Агния поняла, что это — надолго, и направилась к лестнице.
Спускаясь по ней, она разминулась с худощавым человеком в голубой униформе с логотипом телефонной компании. Он поднимался ей навстречу с озабоченным видом.
На какое-то мгновение их глаза встретились.
Агния почувствовала смутное беспокойство.
Она все же спустилась, подошла к двери своего номера и остановилась перед ней как вкопанная.
Она вспомнила, где видела встретившегося ей на лестнице человека.
Она узнала его глаза — холодные, полупрозрачные, как две подтаявшие льдинки. Она видела его в коридоре дворца Ка Чезаре, где он разговаривал с брюнеткой в лиловом. Просто тогда он был в дорогом костюме, а сейчас — в униформе телефонной компании, а униформа делает человека почти неузнаваемым…
Заволновавшись, Агния достала мобильный телефон и набрала номер Борового. Шеф не отвечал.
Агния забеспокоилась еще больше.
Она позвонила Толику.
На этот раз охранник ответил сразу, но, узнав ее голос, недовольно проворчал:
— Ну, что тебе нужно?
— Ты где? — ответила она встречным вопросом.
— А тебе какое дело?
Толик явно нарывался на скандал, но Агнии было не до того.
— Я звоню шефу, а он не отвечает.
— Ну, может, спать лег или…
Охранник по инерции хамил, но похоже, что он и сам забеспокоился. В конце концов, безопасность шефа — это его работа.
— Поднимайся к его номеру! — отчеканила Агния, отключила телефон и бросилась к лифту.
Лифт был занят — наверное, дама с собачками еще не собрала всю свою свору. Агния стремглав взбежала по лестнице, подбежала к номеру шефа. Сзади послышались быстрые приближающиеся шаги — это поспешал Толик.
Агния постучала в дверь, но никто не отзывался.
Она полезла за своим дубликатом ключа, но тут же вспомнила, что отдала его Боровому.
— Ну, что там? — нетерпеливо проворчал Толик.
В это время сзади снова послышались шаги.
— Господа, у вас какие-то проблемы? — прозвучал за спиной у Агнии подозрительный голос.
Она обернулась и увидела коридорного.
— Дело в том, что господин Боровой не отзывается ни на телефонные звонки, ни на стук! — выпалила Агния как могла убедительнее.
— Может быть, он не хочет, чтобы его беспокоили? — в голосе коридорного звучало неодобрение.
— А может быть, с ним что-то случилось?
— В нашем отеле никогда ничего не случается!
— У господина Борового больное сердце! — соврала Агния. — У вас есть универсальный ключ! Откройте дверь!
— Я не знаю… — замялся коридорный. — Могу ли я… Я должен связаться с администратором…
— Пока вы будете связываться с администратором, господин Боровой может умереть, и тогда я гарантирую вам такой иск, что ваша гостиница разорится! — Агния нарочно повысила голос.
И коридорного это подхлестнет, и если там, за дверью, кто-то есть, пускай слышит.
Этот аргумент подействовал. Коридорный достал универсальный ключ, открыл дверь.
То есть он только начал ее открывать, как вдруг дверь распахнулась, ударив коридорного, и из номера стремительно вылетел человек в униформе телефонной компании. Коридорный упал, человек в униформе перескочил через него и бросился к лестнице.
— Держи его! — крикнула Агния Анатолию.
Охранник бросился вслед за убегающим человеком, сама же Агния вбежала в номер Борового.
Антон навзничь лежал на полу недалеко от двери.
Агния застыла на месте, как громом пораженная.
Она словно перенеслась на два года назад, в ту страшную секунду, когда вбежала в кабинет деда и увидела на полу его неподвижное тело и расплывающуюся темно-красную лужу…
Дед лежал тогда в точно такой же позе…
Агния встряхнула головой, чтобы сбросить наваждение, чтобы осознать, что это — не дед, что это — всего лишь ее шеф, ее работодатель, опустилась на колени рядом с Боровым, попыталась найти пульс — но его не было. Тут она заметила, что грудь Борового в крови, и она сама уже перепачкалась в этой крови.
Сзади к ней подошел перепуганный коридорный.
— Что с господином Боровым? — проговорил он растерянно. — Ему плохо? Ему нужен врач?
— Ему уже не нужен никакой врач. Разве что — выписать свидетельство о смерти… Вот теперь самое время вызвать вашего администратора! Он мертв, понимаете?
Агния сама ужаснулась, произнеся вслух эти слова. Но, судя по всему, так оно и было.
Но прежде чем появился администратор, из коридора донеслись торопливые шаги и в номер влетел охранник Анатолий.
