Обернувшись, она увидела Нелли, стоявшую на ступенях лестницы. Учительница была бледна. Она взволнованно и тяжело дышала, прижимая к груди тонкие ручки.
– Я увидела, как вы входите в дом, и побежала за вами, – объяснила Нелли в ответ на изумленный взгляд Инны. – Вы ехали на лифте, а я бежала по лестнице. Очень запыхалась! А что тут? Вроде бы газом пахнет?
– Пахнет, пахнет! – энергично подтвердила старушка. – Еще как пахнет. Это у Любки!
– Ой! Нужно что-то делать.
– Да что тут поделаешь? Мы уже вызвали спасателей, наверное, они скоро приедут. Наверное, спасут ее.
Сотрудники МЧС прибыли очень быстро и оперативно. Не прошло и нескольких минут, как на улице загудела сирена. И на лестнице послышались шаги.
– Сюда!
– Скорей!
– Это тут!
А Бертик разразился визгливым лаем, явно требуя, чтобы они быстрее шевелились. Запах газа к этому времени стал уже настолько явственным, что отмахнуться от него было бы просто невозможно.
– Будем вскрывать! – строго произнес старший. – Освободите территорию. Гражданки, что вы тут замерли?
– Мы тут живем, – робко возразила старушка.
– Вы что, не понимаете, подъезд в любой момент может взлететь на воздух?! – вознегодовал спасатель. – Всем на улицу! Быстро!
Но штурмовать квартиру Любушки бравые спасатели решили через окно. Дверь в квартире стояла железная, и на ее вскрытие могло уйти слишком много драгоценного времени. А окна в квартире Любушки были без решеток. И даже не модные стеклопакеты, а простые старые деревянные рамы. Было бы просто глупо не воспользоваться таким подарком судьбы.
К тому времени, когда начался штурм квартиры Любушки, Инна с Нелли и старушка со своим пуделем Бертиком уже стояли во дворе под березками и наблюдали за происходящим. Бамц! И стекла из окон Любушки полетели вниз. Еще мгновение, и спасатели проникли в квартиру Любушки. А спустя несколько минут дверь подъезда открылась, и граждане, скопившиеся на площадке перед домом, дружно ахнули. На пороге стоял человек, держа на вытянутых руках бесчувственное тело девушки.
Жива или уже мертва Любушка? Только этот вопрос и бился в голове у Инны, когда она увидела выходившего из подъезда спасателя, державшего в своих могучих объятиях пострадавшую. Руки Любушки бессильно свисли вниз. И она не шевелилась. Мертва?!
– Ой, горе какое!
Но при этом на лице у пострадавшей девушки имелась кислородная маска. И это почему-то сообщило Инне уверенность в том, что с Любой все будет в порядке или, по крайней мере, скоро будет в порядке. Ну, не стали бы эти люди напяливать маску на труп. Они же не идиоты!
– Врачей! Скорее!
Но первым к спасателю подбежала Инна. Она растолкала локтями толпу и бросилась вперед.
– Люба! – кричала она. – Люба, ты жива?! – И, так как Люба молчала, будучи без сознания, Инна кинулась к спасателям: – Товарищ, скажите, она жива? Жива, да?! Скажите мне!
– Кем она вам приходится?
Как будто это сейчас главное! Честное слово, странно устроены мозги у этих мужчин. Ну какое ему дело до степени родства Инны и пострадавшей?!
– Сестра! – воскликнула Инна. – Родная и единственная моя сестра! Скажите, она жива?
– Пока дышит.
– Она отравилась газом?
Но спасатель ей не ответил. В этот момент к нему подскочили врачи, чтобы забрать у него Любушку. И Инну опять оттеснили в толпу. Но все же она не ушла далеко. И успела подслушать и понять, что, кроме того, что пострадавшая надышалась газом, перед этим она еще и умудрилась упасть, крепко ударившись головой и оттого потеряв сознание.
