— Это не продюсер Марк Джонс?
— Маленький толстяк? Да.
— А кто из них Арт Левинсон?
— Тот, у которого очень темные волосы и очки в черепаховой оправе.
— А третий кто?
— Я видел его много раз, но не знаю, кто он.
Бармен отвечал неохотно, словно чувствовал отвращение от того, что предает своих клиентов.
— Сколько я вам должен?
— Не надо об этом…
— Я все же хочу заплатить.
— Как хотите…
Мегрэ не поехал на лифте, а медленно поднялся пешком на четвертый этаж, по дороге отметив в уме, что, видимо, мало кто из клиентов топчет красный ковер, которым покрыта лестница. Навстречу ему шла одетая в черное женщина с тетрадью в руках и карандашом за ухом. Должно быть, она занимала не последнее место в иерархии служащих отеля. Мегрэ, заметив связку ключей у нее на поясе, предположил, что она управляла горничными и распределяла простыни и салфетки на нескольких этажах.
Женщина обернулась, чтобы посмотреть на него, и, кажется, на секунду замерла на месте, решая, как быть. Вероятно, потом она сообщила в дирекцию, что за кулисами «Георга Пятого» находится какой-то странный тип.
Именно так: сам того не желая, Мегрэ вдруг попал за кулисы. Он толчком открыл дверь, через которую вошла женщина, и обнаружил еще одну лестницу, более узкую и без ковра. Стены здесь тоже были не такие белые. За другой, приоткрытой дверью виднелась маленькая кладовая, можно сказать, чулан, заставленная метлами и швабрами. В середине чулана лежала огромная куча грязного белья.
Людей поблизости не было. Никого не было и этажом выше, в другой, более просторной комнате, где стояли некрашеные деревянные стол и стулья. На столе лежал поднос, а на нем лежали кости от котлет, соус и несколько холодных ломтиков жареного картофеля.
Над дверью этой комнаты Мегрэ увидел звонок и три лампы, все разного цвета.
За один час он много увидел, встретил несколько человек — коридорных, горничных, лакея, который натирал кремом туфли. Большинство этих людей смотрели на него с удивлением и недоверчиво провожали его взглядом. Но, за единственным исключением, никто с ним не заговорил.
Может быть, они думали, что раз Мегрэ здесь находится, значит, имеет на то право? Или за его спиной они торопливо звонили в дирекцию?
Мегрэ встретил рабочего в спецовке с инструментами водопроводчика в руках: видимо, где-то в отеле были неполадки с трубами. Этот рабочий с папиросой в углу рта оглядел комиссара с ног до головы и спросил:
— Вы что-то ищете?
— Нет, благодарю вас.
Водопроводчик, пожав плечами, пошел дальше, свернул в сторону и, наконец, исчез за одной из дверей.
Мегрэ мало интересовали два уже знакомых ему номера, поэтому он поднялся выше четвертого этажа, чтобы лучше освоиться в этих местах. Он уже научился узнавать те двери, которые отделяли коридоры с безупречно окрашенными стенами и толстыми коврами от менее роскошных кулис и узких лестниц.
Переходя с одной из этих половин отеля на другую, все примечал: тут — подъемник для подачи блюд, там — уснувший на своем стуле коридорный, еще где-то — две горничные, рассказывавшие друг другу о своих болезнях.
В конце концов комиссар оказался на крыше и вдруг с удивлением увидел у себя над головой звезды и цветной ореол в небе от освещения Елисейских полей.
Здесь Мегрэ оставался довольно долго. Он вытряхнул табак из трубки, походил по смотровой площадке, время от времени наклоняясь над балюстрадой, чтобы посмотреть на автомобили, которые бесшумно скользили по проспекту, останавливались перед отелем и снова отъезжали, полные богато одетых женщин и мужчин в черно-белой одежде.
Напротив отеля он видел ярко освещенную улицу Франциска Первого и английскую аптеку на углу этой улицы и проспекта Георга Пятого. Аптека была открыта.
Она дежурная? Или всегда открыта по вечерам? Она, должно быть, отлично зарабатывает на постояльцах «Георга Пятого» и соседнего отеля «Принц Уэльский», которые берегут себя и при этом ведут ночную жизнь, перевернув обычный распорядок дня.
Слева была улица Христофора Колумба, более спокойная, освещенная только красной неоновой вывеской ресторана или ночного клуба. Вдоль обоих ее тротуаров во всю их длину дремали большие блестящие автомобили.
Сзади, на улице Магеллана, был бар для шоферов; такие бары встречаются в богатых кварталах. Мужчина в белой куртке — конечно, коридорный или официант — пересек эту улицу и вошел в бар.
