– Господи, мне бы и в голову не пришло…
– Но теперь ты это знаешь. Вперед и с песней! Значит, через неделю жду тебя с предложениями. Да, а как твоя фамилия?
– Милорадова.
– Обалдеть! Ты небось видала у нас плакат? Мило и радостно? Вот сейчас у нас как раз тот случай, когда все должно быть мило и радостно, усекла?
– Кажется, да.
Я вышла из офиса в приподнятом настроении, но уже через полчаса оно сменилось глубокой растерянностью. Да, я имею кое-какие представления о хороших манерах, и я, что называется, из бывших, предки по отцу были дворянами, но после революции кто-то эмигрировал, кто-то тщательно скрывал родство с эмигрантами, кого-то посадили, кто-то погиб на войне и в блокаду, короче говоря, то, что застала я, уже называлось советской интеллигенцией… А я и вовсе уже никто, так, дамочка с воспитанием, обнищавшая в перестройку, менявшая одну работу за другой в поисках пропитания, а поскольку я была еще довольно молода, то искала себе партнера, руководствуясь представлениями юности, вернее, бабушки, вот и осталась одна. В последнее время я работала в частной нотариальной конторе помощником нотариуса и дохла с тоски. Поэтому представления о сегодняшней жизни людей, которые в состоянии позволить себе заказывать банкеты в шикарных заведениях, у меня нет. Я знаю, как накрыть стол, но вдруг сегодня эти правила поменялись? Если светская львица просит не у подружки, а у почтенного учреждения фаллоимитатор, и учреждение на это идет… значит, я ничего не понимаю в этой жизни, а следовательно, вряд ли могу потрафить сегодняшним вкусам. К тому же в ресторанах я бываю крайне редко. Тот любовник, который читал Эдгара По, случалось, приглашал меня в рестораны, но в скромные, недорогие, что называется «на одно очко». О заграничной кухне могу судить разве что по передаче «Едим дома», сама же я готовлю хоть и вкусно, но по старинке и не имею понятия, что такое «масло первого отжима». Короче, я совсем пала духом. Но потом вспомнила, что, собственно говоря, сейчас я вполне могу себе что-то позволить… Но, с другой стороны, тратить деньги на всякие пустяки страшновато. Да, я легко и радостно обставляла и благоустраивала квартиру, но ведь это покупается надолго, может, и до конца жизни… Наверное, надо поскорее переехать и начать эту новую жизнь. Попробую все-таки справиться с заданием, я вообще-то человек обучаемый, надо, вероятно, почитать какие-нибудь гламурные журналы, может, что-то почерпну… И в Интернете порыться следует. У меня, правда, еще нет компьютера, ну ничего, схожу несколько раз в Интернет-кафе… А вообще-то, надо купить компьютер, пока есть такая возможность… Короче, еще не поздно попытаться догнать время…
Я поехала на съемную квартиру, собрала еще несколько сумок и на пути к новому жилищу вдруг вспомнила про Зюзюку. Недалеко от моего нового дома находится магазин «Рукоделие». Я заехала туда и обалдела. Чего там только нет! Но вот шерсти, похожей на Зюзюкину, не было. Я перерыла весь магазин, и в результате девушка-продавщица, которой, видимо, было смертельно скучно, решила мне помочь и отыскала-таки моток серой пушистой шерсти, правда, значительно светлее, чем я хотела.
– Ничего, освежите вашу подружку детства, – очаровательно улыбнулась девушка. – Знаете, у меня бабушка классно вяжет, она говорит, что шерсть этой фирмы самая лучшая. Она, конечно, здорово дорогая, но поскольку остался всего один моток, я вам сделаю хорошую скидку. Берите, не пожалеете.