– Видимо, чайник захотела поставить, – переговаривались между собой спасатели.
– Ага. Чайник рядом валялся.
– А сама на мокром полу поскользнулась да и грохнулась.
– Хорошо, что сразу не убилась! Теперь есть надежда, что жива останется.
Любушку быстро погрузили в машину «Скорой помощи» и с воем сирены и мигалкой увезли прочь. Зеваки начали потихоньку расходиться в разные стороны. И вскоре остались лишь старушка с пуделем и Инна с Нелли.
– Ну и дела! – покачала головой старушка, поднимаясь обратно на свой этаж.
Нелли с Инной автоматически последовали за ней. Старушка шла и возмущалась:
– Это что же такое делается? Средь бела дня – и такая беда! Хорошо еще, что взрыва не случилось.
Девушки охотно ей поддакнули. И дураку ясно, что без взрыва – это хорошо. А вот со взрывом – это плохо!
– И что же теперь получается? – добравшись до своего этажа, воскликнула старушка. – Люба в больнице, а квартира ее открытой будет стоять? Это не дело! Хоть дом у нас и спокойный, но времена нынче не те, чтобы квартиры настежь открытыми оставлять.
И в самом деле, спасатели увезли Любушку, но не позаботились о том, чтобы закрыть дверь ее квартиры. То ли они просто не подумали об этом, то ли это не входило в их обязанности. Но дверь так и стояла нараспашку.
– Безобразие! – рассердилась старушка. – Надо закрыть! Взять ключ и закрыть.
– Подождите! – остановила ее Инна. – А газ-то они хоть перекрыли?
Это предположение взволновало старушку еще сильнее.
– Правильно! Газ тоже надо проверить! Девочки, пойдемте со мной, чтобы потом никто не сказал, что мы что-то взяли у Любы.
И старушка со своим Бертиком вошла в открытую квартиру Любушки, поманив за собой и Инну с Нелли. Девушки охотно, хотя и с трепетом, последовали за ней. Интересно ведь взглянуть на место происшествия. Интересно и слегка жутковато!
Глава 8
Между тем Мариша, даже не подозревавшая о трагических событиях, свидетельницей которых стала Инна, двигалась к своей собственной цели. Этим утром она уже встретилась с коллегой Павла. Он оказался вполне симпатичным, упитанным крепышом с розовыми щечками и густой щеточкой усиков над верхней губой. Эти старомодные усики до того умилили Маришу, что она чуть не забыла, зачем явилась на встречу с этим оперативником.
Хорошо, что сам крепышок сказал: он в курсе того, что нужно Марише. После чего и передал ей папку с ксерокопией дела, которое было в свое время заведено по факту пропажи гражданина Вячеслава Плугова, 1980 года рождения. Дело было заведено в их родном городе Брянске, но уже давно по нему не имелось никаких продвижек, и дело тихо и мирно пылилось в архиве.
После чего крепышок бросил на Маришу мечтательный взгляд, полный сожаления, и с тяжелым вздохом заявил, что ему нужно бежать на совещание. И его взгляд, и этот глубокий вздох оставили у Мариши приятное ощущение, что и она понравилась усатому крепышу. Он ушел, а Мариша, немного погоревав и вспомнив, что она, вообще-то, замужняя дама, выбросила глупые мысли из головы и устроилась на скамеечке в скверике, где и принялась изучать дело Плугова Славы.
Заявление о пропаже парня было написано и подано его родителями. И тут же прилагался их домашний адрес, а также номер телефона, что очень порадовало Маришу. Правда, само дело было заведено в конце девяностых годов. И за это время телефонный номер мог запросто измениться. Да и сами старики могли после исчезновения сына переехать в другое место или вовсе в другой город. Но Мариша надеялась, что в таком случае она разыщет их соседей. И уже у них сможет расспросить о той давней нехорошей истории и о людях, волей или неволей ставших ее участниками.
