Как только разразилась Первая мировая война, документы Коминтерна стали утверждать, что капиталистическая система вступила в эпоху затяжного кризиса, которая в то же самое время была названа «эпохой коммунистической революции пролетариата»3. Установление в России того, что Коминтерн с удовлетворением называл «пролетарским» правлением, представлялось ему очень важным для последующего развития мировой революции. С этого времени мир столкнулся с неизбежным и неоспоримым фактом существования развивающейся системы экономики и управления, которая, по мнению Коминтерна, была в действительности более прогрессивной, чем капиталистическая. Был переступлен порог, то есть сделан необратимый шаг, из-за которого прежде объединенная мировая экономика стала теперь раздробленной на две антагонистические системы. I конгресс с уверенностью ожидал дальнейших революций, которые должны будут расширить территории под управлением коммунистов.
Что же необходимо для победы коммунистической революции? Как в манифесте, так и в платформе говорилось о необходимых составляющих: неизбежности ожесточенной борьбы, необходимости экспроприации и искоренения буржуазии и национализации средств производства.
Следует также отметить, что I конгресс осознает себя преемником К. Маркса, тем самым напрямую отклонив альтернативную идею крушения капитализма через «реформирование» капиталистической системы. Капиталистический мир по природе своей не способен решить трудности, или так называемые противоречия, он никогда не смог бы реализовать тот уровень организации и кооперации, который необходим для стабильности. Он неизбежно обречен на крах. I конгресс здесь принял в качестве основного, хотя и недоказуемое, утверждение Маркса о том, что капиталисты никогда не смогут сотрудничать длительно и плодотворно с целью решения проблем современного индустриального общества. Вслед за Марксом I конгресс утверждал, что борьба за прибыли расшатала и продолжит расшатывать все усилия, направленные на стабилизацию капиталистической системы. Вот еще один интересный комментарий о системе антропологии в Коминтерне – если можно назвать ее таковой: система частной собственности вынуждала человека становиться жадным и ненасытным, но даже самые ловкие и успешные капиталисты, которыми руководит жажда прибыли, обречены тем самым на гибель.
Коммунисты утверждали, что главный вклад в теорию Коминтерна внес Ленин своими тезисами «Буржуазная демократия и диктатура пролетариата»4. Зиновьев, председатель ИККИ, назвал эту работу самым важным документом конгресса5. В своих тезисах Ленин отклонил, как бесспорно ошибочную, любую абстрактную концепцию демократии и диктатуры, которые никогда не надо рассматривать как абсолютные понятия, а как нечто переменное в отношении класса, находящегося у власти. Для революционного пролетариата не могло существовать такой вещи, как защита демократии вообще. Демократические свободы, существующие в капиталистических странах, были главным образом свободами для буржуазии. Следовательно, ни в коем случае нельзя защищать институты «буржуазной» демократии, поскольку на самом деле они являются инструментами диктатуры. В этом, конечно, нет ничего особенно нового. Об относительности политических идеалов и систем писал еще Маркс. Но что стоит отметить, так это полный и абсолютный отказ от ценностей «буржуазной» демократии. Позднее, как мы увидим, Коминтерн оценил парламентскую форму правления, в отличие от фашистской. Бескомпромиссный отказ от «буржуазной» демократии в 1919 году отразил высокие чаяния и надежды коммунистов на скорую мировую революцию.
Ленин поставил перед коммунистическим движением задачу о замене «буржуазной» демократии «пролетарской», которая будет претворена в жизнь посредством установления диктатуры пролетариата. Этот термин в коммунистической теории означает наличие подлинных политических прав для пролетариата и других «тружеников», которые осуществляют диктатуру над свергнутыми классовыми врагами (буржуазией, крупными землевладельцами и т. д.). В действительности это всегда означало диктатуру коммунистической партии над всеми остальными слоями населения.
