— Ты совершенно права, — ответил Дамиан. — Наше сближение должно было происходить иначе. К сожалению, сначала ты меня избегала, а потом мне и вовсе пришлось уехать. Будем наверстывать. Начнем с твоего последнего вопроса. Он более всего интересует тебя, не так ли? — Я кивнула, но потом отрицательно покачала головой. Меня интересовало абсолютно все. — У меня нет иных невест, кроме тебя. Я никому не обещал совместного будущего. Конечно, я не невинное дитя, которым ты меня знала ранее, но и не законченный подлец. До возвращения в Льено мое сердце было совершенно свободно, теперь — нет. — Я смущенно потупилась. — Да-да, — улыбнулся молодой человек, — в нем поселилась одна милая, но ужасно упрямая бабочка, и отпускать мою бабочку я не собираюсь вовсе.
— А… любовница? — выпалила я, смутившись окончательно.
— Юным девам не пристало задавать таких вопросов, — легко рассмеялся Дамиан и слегка поддел пальцем кончик моего носа. — Расскажу после первой брачной ночи, если ты все еще будешь интересоваться этим вопросом, но я не вижу в нем ни смысла, ни надобности. Я твой, и в этом можешь быть уверена.
После слов «первая брачная ночь» я уже вовсе его не слушала, находясь на грани обморока. Почему-то теперь думать об этом важном событии в жизни каждой девушки было не только страшно, но еще и стыдно. Лезли в голову совершенно дурацкие мысли. Дамиан увидит меня обнаженной. А получится ли у меня? Смогу ли я? Все ли я знаю об этом? А если он будет разочарован?
Должно быть, все эти мысли ясно читались на моем лице, потому что Дамиан опять рассмеялся. Он привлек меня к себе и звонко поцеловал в щеку.
— Как жаль, что со временем исчезнет твоя наивность, ты так очаровательна в своем смущении, — сказал он. — Но у меня есть основания полагать, что взамен я получу гораздо большее. Продолжим? — Я кивнула, не в силах открыть рот, потому что все еще оставалась в смятении. — Итак, окончив Военное училище, я отправился в Маринель для прохождения службы на шхуне «Королева Анжель». Со мной вместе на «Анжель» был направлен мой приятель Лорен Фелибра, с ним мы делим съемную квартиру. Но теперь, когда у меня есть ты, я куплю нам дом, как только мы вернемся. Письмо Лорену я отправил еще из Льено с просьбой присмотреть небольшое, но уютное жилище, куда я смогу привести свою супругу.
— И когда ты все успел? — изумилась я.
— В тот день, когда в первый раз пришел в ваш особняк. К тому моменту я уже принял решение, — самодовольно ответил Дамиан, а я возмутилась:
— Но я могла отвергнуть тебя, что за самоуверенность?!
— Меня? — он был искренне удивлен. — Дорогая моя, за абордаж у меня был неизменно высший балл, — рассмеялся этот павлин.
Я понимала, что он шутит, но не удержалась и ткнула его кулачком в бок — и тут же сама улыбнулась. Было приятно осознавать, что господин лейтенант озаботился нашим будущим, это придало ему в моих глазах веса не только как красивому мужчине, но и как предусмотрительному человеку. Однако его самоуверенность все-таки несколько раздражала. Во-первых, он не сомневался в моем безоговорочном согласии, а во-вторых, быть предсказуемой тоже неприятно. Например, мою матушку невозможно предугадать, а я, выходит, являюсь открытой книгой.
— Кстати, Ада, — я подняла на Дамиана обиженный взор, — мне есть за что ругать тебя. Почему ты позволила шантажистке управлять собой? Что за вера человеку, который однажды уже вмешался, вырвав у тебя нелепую клятву?
Я не нашлась, что ответить.
— Мне придется заняться твоим воспитанием.
Очередное наглое заявление вызвало и очередное возмущение.
— У меня отличное воспитание, — возразила я. — Могу и тебя кое-чему научить.
