Он не ошибся в своих предположениях: оба террориста спешили к нему с твердым намерением добить или убедиться, что забравшийся на поезд чужак мертв. Один из боевиков уже успел перепрыгнуть с крыши электровоза на следующую за ним цистерну и сейчас поджидал своего менее проворного напарника. Следя за ними, Ворон усмехнулся плотно сжатыми губами. Что ж, постреляем. На двухсотметровой дистанции автоматчик имеет безусловное превосходство над вооруженным пистолетом противником. Но уже на двадцати метрах все определяет мастерство стрелка. Ворон скосил глаза на подходящую к люку заливной горловины металлическую лестницу. Террористы заметили, что он перепрыгнул на вторую от конца цистерну, и не ожидают, что он может оказаться гораздо ближе. Этим шансом он и воспользуется.
Выбрав момент, когда первый террорист обернулся к своему напарнику, Ворон дотянулся одной рукой до лестницы, ухватившись покрепче, переметнулся на нее и сейчас же скользнул вниз к железнодорожной платформе. Террористы не заметили его нырка. Во всяком случае, новых выстрелов с их стороны не последовало. Теперь, когда боевики потеряли его из вида, следовало максимально сократить разделяющее их расстояние.
Округлые борта цистерны выступали за габариты платформы, не позволяя шагать по ней. Но это препятствие не остановило бывшего вымпеловца. Мысленно наметив себе путь, как при прохождении незнакомого участка полосы препятствий, Ворон опустился на колени, а затем улегся животом на край платформы, втиснувшись, чтобы не сорваться вниз, под борт цистерны. Площадка оказалась настолько узкой, что он с трудом поместился на ней. К тому же, переезжая стыки железнодорожных рельсов, платформа ощутимо раскачивалась. Когда она особенно сильно накренилась в его сторону, Ворон с трудом переборол ощущение, что цистерна вот-вот перевернется. Если это произойдет, сорокатонный пресс расплющит его в лепешку. Отогнав от себя панические мысли, Ворон вытянул перед собой руку и ухватился за вваренную между платформой и бортом цистерны стальную балку, удерживающую цистерну от переворачивания. Подтянувшись на руках, он переместился на полметра вперед. Снова выбросил вперед руку и ухватился за следующую балку. Так, перемещаясь от одной стальной распорки к другой, Ворон прополз по краю платформы вдоль всего борта цистерны, добравшись до ее переднего края.
С этой стороны платформа оказалась шире, да и торцевой край цистерны не нависал над ней. Ворон поднялся на колени и уже не по-пластунски, а на четвереньках перебрался к соединительной сцепке. Длина вагонной сцепки составляла не более полутора метров. Если бы поезд стоял на месте, это расстояние можно было бы преодолеть одним прыжком. Но сейчас Ворон решил не рисковать. Крепко держась руками за край задней платформы, он встал на межвагонную сцепку и лишь после этого ухватился за платформу следующей цистерны. Начало пути было положено. С вагонной сцепки Ворон взобрался на следующую платформу, на четвереньках переместился к ее угловому краю. Там снова пришлось лечь на живот и ползти по-пластунски по самому краю платформы, скребя затылком и спиной по выпуклому борту нависающей над головой цистерны. Но теперь Ворон знал, что и как нужно делать. В движениях его рук, ног и всего тела появилась синхронность, что позволяло передвигаться гораздо быстрее. Держась руками за опорную балку, подползти, точнее, подтянуться, помогая себе ногами, как можно ближе к ней, чтобы затем ухватиться за следующую. И опять захват, рывок на себя, толчок ногами и новый захват. При этом ползти нужно так, чтобы ремни кобуры не цеплялись за металлические выступы и головки крепежных болтов. Хорошо бы не изорвать форму, хотя, испачканная в вагонной смазке и скопившейся на платформе жирной грязи, она и так будет безнадежно испорчена. И обязательно нужно уберечь от порезов руки, чтобы суметь выстрелить и не промазать в схватке с боевиками. Служа в «Вымпеле», кроме стрельбы с правой, он отдельно тренировался стрелять и левой рукой. Сейчас этот навык вряд ли ему пригодится.
Ворон находился на расстоянии вытянутой руки от лестницы, закрепленной на борту цистерны, когда встречный ветер донес до него голоса приближающихся террористов. Даже не голоса, а обрывки коротких команд, повторяющихся на русском и арабском языках: «давай... пошел... прикрой». Ворон очень аккуратно перебрался с железнодорожной платформы на лестницу, хотя стук вагонных колес наверняка скрадывал любые звуки. Крепко держась за лестницу левой рукой, правой он вынул из кобуры пистолет и, взведя курок, застыл на месте.
