— Тогда зеркало получится кривое, — заметила она.
— В этом и прикол твоего нового имиджа, — пояснил он, — все формы меняются как угодно. А обычное зеркало можно поставить в гараже. Кстати, «Феррари» — это трэш. У тебя будет летающая тарелка. С вертикальным крафтингом и крейсерской скоростью 10 тысяч узлов.
— Круто! — согласилась она, — а теперь скидывай эту свою драпировку…
— Это называется «лава-лава», — напомнил он.
— Не важно, все равно скидывай и иди сюда… Так — так. Тонкое артистическое сложение, гипнотический взгляд, пальцы музыканта… Ты представитель древней магической расы лемурийцев. Лемурия это же где-то тут?
— Если по легенде, то градусов 120 к западу…
— Тогда, ты из восточных лемурийцев, — решила она, — они известны изобретательностью в любовных играх. А еще они обладают телепатическими способностями.
Эти два восточно-лемурийских свойства Акеле удалось проявить лишь до того момента, когда их тела оказались в горизонтальном положении на широком лежбище. После этого сомнения в собственной сексуальной привлекательности у Санди магическим образом улетучились, и она повела себя также раскованно, как в секс-чате. То есть, почти в точности, как в секс-чате, с соответствующими репликами. Акела, рассудив, что, слова все-таки гораздо надежнее телепатии, поддержал этот несколько эксцентричный стиль.
Келли и Спарк, возвращаясь с посиделок у Оливии, остановились в пяти шагах от дома и некоторое время с интересом слушали их эмоциональный диалог, иногда прерываемый звуками, характерными для аудио-фона «джунгли». Затем Келли прошептала вывод:
— Вне сомнений, это по-настоящему. Жаль, диктофона нет, тут просто готовая аудиокнига по камасутре.
— Пояснений комментатора не хватает, — так же шепотом возразил Спарк.
— Комментарии можно и потом наложить, так всегда делают.
— Нет, тут надо как в футболе, чтобы комментатор был как бы в теме. А второй саунд-трек поверх первого — это как фанера в попсе.
— Тсс! — Келли приложила палец к губам, — не будем мешать ребятам. Может, погуляем часок или полтора?
Спарк кивнул, и спросил:
— Хочешь, покажу колодец поющих камешков? Это около километра отсюда.
— Звучит заманчиво, — согласилась она, — пошли.
Здесь в массиве атолла была длинная глубокая трещина, заканчивающаяся маленьким, почти идеально круглым водоемом, почти незаметным из-за густой поросли молодого бамбука. Спарк подобрал и бросил камешек.
Через пару секунд раздался мелодичный всплеск, как будто кто-то взял несколько нот на фортепиано.
— Классно! А что если я попробую? — спросила Келли, и попробовала. Получился самый обычный «бульк».
— Надо бросать так, чтоб камешек падал вертикально и поближе к центру, — пояснил Спарк и бросил еще раз. Получилось что-то вроде тихого звона басовой струны.
— Так бы сразу и сказал… — она подобрала еще один камешек и бросила. Снова «бульк».
— Повыше вверх подбрасывай, — подсказал он.
На этот раз камешек Келли вызвал звук, похожий на далекий удар в огромный барабан.
Боммммм!
— Ура! Получилось! — крикнула она, выбросив вверх сжатую в кулак руку, жестом победителя Олимпийских игр.
Кинув еще камешков 20, она слегка утомилась и уселась рядом со Спарком на лежащем поперек трещины толстом бамбуковом стволе.
— Знаешь, по-моему, нам надо кое-что обсудить.
— А? — отозвался он.
— Я имею в виду, раз у Санди с Акелой вроде как отношения, так им, наверное, удобнее будет жить на одном этаже. Так?
— По ходу, так, — согласился Спарк.
— И получается, что мне и тебе надо будет жить тоже на одном этаже, так?