— Что… что с ним? — проговорил он, тяжело дыша.
— Видишь? — Агния поднялась, отступила в сторону. — Он мертв… убит…
— Вот черт… — выдохнул Анатолий. — Пакость какая!
Он повернулся к Агнии, скривил рот, явно собираясь сказать ей очередную гадость, наорать, обругать, но вовремя передумал. Агния же спросила его для порядка, хотя уже знала ответ:
— Ты не догнал того человека?
— Нет. — Анатолий опустил глаза. — Он куда-то скрылся, явно хорошо знает планировку отеля…
— Это не наш человек! — возмущенно выпалил коридорный. — Это не наш сотрудник!
— Ты! — Анатолий дал волю своему гневу и пошел вдруг на коридорного, словно собирался его растоптать. — Ты, козел, еще будешь тут мне вкручивать! На нем форма была. Да я от этого гадюшника камня на камне не оставлю!
Они начали переругиваться. Агния с тоской огляделась по сторонам и только теперь увидела, что распахнут стенной шкаф, в котором находился сейф. Дверца самого сейфа была закрыта. Агния шагнула к сейфу, чтобы проверить его содержимое, и увидела на полу какой-то клочок бумаги. Машинально наклонившись, она подняла этот клочок, взглянула на него.
Это оказался обрывок бумаги, на котором сохранились две цифры.
Две первые цифры прежнего кода от сейфа. Того кода, который Боровой сменил по настоянию Агнии.
Тут же она вспомнила, что Боровой только что потерял карточку-ключ от номера и листок, на котором записал код, не надеясь на свою память… В ее голове промелькнула еще какая-то важная мысль, но тут раздался озабоченный голос, и в дверях номера появился администратор отеля.
— Что здесь произошло? — проговорил он таким тоном, как будто само его присутствие должно было немедленно волшебным образом восстановить порядок.
С необъяснимым злорадством Агния видела, как высокомерное выражение сбежало с его лица.
Они вышли из самолета, провожаемые испуганными взглядами стюардессы. Торопиться было некуда, поскольку их жуткий груз вытащат из самолета в самую последнюю очередь.
Сначала дела не столь печальные. Поток пассажиров вливался в зеленый коридор, Агния с Толиком свернули в красный, им было что декларировать.
Документы были у нее, чемоданчик с драгоценным кубком пристегнут к запястью Толика. Таможенник долго вглядывался в документы, Агния спокойно ждала — не в первый раз.
— А где владелец? — Таможенник поднял голову и посмотрел на Агнию с подозрением. — Ах да… Откройте!
Агния невольно дернулась, когда таможенник взял в руки кубок из открытого Толиком чемоданчика. Она была твердо уверена, что в присутствии владельца он бы такого себе не позволил. Но владелец в данный момент в закрытом гробу ждет, когда его вытащат из багажного отделения. Спокойно ждет, торопиться ему некуда, все плохое с ним уже случилось.
Почему — это вопрос особый. В спешке и суматохе последних дней Агния так и не сумела выяснить этот вопрос хотя бы для себя. Полиция сказала, что действовал грабитель. Не случайный, поскольку высмотрел, очевидно, господина Борового на аукционе. Видел, что он приобрел драгоценный кубок, ну и… Нужно было сразу же положить ценную вещь в банк, сказал комиссар полиции.
Агния тогда ответила, что она так бы и сделала, но хозяин сам решал, как ему лучше. Комиссар пожал плечами — он хорошо изучил нравы русских. Агния рассказала все честно. И про неизвестную брюнетку в лиловом, что вертелась возле Борового на аукционе и тут, в гостинице, и про человека с глазами как лед, которого она встретила на лестнице, и про исчезнувший ключ от номера. Комиссар выслушал все очень внимательно и сказал, что налицо классический случай ограбления. И да простит его Бог, но господин Боровой в данном случае вел себя очень неосмотрительно. За что и поплатился. И ограбление не удалось только потому, что синьорина Агния уговорила своего работодателя сменить код сейфа. И потом, почувствовав неладное, поспешила наверх, таким образом не дав грабителю необходимого времени.
Брюнетка, разумеется, исчезла бесследно. На аукционе тоже не смогли ничего определенного сказать про нее. В общем, комиссар отводил глаза и глубокомысленно глядел в потолок.
Анатолий скандалил в отеле. Мешая русские и английские слова, он грозил администрации отеля всеми карами. Агния предполагала, что владелец отеля, в конце концов, сумел договориться с полицией, чтобы им разрешили уехать как можно быстрее. Толик притих, видно думал, что его ждет в Петербурге.
