1 октября 1938 г. германские войска вступили в Чехословакию. Они беспрепятственно заняли не только Судетскую область, но и ряд районов и городов, где почти не было немецкого населения.
По приказу своего правительства чехословацкие войска 1 октября начали отход с польской границы, а на следующий день польские войска оккупировали район Тешина, где на тот момент проживали 80 тыс. поляков и 120 тыс. чехов и словаков. Таким образом, Польша увеличила у себя процент неполяков, но зато за счет присоединения столь экономически развитого района увеличила производственные мощности своей тяжелой промышленности почти на 50 %.
28 ноября окрыленные успехом Бек и K° потребовали передачи им Чехословакией Моравской Остравы и Виткович. Однако Гитлер отказал им в довольно категорической форме.
В октябре 1938 г. польское правительство устроило «национальный триумф» в Польше по случаю захвата Тешинской области. Юзеф Бек награжден орденом «Белого орла». Кроме того, благодарная польская интеллигенция присвоила ему звания почетного доктора Варшавского и Львовского университетов. Польская пропаганда захлебывается от восторга. 9 октября «Газета Польска» писала: «…открытая перед нами дорога к державной, руководящей роли в нашей части Европы требует в ближайшее время огромных усилий и разрешения неимоверно трудных задач».
Глава 17. Развал Чехословакии
На территорию Чехословакии претендовали не только немцы с поляками, но и венгры. В речи по радио 1 октября 1938 г. венгерский премьер-министр Имреди заявил, что интересы венгерского меньшинства в Чехословакии «обойдены». Венгрия претендовала на южную часть Словакии и на Карпатскую Украину.
Еще в 1935 г. в венгерском генеральном штабе был создан 5-й отдел для подготовки особых отрядов нерегулярных войск, которые выполняли бы задачу расширения границ, восстановления исторической Великой Венгрии – так называемой империи Святого Иштвана. Позже эти отряды стали называться «гвардией обороны» (Rongyas garda) и на 90 % состояли из резервистов. Под руководством 5-го отдела генштаба по решению правительства было создано 19 стрелковых батальонов. К 1938 г. их осталось восемь, и они в полной готовности ждали вторжения в Закарпатье.
Руководитель Венгерского телеграфного агентства, пожизненный член Верхней палаты государственного собрания и министр внутренних дел в правительствах Дюлы Гембёша и Калмана Дарани Миклош Козма 1 октября 1938 г. записал в своем дневнике, что его вызвал премьер-министр Бела Имреди и предложил взять на себя политическое руководство подрывной деятельностью в Закарпатье, то есть руководство «гвардией оборванцев», созданной по типу разбойничьих шаек и укомплектованной прежде всего нилашистами и жаждущей приключений молодежью, сбитой с толку шовинистической пропагандой. Миклош Козма согласился[95].
И начиная с 5 октября эти группы стали нелегально перебрасываться через границу на территорию Закарпатской Украины для проведения там диверсий.
2 октября 1938 г. британский министр иностранных дел Эдвард Галифакс написал венгерскому посланнику в Лондоне Дьёрдю Барце письмо, в котором выразил надежду, что «венгерское и чехословацкое правительства решат вопрос венгерского меньшинства мирным путем». В тот же день Барце в ответном письме сообщил, что в Праге уже предприняты определенные шаги, и просил оказать влияние на Чехословакию для благоприятного Венгрии решения вопроса.
10 октября военный атташе Венгрии Бела Лендьел доносил из Варшавы в Будапешт начальнику генштаба, что начальник польского генштаба акции в Закарпатье, начатые с севера, считает польской задачей, а параллельные действия венгерских и польских «отрядов добровольцев» нецелесообразными и поэтому решил направить в Ужгород и Мукачево отдельные отряды под руководством офицеров, но переодетые в гражданскую одежду, как это было уговорено с венграми. По другим дорогам поляки забросят в Русинию группы добровольцев под видом патрулей для проведения там террористических акций. Это будет предпринято после развертывания борьбы венгерских «добровольцев».
Начальник польского генштаба не одобрил венгерское предложение доставить венгерских добровольцев воздушным путем в Польшу, чтобы они с севера, то есть с польской территории, вошли в Закарпатье. В телеграмме от 11 октября говорилось, что «эти задачи выполнят поляки». В новой шифрограмме Лендьел со слов начальника генштаба Польши доносил, что поляки неизменно стоят на позиции договоренностей между Беком и Чаки, то есть оказание полной дипломатической поддержки, а в военной области – совместные действия в рутенском вопросе. Они готовы разместить четыре батальона пограничников восточнее от перевала Дукля и по просьбе венгров принять участие в акции нерегулярными войсками.