II конгресс, состоявшийся в июле – августе 1920 года, совпал с наступлением российских войск на Варшаву во время российско-польской войны. Ленин, полагая, что международная ситуация все еще благоприятствует революции, большое внимание на конгрессе уделил вопросу о коммунистических партиях. В апреле – мае перед II конгрессом он написал хорошо известную книгу «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», которую по силе и реализму можно сравнить с работой Никколо Макиавелли «Государь»6. В этой работе Ленин настоятельно призывал коммунистов к участию в работе парламентов и профсоюзов и осуждал тех, кто отрицал необходимость такой деятельности. II конгресс принял идеи Ленина по этим вопросам и в двух резолюциях7 отклонил политику самоизоляции от двух главных арен политической борьбы, как сектантскую и авантюристическую.
Ленин проявлял явный интерес к созданию коммунистической партии нового типа с целью осуществления неизбежных революций. В соответствии с его идеями II конгресс принял резолюцию «Роль коммунистической партии в пролетарской революции»8. В этой резолюции коммунистическая партия была названа «самой передовой, самой сознательной и самой революционной частью» рабочего класса. В ней указывалось, что перед захватом власти коммунистами партия будет насчитывать в своих рядах лишь меньшинство рабочего класса, но при благоприятных обстоятельствах она сможет распространить свое политическое влияние «над всеми пролетарскими и полупролетарскими слоями населения». В соответствии с этой резолюцией коммунистическая партия была абсолютно необходимым органом руководства и контроля до, во время и после захвата власти. Особенно подчеркивалось главенство партии над другими «пролетарскими» организациями после захвата власти. Партия должна была руководить победоносным пролетариатом как в органах управления – Советах, так и в профсоюзах.
Знаменитое «Двадцать одно условие о приеме в Коммунистический интернационал» также было принято на II конгрессе9. Кроме рассмотрения отношений между партиями, составляющими Третий интернационал, и его руководством – вопрос, который мы обсуждали в главе 2, – в документе говорилось также об условиях, отражающих взгляды Ленина, о природе коммунистических партий, их организационной структуре и областях деятельности, в которых они должны принимать участие. Партии должны были переименовать себя в коммунистические, публично отрешиться от всех «реформистских» элементов и взглядов, должны были открыто поддерживать революционное свержение капитализма и установление диктатуры пролетариата. Следовательно, коммунистическая партия должна отмежеваться от социал-демократической партии. Организационно каждая коммунистическая партия должна строиться на принципе демократического централизма, выдвинутого Лениным, который, в сущности, означал в высшей степени централизованную партию, подчиненную строгой дисциплине, управляемую недемократическим путем сверху. Каждая партия также должна была параллельно учредить аппарат для проведения нелегальной работы с учетом преходящей природы буржуазных привилегий, а также ей необходимо было периодически проводить чистки своих рядов. Во всех отношениях организационная модель партий во многом напоминала структуру большевистской партии в России, которая, безусловно, была плодом творения Ленина. Коммунистическая партия, направлявшая свои основные усилия на привлечение на свою сторону пролетариата, должна также проводить агитацию и пропаганду в войсках и среди крестьянского населения, а также «тружеников» в колониях. Важная четырнадцатая поправка говорила об обязанности коммунистических партий оказывать всяческую поддержку советским республикам в их борьбе против контрреволюции.
Два других главных теоретических вопроса были рассмотрены на II конгрессе при непосредственном участии Ленина. Во-первых, Ленин развил свои взгляды по вопросу о революционном потенциале национальных и колониальных движений, который Второй интернационал проигнорировал10. Он призвал коммунистов поддержать колониальные движения за независимость даже в вопросе о временном соглашении с революционно настроенной буржуазией колоний. Однако он предупреждал, что коммунистическая партия в колониях никогда не должна сливаться с движением под руководством буржуазии, но должна безоговорочно сохранить независимость пролетарского движения, даже в его зачаточной форме11. В тезисах, принятых II конгрессом, подчеркивается невозможность полного решения национальных проблем без установления социализма.