Так что она встала, деловито поправила плащ и отправилась по указанному в деле адресу. Первым делом она расспросила прохожих, как ей найти улицу Ленина. И, узнав точную дорогу, двинулась в том направлении. Как ни странно, улица Ленина оказалась совсем узенькой улочкой, вдоль которой тянулись частные дома. Домики выглядели чистенькими и опрятными, но это была явная окраина. И вначале Мариша даже засомневалась, туда ли она попала.
Оказалось, что туда. Правда, самих родителей Славы Плугова в живых она уже не застала. Но зато Мариша увидела родную сестру пропавшего охранника – Оксану. И девушка оказалась ничуть не худшим свидетелем, чем могли бы стать его покойные родители.
– Конечно, моего брата убил Жгут! – воскликнула молодая женщина, едва узнав, зачем пожаловала к ней странная гостья. – Все в городе об этом говорили! Жгут убил Славку! Застрелил, словно кутенка! Только менты у нас будто бы ослепли! Сколько мои родители ни ходили, сколько они пороги разные ни обивали, у них и заявление о пропаже Славки взяли только после того, как самого Жгута и двух его приспешников похоронили на нашем городском кладбище!
Оксана была женщиной простой, но гостеприимной, открытой и располагающей к себе. И Мариша сразу же ощутила симпатию к этой русоволосой девушке, которую она застала в огороде, где Оксана собирала урожай моркови и других корнеплодов.
– А кто же убил самого Жгута? Знаю, что его взорвали. Но кто? – спросила Мариша у Оксаны, когда они уже сидели в большой просторной кухне, сплошь заваленной дарáми щедрой брянской земли.
В углу сушились косицы репчатого лука, на полу лежала фасоль, явно дожидавшаяся, когда ее очистят от высохших уже стручков. На печке сушились яблоки и мелкие, но очень сладкие грушки. Зимой из них получатся отличные компоты! К тому же в сенях обсыхала выкопанная недавно картошка. А в огороде торчали кочаны капусты, которые еще только предстояло собрать и засолить.
Одним словом, хозяйство у Оксаны было большим. В курятнике кудахтали курочки, из свинарника подавали голос хрюшки. Оно и понятно – в городе Брянске с работой было не очень хорошо. Блатные, тепленькие или просто хорошо оплачиваемые местечки быстро распределялись между «своими». Оксана, судя по ее простому лицу, «своей» никак нигде не была.
Так что она, как и все прочие граждане, кому это позволяли ресурсы, вела натуральное хозяйство на своей земле. И запасалась всем, чем только могла, впрок. Да и отчего же не посадить картошку и другие овощи, если земля – прямо под носом? И просто грех не завести курочек или кроликов, дающих отличное диетическое мясо, за которым даже в магазин или на рынок ходить не придется!
Отдав должное хозяйственности Оксаны, Мариша все же не забывала и о главном. О том, зачем она сюда прилетела.
– Так кто же убил Жгута? Что говорили об этом в городе?
– Не знаю, – вздохнула Оксана. – Но кто бы это ни сделал, я ему очень благодарна!
– А твои родители… Они не могли?
– Убить Жгута?! – искренне поразилась Оксана. – Взорвать его?! Да что ты! Конечно, нет! Жгут в таком авторитете у нас ходил! К нему и не подступиться было! Нигде без своей охраны не появлялся! Говорили, что его заезжий киллер завалил.
– А кто его нанял?
– Уж точно не мои родители, – печально вздохнула Оксана. – Я была бы только рада, поступи они таким образом, но… Но мои родители были простыми людьми. Мы богато никогда не жили. Откуда у папы с мамой могли взяться деньги на киллера? Они даже Славке на памятник на кладбище еле денег наскребли.
– Тело твоего брата разве обнаружили? – удивилась Мариша, знавшая от Павла совсем иную версию.
– Нет, его так и не нашли. Правда, после смерти Жгута к нам пришел один человек из его охраны. Он сказал, что немного дружил с моим братом. И заявил нам, чтобы мы Славку больше не искали. Что Жгут сам, лично, застрелил его. А потом велел двум своим ребятам закопать тело.
