– Не делай того, что задумал, Кэр, во имя той единственной ночи, что у нас была! – продолжала умолять Рысь. – Ты ещё не Разрушитель, но этот шаг – прямо в бездну! Хаос поглотит тебя, поглотит без остатка! Брось всё это безумие! Остановись, о Рыцарь Храма! Спаси нас! Выручи из аркинской темницы!
– Папа, это всё обман! – взвизгнула драконица, повисая на локте Фесса. – Ловушка! Западня! Действуй! Заклятье нельзя больше держать просто так! Оно должно исполниться!
Фесс уже и сам это чувствовал. Драконий огонь придал его чарам необычайную силу. Надо было направить эту мощь в глубь песков, вырвать из его цепких объятий дремлющие там костяки.
– Милорд мэтр! – завопил Сугутор, но Фесс уже отдал приказ.
«Это не могло быть правдой. Инквизиция лгала. Может быть, и даже наверняка, в руки Этлау попали мёртвые тела моих друзей. Конечно же, он поймал и перехватил отзвук, отражение моего собственного чародейства. И… ответил. А может, заготовил эту магическую ловушку заранее, чтобы я сломя голову бросился в Аркин, один, без армии, и второй раз они бы меня уже не упустили».
Вокруг нарастал глубокий подземный гул, и голоса по-прежнему что-то выкрикивавших призраков потерялись в этом рокоте.
«Это ловушка», – последний раз прошептал себе Фесс и…
Песок взметнулся бесчисленными фонтанами, словно по пустыне разом хлестнули тысячи тысяч незримых бичей. Вверх к звёздам устремилось множество алых огненных стрел, за их завесой совершенно исчезли фигуры Рыси, Прадда и Сугутора. Драконица ойкнула и ещё теснее прижалась к Фессу.
Но теперь уже всё шло как подобает. Угасло пламя, улёгся песок, и на гребне бархана уже никого не оказалось. А потом зашевелились остатки могильных камней и на поверхности одна за другой стали появляться руки мёртвых – всё как в классическом труде «Основы некромантии».
Фесс молча ждал, скрестив руки на груди, однако перед глазами стояли исчезнувшие трое друзей. «Ловушка, ловушка, ловушка», – повторял про себя некромант, до тех пор пока слово не распалось, не расползлось отдельными бессмысленными звуками, словно разбегающимися жуками.
А мёртвые всё поднимались и поднимались. Разумеется, не воители в проржавевшей броне. Самые обычные горожане в полуистлевших одеяниях, мужчины, женщины, дети, были и просто почти нагие костяки из самых древних захоронений. Фесс ощутил, как к горлу подкатывает тошнота.
Он уже прибегал к помощи мёртвых, в Арвесте, в самом начале своего пути, но только один раз, и всё очень быстро закончилось. Здесь ему предстояло вести на запад армию неупокоенных, командовать ею, заботиться о своих бойцах, лечить, приращивать отрубленные руки. Мертвецы не нуждались ни в еде, ни в питье, ни в отдыхе, но чародейского внимания, конечно же, требовали.
Головы, обмотанные однообразными тряпками, когда-то, очевидно, служившими погребальными чалмами, повернулись к Фессу. Некромант не мог даже рассчитывать на такой успех – армия мёртвых состояла самое меньшее из полутора тысяч неупокоенных. И каждый одержим только одним – свирепой и кровавой жаждой убивать всех, кто ещё дышит этим воздухом.
– Всё, Рыся… – с трудом проговорил некромант. – Дело сделано. Ещё один погост – и можно наступать.
Драконица ничего не ответила. На ряды новоявленных воинов она смотрела с откровенным отвращением.
…Искать второй город им пришлось недолго. Рысь кружила над пустыней до рассвета, а с первыми лучами зари принесла весть, что ещё одни руины находятся в двух днях пути к северу. Колонна мёртвых двинулась в путь. Заклятье разупокаивания дало Фессу просто ходячие вещи, свирепых бойцов, нечувствительных к боли и страху, нерассуждающих; командовать такими невозможно, нельзя осуществить никакой правильно выстроенной тактической комбинации, только если Фесс не примет на себя полностью роль кукловода и не станет управлять, как в театре, каждым неупокоенным в отдельности.