Два других главных теоретических вопроса были рассмотрены на II конгрессе при непосредственном участии Ленина. Во-первых, Ленин развил свои взгляды по вопросу о революционном потенциале национальных и колониальных движений, который Второй интернационал проигнорировал10. Он призвал коммунистов поддержать колониальные движения за независимость даже в вопросе о временном соглашении с революционно настроенной буржуазией колоний. Однако он предупреждал, что коммунистическая партия в колониях никогда не должна сливаться с движением под руководством буржуазии, но должна безоговорочно сохранить независимость пролетарского движения, даже в его зачаточной форме11. В тезисах, принятых II конгрессом, подчеркивается невозможность полного решения национальных проблем без установления социализма.
Во-вторых, при непосредственном участии Ленина на II конгрессе также рассматривался аграрный вопрос, который вплоть до VI конгресса, состоявшегося в 1928 году, не рассматривался так пристально. В принятых на II конгрессе тезисах по аграрному вопросу12 использовано обычное разделение большевиками крестьянства на три категории: 1) крупное, зажиточное крестьянство, являющееся сельской буржуазией и, следовательно, врагом революционного пролетариата; 2) среднее крестьянство, способное время от времени получать небольшие прибыли и в урожайные годы нанимать наемную рабочую силу, и 3) «трудящиеся и эксплуатируемые массы», составляющие большинство сельского населения и являющиеся главными союзниками пролетариата в его революционной борьбе. «Трудящиеся и эксплуатируемые массы» деревни состояли из сельского пролетариата (наемные сельскохозяйственные рабочие), полупролетарского крестьянства с «крошечными» наделами, работавшего время от времени как наемная рабочая сила, и мелкого крестьянства, лишь частично обеспечивающего себя и свою семью продовольствием с собственного небольшого участка земли. В тезисах говорилось, что без поддержки «трудящихся и эксплуатируемых масс» в деревне пролетариат не мог бы стать по-настоящему революционным классом. Опыт Октябрьской революции в России показал ценность и необходимость работы коммунистов среди беднейшего крестьянства.
Спад революционной борьбы
В середине 1921 года, когда состоялся II конгресс, революционное движение потерпело поражение в том, что оно не смогло успешно распространиться по всему миру, выйти за границы бывшей Российской империи. Этот факт вынудил руководство Коминтерна занять более осторожную позицию и настаивать на необходимости серьезной подготовки перед попыткой захватить власть. В тезисах «Мировая ситуация и наши задачи» III конгресс признал, что первый период послевоенного революционного движения оказался в значительной мере завершенным13, и объяснил это тем, что мировая революция не развивается «по прямой»14. В тезисах говорилось о том, что большая часть рабочего класса все еще находится вне сферы влияния коммунистов. Они поставили главную задачу перед Интернационалом завоевать на свою сторону большинство рабочего класса и направить его самую активную часть на непосредственную борьбу с буржуазией15. Лозунгом III съезда стали слова «К массам!».
По прошествии лет Коминтерн стал еще менее оптимистичным. Хотя IV конгресс в 1922 году настаивал на том, что кризис в капиталистическом мире продолжается до сих пор, он признал, что коммунистические партии все еще были далеки от достижения своей важной цели: убедить большинство пролетариата следовать по коммунистическому пути16. V конгресс 1924 года признал, что с 1921 года буржуазия практически повсеместно провела успешное наступление на пролетариат по всем фронтам17. Пятый пленум ИККИ, состоявшийся в марте 1925 года, пошел дальше, обратив внимание на «некоторую частичную стабилизацию» капитализма18. Шестой пленум (февраль – март 1926 года) подтвердил тот факт, что капитализм сумел частично преодолеть серьезный кризис первых послевоенных лет. Все же шестой пленум настаивал на том, что стабилизация капитализма была лишь временной и весьма сомнительной19. По существу, она основывалась на трех факторах: неслыханном давлении на массы в капиталистических странах, увеличившейся эксплуатации колоний и на американских займах, предоставленных европейским государствам, что, по мнению пленума, означало порабощение Америкой Европы20. Седьмой пленум (ноябрь – декабрь 1926 года) и восьмой пленум (май 1927 года) также признали лишь частичную и временную стабилизацию в капиталистическом мире.
