– Ой, н-не м-могу! Теть Клава, это… она к вам в… родню набивацца… – складывалась она пополам и тыкала пальцем в Наталью, которая пыталась сделать умное лицо и от этого становилась только глупее. – Она… Натаха, всем уже сказала, что… ой не могу… что Данька ее взамуж берет! А-ха-ха! Ее!! Да ей…
– Цыть! – долбанула по столику кулаком Наташа и мило растянула непослушные губы. – Теть Клава, а хотите… хотите я вам… шарлотку испе… ку?!
Даня хоть и делал вид, что тоже пьян, Клавдия видела – не пьет сын. И взгляд у него острый, как иголочка, каждое слово подмечает. Интересно, отчего он так смотрит? Обыкновенные пьяненькие бабенки. Тем более одноклассницы…
Надо было идти – голова трещала, а под окном уже не однажды гудел джип, но что-то Клавдию здесь держало.
Ушла она, когда и Наташа, и Юля уже не могли слова сказать.
– Мам, ты здесь будешь? – спросил Даня. – Мне их надо по домам развезти.
– А, ну развози, развози… – поспешно поднялась Клавдия. И уже возле самого порога добавила: – Неплохие девчонки, хорошие… но Лиля была лучше.
Сын дернулся, а потом тихо и четко произнес:
– Почему «была», мама? Лиля и есть лучше.
Клавдия плюхнулась на переднее сиденье машины, когда все пассажиры уже громко обсуждали ее долгую отлучку.
– Сама, главное, там чаи распивала… – обижался Акакий. – А мы тут волнуйся! Оленька, у нас Даня такой гостеприимный, он всегда чай предлагает.
– Что, только один чай, что ли?
– Клавдия Сидрна! Ну вы хоть бы звякнули, что ли? У меня же тоже нервы всякие там… голова об вас беспокоится, – размахивал руками Жора, но, вглядевшись в лицо главной, рявкнул: – Тихо всем!! Мы с Клавдией Сидрной думать будем!! Да же? Я же правильно сказал, Клавдия Сидрна?
Но Клавдия молчала, голова просто раскалывалась. Жора тоже напрягся, собрал на лбу стиральную доску из морщин и примолк.
– Жора, и долго мы стоять-то будем? – вдруг окликнула его Клавдия. – Ты что, еще кого-то дожидаешься?
– Не, только вас. Только… мы ж договорились думать!
– Ой, Жорж, ты совершенно напрасно пыжишься. Сейчас приедем домой, расслабимся, вот тогда я и подумаю… А ты просто завалишься спать.
– Мне сегодня на вашем старом диване? – уточнил Жора.
Бывали нелегкие времена, когда Распузонам приходилось каждую секунду быть на чеку, тогда Жоре приходилось спать и на диване, и просто так – на полу. Но на диване парню нравилось больше.
– Где спать-то? – беспокоился сейчас он.
– Да где хочешь, – отмахнулась Клавдия. – Нас довезешь до дома – и свободен. Кстати, ты, Оленька, тоже.
– А я бы еще могла…
– Не могла! – прервала все ее благие намерения суровая дама. – Всем по домам. Завтра сбор. У нас на старом диване, если Жора так мечтает.
Акакий не удержал тяжкого стона. Сегодняшний день обманул все его надежды. И даже вечер с друзьями Клавдия похоронила. И что значит – расслабиться в ее понимании? Ведь даже маленькой бутылочки пива не прихватила!
В полном молчании Распузоны поднимались домой – Акакий решил наказать супругу безмолвием, а та была ему сказочно признательна, что не тревожит ее больную голову пустой болтовней.
– Наконец-то! – раздался хоровой крик, когда Акакий включил в прихожей свет. – Заявились!
– Я бы даже сказал – нарисовались, хрен сотрешь! – блеснул прибауткой Петр Антонович.
Клавдия обреченно застонала. В комнате чинно восседали Катерина Михайловна, Петр Антонович и Ирина. Вероятно, сидели они долго, потому что накинулись на вошедших, как собаки на кота.
– И где, я вас спрашиваю, моя дочь? – спрашивала Ирина, красиво выставляя вперед то правую, то левую ногу.