— Ну, да, — снова согласился он, — на втором, я думаю. Потому что у Акелы компьютерное хозяйство на первом, и тащить все это наверх никакого смысла.
— Вот, — заключила Келли, — и получается какая-то фигня.
Спарк почесал в затылке и предложил:
— Хочешь, ширму поперек комнаты поставим? У меня есть такая бамбуковая штука, вроде барьера, метра два в ширину и полтора в высоту.
— Ширму? — переспросила она.
— Ну, да.
— Ясно. Ты хоть не храпишь?
— Люди говорят, что нет, — ответил Спарк, — а ты?
— А я — смотря по настроению.
….На вторую ночь Келли, покрутившись часик на своем лежбище, встала, обошла ширму и, ни слова не говоря, улеглась рядом со Спарком. Спарк тоже не сказал ни слова. Они просто занялись сексом, и все. Бывают такие пары, у которых взаимопонимание в постели получается сразу и без слов. Почему так — науке не известно. Разговор начался уже потом, когда они стояли у окна в несколько обалдевшем состоянии, и смотрели, как медленно движется по небу яркая полная луна.
— Только не делай из этого никаких выводов, — сказала Келли, — ну, понимаешь?
— Я и не делаю, — он улыбнулся.
— Ты не понял. У тебя, наверное, кто-то есть, girlfriend или что-то в таком роде. Так вот, я не собираюсь тебе ничего ломать. Если хочешь, считай, что ничего не было.
— В каком смысле, не было?
— Переспали и забыли, — пояснила она, — что, никогда так не делал?
— Конечно, делал, — согласился Спарк, — на дайверских тусовках. Но это другое.
Келли энергично кивнула.
— Еще бы! Напарница подружки компаньона, беременная черт знает кем, поселилась в твоем доме и прыгнула к тебе в койку. Это другое. Это обуза. А я не хочу быть обузой.
— Бред, — коротко ответил Спарк.
— Тебе не нравится, что я все назвала своими именами? — язвительно спросила она.
— Мне не нравится, что ты считаешь себя обузой. Человек должен себя уважать.
— Ты меня еще поучи, чего я должна, — огрызнулась Келли, — учитель нашелся.
— А ради чего ты затеяла эти дурацкие объяснения?
— Подумай и поймешь! — она резко развернулась, ушла за ширму, легла на спину, заложив руки за голову, и уставилась в потолок.
Спарк уселся на подоконник, почесал в затылке и спросил:
— Знаешь, в чем проблема? Ты привыкла, что всегда можешь уйти не оглядываясь. Села за штурвал, педаль в пол и все. И что твой парень, если захочет, может сделать то же самое.
— А ты философ, оказывается, — равнодушно отозвалась она, — и что дальше?
— Ничего, — сказал он, — ты права: кто я такой, чтобы учить тебя жить? Когда ты получишь свои 40 миллионов баксов, я скажу: Келли, если хочешь, считай, что у нас ничего не было.
— При чем тут деньги, черт возьми?
— При том, что ты будешь свободна, как ветер. Купишь новые документы с каким-нибудь нейтральным гражданством и фьють, — Спарк изобразил ладонью взлетающий самолет.
— Ясно, — сказала она, — теперь другой вариант: у нас ни хрена не выходит. Я остаюсь с парой близнецов-эректусов и без единого цента.
— Ну и что? Повезет в другой раз. Пока пристроим сбоку к дому еще один корпус, там как раз есть место. У меня неплохая доля в бизнесе. Почему бы нам не ужиться?
— В смысле, не выкидывать же меня на улицу вместе с детьми? — спросила Келли.
— В смысле, ты мне нравишься, — поправил он, — и так, и в сексе. А дети это нормально.
Келли села, скрестив ноги, и задумчиво посмотрела на него.
— Знаешь, Спарк, то ли ты жутко правильный, то ли жутко неправильный. Женщина, секс, дети, бизнес. Сляпали домик из бамбука — нормально. У тебя что, все так просто?