В районе Камарно и Запара шли ожесточенные бои с диверсионными группами из Венгрии и Польши.
27 октября Будапешт и Прага решили обратиться к Берлину и Риму с просьбой быть арбитрами в венгеро-чехословацком споре. 28 октября германский министр иностранных дел Риббентроп прибыл в Рим.
На тот момент германское правительство не соглашалось на передачу Венгрии всей территории Закарпатской Украины и нуждалось в единых действиях с Муссолини и его министром иностранных дел Чиано. Между Германией и Италией имелись разногласия по вопросу венгерских территориальных требований. Если Муссолини поддерживал все требования хортистов, то Гитлер хотел свести их к минимуму и был против создания венгеро-польской границы. Кроме того, Гитлер, желая быть вершителем судеб Восточной Европы, был против итало-германского арбитража. Переговоры Риббентропа с Чиано, а затем с Муссолини были в основном посвящены венгерским территориальным требованиям. Риббентроп своей главной задачей считал помешать реализации польско-венгерского требования о передаче Западной Украины и установления общей границы между Польшей и Венгрией, поскольку это означало бы, что Италия против воли Германии помогла Венгрии в осуществлении ее планов.
В конце концов вопрос о венгерских претензиях к Чехословакии было решено передать на «венский арбитраж». 2 ноября 1938 г. в Вене в Бельведерском дворце состоялся арбитраж. В качестве арбитров присутствовали германский и итальянский министры иностранных дел – Риббентроп и Чиано. От Венгрии в Вену были приглашены министр иностранных дел Калман Каня, министр культуры и просвещения Пал Телеки, статс-секретарь премьер-министра Тибор Патаки и начальник канцелярии министра иностранных дел Иштван Чаки; от Чехословакии – министр иностранных дел Франтишек Хвалковский, премьер-министр Словакии Йозеф Тисо и премьер-министр Западной Украины Августин Волошин.
Как уже говорилось, чехи оказали большую помощь «украинствующим» и сделали все для подавления русинов, в итоге к власти в Закарпатье пришли украинские националисты во главе с Волошиным.
Совещание открыл Риббентроп, затем выступил Чиано. Оба министра поздравили друг друга, глав делегаций Венгрии и Чехословакии и определили свои задачи: на этнической основе (во всех немецких документах употреблялся термин «этнографической») установить «окончательную границу» между Венгрией и Чехословакией и решить связанные с этим вопросы. Чиано выразил уверенность в успехе усилий арбитров, в результате чего «родятся в Средней Европе новый строй и новая эпоха», основанные «на справедливости между нациями», такие, о которых «мы всегда мечтали и к которым мы всегда стремились».
Арбитраж выслушал представителей Венгрии и Чехословакии, но Риббентроп отказался даже впустить в зал заседаний представителей автономных территорий – Словакии и Закарпатья.
Решение первого «венского арбитража» Риббентропа – Чиано было зачитано вечером 2 ноября 1938 г. По венгерским данным, в состав Венгрии было передано всего 1 040 401 человек, в том числе венгров – 879 007 человек, немцев – 10 010 человек, словаков – 123 864 человека, русинов – 19 891 человек и 8829 людей других национальностей.
В Береговском округе к Венгрии были присоединены русинские села Нижние и Вышние Ремета, население которых более чем на 90 % состояло из русинов. Русинским было и село Квасово. Нижний Коропец, Подзамчье, Ключарки (в Мукачевском округе), Тростник, Вербовец (в Волокском округе) были селами с абсолютным преобладанием русинского населения, но все равно отошли к Венгрии. Современник событий А. Борканюк сообщает, что таких русинских сел было до сорока, а историк В. Худанич считает, что более сорока.
Решением «венского арбитража» чехословацким властям предписывалось в период с 5 по 10 ноября 1938 г. эвакуироваться с предназначенных Венгрии территорий, а венгерским властям – в тот же период их оккупировать.