– А мы вот тоже интересуемся! – трясла щечками Катерина Михайловна. – Мы даже не подозревали, какого масштаба несчастье случилось у нас в семье! Не-ет, с вами просто невозможно помолодеть! И хочется скинуть на год-другой морщин, так разве нам кто позволит? Петр Антонович! Чего ж ты молчишь, как Герасим прямо? Я говорю, разве нам кто позволит?!
Петр Антонович в данный момент знакомился с недрами холодильника, поэтому не слишком вникал в дамское кудахтанье. Да к тому же свой орган речи он основательно набил колбасой, поэтому женщинам приходилось нападать дуэтом.
– Я вторично интересуюсь, где моя дочь? – не уставала менять позы Ирина.
– У любовника, – устало ответила Клавдия. – Она же тебе сама звонила – подробно рассказала, как ей замечательно. Так надо было у нее и поинтересоваться, на какой такой даче ей так распрекрасно.
Ирина мгновенно вспомнила, что Лиля все-таки сама изволила потеряться, угасла и уже извинительным тоном пояснила:
– Клавочка, ты ж понимаешь, я ничего не имею против, пусть девочка отдыхает, но ты сказала!.. И потом, я даже отменила сегодняшнее свидание!
– Нет, простите, что значит – девочка отдыхает? – возмутилась Катерина Михайловна. – Она там где-то будет, с позволенья сказать, отдыхать, а мы здесь с ума все сходить…
– Мамаша, не все, а только избранные особы. И потом, их никто из поликлиники не гнал, надо было сходить с ума под наблюдением врачей, – напыщенно поправила Клавдия. – И вообще у меня есть предложение…
– Мы согласны! – тут же подскочила свекровушка. – А и в самом деле! Чего нам – молодым. Клавочка, ты придумала великолепно – давайте отправим мужчин в гастроном, закажем себе бутылочку дорогого вина…
У Клавдии задергалось веко.
– Мамаша!
– А и действительно! – не умолкала старушка. – Разве нас одной-то уговоришь! Две! Непременно две! Петр Антонович!! Ты там провалился куда, что ли?! Акаша, детка! Накинь курточку и сбегай в магазин, Клавочка скажет, что надо прикупить. Только мне обязательно сыра «Пармезан», страшно люблю, как он называется, напоминает нашу фамилию, а еще… еще палочку копченой колбаски!
Акакия не надо было долго упрашивать. Он уже изначально к этому стремился, поэтому в курточку облачился, как солдат-срочник, за сорок пять секунд. Однако, пока вытягивал Петра Антоновича из холодильника, Клавдия успела прийти в себя от наскока старушки и властно осадила:
– Акакий! Раздеться и в кровать! Ирина, до свидания, тебя ждет молодой сердцеед. Наверняка он тебя не нашел сегодня в больнице и решил, что ты уже у патологоанатома. Ступай, успокой Женю.
– Макса! – обиженно поправила Ирина.
– Ну, хорошо, можешь Макса, – разрешила Клавдия и уставилась на свекровушку. – А вам, милая мамаша, я приготовила целую наволочку шерстяных клубков, будем проходить курсы вязания носков. Носки – очень замечательное средство для кожи. В них пятки не сохнут. А я… Я сейчас в ванную и… думать, думать, думать…
Акакий все еще надеялся, что Клавдию сломят решительные дамы, что в магазин бежать придется и что вечер не окончательно погиб. Поэтому он таился за шкафом, курточку не снимал, а старательно скрывался от зоркого ока жены. Но в прихожей его сшибла с ног Ирина, которая торопилась успокоить своего молодого бойфренда.
– Кого вы здесь вынюхиваете, Акакий Игоревич? – вздернула она брови и тут же завопила в комнату. – Клавочка!! У тебя тут Акакий куда-то намылился! Его выпускать?
Акакий оскорбленно дернулся и демонстративно скинул верхнюю одежду. Можно подумать, он какой-то гулящий кот! Можно подумать, он сам не может выпуститься, если ему приспичит! Да он просто и не хочет никуда идти! Он просто вот так хочет… как там Клавдия сказала? Ах да! Он просто хочет вот так раздеться и в кровать!
Петр Антонович, видимо, в клинике был подвержен лечебному голоданию, потому что никак не мог оторваться от холодильника. Теперь он уже поглотил все котлеты, замороженные сосиски и стал поглядывать на сваренную Тимкину рыбу.