От общения с милой девушкой и от прикосновения к дорогой шерсти я опять воспряла духом. И первое, что сделала, войдя в необжитую квартиру, я побежала в ванную. Зюзюка по-прежнему лежала на стиральной машине и, бедненькая, совсем скукожилась. Я опять надела ее на руку. После стирки один глаз повис на ниточке, носик еще больше сморщился, а красная нитка совсем полиняла. Да, жалкий вид имела моя подружка. Ну да ничего! Я неплохо вяжу и вышиваю. И оставив сумки неразобранными, уселась в новое кресло и занялась рукоделием. Много времени это не потребовало, я аккуратненько заштопала дырки, и получилось мило – на темно-сером фоне светло-серые горошки. А чтобы они не выглядели заплатками, вышила еще несколько горошков. Потом быстренько распустила красную варежку, черт с ней, мне красные варежки уже не по возрасту, – и сделала ротик. Укрепила бусинку и намазала жирным кремом нос. Моя подружка стала как новая. Я полюбовалась делом рук своих и поцеловала Зюзюку. А пудреницу решила отдать в починку одному приятелю, ювелиру по профессии, работающему консультантом в фирме по продаже заграничной дорогой бижутерии. Почему-то мне казалось безумно важным привести в порядок бабушкино наследство. И вдруг я словно услышала бабушкин голос:
«Данюша, ты береги пудреницу и особенно Зюзюку. Вырастешь, обязательно носи ее в сумочке, это твой талисман». Я почистила пудреницу и засунула в Зюзюку. Потом положила ее в сумочку. Может, этот забытый талисман принесет мне счастье? Да не счастье, какое счастье в моем возрасте, а просто удачу… Потом я быстро разобрала сумки и поняла, что, собственно, через три дня смогу окончательно переехать.
Вечером я, едва живая от усталости, включила телевизор и сразу наткнулась на какую-то «гламурщину», как выражается Виктория. И одним из персонажей была та самая особа с фаллоимитатором. Она рассказывала, как следует одеваться на вечеринку в непринужденной обстановке. Она была красивая, но при этом какая-то совершенно безликая. Я бы в жизни не обратила на нее внимания, если бы не рассказанная Викторией хохма. А впрочем, хохма даже не смешная, а гадкая. На другом канале выступал Жванецкий, вот тут были хохмы! Утешало лишь то, что Жванецкий был на Федеральном канале, а мурка-гламурка на дециметровом.
Когда я наконец легла спать и уже закрыла глаза, мне вдруг стало нестерпимо стыдно, что я оставила Зюзюку одну в новой необжитой квартире, дело в том, что сумочка у меня была маленькая и объемистая пудреница в вязаном чехле занимала там слишком много места. И я тут же решила с утра поехать и купить ту черную сумку, на которую на днях облизывалась в универмаге «Москва». Сумка была очень дорогая, и я не решилась потратить столько денег, хоть они у меня и были. В той сумке было много отделений, и одно словно специально предназначалось для такого вот талисмана. Приняв благое решение, я сразу уснула.
А с утра помчалась на Ленинский. К счастью, сумка там была, и я с восторгом и уже без всякого страха ее купила. Кстати, бабушка когда-то учила меня – пока ты молодая и тебе чего-то очень сильно хочется, и ты можешь это купить, не влезая в долги, покупай! Что я и сделала! Настроение сразу поднялось, и я решила что… В этот момент зазвонил телефон. Виктория!
– Алло, Дарья?
– Я!
– Даш, тут вот какое дело… Клиент твой того…
– Умер? – ахнула я.
– Да нет, живехонек, только он жену бросил… Так что сама понимаешь, серебряная свадьба накрылась медным тазом.
– Ни фига себе! Седина в бороду… Так может, надо организовать ему просто свадьбу, а?
– Мне нравится твой подход, но пока еще рановато.
– Есть другие заказы? – деловито осведомилась я.
– В данный момент нету. Но если приведешь клиента, ради бога. Ты там пошукай по знакомым, никто ничего такого не планирует?
