Марта засопела ещё громче, с её губ сорвалось очередное ворчание-проклятие, когда Честер увидел то, что искал. Проход.
— Ага! Вот он! — Честер искренне надеялся, что это отвлечёт Марту. Они ведь оба знали, что где-то здесь должен быть проход, который описывал Уилл.
— Да, — безучастно откликнулась женщина.
Честеру показалось, что она разочарована. Страдальчески нахмурившись, словно предчувствуя неприятности, Марта первая полезла в расселину между бетонными блоками. Честер не последовал за ней сразу, сморщил нос и огляделся по сторонам. Впрочем, вонь шла не только от Марты: лужа, в которой он стоял почти по щиколотку, тоже издавала отчётливое зловоние — смесь гниения и нефти.
Честер досадливо фыркнул. Не может он больше терпеть эту вонь! Краем глаза он заметил какие-то деревянные обломки, а затем несколько пустых бочек из-под топлива. Одна из них медленно перекатывалась с боку на бок, стукаясь об стену и издавая гулкий звон наподобие колокола на маяке…
Только вот этот звук был не единственным. Ещё какое-то ритмичное постукивание…
Честер уставился на смятую жестянку из-под диетической колы, по которой прокатывалась бочка. Красно-серебряная этикетка казалась такой яркой и чистой на фоне всей этой разрухи… Честер почувствовал, как отчаянно забилось сердце. Эта банка была приветом из его мира, с поверхности! Интересно, оставил ли её Уилл здесь специально, когда они с доктором Берроузом пришли в этот подземный порт, чтобы вновь пуститься в опасное путешествие в глубину? Честеру нравилось думать, что эта банка находится здесь не случайно. Это привет от его лучшего друга…
Марта заметила, что Честер стоит, уставившись на смятую банку, и проворчала, что пора идти. Для неё эта банка была обычным мусором и абсолютно ничего не значила.
Они миновали узкий проход и оказались в комнате внутри заброшенного здания. В том самом месте, о котором рассказывал Уилл, обнаружился вход в комнату поменьше, а в ней — лестница. Именно по этой лестнице они должны были выбраться наверх. Марта ощупала стену и начала медленно и неуклюже взбираться по ней…
Неужели я добрался? Не могу поверить!
Эта мысль билась в голове Честера, пока Марта упорно пробиралась к свету. Когда люк был откинут, яркий свет ослепил его, хотя Честер предусмотрительно прикрыл глаза ладонью. Он слепо зашарил руками вокруг себя и опустился на четвереньки, мгновенно ослепнув. Рядом стонала и бурчала Марта, тоже на время ослепшая.
Они спрятались обратно в темноту, и Честер стал ждать, пока глаза привыкнут к пробивающемуся сквозь люк свету.
Кстати, было не так уж рано: солнце клонилось к закату, а небо было затянуто облаками.
— Ну вот мы и на месте, мой хороший. — В голосе Марты звучали просительные нотки. Она явно хотела поговорить…
Это был великий момент в жизни Честера. Он выбрался из мрачных подземных глубин, вернулся в свой мир после бесчисленных дней, проведённых во тьме. И тут снова этот голос!
— Проклятое Верхоземье! — В словах Марты звучало отвращение.
Она замотала лицо засаленным шарфом, оставив лишь узкую щёлочку для глаз. Она наблюдала за Честером, который вдруг понял, что ей потребуется много времени, чтобы привыкнуть к яркому свету.
В мозгу у него тут же вспыхнула идея.
Я же могу её бросить!
Может ли он сбежать? Пока её глаза не привыкнут к свету, она не сможет последовать за ним.
Это мой шанс…
Пока он обдумывал эту возможность, Марта сопела, щурясь от яркого света. Потом она громко чихнула, и Честер услышал, как заклокотали сопли у неё в носу. Марта принялась прочищать ноздри краем грязного шарфа так тщательно, словно выдавливала последние капли зубной пасты из пустого тюбика…
Честер вспомнил, как он с Уиллом и Кэлом впервые попали в Глубокие Пещеры… Там он сделал кое-что отвратительное. Уилл посчитал это отвратительным… Честер вновь подумал о своём друге и том времени, которое они провели вместе, деля беды и радости на двоих. Внезапно он понял, что больше не сердится на Уилла. Совсем. Честер понятия не имел, выжил ли Уилл после того, как последовал за своим отцом в Пору под названием Дымящая Джин… И выжила ли Эллиот, решившая отправиться вслед за ними…
Честер поёжился.
Все ушли. Возможно, все уже мертвы, и он больше никогда их не увидит.