— Интересно, чему же? — насмешливо спросил Дамиан. — Уж не вышиванию ли?
— А хоть бы и ему, — заносчиво ответила я. — Это усмирит твои преступные наклонности. — На меня посмотрели с еще большим изумлением. — Да-да, лазать в чужие окна и воровать девушек, — пояснила я.
Молодой человек оглушительно расхохотался.
— Клянусь! — воскликнул он, подняв руку. — Твои окна были и останутся единственными, куда я когда-либо влез. И похищать никого более я не намерен. Я хороший, — заверил меня этот невозможный человек.
— Время покажет, — усмехнулась я и стала вновь серьезной.
Некоторое время мы молчали. Дамиан поглядывал на меня время от времени и наконец не выдержал.
— Что еще тебя тревожит, милая бабочка? — спросил он.
— Ты, — честно ответила я. — И твои чувства ко мне.
— И что в них тебя смущает? — теперь и Дамиан стал более серьезен.
— Все слишком быстро, — решила я полностью признать свои тревоги. — У меня нет уверенности, что, получив желаемое, ты не остынешь так же быстро, как загорелся.
Мужчина не спешил с ответом. Это нервировало и вселяло тревогу. Должно быть, я ждала, что он немедленно заверит меня в своей вечной любви, но Дамиан продолжал хранить молчание, не сводя с меня взгляда.
— Мне нечего тебе ответить, — негромко сказал он, когда я уже готова была отчаяться. — Слова всегда остаются словами, с какой убежденностью их ни скажи. Время сильней слов, но поступки сильней времени, и я просто буду доказывать тебе день ото дня, год от года, что твои страхи лишены оснований.
После забрал у меня задремавшего котенка и переложил его на противоположное сиденье, сам вернулся ко мне, сказав:
— Ложись, до утра еще долго, поспи.
Я почувствовала неловкость, но все-таки кивнула и, свернувшись клубком, положила голову на колени Дамиана. Он накинул на меня свой сюртук и накрыл плечо ладонью. Это было волнительно, и некоторое время никак не удавалось уснуть. Щекой я чувствовала тепло его коленей, прислушивалась к мужскому дыханию и смотрела в темноту, широко раскрыв глаза. Мне казалось, стоит уснуть — и все закончится. Я проснусь в своей постели, а Лили принесет подвенечное платье, и придется ехать в храм, где меня будет ждать чужой и не нужный мне человек.
И всё же позднее время и усталость взяли свое. Не помню, что мне снилось в первую ночь после того, как я впервые покинула Льено. Несмотря на неудобное положение, я спала спокойно. А утром меня разбудил ласковый голос Дамиана, звавшего меня. Я открыла глаза и улыбнулась, еще не видя его лица; сознаваться, что не сплю, тоже не хотелось.
— Врушка, — услышала я насмешливый голос моего жениха. — Ты проснулась.
— Нет, — хмыкнула я. — Я сплю, тебе кажется.
— Наглая и беспринципная врушка, — обличил меня Дамиан. — Мы уже в Верже, идем жениться.
Я вывернулась и посмотрела на него, нахмурив лоб.
— Нет, — наконец сказала я.
— Что? — удивление господина королевского лейтенанта было неподдельным.
— Ты наговариваешь на меня, а я не могу жить с таким человеком, — заявила я и снова отвернулась, стараясь не рассмеяться.
Меня тут же силой усадили на сиденье. Дамиан возмущенно посмотрел на меня и вдруг расплылся в улыбке.
— Ты такая забавная, — сказал он. — И щечка у тебя помялась. Ищем утюг?
— Изверг! — воскликнула я и подняла руки, чтобы поправить волосы.
Мой стан тут же обвили сильные руки господина Литина.
— Моя, — сказал он, — вся.
— И, заметь, ты сам этого захотел, — с угрозой ответила я и рассмеялась.
А когда повернула голову к Дамиану, он смотрел на меня, продолжая улыбаться.
