Держа камеру одной рукой, Маршал стал спускаться. Главное сейчас — не привлекать внимания. Если медведь его заметит, то есть два варианта развития событий — либо он сбежит, либо нападет. Оба Маршала совсем не устраивали.
Медведь почти зарылся головой в отбросы. Глухой низкий рык раскатывался волнами, словно в груди зверя работал мощный восьмицилиндровый мотор. Маршал его не столько слышал, сколько чувствовал всем телом. Может, это и есть то самое Чудовище, которое охраняет Красный Цветок? По описанию подходило: белое, с красной пастью, да и откусить человеку голову ему ничего не стоит. Сказки ведь появляются не на пустом месте…
Хотя под ногами хватало громкого мусора — от шуршащих одноразовых стаканчиков до консервных банок, — Маршалу все-таки удалось спуститься бесшумно. Медведь даже мордой не повел. Это на севере его сородичи чуют тюленей за несколько километров, но у этого зверя обоняние, похоже, притупилось от жизни на свалке. Пригибаясь, Маршал прокрался к наполовину врытой в землю пластмассовой бочке. Укрытие никудышное, но ничего лучшего поблизости не оказалось.
Пристав на колено, Маршал сделал пару пристрелочных снимков. Но вскоре он опустил камеру. Кадры получились хорошие — Маршал знал это, но, с другой стороны, он видел потенциал ситуации. Гарантированная «Фотография года». А значит, нельзя делать просто хорошие фотографии. Должны быть суперснимки…
Для этого нужно было всего ничего — чтобы зверь поднял голову. Медведь же, как назло, и не думал ни о чем подобном. Зарылся мордой в мусорную кучу и с позиции Маршала казался и вовсе безголовым. Совсем не снимок года.
Маршал тихо свистнул, но медведь не повернулся. Так не пойдет… Надо было вспугнуть зверя. Маршал нашарил смятую алюминиевую банку. Продолжая удерживать медведя в прицеле объектива, он поднял ее и с размаху швырнул в сторону. Крайне безответственно, но Маршал об этом не думал.
Банка стукнула о картонную коробку в паре шагов от медведя. Звук вышел не самый громкий, но его оказалось достаточно. Медведь величественно поднял голову и огляделся. Затвор камеры сухо щелкнул. Готово! Маршал едва не вскочил с радостным воплем. В тот же момент медведь взревел, поднимаясь на задние лапы. За его спиной с диким гвалтом взвилась в воздух стая тощих ворон. Чувствуя, как адреналиновая эйфория уступает место холодной волне ужаса, Маршал нажал на спуск. Вот и конец, но хоть за последний кадр ему не будет стыдно.
Медведь стоял, раскачиваясь на задних лапах. Маршал выпрыгнул из укрытия и бросился бежать. Он понимал, что ему не уйти, но сдаваться было рано. Глухо рыкнув, медведь опустился. К счастью, не бросился в погоню, а топтался на месте, мотая головой.
Маршал обернулся, зацепился ногой за гнилую доску и упал на спину. Медведь оскалил клыки. С угла пасти стекала пенистая струйка слюны. Маршал пополз назад, неловко перебирая руками и ногами. Идиот! Фотографию года ему захотелось… И кто теперь будет получать премию? Разве что Ким-Ким обронит на церемонии скупую мужскую слезу. Скажет: он был замечательным фотографом, правда, мозгами природа обделила… Маршал уперся спиной во что-то твердое.
Медведь не спешил, словно понимал, что добыча никуда не денется. На вытянутой морде застыло отрешенное выражение, но Маршал знал — хищники любят поиграть с жертвой.
Он нащупал рукоять пистолета. Глаза у зверя были маленькие, черные и блестящие, совсем заросшие желто-белым мехом. Попасть в такую мишень невозможно, но выбора у него не оставалось.
Маршал дернул рукой — пуговица на рукаве зацепилась за шнурок на шее. Медведь приближался, с шумом принюхиваясь и скаля клыки. Маршал рванул сильнее, пуговица отлетела, а в ладонь скользнул продолговатый металлический цилиндр.
Собачий свисток Старухи-Невесты.
Маршал уставился на подарок. Он ведь про него и думать забыл. Медведь, конечно, не собака, но терять было нечего. Маршал принялся дуть изо всей силы, так что заложило уши. Из свистка не вырвалось ни звука. Однако медведь остановился и заворчал. Беспокойно мотая головой, он попятился — звук, которого Маршал не слышал, явно ему не понравился.
Дуть со всей силы… Маршал старался как мог. Горло пересохло, дыхание сбивалось, он чувствовал, как кровь приливает к лицу, а щеки готовы лопнуть. Но это работало. Медведь больше не приблизился, а в конце концов и вовсе развернулся и вразвалочку засеменил прочь. Лишь пару раз рявкнул напоследок, слегка обиженно и раздосадованно.