А может быть, они продолжают путешествие, то самое Большое Приключение, в которое они с Уиллом ввязались в один прекрасный день, обнаружив в подвале дома Берроузов заброшенный туннель. Честер подумал, что называет это Приключением, и с удивлением понял, что немного скучает по тем дням.
Их троица совершала удивительные поступки… Доктор Берроуз, Уилл и Эллиот… Эллиот…
Эллиот!
Он представил её так ясно, словно она прямо сейчас стояла перед ним… Вспомнил, как она выпила волчий глаз… её озорную улыбку, с которой она предложила ему тоже попробовать…
Честер испытывал искреннее восхищение и благодарность, когда думал об Эллиот: она спасла его, не дала погибнуть — благодаря своим необычайным умениям. Но ярче всего он помнил ту её улыбку, и это воспоминание наполнило его душу тоской по утраченному и чувством, что он осиротел.
Честер вздохнул, приходя в себя, и напомнил себе, что теперь он на поверхности, и всё наладится… Там, внизу, он так много раз оказывался буквально в шаге от смерти… а здесь НАВЕРНЯКА будет легче. Должно быть.
Во всяком случае, он изо всех сил себя в этом убеждал — особенно после того, как Марта выковыряла из носа громадную серую соплю и размазала её по собственному пальто…
Пожалуйста!..
Мысленно взмолился он, не зная толком, к кому именно обращается.
Неужели всё это правда: он вместо Эллиот выбрал эту кошмарную старуху?
Честер поспешно отвернулся от Марты и проговорил:
— Да, мы на месте. Мы в Верхоземье. Всё в порядке.
Свет стремительно тускнел — на землю опускалась ночь. Марта видела всё лучше и лучше. Сквозь щель чуть отодвинутого люка они уже могли разглядеть здания, явно нежилые…
Через несколько часов, когда совсем стемнело, они решились выбраться из своего убежища. Путь их лежал между невысокими строениями, постройками на территории небольшого аэродрома. Уилл говорил, что это предместье Норфолк, в нескольких милях от Лондона.
Они крадучись пересекли то, что когда-то, вероятно, было площадкой для встреч официальных делегаций — сейчас здесь было пустынно и тихо, сквозь трещины в асфальте проросла трава. Честер быстро обследовал небольшой открытый грузовичок, припаркованный неподалёку. Возможно, он принадлежал рабочим-строителям или продавцам с местного рынка. Догадка Честера подтвердилась, когда он увидел почти достроенное здание и суетящиеся вокруг фигурки в ярких строительных жилетах — с тех пор как доктор Берроуз и Уилл были здесь в последний раз, дела явно продвинулись далеко вперёд.
Затем он увидел здание диспетчерской: окна ярко освещены, рядом с дверями припаркован «лэндровер». Уилл предупреждал, что лётное поле охраняется, вероятно, это и были охранники. Ветер доносил до Честера их голоса и смех.
— Мы могли бы обратиться к ним за помощью… — нерешительно предположил он.
— Нет! — коротко ответила Марта.
Он не стал спорить с ней. Они уже миновали освещённое здание, когда Марта схватила его за руку и яростно прошипела:
— Мы не пойдём ни к кому за помощью! Никогда! Верхоземцы — это зло!
— Хорошо-хорошо… не пойдём… — Честер даже отшатнулся, слегка испуганный яростью, звучавшей в её голосе.
Впрочем, испарилась эта ярость так же быстро, как и вспыхнула, и на круглом лице расцвела неуверенная улыбка. Честер не мог бы точно сказать, какое выражение лица Марты ему нравится больше. Ясно было одно: ему придётся следить за тем, что он говорит…
Практически неся сестру на себе, Ребекка-два мысленно возблагодарила здешнюю силу тяжести — при нормальной гравитации она вряд ли смогла бы пройти по узкому неудобному туннелю хоть несколько шагов. Раненая девушка вновь потеряла сознание, но Ребекка-два всё равно разговаривала с ней — просто, чтобы не идти в мёртвой тишине.
— Вот увидишь, мы что-нибудь придумаем… С тобой всё будет хорошо…
Состояние сестры на самом деле сильно беспокоило её. Самодельная повязка вроде бы помогла, кровотечение замедлилось, но Ребекка-один уже потеряла много крови. И выглядела очень плохо.
Как бы там ни было, Ребекка-два не собиралась сдаваться — и потому шагала вперёд, неся свою драгоценную ношу на плечах. Километр за километром. Едкая пыль поднималась от проржавевших рельсов, по которым она брела. По дороге ей попадалось множество проходов в боковые туннели, но она твёрдо придерживалась главного, уверовав в то, что именно он и выведет их.