…Второй город мало чем походил на первый – почти полностью скрытая песками, оползнем и стелющейся колючкой цепь руин, вытянувшаяся вдоль пересохшего ручья. Здесь тоже имелось кладбище, правда, куда меньше первого, и заклятье получилось далеко не столь впечатляющим; однако к армии Фесса всё же прибавилось почти четыре сотни мертвецов.
После этого войско некроманта повернуло на запад.
Всё это время Рысь оставалась мрачной и подавленной.
– Не думала, что так испугаюсь, папа… мы ж такого натворили, такого наделали…
– Ничего особенного, – храбрясь, возражал Фесс. – То, что видели… ну, просто очередной морок, и ничего больше. Помнишь, в Чёрной башне Сущность и похлеще миражи нам подсовывала.
Рыся мрачно качала головой:
– Нет, пап. Сущность-то ещё выбирает, кого из Разрушителей ей поддержать. Тогда, у Башни, ей казалось, что Этлау – лучше. И не дала нам его убить.
– Что ж, пусть решит, что лучший – это я, и тоже не даст Этлау убить нас, – попытался отшутиться Фесс. – Нутром чую, нам это ой как понадобится.
– Не смейся, папа… Мне страшно, – вдруг призналась девочка-дракон. – Мы что-то такое сталкиваем… ну, запретное, словом. Хотела бы объяснить, да слов нету. Камень с горы покатился, и не просто так, а за собой что-то потянул, и это «что-то» нам в спину ка-ак бабахнет!..
– Бабахнет, не бабахнет – иначе с делом не справимся, – отрезал некромант. – Назад поворачивать смысла уже нет, девочка. Давно уже нет. Нас словно поток несёт.
– Поток… – горько и совершенно не по-детски усмехнулась Рыся. Фесса даже мороз пробрал – глаза девочки-дракона на миг изменились, поплыли, меняя форму и цвет, словно тот самый жемчужный дракон норовил занять своё место, как будто пытаясь слиться с человеческим началом в совершенно новую, невиданную сущность. – Мы сами поток, папа. Поток смерти. Сорвавшаяся лавина. Катящаяся на сушу океанская волна. Когда Эвиал был юн… тут часто такое случалось.
– И ты хочешь сказать, что нам лучше остановиться? – удивился некромант. – Но Рыся, дочка, что же нам тогда делать? Сущность не сегодня-завтра сокрушит последние преграды, и тогда… старого Эвиала просто не станет. Появится нечто новое, непостижимое, а быть может – и совсем ничего. Может, Сущность просто распахнула пасть пошире, стараясь заглотить всё вокруг, всю плоть этого мира – как мы можем не предусмотреть такого?!
– Ты прав, папа, – грустно вздохнула девочка-дракон. – Как всегда, прав. Только… мы пустили в ход оружие самой Сущности. Кто знает, поможет ли?
– Другого у нас нет, – покачал головой Фесс. «Вернее, – продолжил он про себя, – оружие это у меня есть – Мечи. Но они пойдут в дело лишь действительно на самом краю».
Конечно, и некроманту становилось не по себе, когда он оглядывался на мерно тащившуюся через пески армию мёртвых. Нельзя сказать, что она была слишком уж велика. В тех же отлучённых от церкви Зеленухах тоже пришлось иметь дело с несколькими сотнями неупокоенных. Но никогда ещё за подъятыми мертвяками не стояла живая человеческая воля, тем более – воля мага Долины, пусть даже и не закончившего формального образования. И хорошо, что вокруг – мёртвая пустыня, а не богатые живой добычей деревеньки, к примеру, того же Эгеста. Если долго сдерживать порыв неупокоенных к человечине (а точнее – к убийству ради убийства), мертвяки могут обернуться и против своего «повелителя». Никакое заклятье не абсолютно. Тем более созданное опять-таки человеком. Когда погосты разупокаивались «сами собой», а точнее – благодаря проникающим всё дальше и дальше на восток эманациям Сущности, – это, конечно, совсем другое. «Качество материала другое», – мрачно усмехнулся про себя Фесс.
