже снимала со стены меч. Этот меч был не просто украшением холла. Ваймс не помнил, училась ли его жена фехтованию, но несколько футов острой стали представляют значительную угрозу даже в руках рассерженного любителя. Кроме того, иногда любителям везет.
Он поспешил отступить.
— Произошла ошибка… Не тот дом… Не тот дворецкий… — Ваймс споткнулся о поверженного слугу, едва не упал, перешел на неуверенную трусцу и кубарем скатился с крыльца.
Мокрые листья хлестали его по лицу, пока он продирался сквозь заросли к воротам, и, только оказавшись на улице, он позволил себе прислониться к стене и перевести дух.
Проклятая Библиотека! Он ведь слышал как-то раз, что в ней можно пройти сквозь время, ну или что там еще! Все эти волшебные книги, собранные в одном месте, творят всякую дрянь.
Сибилла была такой молодой… Выглядела лет на шестнадцать! Неудивительно, что он не нашел свою штаб-квартиру в Псевдополис-Ярде! Они переехали туда всего несколько лет назад!
Дешевые обноски, что были на нем, насквозь промокли. А где-то дома висел его огромный кожаный плащ, пропитанный маслом, теплый, как тост…
Думай, думай, не давай ужасу овладеть тобой…
Может быть, стоит вернуться и попытаться все объяснить Сибилле? В конце концов, она ведь настоящая Сибилла? А Сибилла всегда отличалась добротой к несчастным, побитым жизнью существам. Но даже самое мягкое сердце не может не ожесточиться, если в дом врывается гнусный тип со свежим шрамом на морде и в грязных лохмотьях и заявляет, что станет твоим мужем. Молодая женщина может истолковать все происходящее несколько превратно, а это было бы нежелательно, особенно когда у нее в руках меч. Кроме того, лорд Овнец, скорее всего, еще жив, а он, насколько мог припомнить Ваймс, всегда был кровожадной сволочью.
Ваймс обессиленно прислонился к стене, потянулся в карман за сигарой, и тут его охватил очередной приступ ужаса.
В кармане ничего не было. Совсем ничего. Не только «Тонких Цыгарок Горлодера», но и, что куда хуже, портсигара…
Портсигар был изготовлен на заказ. С изящным изгибом. Всегда уютно лежал в кармане — с того самого дня, как Сибилла подарила его. Стал почти частью тела Ваймса.
«Мы — здесь и сейчас». Констебль Посети, ярый приверженец омнианской веры, часто цитировал это изречение из своего священного писания. Но Ваймс всегда трактовал эти его слова, пользуясь менее высокопарным стражническим языком, а именно: «Ты делаешь ту работу, которая прямо перед тобой».
«Я здесь, — подумал Ваймс. — И тогда». А менее сознательная часть мозга добавила: «И у тебя здесь нет друзей. Нет дома. Нет цели. Ты здесь совсем один».
«Нет… не один», — возразила другая часть, которая залегала гораздо, гораздо глубже ужаса и всегда была начеку.
Кто-то следил за ним.
Темный силуэт отделился от влажных теней улицы и направился к Ваймсу. Лица было не разглядеть, но это не имело значения. Ваймс знал, что на этом лице застыла улыбка, особая улыбка хищника, знающего, что жертве уже не спастись и что жертва понимает это и в отчаянии станет делать вид, будто между ними происходит совершенно дружеский разговор, потому что больше всего на свете ей хочется, чтобы это было именно так…
«Ты не хочешь умереть здесь и сейчас», — сказала глубинная, темная часть души Ваймса.
— Огоньку не найдется? — поинтересовался хищник, даже не удосужившись помахать незажженной сигаретой.
— Почему же, конечно найдется, — ответил Ваймс.
Сделав вид, что хлопает себя по карманам, он резко развернулся и, выбросив вперед руку, врезал по уху второму головорезу, подкрадывавшемуся со спины. Затем, не медля ни секунды, Ваймс прыгнул на того, кто спросил огоньку, и повалил его на землю, вцепившись руками в горло.
Это должно было сработать. Потом, задним числом, он понял, что у него все получилось бы… если бы в темноте не прятались еще двое. А так ему удалось только лягнуть одного из них в коленную чашечку, прежде чем на его горле затянулась удавка.
Его подняли на ноги, и порез на лице взорвался вспышкой боли. Ваймс обеими руками отчаянно пытался зацепиться за веревку.