Но и когда огромный зверь окончательно скрылся среди мусорных завалов, Маршал продолжал дуть в свисток, пока глаза не полезли на лоб.
12
Прошло не меньше получаса, прежде чем Маршал окончательно пришел в себя.
Все, что случилось, можно назвать только тройным чудом. Самое невероятное стечение невероятных обстоятельств. Во-первых, чудо то, что на свалке оказался белый медведь. Маршал так и не нашел достойного объяснения этому феномену. Второе чудо — зверя удалось удачно сфотографировать. Анималистическая фотография во многом зависит от случайности, и не из всякого зверя выходит хорошая модель. И, наконец, чудом являлось то, что Маршал остался в живых. Старуха-Невеста сполна отплатила за спасение.
Он взял камеру и положил на колени. До конца пленки оставался десяток кадров, но он принудительно смотал ее. Теперь пленке цены нет. Убрав катушку в специальный карман куртки, он перезарядил фотоаппарат. Для камеры сегодняшние приключения тоже не прошли бесследно. На корпусе появилась пара новых царапин, бленда слегка треснула. Но, к счастью, — ничего существенного, да и ей не привыкать. С этой камерой Маршал объездил полсвета; она побывала и под водой, и над облаками. Верная и надежная спутница во всех авантюрах.
— Ну что, старушка, — сказал Маршал. — Похоже, мы с тобой взяли джек-пот…
Он встал. Теперь оставалось только найти Красный Цветок. Но Маршал уже не сомневался в успехе. Раз удача повернулась лицом, она не скоро отвернется.
Впрочем, стоило поторопиться. Солнце садилось, окрашивая вершины холмов темно-багряным цветом. От склонов тянулись длинные тени. Маршала же совсем не прельщала перспектива блуждать по свалке в полной темноте. Все-таки ему было нужно туда же, куда ушел медведь, а снова встречаться с хищником Маршалу не хотелось.
К счастью, зверя он больше не встретил. Через полтора часа Маршал взобрался на очередной холм, посмотрел вниз и понял, что дошел до сердца свалки.
Правда, Старуха-Невеста говорила про маленькую полянку, но похоже, за десять лет все здорово изменилось.
Долина оказалась довольно большой и, как показалось Маршалу, идеально круглой. Мусора там было мало, так что обнажилась потрескавшаяся красная земля с редкими пучками жесткой травы. Было тихо, пропали даже вездесущие вороны. Но в первую очередь в глаза бросалось диковинное строение, темной и молчаливой громадой возвышавшееся в самом центре долины.
В свете закатного солнца строение напоминало уродливый средневековый замок, который мог бы родиться только в воспаленном воображении Роберта Вине. Огромные башни наваливались друг на друга, вонзаясь в небо острыми шпилями. Массивные стены с кривыми зубцами, резкие изломанные линии… Страшный, чудовищный замок, жить в котором побоялся бы и Дракула. От стен веяло холодом.
Но стоило присмотреться, как образ разваливался на части. Оставалось лишь нагромождение металлического лома, кое-как скрепленное в некое подобие здания. Основой послужили большие железные бочки, насквозь ржавые и дырявые, поверх которых громоздились прогнившие остовы автомобилей, холодильников и железных шкафов, удерживаемые гнутыми рельсами и толстыми трубами. Роль ворот исполняли две поставленные крест-накрест стальные балки. Маршал прищурился, но разглядел лишь густые тени. Потом в самой глубине темного проема он увидел тусклый красный огонек.
Сперва Маршал подумал, что внутри развели костер. Однако дым не поднимался, да и свет слишком ровный… Он присвистнул. А если так светится Красный Цветок? Похоже на то… Значит, поиски подошли к концу?
Маршал вдруг сообразил, что перед ним никакой не замок. Никто не стал бы жить среди подобного нагромождения металла. К тому же там не было крыши, а именно о крыше здешние обитатели заботились в первую очередь. Капище! Как только Маршал это понял, все сразу встало на свои места. Дом для Красного Цветка, а не для людей.
Маршал нахмурился. В историях, что рассказывали Спарк, Кэтти и Старуха-Невеста, не было ни слова о том, что кто-то поклоняется Красному Цветку. Разве что эпизод, в котором Цветок исполняет желания хороших людей и наказывает плохих… А что, если это отголоски совсем другой истории? Той, в которой Красный Цветок являлся дарующим и карающим богом?
Интересно тогда, кто возвел капище. И старик с дочерью, и Старуха-Невеста жили на окраине, там, куда постоянно подвозили свежий мусор из города. Но кто-то же должен жить и в глубине свалки, куда обычные бездомные не забираются, а среди древних мусорных куч бродят белые медведи… Странные люди, окончательно скатившиеся в каменный век.