– И вы не смогли узнать у него, где именно?
– Нам не повезло. Именно эти двое парней, которые и хоронили Славку, были со Жгутом, когда его взорвали. Один из охранников погиб вместе со Жгутом. А второй промучился в больнице еще почти сутки. И только потом, так и не придя в сознание, умер.
И Оксана отвернулась к плите, чтобы помешать закипавший борщ. От наваристого супа по кухне шел ошеломляюще сытный дух. Оксана варила свой домашний борщ на домашней же свининке, щедро добавляя туда овощи со своего огорода – помидоры, перец и еще пряности. Так что борщ должен был заменить ее семье и первое, и второе, и десерт.
Впрочем… Пользуясь тем, что хозяйка была занята у плиты, Мариша оглянулась по сторонам. Нет, не похоже, чтобы у Оксаны была большая семья! Во всяком случае, детей у нее точно нет. Присутствие одного, а тем более двоих или больше детей никак не скроешь. Это Мариша знала по примеру Инны и ее семейства. Когда у них с Бритым появился Степка, его присутствие стало буквально выпирать из всех трещинок и щелочек.
И от разрисованных фломастерами обоев в прихожей. И от разбросанных и «спрятавшихся» под диванами и шкафами детских игрушек. И, самое главное, от множества мелких детских вещичек – ложечек, чашек, тарелок и других предметов, которые сейчас продаются на каждом шагу и доступны даже самым небогатым покупателям.
Трудно удержаться от того, чтобы не купить своему малышу хорошенькую кружечку в форме уточки! Или полотенце с котятами. Но ничего подобного в доме у Оксаны не наблюдалось. Из чего Мариша сделала вывод, что женщина бездетна.
Оксана оторвалась от своего борща. И Мариша спросила у нее:
– Скажи, а как ты сама считаешь, кто виноват в смерти твоего брата?
– Как кто? – искренне удивилась Оксана. – Сам брат и виноват.
– Он?
– Конечно! Зачем он позарился на хозяйскую подстилку? Он виноват, а еще эта Людка виновата! Она ведь тоже отлично знала, чем грозит Славке любовь с нею. И все равно! Все равно лезла к нему!
– Значит, их роман тянулся долго?
– Насчет того, чтобы тянулся, не знаю. Но брат, едва устроившись к Жгуту охранником, начал рассказывать про Людку разные странные вещи.
– Какие вещи?
– Ну, что она и бедная, и несчастная. И что живет она с уродливым стариком, мучаясь каждый день. И что Жгут ее бьет нещадно. И ужасно ревнует, причем без всякого повода. Вернее, повод у него имеется всего один: пересчитать Людке в очередной раз ребра.
– Так Люда взяла бы и ушла от этого Жгута! И дело с концом!
– Нет, – покачала головой Оксана. – Боюсь, ты не понимаешь. От Жгута нельзя было уйти просто так! Даже если… Люда ему самому и надоела бы, он отдал бы ее кому-нибудь из своих братков. А когда и тот ею насытился бы, отдал бы другим своим дружкам. А те, натешившись, сплавили бы девку в общак.
– Что?! – Мариша не поверила своим ушам. До каких же пределов низости дошел этот Жгут! И правильно, что его взорвали к чертовой бабушке! – Как это – в общак?
– Ну, отдали бы ее в общее пользование. У Жгута было несколько борделей, где он держал своих бывших пассий. И точно тебе говорю, там девчонки долго не жили.
– Удирали?
– Ага. На тот свет!