Правда, Германия формально сохранила Закарпатье в качестве автономной республики в рамках чехословацкого государства. Сделала она это для того, чтобы, во-первых, создать барьер между Польшей и Венгрией и, во-вторых, иметь коридор, связывавший ее с Румынией. Но оставшееся в составе Чехословакии Закарпатье не имело достаточного количества железных и шоссейных дорог и необходимой экономической базы, а также лишилось основных сельскохозяйственных угодий.
Несмотря на решение «венского арбитража», поляки и венгры желали захватить все Закарпатье. 14 ноября 1938 г. чехи обнаружили отряд поляков, двигавшийся в направлении Валлвое – Синевир. 20 ноября у Торуни (долина реки Рика) чехи убили шестерых польских диверсантов.
Еще не закончилась венгерская оккупация юго-западных районов Закарпатья, а польский МИД по дипломатическим каналам уже подталкивал венгерское правительство воспользоваться замешательством и хаосом в Чехословакии и захватить все Закарпатье. Так, начальник политического отдела МИДа Тадеуш Кобылянский уверял, что «цели можно достичь только быстрыми действиями», которые необходимо начать сразу после 10 ноября, поскольку позже это будет уже невозможно.
8 ноября польский министр иностранных дел Юзеф Бек вызвал к себе венгерского посланника Хори и заявил, что Польша уже несколько месяцев выступает в защиту «венгерского дела», имея в виду установление общей венгеро-польской границы. Причем польское правительство действует не только дипломатическим путем, но и весь польский народ поддерживает его. И Бек хотел бы знать, что Венгрия намерена предпринять после 10 ноября. Бек уверил Хори, что он вовсе не желает оказывать давление на венгерское правительство, но из-за существующих между их двумя государствами отношений, тесной кооперации и его искренних дружеских чувств к Венгрии Бек считает, что имеет право просить конкретного ответа на поставленный им вопрос. Это нужно и для того, чтобы согласовать с ним политику Польши, определить дипломатическую работу и свое поведение. Вначале Бек заявил, что, каким бы ни был ответ венгерского правительства в вопросе Русинска, он согласится с ним. Но и венгерское правительство должно понять, что «нам в этом вопросе нужна ясность». Бек предложил Хори несколько вариантов дальнейших действий. Так, например, в Чехословакии сейчас царил хаос, причем не только в Закарпатье, но и по всей стране. Так что Венгрия, используя эту ситуацию, может незамедлительно решить все вопросы. Бек предлагал и другой вариант – развернуть мощную пропаганду и одновременно вести не очень масштабную, но зато регулярную диверсионную работу. Однако затем обязательно должна была последовать сильнейшая диверсионная акция. И если венгерское правительство считает возможным отложить акцию на более поздний срок, то может вступить в силу обещание гарантии границ Чехословакии, внутри страны может начаться консолидация и т. д., что может потребовать больших жертв и свести к минимуму возможность осуществления венгерского плана вообще.
Министр иностранных дел Венгрии Калман Каня к этому времени уже знал, что его агент в правительстве Подкарпатской Руси – Бродий сидит в пражской тюрьме, а новое правительство во главе с Волошиным в те дни эвакуировалось из Ужгорода в новую столицу Хуст. Поэтому, получив сообщение Хори о ходе переговоров, он 9 ноября в ответной шифрограмме писал: «Не исключено, что сегодняшнее русинское правительство после оккупации Ужгорода и Мукачева попросит ввести венгерские войска для поддержания порядка на оставшейся территории. В таком случае венгерское правительство готово послать туда войска для поддержания порядка и подавить возможное сопротивление». А если нет, то тогда следует продолжить совместную с Польшей диверсионную деятельность. Ввод венгерских войск на территорию Карпатской Украины в случае их приглашения предполагает участие и польских войск, так как война может перекинуться за пределы Закарпатья.
9 ноября венгерский военный атташе в Варшаве Бела Лендьел передал начальнику польского генштаба Вацлаву Стахевичу предложение венгерского генштаба бросить в бой четыре польских корпуса, что, как сообщал Хори, «вызвало здесь большое удивление». В полночь Хори вызвал к себе начальник кабинета Бека Михал Любеньский и зачитал ему директивы, предназначенные для польского посланника в Будапеште Леона Орловского. В директивах говорилось, что Польша считает пожелания Венгрии невыполнимыми. Тогда Хори попросил немедленной аудиенции у Бека. Последний объяснил венгерскому посланнику, что пожелания венгерского генштаба нельзя удовлетворить уже хотя бы из-за невозможности тайно и быстро мобилизовать такое количество польских войск. Просьба эта вызвала удивление и потому что венгерское правительство, ранее считавшее возможным достижение своих целей дипломатическими путями, не предъявляя своих требований на Карпатскую Украину, вдруг требует использовать польские войска по всему фронту.
