А вот следующие два дня пришлось посвятить поездке на студию грамзаписи, где Адель записывала свою новую пластинку 'Эхо любви', песни для которой были утверждены худсоветом. Опять же не обошлось и без Кобзона, призванного составить дуэт для записи одноименного с названием альбома сингла. За один день Адель никак не укладывалась, а я дал сам себе наказ проследить за записью каждой композиции, и потом проверить, как все свелось в конечном итоге.
По иронии судьбы в коридорах 'Мелодии' столкнулся с Муслимом Магомаевым, который приехал утрясать какие-то бюрократические вопросы. Крепко обнялись после долгой разлуки, закидали друг друга вопросами про житье-бытье. У Муслима все складывалось неплохо: гастроли, записи, любовь миллионов поклонников и поклонниц... Преимущественно все же поклонниц, которые не давали ему прохода.
- Так ты, значит, для Адель альбом придумал? Слушай, может, и для меня что-нибудь сочинишь?
- Да я с радостью, нужно только время найти, а его, сам понимаешь... Хотя, есть у меня в загашнике одна вещица, называется 'Love Story', то бишь 'История любви'. А давай-ка мы заскочим в студию, я ее напою, может, она тебе понравится.
Насчет загашника я, конечно, приврал, потому что эта песня в моей голове всплыла только что, хотя, если загашником считать мою память... А исполнял ее небезызвестный Энди Уильямс для одноименного фильма 70-го года. После моего исполнения под фортепиано Магомаев был в восторге. Еще бы, с этим хитом он теперь станет 'намба ван' на советской эстраде!
Я быстро набросал на бумаге текст и ноты, и в течение следующих пары часов уже сам Муслим напевал хорошо знакомую в моем будущем композицию. Не думаю, что у какого-нибудь худсовета поднимется рука 'зарубить' песню, невзирая на англоязычный текст. Мог бы, конечно, попробовать 'сочинить' и русский перевод, кто-то в моей реальности это уже делал, но что-то не лежала душа издеваться над оригинальной версией. А так вон человеку приятное сделал, да и самому не забыть забежать зарегистрировать произведение - бабки лишними не бывают.
Авторские отчисления в тихую гавань моей сберкнижки текли довольно-таки полноводным ручьем, у меня чесались руки на что-нибудь их потратить. Только на что? Если бы в Англии у меня были эти средства в виде фунтов, то я начал бы с приобретения нормальных инструментов для своей группы. Да и студия не помешала бы, всякий уважающий себя музыкант при деньгах первым делом о ней и думает. А тут я, получается, наездами, глядишь, через год меня 'Челси' опять переподпишет, эдак впору будет Лисенка к себе вывозить, в Лондон. Выпустят? Не факт, но попытаться можно будет. А то что ж это за любовь такая, непонятная...
Что же касается 'Апогея', то у них до винилового воплощения дело еще не дошло, хотя комиссия их песни тоже одобрила. Ребята стояли в очереди на конец сентября и, чтобы не терять времени даром, мы записали магнитоальбом 'People are strange', названный так по заглавной песне, не без угрызений совести уворованной мною у Моррисона и Кригера. То, что она вышла синглом в 1967-м, и осенью того же года на диске, я прекрасно знал, а значит, обвинения в плагиате мне грозить не должны.
- На сцене вроде хорошо держишься, - похвалил я Миху, когда он с группой на моих глазах обкатывал новый альбом в уже знакомом мне 'Коктейль-Холле'.
Туда мы по старой памяти завалились с Лисенком, вспомнив молодость. Да-а, сколько же лет прошло? Три? Нет, кажется, все четыре... Как время-то летит!
А Миха действительно не стоял столбом а-ля советский музыкант, а пытался копировать движения, которые я ему показывал на репетиции в парке Горького, сам, в свою очередь, позаимствовав их у некоторых представителей английской рок-культуры. Естественно, не перебарщивая: без разрывания рубах на груди, стискивания мошонки и пены у рта, что в моем будущем водилось за некоторыми, так сказать, фронтменами музыкальных коллективов.