— Что? — смутилась я.
— Так приятно видеть тебя настоящую, — сказал он.
— Я всегда настоящая, — немного ворчливо ответила я и отодвинулась. — Мне бы хотелось привести себя в порядок, раз уж от свадьбы с тобой не отвертеться.
— Наглейшая! — воскликнул Дамиан, снова привлек меня к себе и ненадолго приник к губам. — И вся-вся моя.
Когда мы вышли из кареты, оказалось, что стоим прямо перед гостиницей, и привратник уже снимает с запяток наш багаж. Дамиан подал мне руку, я оперлась на нее, и двери гостиницы распахнулись, впуская нас в чистое нутро, где за стойкой стоял служащий в красном жилете. Он поклонился нам.
— Доброго утра, господа, — произнес он. — Вы желаете остановиться у нас? Смею вас уверить, что вы найдете у нас лучшее обслуживание во всем Верже. Чистые постели и вкусную пищу.
— Очень приятно это слышать, — ответил мой спутник. — Мы желаем снять у вас номер до вечера. Господин и мадам Литин, — продиктовал он служащему, распахнувшему толстую тетрадь. — И будьте любезны, горячей воды в номер и завтрак. И желательно побыстрей.
— Будет исполнено, господин Литин, — вновь поклонился служащий.
Нас проводили в номер. Горничная уже застилала постель свежим бельем. Должно быть, обслуживание номера при постояльце делалось из практических соображений, чтобы не возникало сомнений в добросовестности работников гостиницы. А вскоре принесли воды и завтрак.
Дамиан настоял сначала на завтраке, после которого он покинул номер, велев мне запереться и никому не открывать. Пока он отсутствовал, я успела привести себя в порядок и открыть свой багаж. И первое, что мне бросилось в глаза, — то самое свадебное платье, которое шила мне мадам Фотен.
Дамиан настоял сначала на завтраке, после которого он покинул номер, велев мне запереться и никому не открывать. Пока он отсутствовал, я успела привести себя в порядок и открыть свой багаж. И первое, что мне бросилось в глаза, — то самое свадебное платье, которое шила мне мадам Фотен.
— Ох, матушка, — я покачала головой и сдвинула платье, отыскивая что-нибудь попроще.
Но уже через минуту подвенечный наряд лежал на кровати, и я кусала губы, борясь с собой. Мне так хотелось быть красивой… И разве зря шили наряд?. А уж сколько он стоит…
— Ох, матушка, — снова вздохнула я и взялась за платье.
Я все же решила его надеть, хоть показать себя в нем Дамиану. А если он скажет, что в нашем случае лучше выбрать обычное платье, я переоденусь. Но все оказалось не так просто, и мне пришлось позвать горничную, чтобы она помогла мне облачиться и застегнуть платье. Я видела, каким восхищением вспыхнули глаза девушки, когда она его рассмотрела, и в руки она брала его с благоговением, не задавая никаких вопросов.
Затем помогла мне собрать волосы и прикрепить вуаль, лежавшую там же. Когда вернулся Дамиан, я уже оправляла оборки. Мой жених постучался в дверь, позвав меня. Открыла ему горничная. Ее глаза хитро сверкнули, и девушка покинула номер. Дамиан проводил ее недоуменным взглядом, а когда обернулся…
— Черт… — только и выдохнул он.
Я растерянно потупилась и прошептала:
— Я сейчас переоденусь.
— Нет! — молодой человек протянул руку и мотнул головой. — Не вздумай, ты прекрасна, просто сказочно прекрасна. — И снова добавил: — Черт.
Это вызвало улыбку, которую мне прятать не захотелось. Дамиан еще с минуту смотрел на меня, застыв на месте, а после опомнился и быстро направился к умывальной комнате, где осталась чистая, но уже остывшая вода.
— Вода уже остыла, — сказала я.
— Дорогая, я же не барышня, — укоризненно сказал господин лейтенант.