Как бы там ни было, Ребекка-два не собиралась сдаваться — и потому шагала вперёд, неся свою драгоценную ношу на плечах. Километр за километром. Едкая пыль поднималась от проржавевших рельсов, по которым она брела. По дороге ей попадалось множество проходов в боковые туннели, но она твёрдо придерживалась главного, уверовав в то, что именно он и выведет их.
И вера её была вознаграждена — вскоре она наткнулась на обломки каких-то механизмов, мёртвое и ржавое свидетельство того, что когда-то кто-то прокладывал эти туннели и вёл подземные работы. Она не стала останавливаться, чтобы осмотреть инструменты и оборудование — и так было видно, что это помпы и старые генераторы. На некоторых можно было бы попытаться рассмотреть марку производителя, но зачем, ведь и так было понятно, что это продукты технологии Верхоземья, навеки похороненные в глубоких шахтах. Попадались по дороге и старые кирки, и лопаты, и каски.
Главной задачей Ребекки-два было добраться до выхода. Она уже начинала испытывать голод и жажду, но, кроме того, нужно было найти для сестры сухую одежду и хоть какие-то лекарства. Ребекка-два тихо выругалась, вспомнив оставленные впопыхах перевязочные пакеты, а куртки пришлось бросить, когда на них неожиданно напали Уилл и Эллиот.
Ещё через несколько километров, когда один её ботинок безвозвратно погиб, девушку встревожил какой-то странный шум.
— Ты это слышишь? — Она задала вопрос сестре, вовсе не ожидая от неё ответа, и остановилась, переводя дыхание и прислушиваясь. Шум был далёким и походил на вой. Пройдя ещё немного, Ребекка почувствовала на лице дуновение свежего ветра, а шум ощутимо приблизился. Надежда придала девушке сил, и она прибавила шагу. Вскоре впереди забрезжил свет.
— Дневной свет… думаю, это вполне может быть он… — С каждым шагом свечение становилось всё отчётливее.
Рельсы шли дальше, но с одной стороны туннеля из-за завалов камней пробивался свет. Насколько Ребекка-два могла судить, он был естественного происхождения. Впрочем, после стольких часов, проведённых в темноте, освещаемой лишь слабым зеленоватым лучом светосферы, Ребекке всё равно было больно смотреть в ту сторону.
— Я тебя оставлю здесь ненадолго, — пробормотала Ребекка-два, аккуратно опуская сестру на землю.
Затем, прикрывая ладонью глаза, она двинулась на свет. Порывы ветра стали настолько сильными, что шла она с трудом.
Девушка уговаривала себя потерпеть и не смотреть на свет раньше времени и наконец смогла осторожно убрать руку от глаз… Сквозь пролом в скале она увидела чистое небо. В сочетании с мощными порывами свежего ветра создавалось впечатление, что она находится где-то очень высоко…
— Выходит… всё это время… я карабкалась на гору? — пробормотала Ребекка-два.
Пожав плечами, она подошла ближе к пролому.
И вскрикнула от изумления.
— Ты должна это видеть! Тебе понравится! — Ребекка-два обернулась к бесчувственной сестре.
Далеко внизу лежал город, который делила пополам лента реки. Проследив за этой блестящей лентой, девушка увидела, что у самого горизонта река впадает в огромный, без конца и края, водоём.
— Океан?!
Впрочем, это было неважно. Надежду её душе подарил вид города. Судя по всему, он был достаточно велик, здания тоже казались большими. Даже с такого далёкого расстояния можно было различить большую декоративную арку, чем-то напоминавшую Триумфальную в Париже. От арки во все стороны расходились прямые линии широких улиц. Классические пропорции высоких зданий также были хорошо различимы. Здания группировались в кварталы, и Ребекка-два смогла разглядеть, что ближе к окраинам города дома были явно ниже и меньше.
И уж во всяком случае, это не был город-призрак, в нём жили люди.
Если ещё сильнее напрячь зрение, то можно было разглядеть почти микроскопические машины, сновавшие по улицам, хоть отсюда они и казались размером с муравья.
Она уловила далёкий гул моторов, разглядела стальную стрекозу — вертолёт, пролетевший над городом. Вертолёт был необычный, она никогда не видела таких в Верхоземье. Винты с лопастями располагались с двух его сторон.
— Что же это такое?! — тихо произнесла Ребекка-два.
Теперь она до боли в глазах всматривалась в то, что решила считать океаном. На ослепительно блестевшей водной глади она разглядела корабли и лодки. Однако наибольшее впечатление на неё произвели не все эти детали, а ощущение порядка и спокойной мощи, исходившие от этого города. Ребекка-два кивнула сама себе.
