- У старости есть свои преимущества. Мне доставляет большое удовольствие просто любоваться вами, и мои годы позволяют мне такие невинные забавы.
Модести кивнула:
- Вы ведете себя разумнее. А может, безумнее... Ну что, мы оторвали вас от серьезных дел?
- Да, и слава Богу. Работы слишком много. Но моя совесть чиста. Общение с вами укрепляет: теперь я примусь за работу с удвоенной силой.
Послышался голос в динамике. Таррант поднял голову, следя за воздушными акробатами, которые поочередно нагоняли друг друга, передавая взад и вперед дымящийся жезл. Затем раскрылись их парашюты, и парочка благополучно приземлилась у большого белого круга посреди поля.
- Проблема защиты, - говорила между тем Модести Блейз. - Люди из правительственных кругов получают письма с угрозами, опасаются за свои жизни. То же самое можно сказать и о магнатах... Деньги или жизнь! Это все очень странно и необычно, но, может, вы способны что-то об этом сказать, сэр Джеральд?
Таррант нахмурился, сорвал травинку и, измельчая ее, проговорил:
- Мне известно очень немного. Этим вплотную занимается отдел Боултера.
- Значит, вы можете узнать подробности?
- Наверно, - неохотно откликнулся Таррант.
- Не вижу энтузиазма. Почему?
- Потому что я боюсь... Боюсь, что не устою перед искушением впутать во все это вас с Вилли. Поэтому лучше бы мне поменьше знать об этом... Таррант помолчал и добавил: - Я не могу выкинуть из памяти то, что произошло, когда я последний раз решил воспользоваться вашей помощью.
- Но я вот она! Может, постарела на несколько месяцев, но в целом та же, что и прежде. - Затем Модести добавила с дружеской насмешливостью: Впрочем, вы бы опять пригласили меня, если бы это было вам необходимо, и вы это сами прекрасно знаете.
- Знаю, - вздохнул Таррант. - Потому-то и стараюсь оставаться в неведении насчет этого дела о шантаже. Меня удивляет, что вы сами затронули данную тему. В газетах что-то глухо писали об угрозах, о требовании денег, но тем все и ограничилось. В одной американской газете был опубликован материал, вполне тянувший на сенсацию, но сенсация погибла, не успев родиться. Не оказалось неопровержимых фактов, которые заинтересовали бы публику всерьез. Да и правительства решительно не хотят огласки.
- Я ничего не читала в газетах, - отозвалась Модести. - Меня заинтриговал Рене Вобуа. Он поделился со мной гипотезой и поинтересовался моим мнением. Но мне трудно было сказать что-то определенное, потому как там явно не хватало деталей. Когда я сказала ему об этом, он вообще постарался сменить тему, заметив, что это просто игра его фантазии.
- Но это не сбило вас с толку.
- Нет, конечно. А вы теперь подтвердили, что все-таки дело нечисто.
Таррант хмыкнул, весьма огорченный тем, что так легко попал впросак.
- Удивительно... Почему вдруг Рене Вобуа решил поделиться этим с вами?
- Он надеялся, что я могу пролить свет на ситуацию. Когда же понял, что я не в курсе, он сделал вид, что пошутил. Не могли бы вы, сэр Джеральд, выяснить для меня, что там все-таки происходит? Я вас очень об этом прошу.
- Нет, милая Модести. Нет, нет и еще раз нет! Я уже объяснял почему!
Модести молчала, пока закуривала сигарету. Затем продолжила с прежними интонациями:
- Рене в их списке. За тот вечер, что я провела с ним в Париже, они пытались убить его дважды.
Таррант медленно повернул голову и, уставясь на Модести, переспросил:
- Рене в их списке?
- Да. - Модести коротко изложила Тарранту события того вечера. Он поглощенно слушал. Хотя Модести отнюдь не находилась в игривом настроении, она не смогла не улыбнуться, увидев на его лице выражение зависти, когда он слушал описание поединка во дворе дома Клодины. Он никогда не видел, как она сражается со своими врагами, а Рене вот посчастливилось лицезреть это... Это задело Тарранта, который считал, что имеет на Модести Блейз куда больше прав, чем его французский коллега.