Голоса внезапно смолкли. Каким-то звериным чутьем террористы почувствовали близость своего противника. Ворон весь обратился в слух и, запрокинув голову, посмотрел вверх, но увидел над собой только голубое небо. Выпуклый борт заслонял от него верхнюю часть цистерны, где вот-вот должны были появиться террористы. Если они подберутся к нему незамеченными, то попросту расстреляют его в упор. Желание подняться вверх и выглянуть из-за борта было очень сильным, но Ворон подавил его в себе: если он раньше времени обнаружит себя перед террористами, ему конец. Он представил, как боевики перед очередным прыжком обшаривают взглядами следующую цистерну. Их нервы и чувства обострены до предела. Но желание быстрее разделаться с ним гонит их вперед. Поэтому они не остановятся на полпути и не повернут назад, пока не обыщут весь состав, до последней цистерны. «Давайте же, – мысленно поторопил он террористов. – Я вас жду».
Раздавшийся сверху глухой удар известил Ворона, что один из боевиков перепрыгнул на его цистерну. Враг крадучись пробежал по крыше до заднего борта и остановился там. Несмотря на его осторожность Ворон все-таки услышал шелестящие звуки его шагов. Но почему медлит второй? – тут же обожгла его сознание тревожная мысль. Или они разгадали его замысел и сейчас ударят из своих автоматов с двух сторон?! Но именно в этот момент раздался новый глухой удар в передней части цистерны. Ворон понял, что второй террорист присоединился к своему напарнику, и, когда его тяжелые шаги миновали заливную горловину, метнулся вверх по лестнице. Он вынырнул из засады в метре за спиной террориста и, лишь немного не дотянувшись стволом пистолета до его спины, нажал на спуск.
Пах. – Приглушенный стуком вагонных колес и воем встречного ветра выстрел прозвучал неожиданно слабо.
Тем не менее террорист вздрогнул всем телом, качнулся на подгибающихся ногах и, кувыркнувшись головой вперед, кубарем скатился с цистерны. Его тело ударилось о дорожную насыпь, перевернулось и осталось лежать в дренажной канаве.
Ворон сейчас же направил пистолет на второго террориста. Но тот оказался необычайно проворен. Мгновенно ушел с линии огня и еще до того, как Ворон снова нажал на спуск, бросился ему под ноги...
Боковым зрением Хасан уловил стремительное движение с правого борта цистерны: словно призрак внезапно вырос за спиной вайнаха. Он еще не успел понять, что произошло, как сзади раздался выстрел, и чеченец стал заваливаться вперед. Сообразив, что следующая пуля предназначается ему, Хасан плашмя упал на крышу цистерны. Автомат вылетел у него из рук и, ударившись о борт цистерны, отлетел далеко за дорожную насыпь. Но потеря оружия ничуть не испугала араба. Он готов был душить врагов голыми руками, а если руки окажутся связанными, грызть их зубами. Распластавшись на цистерне, Хасан выбросил назад ногу и, дотянувшись до своего противника, лягнул его под колено...
Пах-пц. – Вторая пуля Ворона выбила искры из стального листа в метре от головы распластавшегося на цистерне террориста.
Но прежде чем Ворон успел вновь направить оружие на врага, тот мощнейшим ударом под коленную чашечку сбил его с ног. Ворон рухнул на крышу цистерны рядом с боевиком. Хасан навалился сверху, подмяв его под себя, и, вцепившись двумя руками в пистолет, принялся вырывать оружие у контрразведчика. Ярость придала ему сил. Ворон почувствовал, что еще немного, и его пистолет окажется в руках террориста. Левой рукой он ударил боевика в бок. Но пальцы так и не сжались в плотный кулак, из-за чего удар получился недостаточно сильный. Хасан в ответ только злобно оскалился и, извернувшись, припечатал коленом левую руку контрразведчика к борту цистерны. Ворон забился под ним, пытаясь сбросить взгромоздившееся на него мускулистое тело. Но это ни к чему не привело. Террорист лишь сильнее навалился на него. Что-то твердое уперлось Ворону в левый бок. «Рукоятка ножа», – сообразил он, ощущая, как округлый твердый предмет врезается ему под ребра.
Чувствуя, что силы покидают его противника, Хасан приблизил к Ворону свое лицо и, хищно оскалившись, прорычал по-русски:
– Ты сдохнешь.
В лицо Ворону пахнуло гнилью. Он решил, что так же пахнет из пасти гиены, когда она терзает свою добычу. А когда Хасан еще шире открыл рот, обнажив свои желтые с черной каймой клыки, Ворон внезапно со всей ясностью понял, что террорист, окончательно уподобившись хищному зверю, собирается вцепиться зубами ему в горло. Собрав в себе остатки сил, Ворон мотнул головой и, опередив террориста на какую-то долю секунды, ударил его лбом в переносицу.