Катерина же Михайловна топталась возле двери ванной, куда успела первой занырнуть Клавдия, и безостановочно скулила:
– Клавочка! Ты понимаешь, нас целую неделю мыли только под душем! То есть мы сами там ополаскивались. Потому что залезть в ванную целиком не было никакой возможности, Клавочка! Потому что там ванны и вообще не было! Нет, Клавочка, была, только там отчего-то хлорировали простыни!
Клавдия плавилась в горячей воде и на посторонние звуки старалась не реагировать. Из головы не шел сбивчивый рассказ официанта из бильярдного клуба. Конечно, ей так и не удалось вызнать никаких подробностей того Лилиного вечера, однако она узнала еще более важные новости. Оказывается, та несчастная девушка, которая встречалась с Лилей, была все-таки убита. Клавдия вдруг почувствовала, как сильно заколотилось сердце. Нет, это не кипяток виноват, просто вдруг осенила страшная мысль: если раньше была уверенность, что «смерть» девушки была подстроена, причем ею же самой, а значит, Лилю просто хотели изолировать, то теперь ситуация повернулась другим боком. Во-первых, возле Лили крутился не один человек, а как минимум двое. Иначе кто же убил ту «рекламную» диву? А в том, что ее убийство связано с делом Лили, Клавдия не сомневалась. Не хотелось в это верить, просто до чесотки не хотелось, но… И еще. Клавдия вдруг поняла – преступник перешел к решительным действиям – к настоящему убийству. Убрал свидетельницу, а для чего? Не для того ли, чтобы самому расправиться с Лилей? Ой, господи, и эта Лиля тоже – кретинка! Неужели не понимает, что ей сейчас прятаться просто смертельно опасно?! Ведь ее ищет не только Клавдия с подмогой, а как пить дать, еще и сам преступник. А что, если он найдет первым? Просто дышать невозможно… Надо взять себя в руки и рассмотреть еще такой вариант: а что, если Лиля на самом деле влюбилась и скрылась с любимым? Ага, так скоропостижно влюбилась, что ли? Ведь если вспомнить вечер, когда она пропала, то получается, что только что говорила с Клавдией, собирала вещи в чемодан, отправилась домой, а потом взяла и страстно полюбила кого-то. Кого? Водителя такси?.. Стоп! А ведь ее кто-то мог подвозить… И именно в такси она могла встретить… Надо у Ирины спросить – в какой фирме Лиля заказывала такси. Ясно, что таксист не довез ее до дома, тогда куда? Господи, да с этого ведь и надо было начинать поиски! Вот что значит – не кончать юридических институтов! Ну ладно, она не юная уже девушка, у которой на шее кот Тимка, рыбки, Кака, свекровь с горбом… господи прости, с супругом – ей простительно. Но Аня-то! Ведь это ее работа! Нет, надо позвонить Анне и дать нагоняй!
Клавдия стремительно выдернула пробку из ванны и вылезла из воды, даже не смыв как следует мыльную пену со спины.
– Мамаша! – наткнулась она при выходе на Катерину Михайловну. – Вы подслушивали, что ли, о чем я думаю? Что вы голову все время чешете?
– Я, Клавочка, не подслушивала. Я докладывала, что помыться желаю перед сном. Вся. В ванне. И чешусь по этому же поводу, – прилежно отрапортовала старушка. – Ты уже все? Или потом еще пену будешь смывать? У тебя сзади вся голова и шея в пене.
– У меня голова того… от мыслей пенится, – с укором взглянула на свекровь Клавдия и устремилась к телефону.
Катерина Михайловна с большим уважением посмотрела вслед невестке и сделала выводы.
Клавдия же кричала в трубку:
– Ирина, ты уже дома?.. Я поняла, что ты ждешь… Я знаю, что твой телефон не надо занимать, ты ждешь… Дай я быстренько спрошу, и ты будешь дальше ждать, я же все равно не отстану!.. Ага, как муха наво… Ну знаешь! Сама ты насекомое! Говори давай – куда звонила Лиля, когда собиралась к Дане?.. Ну такси же она заказывала? В какой фир… Ах, она пешком… А чего это она – с чемоданом и пешком?.. Потому что сказали, что такси приедет через тридцать минут, а она не хотела долго ждать? Понятно… А ты не знаешь, может, она какого-нибудь частника тормознула?.. Понятно, может, и тормознула, но тебе не доложилась. Я бы тоже не стала… А потому что ты меня мухой обозвала!! Да я не сержусь, понимаю, что вырвалось… Да я по… Да… Ну ты нудная какая!! Все я понимаю! И чего звонишь, если сказать нечего?!