– Да вроде нет, вот разве что кто-то помрет мило и радостно… Виктория Аркадьевна, я так понимаю, что пока могу быть свободна…
– Пока да. А если что, я тебя найду…
– Понятно. Всего наилучшего.
Очень, очень странно. То она принимает меня с распростертыми объятиями, то даже не очень деликатно дает понять, что я ей не нужна. Или она сумасшедшая? Интересно, теннисисткин папа и впрямь схильнул от супруги или… Надо посмотреть в Интернете. Но если честно, я даже обрадовалась. Зачем мне в чужом пиру похмелье, и кто может гарантировать, что я не налечу на гламурную компашку с ее приколами? Не хотелось бы! Ладно, найду я себе работу по душе, это ерунда, что сорокалетние никому не нужны! Чушь собачья! В своей новой жизни я буду нужна всем! Не знаю пока, в каком качестве и на какую зарплату, но… Одно я точно знаю – в нотариальную контору не вернусь!
Итак, сегодня мне не надо заниматься поисками ресторана «на много очков».
Первым делом я помчалась на новую квартиру за Зюзюкой, а по дороге накупила кучу бытовой химии, туалетную бумагу в цветочек, бумажные полотенца, салфетки. В результате образовалось два неподъемных громоздких пакета, которые я едва доволокла до лифта. Когда на моем этаже лифт открылся, я остолбенела: там стоял мужчина… Красивый, роскошный, с такой улыбкой, что хотелось умереть от счастья.
– Вы собираетесь выходить? – засмеялся он.
– Ой, простите, я не ожидала. Я сейчас…
– Вам помочь? О, вы нагрузились! Вы что. моя новая соседка?
– Да, по-видимому…
– Отлично, я рад!
Он поставил пакеты у моей двери.
– Извините, я спешу! До свиданья! С новосельем!
– Вы собираетесь выходить? – засмеялся он.
– Ой, простите, я не ожидала. Я сейчас…
– Вам помочь? О, вы нагрузились! Вы что. моя новая соседка?
– Да, по-видимому…
– Отлично, я рад!
Он поставил пакеты у моей двери.
– Извините, я спешу! До свиданья! С новосельем!
Обалдеть! Его лицо показалось мне знакомым… Актер он, что ли? Но каков… Глаза черные, волосы черные, улыбка смертельная… И он сказал «моя новая соседка». Моя, не наша! Наверное, он живет один… Идиотка, опомнись, что ты застыла у запертой двери, ему от силы лет тридцать пять, а тебе уже сорок. Ну и что?
Я ж не замуж хочу, я любви хочу… Да зачем такому роскошному сорокалетняя безработная.. А тебе он зачем? Не по чину берешь, подруга… У него небось вереницы баб, одна краше другой… Помечтала, и будет. Просто приятно, когда такой сосед… А что в этом приятного? Не походишь дома распустехой. Мало ли, вдруг он придет за перцем? На фиг тебе такой перец? Тебе больше сгодится немолодой, утомленный жизнью, недокормленный… А этот наверняка сам себе жарит огромные куски мяса с перцем.. Перец с перцем.
– Зюзюка, я пришла!
Я прижала к щеке мягкую шерсть и сразу как-то успокоилась. В самом деле, чего я взбутетенилась, как говорил папа, при виде красивого мужика? А что, имею право хоть изредка взбутетениться, правда?
Первым делом я положила в новую сумку Зюзюку с пудреницей. Они так уютно легли в просторном шелковом кармашке.
Прошло два дня, и я окончательно переехала в новую квартиру. Мне так все здесь нравилось, что я даже спать нормально не могла, вскакивала и начинала обход своих владений.
На утро было назначено следующее мероприятие по обновлению жизни – поход в салон красоты. Его мне рекомендовала одна знакомая, волшебно преобразившаяся без пластических операций. Ей сделали такую стрижку, что я едва ее узнала. Это было уже довольно давно, но впечатление не потускнело.
– Вы хотите новый облик? – спросил меня милый и явно голубой хозяин салона.