Чувствуя, что силы покидают его противника, Хасан приблизил к Ворону свое лицо и, хищно оскалившись, прорычал по-русски:
– Ты сдохнешь.
В лицо Ворону пахнуло гнилью. Он решил, что так же пахнет из пасти гиены, когда она терзает свою добычу. А когда Хасан еще шире открыл рот, обнажив свои желтые с черной каймой клыки, Ворон внезапно со всей ясностью понял, что террорист, окончательно уподобившись хищному зверю, собирается вцепиться зубами ему в горло. Собрав в себе остатки сил, Ворон мотнул головой и, опередив террориста на какую-то долю секунды, ударил его лбом в переносицу.
От резкой боли Хасан рефлекторно отшатнулся назад. Но Ворон не упустил свой единственный шанс. Едва хватка террориста ослабла, он выдернул из-под его колена свою левую руку, ухватил рукоятку притороченного к поясу боевика ножа и, выхватив его из ножен, вонзил клинок в правый бок террориста. Хасан натужно захрипел. Его глаза вылезли из орбит, вцепившиеся в пистолет пальцы разжались. Резким толчком Ворон сбросил с себя боевика, и он заскользил вниз по округлому борту цистерны в грохочущую пустоту. Но, прежде чем сорваться под вращающиеся жернова вагонных колес, он внезапно, словно клещами, обхватил руками щиколотку контрразведчика, увлекая его за собой.
Ворон судорожно взмахнул левой рукой, пытаясь ухватиться за крышку люка заливной горловины. Но пальцы проскребли по борту цистерны, не дотянувшись до люка каких-нибудь десяти сантиметров. Снизу донесся зловещий смех террориста, твердо вознамерившегося умереть вместе со своим противником. Ворон понял, что еще несколько секунд, и вцепившийся ему в ногу террорист действительно затянет его под колеса. Остановить это медленное сползание вниз, удержаться на абсолютно гладком, лишенном даже сварных швов, покатом борту цистерны не было никакой возможности. Ворон вспомнил, как, служа в «Вымпеле», десантировался в движении с грузовика, БМД и БТРа. Тогда он неплохо освоил и до сих пор вроде бы не забыл технику такого прыжка. Правда, прежде у него не висел на ноге намертво вцепившийся террорист. Но иного способа спастись у него сейчас просто нет. Значит, придется прыгать.
Сгруппировавшись, Ворон оттолкнулся всем телом от борта цистерны. Ветер ударил ему в лицо, земля, переворачиваясь, вздыбилась перед глазами. Тело террориста камнем рвануло его вниз, на рельсы, под вращающиеся стальные ножи. В ту же секунду в уши ворвался истошный нечеловеческий крик. Под этот крик Ворон упал на железнодорожную насыпь и покатился по ней.
17. В ПОЛОСЕ ОТЧУЖДЕНИЯ
Управление военной контрразведки
30 июля, 11.00
Выйдя из кабинета начальника военной контрразведки и стремительно проскочив приемную, чтобы адъютант начупра не заметил его бледное как мел лицо и трясущиеся от волнения губы, подполковник Жигалов выскользнул в коридор. Оказывается, для обсуждения ситуации, вызванной пропажей цистерны с ракетным окислителем, директор Службы созвал экстренное совещание руководителей основных подразделений. Вероятнее всего, там будет приниматься решение: докладывать о случившемся Президенту или нет. Поэтому, собираясь на доклад к директору, начупр потребовал от начальника отдела военных перевозок самых последних данных о пропавшей цистерне. А какие у него могли быть новые данные, кроме голых предположений Воронина? Вот и пришлось докладывать начупру о том, что поиск похищенной цистерны на станции Канаш, а также проводящийся досмотр вышедших из Канаша поездов пока результатов не дали. Но все это генерал-лейтенант Ерохин знал не хуже него и, не получив новых сведений, естественно, остался недоволен... Жигалов обтер ладонью вспотевшее лицо. Недоволен – это еще мягко сказано. К счастью, начупр торопился, поэтому немедленных оргвыводов после такого пустого доклада не последовало. Но если в ближайшее время обнаружить цистерну не удастся, они не заставят себя ждать.
Кое-как взяв себя в руки, подполковник направился в свой кабинет, но не успел дойти до него, как из установленных в коридоре динамиков громкоговорящей связи раздался голос оперативного дежурного по управлению:
– Начальник отдела безопасности военных перевозок подполковник Жигалов, свяжитесь с дежурной частью. Для вас поступила срочная информация.