Ум Мегрэ работал медленно, так что комиссар долго искал ту дорогу, которая привела его на крышу. Потом он заблудился и случайно увидел, как метрдотель доедает остатки ужина с подноса.
Когда Мегрэ снова появился в баре, было уже одиннадцать часов, и клиентов становилось меньше. Трое американцев, которых он заметил раньше, были по-прежнему здесь, на том же месте, и играли в покер с еще одним человеком, тоже американцем, худым и невероятно высоким.
Туфли на высоких каблуках, которые носил этот четвертый, в первую минуту были для комиссара любопытной загадкой. Потом он понял, что это ковбойские сапоги, пестрые кожаные голенища которых скрывали брюки. Значит, американец — из Техаса или Аризоны.
Этот выражал свои чувства более бурно, чем остальные трое, говорил громко. Можно было подумать: он вот-вот вытащит револьвер из-за пояса.
Мегрэ сел на один из табуретов, и бармен спросил его:
— То же, что раньше?
Мегрэ кивнул и в свою очередь задал ему вопрос:
— Вы его знаете?
— Имя — нет, но знаю, что это владелец нефтяных скважин. Похоже, его насосы работают сами собой, и этот человек, ничего не делая, зарабатывает миллион в день.
— Он был здесь позавчера вечером?
— Нет. Он прилетел сегодня утром. А завтра снова улетает в Каир и дальше в арабские страны, где у него есть деловые интересы.
— А остальные трое были?
— Да.
— С Арнольдом?
— Подождите… Позавчера… Да… Один из ваших инспекторов уже расспрашивал меня об этом.
— Знаю… Кто такой третий, тот, у кого самые светлые волосы?
— Я не знаю его имени. Он не живет у нас в отеле. По-моему, он поселился в «Крийоне». Мне говорили, что он владеет сетью ресторанов.
— Он говорит по-французски?
— Нет, и остальные тоже нет, кроме месье Левинсона, который жил в Париже, когда еще не был агентом кинозвезды…
— Вы знаете, чем он тогда занимался?
Бармен пожал плечами.
— Не могли бы вы задать от моего имени вопрос тому, кто живет в «Крийоне»?
Бармен поморщился, но не осмелился сказать «нет» и без всякого воодушевления спросил:
— Какой вопрос?
— Я бы хотел знать, где он расстался с месье Арнольдом, когда вышел из отеля «Георг Пятый»?
Бармен пошел к столику четырех игроков, готовя для них свою дежурную улыбку. Он наклонился к третьему, тот с любопытством посмотрел в сторону Мегрэ, потом — узнав, кто такой комиссар, — это же сделали трое остальных.
Объяснение продолжалось дольше, чем можно было ожидать.
Наконец бармен вернулся, а в левом углу тем временем снова началась прерванная партия.
— Он спросил меня, почему вам нужно это знать, и указал мне, что на его родине дела так не делаются. Он не сразу вспомнил. Позавчера он много выпил. То же будет и сегодня вечером к часу закрытия. Они продолжили партию в ампирной гостиной…
— Это я знаю.
— Он проиграл десять тысяч долларов, но сейчас отыгрывается.
— А выиграл Арнольд?
— Этого вопроса я не задавал. Он считает, что вспомнил, как они пожимали друг другу руки у двери ампирной гостиной. Ему казалось, что Арнольд, с которым он знаком всего несколько дней, живет в «Георге Пятом».
Мегрэ никак не отреагировал. Потом он целых пятнадцать минут неподвижно просидел перед своим бокалом, рассеянно наблюдая за игроками. Девицы, которую он узнал, в баре больше не было, но была другая того же сорта, единственная на весь бар, у которой пока еще были фальшивые бриллианты. Похоже, что она так же сильно интересовалась карточной партией, как Мегрэ.
Комиссар взглядом показал на нее бармену:
— Я думал, что вы не позволяете таким особам…
— В принципе не позволяем. Но для двух или трех, которые нам знакомы и умеют держать себя в обществе, делаем исключение. Это почти необходимость. Иначе клиенты начинают подбирать вне отеля неизвестно кого, и вы не можете себе представить, что за экземпляры они иногда приводят с собой…
На секунду Мегрэ подумал, что… Нет! Во-первых, у полковника ничего не украли… Кроме того, это не вяжется с его характером…
— Вы уходите?
— Может быть, я скоро вернусь…
Мегрэ хотел дождаться, пока наступит три часа утра, так что времени у него было много. Не зная, куда себя деть, он снова стал бродить по отелю, то на половине клиентов, то на половине служащих. Чем дольше продолжалась ночь, тем меньше народа ходило по обеим половинам. Мегрэ видел две или три пары, возвращавшиеся из театра, слышал звонки, которыми вызывали служащих, встретил коридорного, который нес бутылки пива на подносе, и другого коридорного, который готовился подать кому-то полный обед.