— Какое там! Мы от океана живем, а это, сама понимаешь. Зачем еще что-то усложнять?
— Придется тебя огорчить, — сказала она, — экзамен на артиста ты провалил. Я сама 5 лет дурачила копов, и меня так легко не проведешь. Рыбак-простак с призом национального конкурса методов экономичного подъема затонувших кораблей. Чудеса, мать твою.
— Откуда знаешь?
— Нечего бумаги по углам разбрасывать.
— Подсматривать нечестно, — заметил он.
— Крутить мозги тоже нечестно, — парировала Келли, — ты бы поверил в рыбака-простака, читающего на ночь «Journal of Oceanic Engineering»? Я вот почему-то не верю.
— Ладно, ты меня сделала. Что дальше?
— Дальше почему бы тебе не найти нормальную девушку?
— Так я и нашел.
— Ты кретин! Зачем тебе эти проблемы?
— Много ты понимаешь, дурочка.
Она вскочила, подошла к нему на расстояние вытянутой руки и предупредила.
— Сейчас я тебе врежу.
— Ого! Я прямо испугался.
— Нет, я тебе потом врежу, — решила она, — сейчас я не в форме.
— Тогда, может, спать будем? — предложил Спарк.
— Угу. Убери эту дурацкую ширму и сдвинь лежбища.
….Великий рейд на архивы Ллойда принес настолько богатый улов, что глаза разбегались. После нескольких этапов обработки данных, перед партнерами-кладоискателями лежала (вернее, светилась на экране) карта центральной части Тихого океана, где с точностью до угловой минуты были указаны координаты, откуда терпящие крушение корабли подавали радиосигналы бедствия начиная с 1902 года. Около каждой точки, кроме названия судна, маршрута, даты гибели и страховой стоимости, были лаконичные надписи типа «медь в слитках 850 тонн, копра 600 тонн, кофе 200 тонн, виски 150 баррелей».
После примерно 2 часов оживленных споров по поводу сопоставления вероятной цены того или иного клада, и шансов на его подъем, Оливия ткнула пальцем в экран и тоном, не предполагающим возражений, заявила:
— Начнем вот с этого, потому что ближе всего, и глубина не более 100 метров.
Надпись рядом с точкой северной части архипелага Токелау, гласила: «1912 год, «Prince Wilhelm», лес строевой 1340 тонн, шерсть овечья 6725 тюков, никель в слитках 41 тонна. Затонуло вследствие удара о рифы по неосмотрительности капитана судна».
Слай немедленно открыл свой справочник и сообщил:
— Никель потянет на два миллиона баксов, а остальное можно даже не смотреть.
— Сколько нам надо на подготовку? — спросила она.
— Мы будем в радиусе прямого снабжения, так что, можно лететь хоть завтра, — ответил Слай, — Я бы тянуть не стал. Архивы Ллойда ведь не только к нам попали.
— ОК. Тогда вылет завтра утром. Кто в команде?
— Мы!!! — хором закричали Санди и Келли.
— Вы, случаем, на солнце не перегрелись? — тактично поинтересовалась Оливия
— Ни фига себе! — возмутилась Санди, — Как гигабайты лопатить, так я, а как в море, так на солнце перегрелась? Вам что, двух мест в самолете жалко?
— Но вам же нельзя нырять с аквалангом.
— А смотреть, как ныряют, нам тоже нельзя? — хмуро спросила Келли, — Это какое-то новое открытие в медицине?
— Пусть летят, — коротко сказал док Рау.
Спорить с великим тахуна никто не стал, тем более, вопрос выеденного яйца не стоил.