Когда она закончила, Таррант спросил:
- Но Рене и после этого ничего вам не сказал? Не посвятил в детали?
- Нет. - Она затянулась сигаретой и мрачно проговорила: - Не понимаю почему.
- Зато я понимаю. Он не такой мерзавец, как я. Вот и все. Рене убежден, что он реалист. На самом деле он самый настоящий романтик. Он только глянул на вас и решил, что пусть лучше ему перережут горло, чем он посмеет поставить под угрозу вашу жизнь.
Модести вдруг села, затушила сигарету и мрачно пробормотала:
- Ну конечно. Вы правы. Как это мне не пришло в голову!
Таррант кивнул.
- Он куда более достойный человек, чем я. - Таррант произнес фразу с таким искренним сожалением, что Модести не смогла удержаться от смеха. Потом она снова сделалась серьезной.
- Итак, вы узнаете от Боултера все подробности, сэр Джеральд? Конечно, должно пройти какое-то время, прежде чем они снова попробуют устроить покушение на Рене, но я хотела бы не терять времени даром.
- Отлично, - пожал плечами Таррант. - По крайней мере, хоть на этот раз я не буду испытывать угрызений совести. С Боултером могут возникнуть проблемы, но я сделаю все, что смогу.
Она снова откинулась на коврик.
Пока они беседовали, громкоговоритель опять что-то протрещал. В небе появились новые воздушные акробаты. С запада подходила "Сессна-180".
- Соревнования на точность приземления, - пояснила Модести. Соперники серьезные, но я ставлю на Вилли. Пять к одному, что он приземлится не дальше чем в трех футах от центра круга.
- Никогда не заключаю пари с состоятельными дамами, - вздохнул Таррант. - Это исключено при наших государственных окладах.
Модести вытащила из сумочки маленький передатчик, поднесла микрофон к губам.
- Вилли?
Наступила небольшая пауза, потом сквозь треск послышался голос Вилли:
- Привет, Принцесса. Я прыгаю третьим. Вели Венгу приготовиться открыть бутылку, ладно?
- Ладно. Не знаю, видна ли дымовая шашка, но учти, что ветер усиливается, поэтому сделай на это поправку.
- Ясно.
Таррант изобразил на лице удивление:
- Понятия не имел, что при прыжках с парашютом поддерживается связь "земля - воздух".
- Обычно нет. Но Вилли пользовался этим устройством, когда участвовал в проверке новых парашютов. Там было немало проблем, приходилось много фотографировать, снимать кинокамерой, чтобы выяснить, как все же раскрываются парашюты.
- И парашютисты комментировали поведение парашютов в воздухе?
- Да. У них были микрофоны и наушники. Вилли это понравилось, и он смастерил себе нечто в этом роде.
Самолет сделал два захода, и дважды прыгали парашютисты. Один приземлился на самом краю круга, другой ближе к центру. Таррант с интересом следил за всей процедурой. Когда прыгал очередной парашютист, с земли подавали световые сигналы. Комбинация цветных огней означала необходимость выполнить тот или иной элемент воздушной акробатики - переворот, кувырок, сальто и так далее.
Им было слышно, как Вилли напевает себе под нос, пока самолет делал очередной заход. Модести приглушила звук.
- Разве мы не услышим его во время прыжка? - поинтересовался Таррант.
- На этот раз нет. У него будет много забот.
- Вот как? - лукаво улыбнулся Таррант. - Стало быть, вы просто предупредили его насчет ветра? Немножко сжульничали?
- Старая привычка, ничего не поделаешь. А вот и он.