Ладно, сейчас не время об этом думать. Таможенник, наконец, положил кубок на место, Толик запер чемоданчик и пристегнул к своему запястью. Теперь нужно было разбираться с документами на тело. Они были у Толика, именно он в Венеции бегал по скорбным делам, пока Агния давала показания в комиссариате и утрясала вопросы с администрацией отеля.
Господи, сколько бумаг пришлось выправить! Бюрократия в Италии ужасная.
Толик подал в окошечко аккуратно сложенную пачку документов, Агния стояла рядом. Было видно, как безликая женщина перебирает бесчисленные бумаги.
— Так, а где разрешение на вывоз тела от медицинских властей? — спросила она.
— Все должно быть там, — тихо сказала Агния, понимая уже, что разрешения нет. Тетка въедливая и настырная, ничего не пропустит, работа у нее такая.
Женщина покосилась на Агнию и демонстративно перебрала бумаги.
— Нету!
Агнию охватила дикая ярость.
— Ты совсем рехнулся? — процедила она, повернувшись к Толику. — Нашел время гадости делать! Отдай немедленно разрешение, скотина!
— О чем это вы, Агния Львовна? — спросил Толик.
И сделал удивленный вид. Не было в его взгляде обычного злорадства, а было что-то непонятное. Вчера вечером он клялся ей, что все в порядке, Агния же так устала, что не настояла на проверке документов. Все было в синей папке, но чертово разрешение она видела собственными глазами. И там, в аэропорту Венеции, его ведь проверяли.
— Куда ты его дел? — спросила Агния тихо.
— Да я к этой папке и не прикасался!
Наверное врет, подумала Агния, ведь она же заснула в самолете на полчаса. Но зачем ему это все?
— Так я жду, — напомнила о себе безликая женщина.
Агния нервно перерыла свою сумку еще раз, хотя и знала, что никакого разрешения там быть не может. Неужели оставили его там, в Венеции?
Последующие сорок минут она провела у телефона. В результате напряженных переговоров выяснилось, что никакой бумаги они в аэропорту не забывали, но у итальянских властей все в полном ажуре, то есть документ был. Агнию адресовали туда, где документ был выдан. Там долго не могли выяснить, кто же ей нужен, наконец, со свойственной итальянским сотрудникам неторопливостью соединили с нужным человеком. Он вспомнил Агнию и согласился, чтобы помочь синьорине, выслать разрешение по факсу. Но только после обеда. Агния рассыпалась в благодарностях и поняла, что ждать факса придется не менее полутора часов.
Агния перевела дух и поняла, что сейчас прямо тут упадет с ног. Сказалось нечеловеческое напряжение, в котором она пребывала три последних дня.
Она облокотилась о стену и вдохнула глубоко, как учил дед. В три приема — раз, два, три. И еще раз, и еще. Через некоторое время огромное помещение аэропорта перестало кружиться, и прорезался ровный гул голосов.
Когда она вернулась к Толику, он убирал в карман мобильник.
— Ну, теперь по твоей милости мы будем болтаться по аэропорту с чемоданчиком ценой в полтора миллиона долларов, — устало сказала она, — и чего ты этим добился?
— Слушай, я виноват, — сказал он, — наверно, я эту бумагу посеял где-то. Давай сделаем так: ты поедешь в офис, там машина ждет уже. А я тут дождусь факса и разберусь. Они там небось уже извелись, нас с кубком дожидаючись. А этого, — он махнул в сторону, где за окном виднелся их самолет, — никто особенно и не ждет, торопиться-то теперь некуда. Так что езжай. А я уж тут сам.
Агния посмотрела на него. С чего это Толик вдруг стал такой покладистый? Неужели до него дошло, что их стычки не имеют больше никакого смысла? Ведь, судя по всему, работу они вскоре потеряют. Какая уж тут работа, если работодателя нет?!
Агния, может, еще продержится какое-то время, все-таки в делах надо разобраться, а уж Толику-то точно на дверь укажут. Кому нужен охранник, который не уберег охраняемый объект?
Толик проводил ее до выхода и довел до машины. За рулем «Мерседеса» был Василий Степанович, приличный дядька средних лет.
— Здоров будь, Степаныч! — сказал Толик.
Тот буркнул что-то мрачно, он Толика не любил, к Агнии, напротив, относился неплохо. Толик отстегнул чемоданчик и застегнул браслет у нее на запястье.
— Ну, езжайте! Я как только, так сразу…
И посмотрел — серьезно так, и еще что-то было во взгляде. Агния хотела приглядеться, но он уже отвернулся.
— Подожди! — крикнула она вслед, но Толик уже скрылся в здании аэропорта.