Впрочем, далеко не все вещи подходили для суеты на сцене. Вон 'битловские' песни - они больше все же в статику уходят, да и сами 'битлы' никогда не отличались склонностью к резким телодвижениям. А у 'Апогея' половина песен из репертуара Джона Леннона и компании.
Причем, что любопытно, 'The Beatles' к лету этого года выпустили не свой знаменитый альбом 'Help!', а другой, под названием 'Clouds over the house of Jennifer', то есть 'Облака над домом Дженнифер', соответственно с такой же заглавной песней. Услышав ее впервые, я малость прифигел. Это реально был ХИТ, потрясающе грустная и мелодичная вещь, аж ком в горле стоял, особенно когда ты знаешь, о чем поется в этой песне. А пелось в ней о девушке Дженнифер, умирающей от рака в своей постели. Она лежит и смотрит в окно, на проплывающие мимо облака, и понимает, что каждое облако - это чья-то отлетевшая душа. И вот настает момент, когда и ее душа становится облаком... А учитывая, что и остальные вещи с альбома держали высокий уровень, да и предыдущие их сборники после моего попадания в этот мир выглядели достойно, я подумал, что все-таки был прав, когда решил, что взамен стыренных у них песен авторы сочинят новые, вполне вероятно, ничуть не хуже по качеству. Так оно, в общем-то, и вышло, и не только в отношении 'битлов'. За четыре года моего пребывания здесь я услышал немало новых вещей, которые в моей реальности никто сочинить не удосужился. Причем в нескольких вещах угадывались мелодии из песен моего будущего. Вот такой парадокс!
И я по-прежнему не оставлял задумки реализовать идею мюзикла 'Notre-Dame de Paris'. Но на это требовалось слишком много сил и времени. А не переложить ли мне основную нагрузку на чьи-нибудь плечи? И не подойдут ли для этого плечи моего старого знакомого Матвея Исааковича Блантера, с которым я не виделся год, если не два...
Телефон у Блантера был все тот же, и к счастью, он оказался дома - на отдых в любимый санаторий с семьей он собирался в начале сентября. Ну ничего, по возвращении возьмется за продвижение мюзикла, если, кончено, вообще даст свое согласие.
Встретились мы у него дома, без посторонних. Я заявился в гости с бутылкой эксклюзивного коньяка и уже несколькими готовыми русскоязычными либретто, а также с общей идеей, изложенной в письменном виде. На объяснение ушло около часа, после чего Блантер сказал, что идея интересная.
- Как вы понимаете, Матвей Исаакович, на вас ляжет основная нагрузка. С меня только либретто главных героев и музыка к ним. Ну и сюжет, а все остальное - ваша епархия, как творческая, так и техническая часть. В том числе и поиск режиссера. Соответственно вы - полноценный соавтор. И, как я уже упоминал в начале разговора, роль Эсмеральды я обещал Адель. Она уже в курсе. Конечно, может ничего и не получиться, массу времени и сил потратите впустую, но с другой стороны, может и выгореть. Ну как, согласны?
Колебался Блантер недолго. В итоге ударили по рукам, а я до своего отлета в Лондон пообещал принести еще несколько либретто. А в Лондон я улетал, как выяснилось пару дней назад, 6 августа. То есть по идее должен был как раз успеть к старту предсезонной подготовки, как и говорил Ряшенцеву. То-то Дохерти обрадуется! А уж как Олдхэм будет рад моему возвращению!
- Кстати, Лида Клемент про тебя спрашивала недавно. Она сейчас как раз в Москве, завтра у нее выступление.
- Жива значит! - воскликнул я.
- А что, должна была умереть? - напрягся Блантер.
- Э-э... Да ну, с чего бы это.... Ну это просто присказка такая, вроде как 'Жив, курилка!'
- А-а-а, а то я уж подумал...