Час от часу не легче! Жигалов озабоченно крякнул и чуть не вприпрыжку бросился по коридору. Оказалось, что возле кабинета его дожидается рассыльный из приемо-передающего центра с поступившей на имя начальника отдела шифрорадиограммой. Расписавшись в журнале учета за полученную радиограмму и отпустив посыльного, Жигалов пробежал глазами телеграфный бланк.
«Литерный поезд Л005 проследовал через ж/д станцию города Ковров в 10 часов 32 минуты. Отставание от графика составляет 6 минут. Проводимые согласно оперативному плану превентивные контрольно-проверочные и заградительные мероприятия не выявили интереса к поезду со стороны посторонних лиц. В пути за время следования происшествий не случилось. Старший оперуполномоченный ВКР с литерного поезда Л005 майор Макарский».
Жигалов облегченно перевел дыхание. Хоть какая-то хорошая новость за последний час. И хотя радиограмма Макарского не имеет отношения к пропаже цистерны с сорока тоннами ракетного окислителя, отрадно знать, что транспортировка ядерных боеголовок идет без происшествий и строго по графику. Но что за срочная информация поступила к дежурному?.. Подполковник торопливо отпер дверь кабинета и, подбежав к столу, по внутренней связи соединился с дежурной частью.
– Сообщение от капитана Воронина, – услышал он, представившись оперативному дежурному. – Воронин доложил, что следующий в Москву товарный поезд номер четыреста тридцать шесть захвачен диверсионной группой чеченских боевиков под командованием некоего Гамида Гамадова, которого опознали сотрудники транспортной милиции железнодорожной станции Шумерля. По словам капитана Воронина, в составе захваченного террористами поезда находится цистерна с сорока тоннами окислителя ракетного топлива, которую те планируют взорвать при прохождении поезда по территории Москвы...
Дежурный прервался, ожидая ответной реакции начальника отдела. Но Жигалов молчал и только тер ладонью вновь вспотевший лоб.
– Вы все слышали, товарищ подполковник?
Да, черт возьми! Он все слышал. Но как Воронин узнал, что цистерна именно в этом поезде, и откуда у него сведения, что милиционеры из Шумерли опознали главаря террористов, если даже начальник отдела военных перевозок таких сведений не имеет?!
– Как он получил?.. Откуда у него эти данные?! – выпалил Жигалов в трубку.
– Этого он не сообщил, – быстро ответил дежурный. – Но доложил, что преследует захваченный террористами поезд и попытается остановить его на пути к железнодорожной станции Сергач. В связи с чем просил срочно эвакуировать людей со станции и прилегающей территории.
Значит, вместо того чтобы искать похищенную цистерну в Канаше, как ему было приказано, Воронин преследует какой-то поезд, да еще собирается останавливать его!
– ...Вы слышите меня, товарищ подполковник? Какие будут указания? – вновь напомнил о себе дежурный.
Указания? Этот Воронин со своей спецназовской поспешностью уже поставил на уши все управление, а теперь заставляет его, начальника отдела, с той же поспешностью отдавать какие-то указания... Жигалов пробежал судорожным взглядом по столу, словно ища там подсказки. Но на пустой, без единой бумажки, столешнице никаких подсказок не оказалось.
– Ждите... Я свяжусь с вами позже, – вымолвил Жигалов и поспешно положил телефонную трубку.
Этот бывший вымпеловец уже самостоятельно решает эвакуировать людей! Да еще пытается через оперативного дежурного отдавать приказы ему, начальнику отдела! Что он о себе возомнил?! Жигалов резким движением выдвинул верхний ящик своего письменного стола, умудрившись при этом прищемить себе палец, и, костеря последними словами Воронина, с приходом которого на отдел и конкретно на него как на начальника отдела посыпались неприятности, вынул из ящика служебный справочник с телефонами своих сотрудников. Открыв страницу с буквой В, куда он собственной рукой вписал фамилию Воронина, Жигалов отыскал номер сотового телефона своего нового сотрудника и поспешно набрал его.
Долго никто не отвечал. Длинные гудки следовали один за другим. Наконец трубку взяли, но раздавшийся в ответ голос принадлежал вовсе не капитану Воронину:
– Да? Слушаю?
В первый момент Жигалов предположил, что просто ошибся номером, но затем все же решил уточнить:
– Мне нужен... Воронин, – в последний момент он решил не называть воинского звания сотрудника, но оказалось, что не помнит его имени.
– А кто его спрашивает? – живо поинтересовался незнакомый голос, определенно принадлежащий молодому человеку.
– Его начальник, – начиная закипать, ответил Жигалов.