Мариша и прежде не питала к этому Жгуту никаких симпатий. А теперь она и вовсе прочно утвердилась в мысли, что этот тип не заслуживал никакого сочувствия. И правильно, что его убили. Совсем у человека совести не было! Ну, отслужила тебе девушка, так дай ей свободу! Уж не говоря про приданое и прочие приятные для всякой брошенной любовницы вещи. Наверняка и те подарки, которые Жгут дарил каждой своей новой фаворитке, переходили к той «по наследству» от прежних жертв Жгута. Конечно – Людка ведь от него тоже голой и босой убежала. Обо всем своем золотишке и бриллиантах забыла, только и думала, как бы жизнь свою спасти!
– Выходит, Людиному образу жизни нельзя было позавидовать?
– Ни в коем разе!
– И всегда так было? С самого начала?
– Ага, – кивнула головой Оксана. – Влипла девка, как муха в паутину. Не вырваться ей было. Из объятий Жгута при любом раскладе путь у нее был только один – на тот свет.
– Что? Он убивал своих любовниц?!
– Бывало и такое, – туманно отозвалась Оксана. – Псих он был, этот Жгут. Его все боялись. Даже его собственные братки опасались ему слово поперек сказать. Психопат! А уж с теми девками, которые к нему в лапы попадали, и вовсе он пощады не знал! Издевался над ними, пока душа в теле у них держалась. А после либо где-то закапывал их, либо – в бордель.
– Да, ты про бордель уже говорила… Скажи, а могла Люда использовать твоего брата, чтобы спастись?
– Если и так, то она выбрала не того человека, – хмыкнула Оксана. – Ей бы сделать ставку на кого-нибудь из ближайшего окружения Жгута, если она хотела его свергнуть и остаться при наваре. А так… Что она выиграла? Из города ей пришлось уехать. Спешно и без бабла. Хорошо еще, что жизнь свою сохранила.
– В отличие от твоего брата.
– Да. Но он был взрослый человек и понимал, на что идет, связываясь с Людой. Нельзя было идти Жгуту поперек воли. Все знали, какой он опасный человек!
Похоже, Оксана особо-то и не упрекала Людмилу, считая, что, во-первых, та и так достаточно натерпелась от своего извращенца-любовника. Ведь за каждое золотое колечко Люда расплачивалась синяками и сломанными ребрами. А во-вторых, Оксана считала, что ее родной брат должен был думать сам. Но – как знать? Мариша с сомнением покосилась на Оксану. Так ли она думает на самом деле? Возможно, это всего лишь маска, чтобы отвести подозрения от себя? И на самом деле Оксана винила во всем именно Люду? Винила и… и что? Винила – и отомстила Людмиле? Спустя столько лет нашла ее и убила?
– Чушь какая-то! – пробормотала Мариша самой себе под нос.
Запах борща и ровные морковные и капустные грядки за окном совершенно не вязались с образом кровавой мстительницы. Да и поросята в хлеву и курочки в курятнике не позволяли думать о том, что Оксана на досуге вдруг взяла и занялась киллерством. Скотина ведь ухода требует. Каждодневного и неусыпного. Чуть недосмотришь, чуть отвернешься, у поросят уже какая-нибудь хворь вылезла. А кролики и вовсе передохли. Да и курочки не могут долго обходиться без корма и питья. Значит, уехать надолго Оксана из своего дома никуда не могла. Разве что…
– Скажи, а ты замужем?
– Какое там, – махнула рукой Оксана и тяжело вздохнула. – Одна, бобылкой живу. Да и за кого мне идти? Всех нормальных парней моего года рождения либо в Афгане перебили, либо потом уже, в городе, они сами друг друга перестреляли. Те, что остались, пьют безбожно. Был у меня жених, да спился совершенно. Сама его прогнала, еще лет пять тому назад. С тех пор одна живу.
– И детей у тебя нету?
– Нет. А у тебя?
– И у меня нет.
Оксана снова вздохнула. И словно бы еще больше расположилась в пользу Мариши. Общее горе – оно объединяет. И Оксана даже поделилась с Маришей сокровенным:
– Вот думаю сироту в детском доме взять, чтобы не так одиноко на старости лет было. Или лучше искусственное осеменение попробовать. А? Ты как думаешь?