Маршал нахмурился. В историях, что рассказывали Спарк, Кэтти и Старуха-Невеста, не было ни слова о том, что кто-то поклоняется Красному Цветку. Разве что эпизод, в котором Цветок исполняет желания хороших людей и наказывает плохих… А что, если это отголоски совсем другой истории? Той, в которой Красный Цветок являлся дарующим и карающим богом?
Интересно тогда, кто возвел капище. И старик с дочерью, и Старуха-Невеста жили на окраине, там, куда постоянно подвозили свежий мусор из города. Но кто-то же должен жить и в глубине свалки, куда обычные бездомные не забираются, а среди древних мусорных куч бродят белые медведи… Странные люди, окончательно скатившиеся в каменный век.
Маршал замотал головой. На самом деле его умопостроения не имели никакого смысла. Просто разыгравшаяся фантазия. Ведь наверняка капище — дело рук какого-нибудь психа-одиночки. Конечно, тому пришлось изрядно повозиться… Поверить в сумасшедшего оказалось куда проще.
Маршал оглядел долину и никого не увидел. Только после этого он стал спускаться.
13
У ворот капища Маршал остановился. Металлическая громада нависала, точно огромное чудовище, пока спокойное, но готовое в любой момент наброситься и сожрать. Строение оказалось куда больше, чем представлялось с вершины холма. И оно раскачивалось — не сильно, но заметно. Казалось, еще чуть-чуть, и все рухнет, погребая под завалами лома и Красный Цветок, и тех, кто окажется внутри. Металл громко скрипел, словно его рвали на части. Если капище действительно создано одним человеком, то оставалось подивиться его силе и упорству. Чтобы построить все это, понадобился не один год. Только безумец мог пойти на такое.
Маршал всмотрелся в темный проем под скрещенными балками. От Красного Цветка его отделяли считанные метры. Алый огонек горел отчетливо и ярко, и в очертаниях угадывались контуры растения.
Маршал глубоко вдохнул.
— Эй! Есть кто? — крик заметался среди железных стен. Ответом была тишина.
Маршал дождался, пока стихнет эхо, и повторил попытку. Но и на этот раз ему не ответили. Ладно… Он пришел не любоваться на плоды чужого безумия. Так что нечего время тянуть — еще возвращаться, а обратный путь совсем не обещал быть легким.
Маршал беззвучно сосчитал до пяти и прошел через ворота. Сделав пару шагов, он остановился — на случай, если его ждала кара за святотатство. Ему совсем не нравилась идея грабить святилища. До добра это редко доводит. К счастью, обошлось без молний с ясного неба или разверзшейся земли.
Красный Цветок рос в центре высокой клумбы, сделанной из пары автомобильных покрышек. Если это был алтарь, то выглядел он совсем непрезентабельно. Хотя, возможно, так было сделано специально, чтобы подчеркнуть красоту растения.
Все сходилось, это был тюльпан. Тяжелый бутон слегка покачивался, расплескивая вокруг себя волны темно-алого холодного света. Он манил и завораживал, слегка мерцая и переливаясь. Каждая жилка в лепестках виднелась с пугающей четкостью, словно тюльпан сошел прямиком с японской гравюры. Самый красивый цветок в мире, такой красивый, что нет ничего красивее… Девушка была тысячу раз права. На цветок можно смотреть бесконечно. И в своей простоте Кэтти дала ему лучшее из возможных описаний.
Маршал на цыпочках подошел к клумбе, чувствуя в груди непонятное волнение. Он вдруг понял — у него не получится сфотографировать Красный Цветок. Всего его мастерства недостаточно, чтобы передать эту красоту.
Маршал коснулся светящихся лепестков. Цветок был таким холодным, что обжигал пальцы. Маршал отдернул руку и только тогда сообразил, что ему лишь показалось. Когда он посмотрел на пальцы, то увидел на кончиках крошечные алые крапинки. Впрочем, если светился не сам тюльпан, а обитающие в лепестках бактерии, какое это имело значение? Важен результат. Нет… Кэтти знала, о чем говорит, назначая цену. Какой же насмешкой показался ей жалкий букет Лютона!
Маршал погладил пальцем упругий стебель и подумал, что не сможет сорвать цветок. Это означало, что тот погибнет, — на подобную жертву он не мог пойти. Да и для Кэтти это будет ударом.
Рассчитывать на то, что в капище окажется пара цветочных горшков, не приходилось. Но в глубине капища, за алтарем, Маршал нашел кусок обгорелой мешковины. Кое-как ему удалось связать углы, и получилось некое подобие мешка. Он принялся горстями насыпать туда землю из клумбы. Когда мешок был наполнен наполовину, пришла пора заняться цветком.