- А где она, кстати, выступает?
- В сборном концерте для передовиков производства, в Центральном Доме Работников Искусств, на улице Пушечной.
Сходить что ли, глянуть на нее, показаться самому... А если идти - то не с пустыми руками. А что я могу предложить певице? Естественно, песню! А их у меня хоть одним местом ешь.
Но все же я весь вечер потратил на выбор композиции. Она должна быть однозначно на русском, лирической и мелодичной... Что ж, Володька Мигуля, друг ты мой сердешный, возьму-ка я твою замечательную вещь 'Поговори со мною, мама' на стихи Виктора Гина, то бишь Гинзбурского. За несколько минут набросал текст и ноты, а на следующий день, как порядочный человек, заявился в ЦДРК.
Билеты на мероприятие не продавались, но, на мое счастье, администратор ЦДРК, поджидавший на входе какое-то начальство, меня узнал.
- Вы же тот самый Мальцев! А к нам-то какими судьбами?
- да вот, надо бы с Лидой Клемент встретиться, столько не виделись, а она вроде бы меня искала. Думал, билет куплю, а тут закрытое мероприятие.
- Да бросьте вы, Егор, какой билет! Проходите, я найду вам местечко.
- Мне бы за кулисы...
- Сделаем. Подождите меня в холле, сейчас приедет профсоюзное руководство, встречу, проведу, а потом вами займусь.
Администратор оказался человеком слова, и через пятнадцать минут я оказался за кулисами.
- Егор! Мальцев!
Лида, несмотря на высокие каблуки, бегом кинулась ко мне, обвила мою шею, обдав ароматным облаком изысканных духов.
- Егор! Мальцев!
Лида, несмотря на высокие каблуки, бегом кинулась ко мне, обвила мою шею, обдав ароматным облаком изысканных духов.
- Ты выглядишь просто на миллион! - отстраняясь от Клемент, сделал я ей комплимент.
- Да и ты неплохо смотришься. Видела по телевизору, как ты голы бразильцам забивал...
- Да ладно, всего-то один.
- Все равно молодец... А ты знаешь, - она разом посерьезнела, на переносице пролегла складка. - Знаешь, ведь и правда, у меня выявили меланобластому. Но к счастью, на ранней стадии, поэтому опасности удалось избежать, хотя обследования у врачей прохожу регулярно. Страшно представить, что было бы, не послушайся я твоего совета и не обрати внимания на разраставшееся пятнышко на коже.
- Вот и молодец, что заботишься о своем здоровье.
Пощебетали еще немного о всяких глупостях, потом я, сделав вид, будто только что вспомнил, хлопнул себя по лбу.
- Чуть не забыл, у меня же песня для тебя.
- Серьезно? А что за песня?
- Вот, текст, ноты... Тебе когда на сцену?
- Сейчас Рашид Бейбутов выступает, значит, через один номер выходить мне.
- Отлично, тогда я подожду здесь, а после твоего выступления найдем где-нибудь фортепиано и порепетируем. Не против?
- Конечно не против! Я заранее уверена, что песня замечательная.
- И вот тут я не буду возражать.
Мы вместе в голос рассмеялись, на нас тут же зашикала какая-то бабушка в очках, видно, дежурная, пришлось сбавить обороты. А после того, как Лида отработала свой номер - незнакомую мне песню на музыку Баснера и стихи Дербенева - мы уединились в одной из комнатушек ЦДРК, где следующий час посвятили музицированию.
- Пою - и слезы наворачиваются, - констатировала Лида, когда решили, что пора заканчивать.
- Да уж, сам сочинял - чуть не плакал.
Хотя у меня-то слезы наворачивались от мысли, что стащил я песню у своего друга Володи Мигули, которого не станет в середине 90-х. Боковой амиотрофический склероз, от которого еще не придумали спасения, да и покушение ускорило течение болезни. Мда, как говорится, давился, но жрал. Это точно про меня.