Бек считал, что использование Польшей военной силы более бы навредило, чем принесло пользу. Однако Польша будет усиливать диверсионную деятельность в Закарпатье, и Бек хотел бы знать, какие конкретные дипломатические шаги намерено предпринять венгерское правительство, чтобы помочь ей в этом. Польское правительство постарается сдержать Румынию, если дело дойдет до вооруженного конфликта с Чехословакией.
Венгерский министр иностранных дел Калман Каня сообщил Хори, что венгерский генштаб просил поддержки четырех польских корпусов только в том случае, если контрнаступление чехословацкой армии не ограничилось бы Закарпатьем, а на Карпатской Руси венгерскому генштабу потребовалась бы помощь только одного польского корпуса.
Однако Бек не особенно поверил Кане и 11 ноября снова спросил у Хори, действительно ли планируется ввод регулярных войск, на что посланник ответил утвердительно.
19 ноября 1938 г. венгерский военный атташе подполковник Ласло Сабо был принят Муссолини. Он проинформировал дуче о плане Венгрии силой захватить все Закарпатье и попросил 100 итальянских истребителей для защиты Будапешта и ряда военных заводов. Венгры боялись ударов чехословацкой авиации. Муссолини пообещал послать в Венгрию 100 истребителей.
Вечером 20 ноября Чиано позвонил Риббентропу, рассказал о намерениях венгерского правительства и запросил Берлин о разрешении на перелет ста итальянских истребителей в Венгрию через австрийскую территорию. Риббентроп возмущенно заявил, что Германия никакого согласия венгерскому правительству не давала, а напротив, советовала Венгрии воздержаться от намеченной акции.
21 ноября германский посол вручил венгерскому правительству ноту, в которой указывалось, что нападение на Закарпатье означало бы нарушение решений «венского арбитража» и тем самым нанесло бы ущерб авторитету двух держав-арбитров. Помимо этого, Германия напоминала о возможности вооруженного сопротивления чехословацкой армии, что ввело бы Венгрию в критическое положение, а Германия в настоящий момент не имеет возможности оказать ей помощь.
Правительство же Карпатской Руси после решения «венского арбитража» перенесло свою столицу из Ужгорода в Хуст и начало налаживать жизнь в оставшемся в составе Чехословакии своем автономном крае. 22 ноября 1938 г. Национальное собрание Чехословацкой республики внесло изменение в конституцию страны, приняв конституционный закон об автономии Подкарпатской Руси.
Западная пресса широко обсуждала проблемы Закарпатья, показывая при этом полнейшую безграмотность. В связи в этим 23 ноября руководитель отдела печати МИДа Венгрии Бела Сент-Иштвани направил в Берн швейцарскому посланнику Ласло Величу любопытный материал, в котором утверждалось, что украинское движение по своему характеру политическое. Авторы этой статьи под словом «украинец» подразумевали всех малороссов, которые ставили перед собой цель создания сорокамиллионной Великой Украины от Кавказа до Карпат и даже до реки Попрад. Само слово «Украина» означает только «страна», и авторы делают вывод: «Следовательно, слово «украинец» не этническое, а политическое». Далее в статье говорилось, что проживавшее в Югославии, Буковине, Галиции и Подкарпатье население, разговаривавшее на отличавшемся от русского славянском языке, назвало себя руссами, русинами, русияками. В противоположность великороссам, развивавшим язык из московского диалекта, и близко стоявшим к ним белорусам их еще обычно называли малороссами. Средневековые источники называли их «рутенами», и это название восприняли в австрийском и венгерском языках, чтобы отличить их от великороссов.
«Чехословацкое правительство длительное время поддерживало украинское направление, чтобы ослабить русское, за которым стояло и много провенгерских элементов. Все чехословацкие партии, входившие в правительство, за исключением панславистских чешских национальных демократов и партии национальных социалистов склонялись в сторону украинского направления. Так, экспонентом чешской католической народной партии был Августин Волошин, а социал-демократов – Юлий Ревай»[96].
Замечу, что суждение это несколько поверхностно, но в принципе верно. Еще в Австро-Венгерской империи «украинец» означало приверженец политической партии, а не национальность.