Наряду с признанием Коминтерном периода наступления отлива революционной войны и достижения частичной стабилизации в капиталистическом мире была разработана тактика единого фронта. Широкое обсуждение новой тактики проводилось в форме тезисов «Единый рабочий фронт», принятых IV конгрессом в 1922 году21. Единый фронт предусматривал временный союз между широкими массами трудящихся (коммунистами и некоммунистами) с целью решения непосредственных требований и ближайших целей, которые принесут пользу пролетариату, например улучшение условий труда. Этой тактикой Коминтерн надеялся достигнуть стратегической цели: объединения рабочего класса под руководством коммунистов. В тактике единого фронта не говорилось о том, что коммунистические партии должны отказаться от своей независимости, и при этом она не означала отказа от планов коммунистов относительно полного контроля над революционным движением. Но бескомпромиссное единовластие Коминтерна в первые годы его существования было заменено более гибким подходом к некоммунистическим пролетарским организациям. В этой связи важно отметить, что, хотя Коминтерн и придерживался тактики единого фронта вплоть до своего роспуска в 1943 году, она осуществлялась по-разному. Вообще говоря, существовавшие две формы единого фронта сменяли друг друга на протяжении истории Коминтерна. Одна форма, названная единым фронтом «снизу», была попыткой достигнуть единения рабочего класса посредством отделения рабочего некоммунистического движения от своего руководства в лице социалистов, анархистов или анархо-синдикалистов и подчинение его коммунистическому руководству. Эта форма единого фронта всегда характеризовалась злобными нападками и бескомпромиссной позицией по отношению к лидерам – представителям других, некоммунистических партий, утверждающим, что они являются представителями рабочего класса. Альтернативной формой был единый фронт «сверху», который принимал и действительно искал сближения, хотя и временного, с некоммунистическими лидерами в пролетарском движении. Какая форма единого фронта использовалась в каждый конкретный момент, зависело от преобладающего настроения и общей политики, проводимой Коминтерном в тот момент. В колониальных странах аналогом единого фронта выступило сотрудничество между коммунистическими партиями и антиимпериалистически настроенной национальной буржуазией. Самым знаменитым примером такого сотрудничества может служить взаимоотношение между Коммунистической партией Китая и партией Гоминьдан с 1924 по 1927 год22. Это сотрудничество не увенчалось успехом, потому что в 1927 году Чан Кайши совершил переворот и обрушился с террором на коммунистов. Как мы увидим дальше, это привело к радикальным переменам во взглядах Коминтерна относительно проблем колониальных восстаний.
Следует отметить, что, несмотря на эти перемены, революционное движение в Китае становилось все более важным в глазах Коминтерна. В отсутствие каких-либо побед в капиталистическом мире растущие беспорядки и восстания в Китае были очень внушительными и, безусловно, многозначительными с точки зрения Коминтерна. Восьмой пленум в мае 1927 года, дав характеристику положения в мире, заметил, что роль революционного движения в капиталистических странах уменьшилась, заявив при этом о важности китайской революции. Пленум разделил мир на два лагеря: «в одном – Союз Советских Социалистических Республик и революционный Китай; в другом – остальной капиталистический мир». СССР и революционный Китай стали опорой революции в международном масштабе. «Значение китайской революции для мирового пролетариата огромно». Согласно мнению восьмого пленума, победа революции в Китае явилась бы для рабочих и крестьян мощным стимулом в революционизации всего мирового рабочего движения. Она объективно создала бы революционную ситуацию для широкомасштабного выступления народных масс во всем мире23. Если когда-то в прошлом большевики в экономически отсталой Российской империи любили поразмышлять о влиянии успешно свершившейся российской революции на пролетариат в более передовых капиталистических странах, то в конце 20-х годов XX века Коминтерн стал говорить о еще более серьезном воздействии, вызванном революциями в колониальных странах, на коммунистическое движение в остальном мире.