Я отошла к окну и слушала плеск воды. Затем дверь открылась, но я не обернулась, зная, что он раздет. Лишь мурашки побежали по телу, ведь я скоро узнаю, какой Дамиан Литин без одежды. Щеки заполыхали, словно на них разложили костры, руки задрожали, и захотелось вдруг всё отменить и вообще никогда не выходить замуж.
— Ада, — позвал меня Дамиан.
— Нет! — вскрикнула я, нервно сплетая и расплетая пальцы.
— Что — нет? — не понял молодой человек, и я расслышала его шаги. — Ада, милая…
Его руки легли мне на плечи, и я дернулась в сторону.
— Нет, Дамиан, я передумала, я не готова, — выпалила я не оборачиваясь и добавила шепотом: — Я боюсь.
— Глупости какие, — фыркнули за моей спиной. — Я, например, боюсь пауков, но я же не впадаю в панику при виде их. Даже в руки брал, чтобы взглянуть в глаза своему страху. И ничего, мы оба выжили: я и паук.
— Ты боишься пауков? — оторопела я и обернулась, чтобы тут же замолчать, глядя на статного красивого мужчину в черном костюме, который удивительно шел Дамиану.
— Я тебе о себе еще не то расскажу, — пообещал господин королевский лейтенант, беря меня за руку и увлекая за собой к двери. — Ты даже не представляешь, какая я странная личность. Вот ты умеешь плавать?
— Да, — кивнула я, и дверь за моей спиной закрылась, отрезая путь к отступлению.
Дамиан, спрятав в карман ключ, снова взял меня за руку и повел вниз.
— А я только в училище научился. Скажу больше: я боялся воды, как огня, но помолился, стиснул зубы и прыгнул. Какой же моряк с боязнью воды? А еще знаешь, что?
— Что? — пролепетала я, спускаясь за ним по лестнице.
— А еще меня от каши всегда тошнило, а в училище только ее и дают на завтрак. Пришлось бороться с собой и есть, теперь меня никакой кашей не напугаешь. Ты понимаешь, какой тебе герой достался? — спросил он, весело сверкая глазами. — А у героя должна быть героическая супруга. Ты же у меня такая? — Я отчаянно замотала головой. — Ну конечно. Стоит только вспомнить твою смелость, когда ты пробралась в наш двор, проникла на конюшню и подрезала подпругу.
— Я была ребенком, — возразила я.
— Вот именно, ты героиня с детства, — кивнул Дамиан и вытащил меня из гостиницы.
Служитель проводил нас изумленным взглядом, зато горничные из гостиницы уже стояли на улице и с интересом рассматривали меня и моего жениха.
— Какая красивая пара, — услышала я чей-то негромкий голос.
— Ага, — ответил второй голос, и Дамиан весело поклонился девушкам.
Я протянула руку, ухватила своего жениха за плечо и втянула в карету, погрозив ему кулаком.
— Это все потому, что я неженатый, — заявил он. — А вот женюсь, сразу стану серьезным. Веришь?
— У тебя выхода другого нет, — ответила я, и он рассмеялся.
За нашими разговорами я забыла о своем страхе. И когда экипаж остановился перед тем самым старым храмом, я довольно спокойно подала Дамиану руку. Но уже через мгновение, как только мы шагнули на первую каменную ступень, я опять впала в панику и вцепилась мужчине в руку.
— Дамиан, это обязательно? — спросила я.
— Даже не обсуждается, — серьезно кивнул он. — Прекратите бояться, будущая мадам Литин, наше счастливое будущее ждет нас!
И меня подхватили на руки, потому что я вдруг встала как вкопанная и замотала головой.
— Ну уж нет, — сказал Дамиан. — С нашей свадьбы ты не сбежишь, трусишка.
Я со свадьбы бежать и не собиралась, я всего лишь хотела предотвратить скорое будущее… Но мой будущий супруг в мои страхи вникать не собирался и резво взбежал по ступеням, шагнул в открытую створу храма и опустил меня на пол. Если бы святой отец, ждавший нас у алтаря, не смотрел в нашу сторону, я бы, может, еще решилась на бегство, но перед священником стало стыдно, и пришлось, дрожа всем телом, начать движение к алтарю.