В какой-то момент он почти столкнулся на повороте коридора с начальником службы приема.
— Я вам не нужен, комиссар?
— Спасибо, нет.
Заведующий приемом сделал вид, что находится здесь, чтобы услужить ему, но Мегрэ был убежден: этот человек пришел сюда выяснить, что он делает.
— Большинство клиентов возвращаются не раньше трех часов утра…
— Знаю. Спасибо.
— Если вам что-то нужно…
— Я попрошу это у вас…
Потом заведующий приемом еще раз подошел к нему.
— Я точно отдал вам те ключи?
Этому человеку явно было неуютно от присутствия комиссара в отеле. Несмотря на это, Мегрэ продолжал бродить по «Георгу Пятому». В конце концов он оказался на подвальном этаже, огромном как склеп под собором, и краем глаза увидел, как рабочие в синей одежде трудятся в котельной, которая могла бы быть кочегаркой корабля.
Здесь на него тоже оглядывались. Служащий, сидевший в застекленной кабинке, отмечал, сколько бутылок вынуто из винных погребов. На кухне женщины мыли плиточный пол, не жалея на это воды.
Еще одна лестница, на потолке — лампа, закрытая решеткой, дверь, которая отодвигается вбок, еще одна застекленная кабинка, в которой никого нет. Здесь воздух стал свежее. Мегрэ открыл вторую дверь и с удивлением обнаружил, что оказался на улице, а на противоположном тротуаре человек в одной рубашке опускал металлическую штору на окне того маленького бара, который он видел с крыши.
Мегрэ стоял на улице Магеллана, а справа, в конце улицы Бассано, были видны Елисейские поля. На соседнем пороге обнималась влюбленная пара. Может быть, влюбленный с порога — служащий, который должен бы сидеть в пустой кабинке?
Охраняют ли эту дверь днем и ночью? Отмечают ли вход и выход служащих через нее? Разве Мегрэ совсем недавно не видел, как официант в белой куртке перешел улицу и пропал в бистро напротив?
Комиссар подсознательно запоминал все эти подробности. Когда он вернулся в бар, половина ламп там была погашена, игроков в покер там не было, и официанты убирали со столиков остатки еды.
Мегрэ не обнаружил своих четверых американцев и в ампирной гостиной. Она была пуста и похожа на полную тишины часовню.
Когда он снова увидел бармена, тот был без формы, и Мегрэ едва узнал его в обычной одежде.
— Игроки в покер уже ушли?
— По-моему, они поднялись в номер Марко Джонса и там, несомненно, будут играть всю ночь. Вы остаетесь?
Доброй ночи и до свидания.
Было всего четверть второго, и Мегрэ прошел в номер покойного Дэвида Уорда, где все осталось на своих местах, в том числе разбросанная одежда и вода в ванне.
Он не стал осматривать место преступления, а просто сел в кресло, зажег трубку и задремал.
Может быть, зря он мчался в Орли, Ниццу, Монте-Карло, Лозанну. Кстати, маленькая графиня сейчас, должно быть, спит в своем купе.
Остановится ли она в «Георге Пятом», как привыкла?
Сколько времени сможет прожить на то, что выручит за меха и драгоценности?
Предвидел ли полковник, что может умереть раньше, чем его развод с Мюриэль Хэллиген будет доведен до конца и он женится на графине? Это было невероятно.
А графиня не имеет даже возможности уехать в Лозанну и войти в клуб одиноких дам, которые в ресторанах требуют блюда без соли и масла, но каждый раз перед едой выпивают четыре или пять коктейлей.
Не подходит ли она под условия, которые перечислил ван Мелен?
Мегрэ не пытался сделать заключительный вывод, найти ответ задачи. Он вообще ни о чем не думал, а давал своему уму блуждать, где придется.
Возможно, все будет зависеть от маленького эксперимента. И даже этот эксперимент необязательно даст доказательный результат. Да, журналистам, которые расхваливают методы комиссара Мегрэ, лучше не знать, как он иногда берется за дело, иначе его репутация непременно пострадает.
Два раза Мегрэ едва не заснул, но вовремя встряхивался, выпрямлялся в кресле и смотрел на часы. Когда он взглянул во второй раз, они показывали половину третьего, и комиссар, чтобы не уснуть опять, сменил обстановку: перешел в номер 332, где было только одно изменение: драгоценности графини благоразумно унесли оттуда и положили в сейф отеля.
Бутылку, похоже, никто не трогал, и, пробыв в номере около десяти минут, Мегрэ ополоснул в ванной комнате один из бокалов и налил себе в него виски до краев.