Таррант задрал голову, потом пробормотал "спасибо", почувствовав, что Модести сунула ему в руку бинокль. Он увидел, как Вилли, широко раскинув руки и ноги, скользит словно по невидимому склону. Затем он выполнил кувырок назад. Добившись равновесия, сделал боковой переворот. Потом прижал руки к бокам и выпрямил ноги, полетев стремительно вперед головой. Он быстро снижался над западным краем летного поля.
- Делает большую поправку на ветер, - заметила Модести. Вилли немножко развел руки и ноги, чтобы лететь прямо.
Над ним стал распускаться цветок парашюта. Таррант следил за полетом затаив дыхание.
Но тут случилось нечто непредвиденное. Один край купола так и не расправился. Снова забубнил громкоговоритель. Зрители затихли и смотрели, что произойдет дальше.
- Запуталась стропа, - сказала Модести. Она чуть приподнялась, прикрывая глаза ладонью, потом расслабилась. - Большой беды, конечно, нет, но Вилли ударится о землю в два раза сильнее, чем при нормальном приземлении. - Она вдруг улыбнулась. - Интересно, включена ли у него связь. - Она протянула руку к передатчику и увеличила громкость.
- Ну ты, веревка удавленника, - послышался голос Вилли. - Нейлоновая сучка... Двоежопая пятирогая телка. - Он продолжал в том же духе с такой изобретательностью, что Таррант смущенно заморгал.
- Вилли-солнышко, - сказала в микрофон Модести. - Учти, что ты в эфире. И сэр Джеральд беспокоится за мои уши.
- Виноват, Принцесса, - отозвался Вилли. И голос, и шумовой фон сразу исчезли.
- Впрочем, он проявил большую сдержанность, учитывая обстоятельства, сказала Модести. - Ему повезет, если он попадет не то что на круг, а на летное поле.
- Виноват, Принцесса, - отозвался Вилли. И голос, и шумовой фон сразу исчезли.
- Впрочем, он проявил большую сдержанность, учитывая обстоятельства, сказала Модести. - Ему повезет, если он попадет не то что на круг, а на летное поле.
Таррант посмотрел на фигурку под полураскрытым куполом парашюта и заметил:
- Вы оба что-то очень спокойны. А он не разобьется?
- Вилли? Нет, конечно. Но в круг, похоже, не попадет. Так что зря вы не заключили со мной пари.
Лишь когда до земли оставалось футов пятьдесят, можно было по-настоящему оценить скорость падения. Таррант боялся пошевелиться. В животе у него неприятно ёкнуло.
Болтающаяся на парашюте фигурка коснулась земли и тотчас же распласталась, словно тряпичная кукла. Казалось, Вилли от удара потерял сознание. Купол наполнился воздухом, парашют сильно потащило. Вилли перевернулся на бок, потом встал на колено, отстегнул стропу. Тотчас же нейлоновый купол опал.
Голос в динамике забубнил уже с явным облегчением. Модести обернулась к "роллсу" и крикнула:
- Венг, неси корзинку и открывай вино. Мистеру Гарвину захочется промочить горло.
- Сию минуту, - отозвался Венг. Он подошел и стал раскладывать тарелки, потом принес салат с омарами.
Таррант поставил бокалы. Он смотрел на Вилли, который, хромая, шел к ним с парашютом под мышкой.
- Все-таки мне это кажется чистым безумием, - кротко заметил он.
- Тысяча против одного в смысле неприятного исхода, - сказала Модести. - Какую котировку выберете вы, сэр Джеральд, насчет Бейсуотер-роуд?
Хлопнула пробка, и вскоре Таррант почувствовал, как ему в руку вкладывают бокал охлажденного белого вина. Он повернулся к Модести, и она приветственно приподняла свой бокал.
- Ваше здоровье! - весело сказала она. - Не забудьте выудить из Боултера, что обещали.
- Вы уверены, что это необходимо?
На лице Модести появилась та самая улыбка, которую так любил Таррант. Если он начинал специально ждать ее, то, как правило, лишь напрасно тратил время. Улыбка всегда появлялась неожиданно, заставая его врасплох.