Последние дни перед отлетом прошли в суете, да тут еще Катька огорошила, что они с ее возлюбленным собираются в сентябре сыграть свадьбу.
- Вы что, не могли на август мероприятие запланировать? - набросился я на нее. - Ведь я же из Лондона не смогу прилететь специально на ваше бракосочетание! Нет, может, меня и вызовут на товарищеский матч с югославами, но он 4 сентября, а вы расписываетесь 11-го, следующую субботу. Да даже если бы и четвертого - кто бы меня отпустил перед игрой?
- Ну что ты кипятишься, мы вчера только заявление подали, а там, оказывается, настоящая очередь.
- Все с вами ясно... А жить где думаете? Я все равно улетаю, наверное, и живите в нашей 3-комнатной...
- Игорь настаивает, чтобы мы снимали квартиру.
- Независимости захотел, значит... Ну-ну.
Оно и понятно, жить в чужой квартире - не каждому мужику приятно, если он хочет чувствовать себя полноценным главой семьи. Но ладно бы нормальная хата, своя, а то ведь мыкаться по съемным... Сам прекрасно помню, как мотался от одной квартиры к другой, когда первое время жил в Москве.
- А знаешь что... Сделаю-ка я вам свадебный подарок. Был позавчера на собрании в Союзе композиторов, узнал, что начинают строить кооперативный дом, а пайщиков не добирают. Так что мне будет еще не поздно впрячься, купить для вас 'двушку', например. Как вы на это со своим Игорьком посмотрите?
- Егорка, ты золото!
Катька повисла на мне, прижимаясь к моей груди своими объемными выпуклостями, и я невольно крякнул. Не будь я братом по крови - точно возбудился бы. Хотя... Нет, блин, нужно, судя по всему, снова бежать под холодный душ. Беда просто какая-то с этими бабами.
5 августа, накануне отлета, мы с Лисенком устроили прощальный вечер. В свободной от посторонних квартире почти три часа предавались плотским утехам. А напоследок я узнал такое, что чуть в обморок не грохнулся.
- Ежик, хочу тебе что-то сказать, - тихо произнесла одевающаяся Ленка, не поднимая глаз.
- Что любишь меня? Я тебя еще больше люблю.
- Нет... Ну, в смысле, люблю, конечно, просто... Просто у меня задержка месячных.
Оп-па! Вот это финт ушами! Я так и сел, непроизвольно ощупывая глазами живот подруги. Если срок и есть, то небольшой, пока еще ничего не заметно.
- Нормально, - пробормотал я. - У гинеколога была?
- В женской консультации? Еще нет, вот хотела на днях сходить... Егор, я не хочу делать аборт, не хочу убивать нашего ребенка! - с жаром выдохнула мне в лицо Ленка.
- А кто говорил про аборт? Если у нас будет ребенок - я только рад. Правда, родителям еще нужно сказать, твоим и моей маме, да еще учитывая мой контракт с 'Челси'...
- Я думала про это, ничего, рожу - и мы будем тебя ждать с дочкой. Родители помогут, я уверена.
- Почему с дочкой?
- Я знаю, что будет дочка.
- Ну, в принципе, хоть бы кто, лишь бы здоровый, - изрек я философски. - Небось уже и имя придумала?
- А как же - Анастасия.
- Почему Анастасия?
- В честь моей бабушки, ты же знаешь ее, какая она у меня замечательная!
- Ну да, имел честь... А что, нормальное имя, Анастасия Егоровна - звучит. В общем, как посетишь гине... женскую консультацию - сразу пиши, а то я там от разных мыслей с ума сойду... Блин, а ведь нужно будет тогда и свадьбу сыграть. Не станешь же ты рожать, не будучи замужней женщиной! Если ты беременна, и если меня вызовут на игру сборной 4 сентября, то как раз могли бы и сыграть.
- Ага, а ты знаешь, какая очередь в ЗАГС?