Клавдия раздраженно бросила трубку. Такое замечательное было решение, и такая развязка! Лиля просто поймала частника. И где теперь того частника искать? Ладно бы возле дома Ирины была стоянка этих частников, так ведь нет, одни преграды.
Клавдия снова подняла трубку.
– Алло, а мамы нет, – проговорила в трубку Яночка. – Баб, это ты? А мама сказала, что она сегодня поздно придет. Ты ей утром позвони, в семь, она еще меня в садик будет собирать.
Клавдия поблагодарила внучку за мудрый совет и проскользнула в спальню. Не хотелось ни с кем разговаривать, ей вдруг стало очень неуютно. Потому что теперь она каждую минуту ощущала страх. Не за себя, конечно, за Лилю. А еще ее грызла досада. На Даню. На Аню, на Каку, на… Короче, на всех. Потому что сын веселится с хмельными одноклассницами, дочь сама ничего не делает и ей палки в колеса тычет, Каку вообще ничего не интересует, вот он, подложил ручки под щечку и сопит, будто все налоги заплатил! А вот она от страха себе места найти не может!
Клавдия сначала хотела благородно отвернуться к стенке, чтобы не тревожить мужа, но неожиданно для себя взяла и плюхнула подушку на лицо благоверного.
Тот затрепыхался, будто пойманная капустница, скинул подушку и ошалелыми глазами вытаращился на жену.
– Вижу, ты тоже беспокоишься. Тоже не спится? И я все о Лиле думаю, – громким шепотом заговорила Клавдия. – Ты вот послушай, мне такие мысли в голову лезут… я ж сегодня у Дани была, а у него там одноклассницы…
– Ну и чего? – сонно бормотнул Акакий. – Дело молодое. Ты, если все равно не спишь, почеши мне спинку.
Акакий скоренько повернулся на другой бок, прикрыл голову, чтобы на нее никакие подушки не складывали, и снова тихонько засопел.
– Да ты все равно не уснешь, я же знаю, тебе интересно, – пощекотала его под мышкой Клавдия.
Акакий тоненько взвизгнул, дернулся и червячком перевернулся к супруге.
– Так вот я и говорю, – серьезно продолжала та. – Одноклассницы там были. Пьяненькие.
– А я сразу говорил, надо было мне идти, – встрял Акакий Игоревич.
– И вот одна из них проронила что-то про неизвестную подружку… Если по порядку, так, значит, там были Юля и Наташа…
– А кто лучше?
– Я. Но я не об этом, – медленно говорила Клавдия и методично долбила пальцем по голове мужа, чтобы не заснул. – И вот эта Юля вдруг упомянула про какую-то Анжелу, якобы она подруга Наташи…
Акакий Игоревич ловко увернулся из-под пальца любимой и раздраженно повторил:
– И не жалуйся, говорил – надо было мне идти.
– …Но при этом упоминании Наташа так занервничала, что в один миг протрезвела, представляешь?! Вот я и хочу узнать, а что это за Анжела такая? Может быть, она как-то с Лилей связана?
Акакий только презрительно фыркнул:
– Клавдия, не забивай себе голову. Помни, жена моя, ты вышла замуж за умного, наблюдательного, смышленого человека!
– Нет, Кака, я за тебя вышла, – вздохнула жена. – А с таким я потом дружила. Но… у меня было уже двое детей, не хотела рушить…
– Клавдия!! – рявкнул Акакий, забыв, что в соседней комнате могут быть настороженные уши. – Я себя имел в виду!.. И хотел тебя успокоить – дело медленно идет к завершению. И суть его не в какой-то там подруге, тут совершенно другая загвоздка. И я уже почти… скажем так: у меня имеются кое-какие наработки. Да!
И он штырем вытянулся на кровати, чтобы казаться величественней.
– Нет, вы посмотрите на этого верблюда! – задохнулась от такого предательства Клавдия. – Я, значит, как дура! Каждую мысль выношу на судилище! Чтобы мы быстрее Лилю нашли! Чтоб, значит… А он!.. Паразит!! Наработки у него! Я еще ничего не знаю!!