- Абсолютно уверена, - подтвердила Модести. - И не будем мешкать. Вы хорошо относитесь к Рене Вобуа, и вас беспокоит его судьба. Если я скажу, чтобы вы забыли об этом, вы проведете целый день в размышлениях, каким бы хитрым манером вовлечь меня в это дело, верно?
- Верно, - кивнул Таррант. - Я, признаться, порой сам себе противен.
Подошел Вилли Гарвин и стал снимать свой парашютный комбинезон. Он мрачно пробасил, массируя себе ногу:
- Чертова штучка! Набил себе шишек.
- Ничего, Вилли-солнышко, - откликнулась Модести. - Как только вернемся домой, я тебя разотру твоей мазью, и ты будешь в полном порядке.
- Ладно, бывало и хуже, - проговорил Вилли, усаживаясь и получая из рук Венга бокал с вином. - Была у меня в свое время знакомая девица по имени Алика, из Гераклиона. Ревнивая, как черт знает кто...
- Он все сочиняет, - заметила Модести Тарранту.
- Ничего подобного... Честное слово. Так вот, мы с ней спали на балконе на втором этаже. Обыкновенная кровать на колесиках. Так этой паршивке взбрело в голову, что я ухаживаю еще за одной девицей с этого же острова. И знаете, какой фокус выкинула ревнивая негодяйка?
- Нет, мы не знаем, какой фокус она выкинула, - сказала Модести с интонациями ассистента комика в мюзик-холле. - Пожалуйста, расскажи нам.
- Ограда балкончика была деревянная и довольно хлипкая. Алика ночью встала, удостоверилась, что я крепко сплю, и тогда... Силенок ей было не занимать... - Он отпил вина и замолчал.
- Продолжайте же! - воскликнул Таррант. - Мы с Модести сгораем от любопытства.
- Так вот, она подошла к изножью кровати и как толкнет!.. Кровать едет по балкону, а я качу на ней, как на чертовом самокате. Потом она пробивает перила и - бах! - падает с высоты двадцати футов в траву. Две ноги сломаны!
- Вы сломали обе ноги? - участливо осведомился Таррант.
- Кто, я? Господи, я-то в порядке. У кровати сломаны две ноги. Правда, синяков набил достаточно. - Вилли задумчиво отпил вина. - С тех пор не могу спать в кровати на колесиках, хоть режь. Фобия называется.
Модести бросила на него быстрый взгляд и воскликнула:
- Вот почему, оказывается, ты снял колесики с той кровати, что находится в комнате для гостей в пентхаузе.
- М-м, - утвердительно промычал Вилли. - А что поделаешь. Это все Алика.
Модести расхохоталась. Таррант тоже засмеялся. Когда они наконец успокоились, Вилли подставил бокал, чтобы Венг подлил еще вина, и спросил:
- Ну что, Принцесса, ты говорила с сэром Джи насчет этого дельца?
- Да, он любезно обещал узнать для нас подробности в отделе Боултера.
- Вот и славно, - проговорил Вилли и добавил: - А винцо ничего. Очень даже... Я бы сказал "супернакулюм". - С этими словами он встал и направился к машине, чтобы спрятать в багажник свой комбинезон и парашют.
- Что такое "супернакулюм"? - удивленно спросил Таррант Модести.
- Понятия не имею. Время от времени он выкапывает какие-то длинные слова, а я делаю вид, что прекрасно понимаю их смысл. Потом смотрю в словаре. Но это вот словечко он уже пускает в ход не первый раз. Я смотрела его везде, даже в Большом оксфордском. И все без толку. А это действует на нервы.
- Супернакулюм, - задумчиво произнес Таррант, потирая подбородок. Интересно. Надо будет попросить моего секретаря заняться этой проблемой.
Прошло два дня. Таррант стоял в бильярдной Ранд-клуба, что на Пэлл-Мэлл, и мелил свой кий. Он пребывал в состоянии раздражения. Полчаса назад они с Вилли Гарвином отобедали в клубном ресторане. Принимать Вилли в священных стенах Ранда было одной из маленьких радостей Тарранта.