– Да, и пусть это будет что-то смелое, может, ассиметричное, словом эдакое…
– Вы мне доверяете?
– Ода!
– Отлично, доверие уже залог успеха, а макияж будем менять?
– Все будем! Не годится только лысая башка и розовый цвет!
– Хорошо, работаем! Расслабьтесь.
Я расслабилась. И даже в какой-то момент задремала, пока он возился с моей головой. Часа через два мне показали меня. Но это была не я!
– Нравится?
Я даже не могла ответить, настолько неожиданным был результат. Я, конечно, понимала, что увижу себя преображенной, но… Из зеркала на меня смотрела ярко-рыжая зеленоглазая… стерва лет тридцати от силы, незнакомая и прекрасная.
– Это я?
– Ну не я же! – рассмеялся мастер. – Вы дали мне карт-бланш, и я рискнул, мне показалось, это ваше…
– Круто…
– У вас в роду не было рыжих?
– Были! Моя бабушка была рыжей, я, правда, помню ее уже седой…
– Вот видите, я угадал, у вас генетическая предрасположенность к рыжему цвету, смотрите, глаза как заиграли, и белая кожа теперь оправданна, не кажется, что вы бледная, просто белокожая.
Я все еще потрясенно таращилась в зеркало. Я и вправду стала похожа на бабушкины фотографии в молодости.
– А ваша бабушка прожила хорошую жизнь?
– Ну, по-разному бывало, но… скорее да, хорошую, в ее жизни было много любви…
– Вот увидите, у вас теперь тоже будет много любви.
– Дима, знаете, я сперва ошалела, а теперь я в восторге.
– Может, по чашечке кофе с коньяком?
– Можно, но без коньяка, я за рулем.
– Мои клиентки, как правило, за рулем, а я вот не люблю водить машину, меня это слишком напрягает.
– Дима, учтите, я теперь ваша постоянная клиентка!
Пока мы пили кофе, я то и дело косилась в зеркало, и в душе постепенно нарастал восторг. Это и впрямь начинается новая жизнь! И не стану я устраивать никакого новоселья. Слишком хорошо знаю, какую жгучую зависть может вызвать подобное преображение. Я всегда физически ощущаю зависть и боюсь ее. Конечно, я позову Кристинку, и пока больше никого… Новая жизнь так новая жизнь. Единственный человек, которому я просто жаждала бы продемонстрировать все обновления, это тот мой хахаль, который читал Эдгара По. Хочется утереть ему нос. Но сначала надо найти ему замену, и уж тогда… А что, в новом обличье это будет несложно. Но одно я знаю точно – первым делом надо купить новую помаду. Моя прежняя к рыжей голове не подходит. Сказано – сделано. Дима порекомендовал мне определенную фирму и два номера, дневной и вечерний. Купив ее, я прямо в машине полезла за зеркальцем, чтобы попробовать дневную, и сразу наткнулась на Зюзюку.
– Зюзюшенька, милая моя, это ведь благодаря тебе! – Я прижала ее к щеке, потом поцеловала в кожаный носик.
По пути домой я, видимо, так замечталась о новой жизни, что не заметила, как меня подрезал какой-то «мерс». Я резко вывернулась, и тут же сзади меня ударила другая машина. Не знаю, как я успела затормозить, меня несло в сторону, я кого-то стукнула и от ужаса замерла.
– Эй, ты что, о..ела? – раздался чей-то нестерпимо грубый голос. – Баба за рулем! Эй, ты жива? Открой дверь, сука!
Если я слышу эту ругань, значит, жива. Но открывать дверь я не собиралась. Меня и так трясло от страха.
– Чего орешь, козел? Сам виноват, я видел, как ты ее подрезал. Дамочка, не бойтесь! Вам нужна «скорая»?