«Есть ли у меня альтернатива? – вновь и вновь спрашивал себя некромант. – Может, с самого начала всё пошло неправильно, возможно, не стоило так в открытую поднимать бунт против инквизиторов? Отец Этлау закидывал удочки… кто знает, может, святым братьям не оказалось бы выгодно с места в карьер нарушать данное слово? Конечно, страшной ошибки с Эгестом и гибелью друзей уже ничем не поправишь (а в уши всё шепчет и шепчет невесть чей вкрадчивый голос: «А ну как они и в самом деле живы?! И в плену у инквизиции?») – но до этого-то, до этого? И не отмахивайся, старые ошибки не должны повториться».
«Я не повторю, – мрачно возражал Фесс самому себе. – Я уничтожу салладорских магов, пытающихся взломать саркофаг Эвенгара. Я уничтожу всех, кто попытается мне помешать, – инквизиторов, эмирских присных, даже воинов Храма Мечей, буде те окажутся настолько глупы, что вмешаются. Этот нарыв надо вскрыть быстро, безжалостно и решительно. А что потом?.. Потом – на запад. Я уже много раз думал, что «время настало», и всякий раз ошибался. Похоже, на сей раз ошибки не будет. Дел здесь у меня почти и не осталось. Занятия всегда можно найти, и тайн хватает – но это именно «занятия» и именно «найти». Я подозреваю, что Вейде знает куда больше, чем говорит (а чего ещё ожидать от королевы эльфов, помнящей дни юности ныне горящих звёзд?), я не знаю, что такое Храм Мечей или замок Бреннер, не знаю, где затаились маски и почему они медлят, не знаю, что такое загадочный храм посреди морей, в который ушла тень погибшей в Дренданне эльфийки вместе с её флейтой, не знаю, кто (или что) было то деревянное существо, пришедшее мне на помощь в Аркине… но сейчас это даже и не важно. Если то злое подобие истинной, благодатной Тьмы на западе рассеется, я найду все ответы. Или, быть может, решу, что их не стоит даже искать».
…Рысь слетала на разведку к некрополю и вернулась – хотя вернее будет сказать, примчалась сломя голову. Жемчужный дракон сложил крылья ещё в воздухе, с размаху врезавшись в гребень бархана и вздымая тучи песка.
– Папа! Они уже внутри! – задыхаясь, выпалила девочка, едва переведя дыхание.
– Значит, надо торопиться, – стиснул зубы Фесс. Что ж, ближайшие часы покажут, был ли он прав, потеряв время на второй погост, или надо было выступать немедленно, а задержка может оказаться роковой.
…Отряд в почти двадцать сотен неупокоенных вышел к некрополю, когда восток только-только окрасился зелёным – до рассвета оставалось ещё около часа.
Мертвяки замкнули некрополь в кольцо. Цепь получилась весьма жидкой, но некромант не без оснований надеялся, что в бою каждый из его воинов будет стоить десятерых. При себе Фесс оставил две сотни резерва. Рыся заранее перекинулась в дракона, прижалась к бархану, распластав крылья, чуть ли не перестав дышать.
Глаза тут были уже бесполезны, Фесс зажмурился, стараясь уловить возмущения магических потоков, понять, чего же достигли его салладорские соперники; а достигли они, как оказалось, весьма многого.
Никакого сопротивления в некрополе им никто не оказывал. Пирамиды, где ещё совсем недавно бушевала пленённая ярость, стояли молчаливо-пустыми; не требовалось высот магического искусства, чтобы понять, как поступили с пленниками победители.