В следующую секунду от мощного толчка тазом богатырь Акакий Игоревич слетел на прикроватный коврик.
– Все! Ты отстранен от супружеской должности! Тебе отказано в постели! Ступай в гостиную на диван! – сурово выговаривала Клавдия и принципиально обматывала себя одеялом.
Акакий не спорил. В принципе на диване было даже спокойнее. Во всяком случае, он так думал. Однако в гостиной его радостными воплями встретил Петр Антонович:
– Акака! И ты тоже хоккей смотреть?! И правильно! Кто-то должен в этом доме следить за спортом!
Только ближе к трем часам ночи неугомонный старик отправился в спальню. Акакий судорожно вздохнул, быстренько организовал постель и выключил свет. Ему казалось, что едва он упадет на подушку, как сладкий сон примет его в свои объятия. Но растревоженный сон больше не возвращался. Акакий и так вертелся, и эдак, никак не засыпалось.
– Все из-за того, что не на своем месте, – бурчал глава семейства. – Нет, пора, пора Клавдию брать в ежовые рукавицы. А то скоро и из дома выставит. Главное – скинула, как мешок с… сеном!
И ведь было бы из-за чего! Да, у него имелась зацепка. Очень неприятная, между прочим. И не сообщил он о ней только потому, что все сначала надо было проверить самому. Только самому. А если бы сказал Клавдии, та бы такого наворотила!
Акакий еще раз все вспомнил и горько вздохнул.
Это случилось недавно. Клавдия, как всегда, моталась по своим никчемным бабьим делам, матушка с отчимом были надежно упрятаны в клинике, а он, Акакий, был предоставлен самому себе. Совершенно один. Тут бы самое время и нарисоваться Оленьке! Они бы так славно время провели, он даже в холодильник успел спрятать два брикетика пломбира. Но девушка упрямо не появлялась. И какие дела могут быть у несчастной, брошенной родителями безработной? Ясное дело, Акакий не стал больше ждать милостей от природы, напялил халат и спустился к соседке Веронике Дмитриевне, куда Клавдия сослала такую славную Оленьку.
– Вероника Дмитриевна, а Оленьку позовите, – вежливо склонил голову старый ловелас. – Клавдия просила ее помочь… холодец сварить. Оленька совершенно чудесно готовит холодец. Из ног.
Вероника Дмитриевна выпучила на соседа и без того рачьи глаза и удивленно прошепелявила:
– Помивуйте, Акакий Иггич! Оинька с утга побежава Квавдии за пагной свининой!
– Да что вы? – искренне поразился Акакий.
В их доме уже дня три не было натурального мяса. Не потому, что не было денег, просто Клавдия не собиралась томить себя у плиты.
– Да-да! – подтвердила соседка и напыщенно сложила ротик узелком. – Вы уж пегедайте, уважаемый Акакий Иггич, своей супгуге, что сейчас не феодайный стгой! Девочка, между пгочим, пгоживает у меня, и я бы сама могва бы посвать ее… куда надо! А то, повучается, жить ей у вас негде, а в пгисвугах дегжать девочку у вас совесть позвояет! Нет, конечно, йично пготив вас у меня ничего нет. Напготив, я всегда говогива – такой интеигентный мущщина достоин тойко меня! Однако ж ваша супгуга…
Акакий не стал дослушивать мнение соседки о своей жене, после вранья Оленьки ему хотелось напиться. Да! Именно так примитивно и неинтеллигентно! Хотелось. Только вот денег не было, куда-то все истратились. Но из-за такой ерунды Акакий Игоревич от мысли не отказался. Он прямиком направился снова к своему сыну. В конце концов, у него к нему важное дело: спросить, почему сын упрямо не хочет его впускать?
Акакий Игоревич уже подходил к подъезду Даниила, когда увидел, как из дверей выскочила темноволосая девушка. Взгляд Акакия так и прилип к стройной фигурке. Конечно, можно было подумать, что почтенный мужчина был настолько падок до молодого женского пола, что не пропускал ни одной юбки, да так оно и было, но… В этот момент его привлекла девушка не просто так. Вернее, сначала просто так привлекла, а потом он вдруг ощутил, что ее походка, ее жесты ему подозрительно знакомы. Где-то внутри в Акакие проснулся сыщик.