Случалось, что кое-кто, заслышав простонародный выговор Вилли, начинал вежливо хамить, но, поскольку Вилли прекрасно владел искусством ставить оппонента на место, обидчики, как правило, горько сожалели потом о своей несдержанности.
На сей раз, однако, интрига Тарранта, судя по всему, не сработала. Он и Вилли играли на пару в снукер против двоих членов клуба, которые вызывали у Тарранта особую неприязнь. Их звали Фуллер и Картрайт. Обоим еще не было и сорока, и каждый получил в наследство и деньги, и положение в обществе, не обладая, правда, тем, что Таррант с присущей ему старомодностью называл манерами джентльмена.
Эти двое были слегка надменны, слегка снисходительны и чересчур самоуверенны. Обоих в общем-то недолюбливало большинство членов клуба, клубные распорядители их попросту ненавидели, что в глазах Тарранта было окончательным приговором. Они отлично играли в снукер и весьма гордились этим. Трое друзей Тарранта по клубу обратились к нему с заманчивым предложением поставить этих нахалов на место с помощью Вилли Гарвина.
Увы, затея явно проваливалась.
Вилли, одетый в шикарный темно-серый костюм, стоял, опершись на кий, и смотрел, как Фуллер положил в лузу сначала последний красный, а потом и синий шар. Взгляд Вилли не отличался сфокусированностью, словно он был немного пьян.
Таррант подошел к нему, когда Картрайт снял с полки синий шар и поставил его на поле.
- Господи, Вилли, что с вами происходит? - пробормотал он. - Мы проиграем по полсотни. Слава Богу, мне не удалось раззадорить их на то, чтобы поставить по сотне.
Вилли отозвался с загадочной улыбкой.
- Аппетит приходит во время еды, сэр Джи.
Таррант нахмурился и перевел взгляд на стол. Фуллеру нужно было играть желтый шар. Тот лежал у короткого борта. Фуллеру было достаточно коснуться его. У него не было никакой необходимости рисковать. Картрайт и Фуллер и так вели двадцать четыре очка.
Шар-биток тихо подкатился к желтому, легонько поцеловал его и откатился на дюйм от борта. Фуллер выпрямился, осмотрел стол. Картрайт обернулся к Вилли и сказал своим пронзительным, чуть гнусавым голосом:
- Развлекайтесь, Гарвин. Вам теперь необходимо положить все цветные...
- Все-все? - спросил Вилли с глуповатой ухмылкой.
- Мы ведем двадцать четыре очка, - отозвался Фуллер. - А на столе по шарам двадцать - двадцать. Стало быть, все. - В его глазах чуть искрилась насмешка.
Таррант стоял и думал, сколько еще подобных оплеух он сможет сегодня выдержать.
- Вот оно что, - протянул Вилли и, обратившись к Тарранту, сказал с извиняющимися интонациями: - Я ведь по-настоящему завожусь, когда играю по-крупному. Ежели бы мы поставили по стольнику, сэр Джи, тогда другой коленкор...
Картрайт рассмеялся так, что Таррант внутренне заскрежетал зубами.
- - Если хотите, Гарвин, мы можем повысить ставки, - с издевкой в голосе предложил этот мозгляк.
- Чего? Повысить? А... Ну я-то всегда готов. Только вот не знаю, согласится ли ваш приятель, мистер Фуллер.
Таррант воздал должное формуле "ваш приятель", но долго радоваться он не мог: его охватило возбуждение, потому как он понял, какую хитрую игру затеял Вилли.
- Минуточку, - рявкнул Фуллер, когда Вилли стал неловко устанавливать кий на левой руке. - Вы хотите удвоить ставки? Я-то согласен. Но сильно сомневаюсь, что ваш партнер Таррант настолько опрометчив, что пойдет на это.