- Точно, мне же Катька говорила.... Они, кстати, со своим хахалем женятся 11 сентября, представляешь! А заявление подали вот только на днях. Ничего, задействую связи, за один день распишут, - уверенно заявил я, подумав задним числом, что мог бы и для сестренки постараться с более ранним сроком росписи.
Провожать меня в 'Шереметьево' утром следующего дня заявились все: и мама с Андрейкой, и Ильич, и Катька с Пашкой, и бабушка с дедушкой, и Лисенок... Это не считая Ряшенцева, который приехал меня лично напутствовать.
- Егор, помни, что за тобой - вся советская страна, весь советский футбол, - дыша на меня табаком, наставлял президент Федерации футбола. - Не урони, так сказать, честь, держи высоко знамя советского спорта!
- Понял вас, Николай Николаевич, не подведу! - пообещал я исполненным драматизма голосом.
Ну а дальше прощание, объятия, слезы... С Лисенком при всех, не скрываясь, целуемся в губы, и вот я уже смотрю из иллюминатора на проносящиеся под шасси самолета плиты взлетно-посадочной полосы. До свидания, Москва, и здравствуй, Лондон!
Глава 11
Думал, в самолете отосплюсь за несколько часов полета, да где там! Моим соседом оказался собкор 'The Guardian' в Москве, представившийся Джонатаном Хэмфри. Тот летел домой в отпуск, и сразу же принялся доставать меня своими умозаключениями по поводу внутренней и внешней политики СССР, предварительно нашарив что-то левой рукой в своем объемном кейсе.
- Мне много чего нравится в России, - заявил он на английском. - Пушкин, Лермонтофф, Толстой, Чехофф... Россия дала миру первого космонавта - Юрия Гагарина. Но в то же время я вижу гораздо больше, хотя вы можете со мной не соглашаться, однако минусов в Совьет Юнион тоже хватает.
- Даже на Солнце бывают пятна, - усмехнулся я. - Как якобы говорил Иисус фарисеям в отношении блудницы: 'Пусть тот, кто без греха, первым возьмет камень и бросит в нее'.
- О, вы знаете Библию? Это похвально! Но все же... Согласитесь, что травить и высылать из родной страны прогрессивных поэтов, писателей, борцов за свободу слова, всех инакомыслящих - это самое настоящее варварство, какое-то средневековье! Где демократия?!
Опа, какой упертый попался англичанин. Не иначе решил со мной подискутировать? У меня всегда язык был неплохо подвешен, да и мозгов хватало общаться в любой компании, за что меня уважали как футболисты, так и академики. Что ж, товарищ буржуин, если желаете попикироваться...
- Я отвечу вам, мистер Хэмфри... Что касается травли 'прогрессивных поэтов, писателей, борцов за свободу слова, всех инакомыслящих', то не у вас ли на Западе затравили Ван-Гога и Чаттертона, объявив сумасшедшими?
Не в вашей ли 'цитадели свободы' Америке в прошлом десятилетии сажали в тюрьмы и выгоняли с работы людей за коммунистические убеждения, а расистские законы начали отменять считанные годы назад? Не в 'свободной' ли Западной Германии десять лет назад запретили коммунистическую партию и ввели запреты на профессии для инакомыслящих? Не в 'свободной' ли Франции несколько лет назад полиция расстреляла в Париже демонстрацию против войны в Алжире? С сотнями убитых! И ваша 'свободная' пресса об этом благополучно промолчала! Я уж молчу про 'свободные' Италию и Грецию, где 'неблагонадежных' просто убивают наемные бандиты, как депутата Ламбракиса! Вы скажете, что это все не у вас в Британии? А как вам планы вашего правительства в сороковых отправить в концлагеря всех сторонников коммунистических идей? Не говоря уж о том, что именно ваши 'демократичные' соотечественники первыми придумали концлагеря для мирных жителей в бурскую войну, опередив в этом плане Гитлера! Да и учителем Гитлера стал ваш землях Хьюстон Чемберлен.