С осторожностью Маршал начал разгребать пальцами землю вокруг стебля. Почва была мягкой, но твердые и острые частички то и дело больно вонзались под ногти. Маршал копал медленно, чтобы не дай бог не повредить растение. Прошло не меньше четверти часа, прежде чем он добрался до луковицы. Маршал окопал ее и, удерживая цветок двумя руками, перенес в самодельный мешок.
Довольный собой, Маршал вытер руки о штаны. Ну все, дело сделано. Теперь можно в обратный путь…
Именно в этот момент за спиной раздался глухой рык.
Маршал замер, боясь повернуться. В голове мигом всплыли рассказы и про Чудовище, и про откусанные головы. К тому же Маршал уже слышал подобный рев… Он легко представил белого медведя, входящего в ворота капища. Похоже, зверь его выследил или хуже того — подкараулил. От подобного хищника можно ждать любого коварства. Руки зашарили по груди в поисках спасительного свистка.
Как назло, шнурок запутался, и вытащить свисток не получалось. Нечего и думать о побеге. Внутри капища толком не развернуться, да и зверь перекрыл единственный выход. Маршал оказался в ловушке и прекрасно это понимал. Он медленно повернулся, готовясь встретить смерть лицом к лицу.
Однако вместо медведя в проеме ворот оказался человек. Ростом он, правда, ничуть не уступал полярному хищнику. До сих пор самым большим человеком, которого встречал Маршал, был Лютон. Но в сравнении с хозяином капища громила казался карликом. Тот был голым по пояс, красная кожа блестела от пота. Вся верхняя часть груди представляла собой один огромный бугристый шрам от ожога. Шрам поднимался и выше, но шею и голову незнакомца скрывала нелепая маска, кое-как скроенная из старой мешковины. На месте глаз и рта темнели неровные прорези.
В руке хозяин капища сжимал огромный молот на длинной железной рукояти. Держал легко, словно обычную палку. Было совсем несложно представить, как этот тип ворочает неподъемные бочки и балки, поднимая их на невероятную высоту. Из-под маски вырвался хриплый рев. Возможно, незнакомец сказал что-то осмысленное, но Маршал не разобрал ни слова.
— Доброй ночи, — заискивающе сказал Маршал. — Не только спешите с выводами, я сейчас все объясню…
Широко размахнувшись, великан ударил молотом о землю. Маршал почувствовал, как содрогнулась почва под ногами. Металлические стены надрывно заскрипели.
— Понимаете, — начал Маршал. — Я совсем не собирался… Нет, не так… Я пришел сюда не ради себя…
Он попятился и запнулся о клумбу. Маршал увидел, как за прорезями маски разгораются багровые огни. А может, это были отблески от Красного Цветка.
Великан вскинул молот и шагнул навстречу. Он рявкнул, но Маршал снова ничего не понял. Пятясь, Маршал обогнул клумбу. Когда между ним и хозяином капища оказалось препятствие, он почувствовал себя увереннее.
— Я понимаю ваше негодование, но…
Великан врезал молотом по одной из железных бочек. От поднявшегося грохота заложило уши. Все строение затряслось, как желе, а на бочке осталась глубокая вмятина.
Маршал отпрыгнул назад и уперся спиной в стену капища. Тщетно что-то говорить и объяснять. Похоже, великан не собирался к нему прислушиваться.
Ладонь скользнула по рукояти пистолета. Против медведя оружие бесполезно, но великан-то был человеком.
— Еще шаг, и я стреляю! — Маршал выхватил пистолет и замер, целясь в грудь хозяина капища. Он не хотел его убивать. Но раз доброе слово не помогает, придется воспользоваться проверенной методикой.
Оружие великана не испугало. Он продолжал надвигаться на Маршала с неумолимостью айсберга. Молот снова поднялся.
— Не делайте этого, — голос срывался. Нервы были натянуты до предела. — Я не…
Великан взревел. Маршал вздрогнул и спустил курок.
В последний момент он успел отвести руку. Пистолет рявкнул; эхо выстрела заметалось под металлическими сводами. Пуля срикошетила от рельсы.
Великан даже не вздрогнул, словно не слышал выстрела. По широкой дуге молот устремился к Маршалу.
Маршал рванулся вперед, подныривая под оружие, и упал набок. Он перекатился на спину, поднимая пистолет.
По инерции великана швырнуло к стене. Тяжелый молот ударил по одной из балок. Толстая рельса рухнула в ладони от головы Маршала. Второй удар не оставит от него и мокрого места, а уворачиваться из такой позиции невозможно. Камера больно упиралась под ребра. Ему еще повезло, что он не упал на нее — иначе переломал бы все кости.