– Хитро… – процедил сквозь зубы Фесс. – Приносить в жертву неупокоенных – до этого небось не додумался бы и сам Эвенгар!
Это, конечно, лучше, чем если бы тут погибали во множестве только невинные люди. Впрочем, обычных жертвоприношений салладорцы тоже не гнушались. Некромант видел загоны для рабов, некоторые пустовали, некоторые – забиты почти до предела. Готовят эти маги жертв по-разному, что ли?..
К некрополю армии Фесса удалось подойти незамеченной. Оно и понятно – кого бояться салладорским чародеям? Они в глубине собственной страны, скамары, раз забредшие сюда, еле унесли ноги (если вообще унесли). Некромант-Разрушитель заперт где-то далеко на севере, он в осаде и ничем помешать уже не сумеет. Если, конечно, Этлау не смог каким-то образом предупредить здешних чародеев. Если опять же они в союзе. Хотя с этой публикой никогда не знаешь, настоящие ли они соратники или только и ждут момента всадить «союзнику» нож под рёбра.
– Папа? – вопросительно прозвучал в сознании неслышимый для других голос Рыси.
– Мы начинаем, – вслух отозвался некромант.
Было желание: подняться в полный рост и – навстречу врагу, в открытый бой, почувствовать, как послушная сталь пронзает чужую плоть; но вместо этого Фесс лишь плотнее вжался в остывший за ночь песок бархана. Его зомби свирепы и беспощадны, почти неуничтожимы (но именно почти), однако, увы, тупы, как пробки. Считай, за каждым надо следить. Двигать их по некрополю, словно фигурки в жуткой тавлейной игре.
Не пели гордые рога, не трубили трубы. Не вились по ветру великолепные плюмажи закованной в сталь рыцарской конницы. Не выстраивались готовые встретить гибельный напор квадратные баталии ощетинившейся копьями пехоты; не было ничего, только негромкое шуршание песка под ногами сотен и сотен мертвецов, после веков сна вновь открывших незрячие глаза.
На гребнях барханов поднялась редкая цепь зомби и скелетов. Мерным шагом неупокоенные двинулись к некрополю, более не прячась и не скрываясь. Было что-то завораживающее в их неспешном, неумолимом движении – так могла бы надвигаться сама Судьба. Конечно, творениям Фесса было далеко до тех жутких созданий, что выпустила на волю саттарская ведьма; но для салладорских чародеев, надеялся некромант, и этого будет достаточно.
Сейчас он даже с каким-то злым предвкушением ждал, когда же наконец маги заметят, кто наступает на них. Это в корне противоречило, например, школе Серой Лиги (враг не должен заметить, что умирает), но Фесс слишком долго терпел поражения. И, пуская в ход такое оружие, действительно нельзя надеяться, что у тебя останутся чистыми и душа и руки.
Конечно, салладорцы выставили охрану, хотя и небольшую. И позёвывавшие стражи, уже мечтавшие о смене в этот предутренний час, с ужасом увидели, как через песок к ним бредут, пошатываясь, странные, если не сказать страшноватые, фигуры – иные так и вовсе составленные из одних костей.
Фесс слышал крики, прошелестела первая стрела, взбив фонтанчик песка у ног одного из зомби; сейчас маги придут в себя и ответят.
– Дочка, будь готова.
Это тоже предусматривалось планом – зомби свяжут чародеев, и, если станет ясно, что неупокоенные не справляются, в дело вмешаются Фесс и Рыся в своей драконьей ипостаси.
– Я всегда готова, папа. И лучше бы мы перебили их всех сами, своими руками.
– И это говорит девочка? – попытался усмехнуться Фесс, однако услышал только холодное:
– Нет. Это говорит дракон.
Фесс прямо взглянул в диковинные глаза прижавшегося к песку серебристо-жемчужного существа – ничего в них не оставалось от Рыси-человека.
– Я понимаю. Мы зашли слишком далеко. Но и ты и я – ставка весьма невеликая, если ценой станет спасение Эвиала. Пусть даже сам мир делает всё, чтобы погибнуть.