— Поехали уж, — ворчливо сказал Василий Степаныч, — не наговорились в самолете-то…
Агния ничего не ответила, знала, что Василий Степаныч человек немногословный, пустой болтовни не любит. Однако сегодня он был настроен на разговор.
— Вот так вот, — сказал он с тяжким вздохом, — был человек — и нету. Еще немного — и позабудут, что он и на свете жил.
— Что там творится? — осторожно спросила Агния.
— Ну что… Этот Лисовский пока что всем командует.
Лисовский был главный юридический советник, а также личный адвокат, и в делах фирмы тоже не последний человек. Господин Боровой ему доверял и ценил за умение выпутаться из любой ситуации с наименьшими потерями, а то и с выигрышем.
— Алина на фирму зачастила, — продолжал Василий Степаныч, — вступает, так сказать, в наследство с его помощью, деловой женщиной представляется.
Тут он хмыкнул, не удержавшись. Агния тоже закусила губы. Алина была женой, теперь уже вдовой Антона Борового. И никак Агнии было не представить Алину деловой женщиной. Этакая гламурная синтетическая блондинка, картинка из дамского глянцевого журнала, все в наличии: круглые голубые глаза, пышные волосы, пухлые розовые губы, бюст, кажется, натуральный, Толик как-то трепался, якобы сам слышал, как она похвалялась.
Все, в общем, есть, только мозгов ни капли. В антиквариате разбирается, как свинья в апельсинах, как собирается дела вести…
— И что Лисовский? — спросила она.
— Да ничего. Очень он своей фамилии соответствует, уж так перед Алиной хвостом метет… А на фирме порядка нету. Так уж всегда бывает: кот из дому — мыши в пляс. И вроде времени-то прошло всего ничего, а бардак уже крепчает. Вот, сегодня чужую машину дали. На хозяйской-то вдова теперь разъезжает. Для солидности, что ли… Тьфу!
Тут Василий Степанович спохватился, что зря болтает лишнее. Теперь предстоят трудные времена. Его-то, может, и не уволят, поскольку человек маленький, при машине состоит, работа нужная, но если Агния шепнет кое-кому, то вполне могут и выгнать. Нынче доверять никому нельзя. И он замолчал.
Агния была рада этому, откинулась на мягком сиденье и прикрыла глаза. Да, с Лисовским нужно быть настороже, этот своего не упустит. А что, обольстит новоиспеченную вдову, влезет к ней в доверие, будет от ее имени состоянием управлять, а денежки-то немалые… Ее-то Алина точно попросит со временем, она и раньше на Агнию косилась весьма неодобрительно, не нравилось ей, что возле ее мужа молодая да красивая сотрудница постоянно находится. И хотела бы от нее избавиться, да господин Боровой крут был, с ним не поспоришь. Дело для него прежде всего было, а уж работать-то Агния умеет. Разбирается в своем деле, спасибо деду, многому он ее научил.
Снова, как только вспомнила она про деда, привычно заныло сердце. Уж два года прошло с того ужасного дня, да что там — почти три. Как время-то летит, господи…
А эти воспоминания ужасные свежи, как будто вчера все случилось. Как будто вчера вызвала ее с работы соседка — приезжай, дескать, что-то у вас случилось, одна дверь открыта. У деда было две двери, одна стальная, с дорогущими немецкими замками, вторая — деревянная, но такой толщины, что и гранатометом ее не возьмешь. Это дед так шутил. Не понадобился гранатомет, вскрыли дверь.
Агния прижала руку к груди, потому что внезапно стало нечем дышать. Так всегда у нее с тех пор, как на негнущихся ногах вошла она в квартиру и увидела деда лежащим на ковре, который почему-то был не зеленый, а красно-коричневый.
От крови, как поняла она потом.
Деда ударили по голове бронзовым основанием лампы. Лампа была очень тяжелой. Основание представляло собой бронзовую раковину и трех бронзовых же граций, которые держали в поднятых руках круглый сосуд, а из него уже выходил штырь, на который крепилась лампа. Абажур валялся рядом. Агнии лампа никогда не нравилась, ей казалось, что у граций очень неприятное, заносчивое выражение на лицах, с детства сложилось такое впечатление.
И вдруг перед ее глазами встала вторая картина, недавняя.
Боровой, лежащий на окровавленном ковре в такой же позе, как дед…
Агния поняла, что второй раз ее судьба делает крутой поворот, что со смертью Борового ее жизнь резко изменится…
Горло как будто сжали невидимой рукой. Агния почувствовала, что задыхается, замотала головой, чтобы отогнать воспоминания. И снова задышала — раз, два, три. Помогло.