— Отличное местечко!
Глава 3
Уставшие до полусмерти Честер и Марта шли вперёд и вперёд. Они шли через пустынные поля, миновав бесчисленное множество пустующих домов и безжизненных улиц и дорог. Настроенная решительно Марта упрямо шла впереди, хотя Честер подозревал, что она понятия не имеет, куда идти. Он, правда, тоже этого не знал и потому тащился за ней. Пока никакого альтернативного плана в голову ему не пришло, но он знал, что когда этот план появится, Марте в нём места не будет.
По дороге Честер думал о Дрейке и о том, как бы отправить ему ещё одно сообщение. Если ничего не получится, тогда он рискнёт позвонить родителям. Правда, для этого требовался телефон, и Честер понимал, что времени на звонок у него будет немного. Марта сделает всё возможное, чтобы не дать ему вступить в контакт с «нечестивыми верхоземцами», так что придётся как-то исхитриться и ускользнуть из-под её надзора. Решение сбежать крепло в нём с каждым шагом — больше всего он хотел избавиться от общества Марты.
Когда небо начало светлеть, они остановились на привал посреди небольшой рощи, со всех сторон окружённой полями. Рассвет ещё только брезжил, но птицы уже начали петь. Честер и не представлял, что они могут так звонко голосить и что их так много. Повсюду кипела проснувшаяся жизнь. Ничего этого не было в тех местах, к которым он привык. Там если и появлялось какое-то живое существо, то только для того, чтобы попытаться сожрать его… или быть сожранным им.
И ещё он никогда не видел и не слышал столько птиц одновременно.
Я городской житель, напомнил Честер сам себе. Вокруг звенела и гремела какофония птичьих трелей, но постепенно он перестал обращать на неё внимание. Он думал о том, что последний раз был в Хайфилде когда-то очень давно, настолько давно, что Честер больше не знал и не понимал, кто же он такой…
Марта возилась поблизости. Она наломала веток и построила нечто вроде двойного шалаша рядом с большим деревом. На взгляд Честера, шалаши стояли слишком близко друг к другу, но он не сказал ни слова. Он был слишком измучен и мечтал только об одном — улечься и поспать. Они с Мартой разжились спальными мешками: прихватили их в одном из заброшенных домов, и Честер как раз вытянул свой из рюкзака, когда до него донёсся странный шипящий звук.
— Это ты, Марта?
— Тихо! — Голос Марты был тихим и напряжённым.
— Что ты говоришь?
Она на четвереньках, по-крабьи, подобралась к нему поближе. Честер повернулся, чтобы посмотреть на то, что она там увидела, но в этот момент Марта толкнула его на землю, а сама упала сверху.
— Тихо! Тихо!! Тихо!!!
Она шептала это, прижимая его к земле и пытаясь закрыть ему рот ладонью. Лицо её было всего в нескольких сантиметрах от лица мальчика, и Честер мог разглядеть жёсткие рыжие волоски у неё на подбородке.
— Нет! — взвыл он и попытался вырваться.
Они покатились по земле, но Марта по-прежнему не отпускала его. Честер орал на неё, но она упрямо пыталась зажать ему рот.
Он яростно отпихивал её руки от лица, оба тяжело дышали и осыпали друг друга сдавленными проклятиями. Честер удивился тому, как она сильна… Они катались по земле, с треском ломая ветки и сучья, приминая траву и награждая друг друга звучными шлепками.
— Прекрати! — вскричал он.
Он занёс стиснутый кулак, уже готовый нанести удар… и замер. В мозгу всплыли слова его отца.
Никогда не смей бить женщину!
Честера передёрнуло.
— Женщина! — горько пробормотал он, пытаясь сообразить, подходит ли Марта под это определение.
В любом случае, надо было прекратить эту идиотскую драку.
Он всё-таки ударил. Голова Марты мотнулась вбок, хватка ослабла. Сразу подняться на ноги Честер не мог и потому просто отполз от неё подальше.
— Какого чёрта! Что с тобой?! — прорычал он, боясь, что она снова бросится на него. Дыхание сбилось, и он произносил слова прерывистым, срывающимся голосом: — Ты окончательно спятила?
Она поползла было в его сторону, но затем остановилась, поднялась на колени. Казалось, она совсем не сердится, напротив, в её глазах горел ужас, когда она обводила взглядом верхушки деревьев, потирая ушибленный подбородок.
— Неужели ты не слышишь? — прошептала она с тревогой.