В три часа комиссар наконец вошел в дверь, которая вела за кулисы. В этот момент мимо него проходила довольно сильно захмелевшая пара. Женщина пела и несла в руках, как младенца, огромного белого плюшевого медведя, которого ей, должно быть, продали в ночном клубе.
Мегрэ встретил только одного коридорного (лицо у этого человека было мрачное: ему давно было пора идти домой). Сориентировавшись, комиссар спустился вниз.
Сначала он оказался слишком низко и снова попал в первый из подвалов, но в конце концов нашел стеклянную кабинку, где по-прежнему никого не было, а потом опять оказался на свежем воздухе улицы Магеллана.
Бар напротив отеля был уже давно закрыт: Мегрэ видел, как там опускали штору. Красный неоновый свет на соседней улице погас, и, хотя автомобили по-прежнему стояли там, Мегрэ не увидел на тротуаре ни одного человека. Первого прохожего он встретил лишь тогда, когда дошел до улицы Бассано. Тот шел быстро и, похоже, испугался его.
Ресторан «У Фуке» на углу этой улицы и Елисейских полей и закусочная напротив него тоже были закрыты.
Возле стены какого-то туристического агентства стояла девушка. Она тихо сказала комиссару что-то, чего он не понял.
На другой стороне проспекта, по которому двигалось всего несколько машин, оставались освещенными две большие витрины недалеко от Лидо.
Мегрэ помедлил на краю тротуара. В этот момент он, наверно, был похож на лунатика, потому что пытался представить себя в роли другого — другого, который несколько минут назад убил человека, удержав его голову под водой в ванне, и шел от номера 347 тем путем, которым теперь прошел он.
По проспекту ехало пустое такси и, оказавшись рядом с Мегрэ, замедлило ход. Остановил бы его убийца? Не сказал бы себе, что это опасно, что полиция почти всегда находит шоферов, которые выполняли какой-то определенный рейс?
Мегрэ дал такси проехать мимо и хотел было идти по этой же стороне улицы к площади Согласия.
Но потом он снова взглянул на освещенное кафе на противоположной стороне. Издалека он видел длинную, обитую медью стойку официанта, подающего пиво, кассиршу и четверых или пятерых неподвижно сидевших посетителей, среди которых были две женщины.
Он пересек улицу, снова помедлил в нерешительности, но в конце концов вошел.
Обе женщины посмотрели на него и уже начали складывать губы в улыбку, но потом, хотя и не узнали Мегрэ, похоже, поняли, что от этого человека им ждать нечего.
Так ли все было позавчера? Мужчина за стойкой тоже смотрел на Мегрэ вопрошающим взглядом, ожидая заказа.
Из-за выпитого раньше спиртного у Мегрэ был неприятный вкус во рту. Ему попался на глаза насос для разливания пива.
— Маленькую кружку пива…
На улице из темноты появились две или три женщины, подошли к кафе и стали рассматривать Мегрэ через стекло.
Одна из них рискнула на секунду зайти в кафе и потом, снова на улице, должно быть, сказала остальным, что этот человек для них не представляет интереса.
— Вы открыты всю ночь?
— Всю.
— Есть отсюда до Мадлен другие бары, которые сейчас открыты?
— Только кабаре со стриптизом.
— Вы были здесь позавчера в это время?
— Я здесь все ночи, кроме понедельника…
— Вы тоже? — спросил он кассиршу в накинутой на плечи синей шерстяной шали.
— У меня выходной среда.
Позавчера был вторник, значит, они оба были здесь.
Понизив голос, Мегрэ спросил, указывая на двух сидевших в баре девиц:
— Они тоже?
— Да, если только не уводят клиента на улицу Вашингтона или на улицу Берри.
Официант нахмурил брови. Он спрашивал себя, кто такой этот странный клиент, лицо которого ему кого-то напоминало. Но не он, а одна из девиц в конце концов узнала Мегрэ и зашевелила губами, предупреждая официанта.
Не догадываясь, что Мегрэ видит ее в зеркале, она раз за разом беззвучно, как рыба, повторяла одно и то же слово, а официант, не понимая, посмотрел на нее, потом на комиссара и снова на нее, теперь с таким видом, словно спрашивал, в чем дело.
В конце концов Мегрэ выполнил роль переводчика.
— Двадцать два! — сказал он.
Официант, судя по выражению его лица, не знал, о чем идет речь, и Мегрэ объяснил:
— Она вам говорит, что я легавый.
— А это правда?
— Правда.
Должно быть, он забавно выглядел, когда говорил это, потому что девица, которая в первый момент смутилась, потом не могла удержаться от смеха.
Глава 8
Те, кто видел, и те, кто не видел, или искусство перемешивать свидетелей
— Да нет же, шеф, мне это совсем не трудно. Я так ждал этого, что предупредил жену, когда мы ложились спать.