Дамиан перестал шутить и улыбаться. Он кивнул двум мужчинам, сидевшим у стены на скамье, и те направились нам навстречу. Они пристроились за нами, как только мы остановились, как положено свидетелям жениха и невесты перед Всевышним. Священник открыто нам улыбнулся, раскрыл Святую Книгу, и полились молитвы.
Я почти ничего не слышала, мое сознание находилось где-то далеко. И когда пришло время приносить клятву, Дамиану пришлось меня тормошить.
— Я клянусь, — дрожащим голосом начала я повторять слова, подсказываемые святым отцом, — быть верной и послушной женой. Почитать супруга своего, блюсти его честь, не оскорбляя ни словом, ни помыслом, ни намерением, ни делом. Да услышит меня Всевышний и примет клятву мою, ибо даю ее с открытой душой и чистыми помыслами.
Клятву Дамиана я бесстыдно прослушала, она звучала перед моей. Священник связал наши руки, обмотав по очереди запястья, зачитал наставление и разрезал ленту, закрепив ее узлом у каждого на руке. Отныне мы были связаны. Затем святой отец позволил нам надеть друг другу кольца, которые подал один из приглашенных мужчин. Должно быть, господин предприимчивый лейтенант договорился с ними, когда оставил меня одну в гостинице. Второй развязал ленты и спрятал в маленькую шкатулочку. А целовал меня Дамиан, уже не дожидаясь никаких позволений.
— Ну, здравствуйте, мадам Литин, — прошептал он, как только оторвался от моих губ. — Моя супруга и будущая мать моих детей.
Тут же вернулся прежний страх, и я пролепетала:
— Может, не надо?
— У нас говорят: «Морского черта бояться — в море не ходить», — рассмеялся мой муж, принял из рук священника бумагу, где было записано, когда и где состоялось венчание, а также имя священника и свидетелей. Один из мужчин отдал шкатулочку с лентами, и Дамиан тепло поблагодарил всех.
Как покидали храм и возвращались в гостиницу, я помню плохо потому, что была напряжена до крайности, нервничала и отвечала на вопросы супруга резко и не всегда вежливо. Дамиан с улыбкой принимал мою панику. Уже в номере, когда я стянула с головы вуаль и решила сказаться больной и уставшей, господин лейтенант с пониманием и сочувствием кивнул. Он повернул меня к себе спиной и начал расстегивать пуговки на платье.
— Зачем? — взвизгнула я.
— Милая, я просто помогаю тебе разоблачиться. Самой тебе это не расстегнуть, — ответил он, и мне стало стыдно.
Действительно, к чему эти нервы, Дамиан всего лишь расстегивает пуговички. В конце концов, он мой муж, и в этом нет ничего дурного. Платье поползло с моих плеч, я испуганно охнула и перехватила его, но Дамиан накрыл мои ладони своими, сжал их, и платье упало на пол. Я осталась в короткой сорочке, чулках и панталончиках, ленточки которых так легкомысленно виднелись в боковых разрезах сорочки.
— Д-дамиан, — заикаясь пролепетала я. — Я раздета.
— Я ничего не вижу, я ведь стою сзади, — заверил он меня. — Просто стою.
Он отпустил мои руки и начал осторожно распутывать прическу, вытаскивая из волос шпильки. Локоны развалились, и волосы тяжелой волной упали на спину. Я вновь вздрогнула и попыталась отойти, но Дамиан снова обнял меня за плечи и прижал спиной к своей груди. И когда я немного успокоилась от того, что ничего больше не происходит, он вдруг развернул меня к себе лицом, и завладел моими губами, и целовал до тех пор, пока моя голова не начала кружиться. После поднял на руки и отпустил, лишь когда дошел до кровати и уложил на нее.