… 18 — 26 июня. Меганезия. Обыкновенные клады островов Токелау.Смотреть оказалось, в общем-то, не на что. Четыре легкомоторных самолета экспедиции и 15-метровый надувной плот, несколько дней стояли между безымянными коралловыми островками. «Prince Wilhelm» был обнаружен на дне в первый же день, но поднять на надувных понтонах 900 никелевых слитков с глубины почти сто метров было не так-то просто. Слай и Акела, Кван Ше и Спарк, делали парные погружения, таскали слитки через дыру, пробитую в корпусе корабля зарядом C-4, и складывали в грузовые сетки. Оливия и док Рау попеременно подвозили заряженные баллоны для аквалангов, пресную воду и все прочее. На долю Келли и Санди приходилась, в основном, готовка завтраков, обедов и ужинов. Остальное время они плескались в океане и ловили на спиннинг всякую фауну, чтобы разнообразить меню. Проявить себя в полной мере им удалось только тогда, когда весь груз был поднят. Вместе с последней партией слитков, с «Prince Wilhelm» был снят капитанский сейф. Келли обозвала его «фуфлом» и вскрыла за полтора часа с помощью дрели и двух обыкновенных английских булавок. В сейфе, правда, оказалось не очень много интересного: бортовой журнал, том морских карт, векселя голландского банка, обанкротившегося еще в I мировую войну, табакерка из слоновой кости с серебряной монограммой и 23 золотых соверена, отчеканенных в Сиднее в 1899 году. Но сам факт победы над замками сейфа имел принципиальное значение: в старых капитанских сейфах иногда встречаются раритеты ценой в сотни тысяч долларов, а при вскрытии сейфа с помощью взрывчатки, они рассыпаются в пыль. Санди организовала дополнительный доход команды менее романтичным способом: нашла по интернету клиента, который дал за никель цену на полпроцента выше курса покупки на Лантонской виртуальной бирже. Как заметил по этому поводу Слай «десять штук баксов на дороге не валяются».
Помахав на прощание ручкой грузовому дирижаблю, увозившему их добычу покупателю, экспедиция, без особой спешки, свернула снаряжение и триумфально вернулась на Тероа.
Док Рау, осмотрев своих пациенток, одобрительно хмыкнул и высказался в том смысле, что активная кладоискательская деятельность пошла им только на пользу. Келли и Санди и сами это заметили. Дело было, прежде всего, в настроении: теперь они чувствовали себя не какими-то случайными людьми, а полноправными участниками почтенного общества. С участниками подводных работ все было менее радужно: многократные погружения и всплытия в течение короткого времени, плюс довольно тяжелая работа на глубине, не прошли даром. Док Рау мрачно глядел на томограф и зачитывал приговоры.
— Валентайн, на 30 дней забудь про акваланг. Можешь нырять с трубкой, но не глубже 5 метров. Вот эти витамины принимай каждый день перед сном. Келли, проследи.
— Прослежу, в лучшем виде.
— Роджер, все то же самое. Санди…
— Я поняла.
— Слай, 50 дней без акваланга и 15 дней без выпивки. Остальное то же самое, что ребятам.
— А выпивка-то при чем, док?
— При том, что тебе не 20 лет. Еще вопросы есть?
— Вопросов нет, док.
— Ше, 50 дней без акваланга, витамины те же. Потом посмотрю на твое поведение.
— Я всегда веду себя хорошо.
— Вот и молодец, — сказал док Рау и повернулся к Оливии, — ну, что, мы все-таки, тряхнем стариной?
— Как решили, — ответила она.
— Что вы задумали? — подозрительно спросил Слай.
Оливия повернула свой ноутбук, так чтобы все могли видеть, ткнула пальцем в крестик рядом с островом Бэйкер и сказала:
— Еще ближе, чем Токелау, верно?
— Оно, конечно, так, — согласился он, — И добыча, что надо. 60 килограммов скандия это где-то полтора миллиона баксов. Но глубина больше 200 метров. Всплывать придется со сложным режимом декомпрессии. Кто вас страховать будет?
— Наверху — ты, а на отметке 100 — Оохаре Каано и Баикева Иннилоо. Мы им пообещали по 25 тысяч фунтов на брата, если найдем скандий. Приличные деньги за день работы.