Этот второй голос был совсем другой, мягкий, приятный…
Я открыла окно. Судьба, что ли, стучалась в него? Это был такой здоровенный, такой красивый мужик лет сорока в кожаной куртке с пушистым меховым воротником…
– Вы целы?
– Кажется, да…
– Откройте, я вас осмотрю.
– Вы врач?
– Нет, но кое-что понимаю в этом деле…
– Слесарь-гинеколог? – проговорил тот первый хамский голос. – Открой, открой, я предлагаю по-простому: ты даешь мне штуку баксов, и разойдемся мирно, без этих гаишных жлобов. Время поджимает.
– Значит, так – ты даешь даме пятьсот баксов, и мы мирно разъезжаемся.
Ага, сам ей в задницу вмазал, а виноват во всем я? А ты ей сколько дашь? Или натурой расплачиваться будешь? Бабье таких кобелей любит, а эта еще вполне, так что и кайф словишь, и бабки сэкономишь!
Что произошло дальше, я не заметила, хам упал, но тут же вскочил и ринулся было на моего принца, но тут откуда ни возьмись появился гаишник. Обычно, когда их вызываешь, они могут приехать через пять часов. Однажды я так простояла чуть не всю ночь на окружной, а тут… Еще Одно чудо? Я вылезла из машины. Красавец на джипе здорово изуродовал мне зад, сам же остался почти невредим, как, впрочем и «мерседес». Больше всех пострадал мой «жигуленок». Теперь, похоже, настал черед и машину менять… Ну да ладно, главное – сама цела, а железо будет…
Кончилось все тем, что галантный незнакомец посадил меня в свой невредимый джип, предложил отвезти в больницу. Я отказалась, тогда он ощупал мою голову, как настоящий врач, заглянул в глаза и сказал:
– Слава богу, все обошлось, хотя я бы все-таки советовал показаться врачу.
– А вы разве не врач?
– Нет. Просто я воевал, есть опыт. Он был немногословен и прекрасен.
– А вы рыцарь…
Не преувеличивайте, просто хамов ненавижу. Ну и помочь женщине в такой ситуации вполне естественно.
– Да? А вот скажите, как бы вы поступили, если бы в доме вашей… дамы под вами в самый интересный момент сломалась кровать? – сама не знаю зачем вдруг спросила я.
Он посмотрел на меня с веселым изумлением.
– А он что сделал?
– Я первая спросила.
– Ну, наверное, разозлился бы, но потом починил бы кровать, если бы она поддавалась восстановлению, а нет, купил бы новую… ну и наверстал упущенное, только и всего.
– Понятно. Вас надо занести в Красную книгу.
– Ну уж прямо… Но вы прелесть, Даша.
– Откуда вы знаете, что я Даша?
– Здрасте, приехали. Мы же только что оформляли документы. А как меня зовут?
– Простите, я была так ошарашена всем…
– Меня зовут Герман.
– Жаль, что я не Лиза…
– У меня первая жена была Лиза. Воспоминание не из приятных.
Вряд ли он читал «Пиковую даму», не говоря уж об Эдгаре По.
– А сколько у вас было жен?
– Полторы.
– Это как?
– Одна законная, вторая гражданская, но брак не для меня, я быстро понял.
– Вот и я тоже это поняла. У меня было два мужа. Больше не хочу, – твердо заявила я.
– Даша, я что-то проголодался. Может, заедем куда-нибудь пообедаем?
– Правда? С удовольствием. Я тоже голодная, все эти стрессы… Только я сама за себя плачу!
– Фу ты ну ты! Феминистка, что ли?
– Нет, но…
– Неужто есть мужики, которые соглашаются на такое?
– Да сколько угодно.
– Ко мне это не относится, но если вы такая независимая, то предлагаю следующую сделку. Я плачу за обед, а вы кормите меня на днях домашним ужином, годится?
Он набивается в гости! Я аж задохнулась от восторга. Пусть он не читает классику, но кровать починил бы… Это дорогого стоит. И вообще, на фиг мне его культурный багаж?