Драконица промолчала.
Стрелы полетели чаще, но пока это ещё били простые лучники, чародеи не успели или просто не поняли, что происходит. Некромант не чувствовал никаких магических возмущений; там, в глубине могильников, продолжалась та жуткая работа, остановить которую они с Рысей и явились сюда.
Кое-какие стрелы находили цель – но, само собой, остановить неупокоенных не могли. «Самое разумное, что могут сделать сейчас маги, – подумал Фесс, – не сопротивляться, а разбежаться кто куда, с тем чтобы потом собраться в условленном месте и вновь повторить попытку. Если только у них не идут сейчас такие заклятия, которые нельзя оставить даже на миг». Воскрешение Салладорца, скорее всего, как раз и требовало подобных чар.
Цепь неупокоенных медленно приближалась к некрополю. Зомби и скелеты шагали, словно с трудом продираясь сквозь свирепый напор встречного ветра; и некромант не успел удивиться тому, что ничего не чувствует, как песок прямо перед ними с Рысей взвихрился безумно пляшущими смерчами; невидимый молот ударил в барханы, и этот удар вмял некроманта ещё глубже в откос.
Отплёвываясь от лезущего в рот песка, Фесс приподнял голову. Смерчи отступали дальше в пустыню; часть двинулась следом за неупокоенными. Несколько отставших зомби оказались захвачены вихрями; некромант заскрежетал зубами, видя, как беспомощно болтаются руки и ноги его «воинов»; воронки держали мертвяков столь же мёртвой хваткой.
Но пленниками смерчей оказалось едва полдюжины зомби; остальные продолжали шагать, а расставленные салладорскими магами ловушки, похоже, утрачивали силу и не могли просто так гоняться за неупокоенными. Впрочем, удержать того же зомби в бешено крутящейся воронке – задача тоже не из лёгких. Теперь салладорцы – или, уж во всяком случае, их набольшие – обязаны были понять, с кем имеют дело. Следовало ожидать более внушительного ответа.
И он последовал. Салладорские чародеи благоразумно не показывались на открытых местах, однако заклятье у них получилось на загляденье – мощное, гладкое, идеально сплетённое; на пути неупокоенных встала сплошная стена гудящего пламени. Тоже понятно – предания и легенды часто говорили о неустрашимых героях, которым удалось заманить целые легионы мёртвых на заранее приготовленное кострище и уничтожить их всех в пламени. Эти сказки стоили жизни не одному прекраснодушному магу Ордоса, возомнившему себя мастером огненной стихии и по доблести и глупости вставшему на пути живых мертвецов. Пламя бессильно против гниющей плоти, и даже хорошо высушенные, казалось бы, костяки древних ни за что не горели.
Губы Фесса скривились в злой усмешке. Сейчас эти ничтожества убедятся, что даже целой армии не справиться с одним некромантом.
И точно – войско Кэра Лаэды спокойно прошло сквозь огненное кольцо. Правда, стоило неупокоенным окунуться в пламя, как Фесса скрутила острая судорога, как будто что-то раскалённое ввинчивалось в хребет, пронзая его сразу на всю длину, от шеи до поясницы. Каждому неупокоенному требовалась сейчас помощь некроманта, вырвавшего их из вечного сна, и Фесс раскрывался навстречу этому тёмному морю давно умерших разумов, слившихся воедино сознаний, превратившихся в одно большое, ни на что не похожее существо, одержимое одной лишь навязчивой идеей – убивать живых. Зачем, почему и для чего – неважно. Главное – убивать. Просто убивать. Не испытывая ни гнева, ни наслаждения. Убивать.
Видя, что огонь не подействовал, салладорские чародеи поспешно погасили кольцо, не расходуя даром силы. Боль тотчас исчезла, и прояснившимся взором Фесс увидел нависающего над ним жемчужного дракона. В нечеловеческих глазах стояли вполне человеческие слёзы.