— Ладно, — вздохнул Слай, — когда летим?
— Завтра на рассвете, — ответила Оливия, — ты сам сказал: время не ждет. В Тихом океане не мы одни такие умные.
— Пора уже завязывать с этим экстримом, — заметил Акела, — Давайте, купим модернового робота. Глубина до 5 тысяч метров, и риска никакого.
— Робот это все-таки не то, — возразил Спарк, — есть вещи, которые надо чувствовать, и тут без человека никак.
— В 90 процентах случаев ничего чувствовать не надо, телеметрии достаточно.
— А ты, Акела, как эти проценты считал, а?
— В уме прикинул. И вообще, помнишь, Спарк, был уговор, глубже 50 метров не падать. Здоровье дороже. А тут фарт попер, и началось: сначала 100, теперь 200.
— Так ведь такой фарт не каждый год бывает. Это исключительный случай.
— Жизнь вся сплошной исключительный случай, — ответил Акела, — Договорились, значит, договорились! Ты мне друг, и я не хочу, чтоб ты ради фарта свои легкие порвал в клочья. И чтоб Оливия и док…
Оливия прервала его, громко хлопнув ладонью по столу.
— Стоп! Спарк, не спорь. Был уговор, и его надо выполнять. Акела, робота мы по-любому купим. До большей части этого хабара (она постучала ногтем по экрану), с аквалангом все равно не добраться. Но детальное обсуждение вопроса — после экспедиции на Бэйкер. И еще. Понимаете, ребята, дело не в хабаре. Я просто хочу посмотреть своими глазами, что там, ниже двухсот. А когда еще представится такой повод?
— Ну, тогда, конечно, — согласился Акела, и повернулся к Рау, — а вы, док…?
— А это секрет, — великий тахуна улыбнулся, — считай, что у меня магические цели.
— Я полечу с вами, — решил Спарк, — буду на страховке в паре со Слаем, а если что…
— Ты помнишь, что я тебе запретил нырять? — перебил Рау.
— Извинте за прямоту, док, — ответил тот, — но если у вас внизу что-то пойдет не так, то я насру на ваш запрет. Морской закон, знаете ли, главнее запретов.
Рау рассмеялся и от души хлопнул его по плечу.
… 27 июня. Океанский экстрим. Акулы, аборигены и охотничьи рассказы.Оставшись «на хозяйстве», Келли, Санди, Акела и Кван Ше, все следующее утро были в слегка взвинченном настроении. Начиная с 9:30, они, делая разнообразные домашние дела, постоянно находили повод заскочить на террасу, чтобы взглянуть на экраны ноутбуков, подключенных черз сеть к web-камерам на плоту, и на масках у всех четверых дайверов — страхующей и рабочей пары. Оливия и Рау минут за 20 погрузились на дно и еще через 10 минут смогли проникнуть внутрь небольшого судна, лежащего на глубине 215 метров. Им не пришлось даже пользоваться взрывчаткой. На этом этапе Кван Ше неподвижно уселась перед экраном, транслирующим изображение с web-камеры Рау. Там, в зеленоватом пятне света от фонаря, мелькали предметы интерьера и экипировки судна.
Поиски двух ящиков со скандием заняли около получаса, включая и несколько минут на замену опустевших баллонов с дыхательной смесью. Еще через полчаса ящика, были выгружены на дно и прицеплены к надувному поплавку вместе с пустыми баллонами и мешком с еще какими-то предметами, подобранными внутри корабля. Мелькнув в свете фонаря, поплавок с грузом, ускоряясь, пополз вверх и исчез из виду, чтобы примерно через минуту возникнуть на web-камерах страхующей пары на глубине 100 метров. Еще минута, и яркий оранжевый шар поплавка выскочил на поверхность моря рядом с плотом. Груз был успешно поднят, и теперь Оливии и Рау оставалось только всплыть, соблюдая режим декомпрессии. На часах было 11:10.