— Эдит, матушка, — негромко ответила я. — Этот мужчина был посватан ей.
— Пф, — матушкино фырканье вывело меня из задумчивого состояния. — Глупости какие. Ада, девочка моя, вспомни мою синюю шляпку. Она тоже предназначалась не мне, но я увела ее у мадам Роберо. Ничего, поплевалась ядом и успокоилась.
— Матушка, мы говорим не о шляпках, — возмутилась я. — Мы с Эдит подруги…
— Мы с Адель тоже подруги, и что? Шляпка-то у меня, — усмехнулась мадам Ламбер.
— Но это не шляпка, это мужчина!
— Тем лучше. Мужчины не выходят из моды, хвала Всевышнему. А вот шляпку я уже второй сезон не ношу, старомодная. Бери, Ада, даже не сомневайся, — и она направилась в сторону дверей.
— Ну уж нет! — мой голос прозвучал слишком громко. — Я не люблю чужих вещей. К тому же Онорат мне больше знаком и он менее импульсивен. Как бы я ни относилась к Дамиану, я выбираю стабильность.
— Ты слишком серьезна для своих девятнадцати лет, Ада, — покачала головой матушка и покинула библиотеку.
Я задержалась на некоторое время, чтобы привести мысли в порядок. Когда я вернулась в гостиную, там уже сидел папенька и распивал коньяк с его светлостью. Матушка нервно покусывала губы, а Дамиана Литина вовсе не наблюдалось. И, несмотря на мои здравые рассуждения, это меня неожиданно расстроило.
Визит графа длился еще какое-то время. Но примерно через час он распрощался с нами и откланялся, получив приглашение приходить снова.
Проводив гостя, я вернулась в свою комнату, переоделась и спустилась в оранжерею, чтобы срезать цветов себе в вазу. Пройдя между ровными рядами цветов, я остановилась, задумчиво поглаживая лепестки лилий. Мысли неожиданно унеслись к визиту того, кого я не ожидала увидеть: все-таки манящая черная бездна мужских глаз не оставила меня равнодушной, несмотря на все твердые и правильные решения.
— Попался мотылек, — услышала я и вскрикнула бы, если бы мне на губы не опустилась горячая и немного шершавая рука мужчины-воина. — Вы как крепость: чтобы подобраться к вам, нужно строить планы и вырабатывать стратегию.
Рука с моего лица исчезла, и я резко обернулась.
— Это возмутительно, — негромко прошипела я, боясь, что нас услышат. — Дамиан, что вы здесь делаете?
— Охочусь на бабочек, — ответил он и опять улыбнулся обезоруживающей мальчишеской улыбкой. — Одну уже поймал.
— Вы невозможны, — я тут же отвернулась, чтобы скрыть смятение.
— А вы очаровательны, — парировал господин лейтенант. — И мы можем наконец спокойно поговорить.
— Я не собираюсь с вами разговаривать, — ответила я и попробовала его обойти. — Пустите.
— Обязательно, но чуть погодя, — ответил наглец и взял ножницы. — Какие цветы любят бабочки?
Я отошла в сторону и глубоко вздохнула, понимая, что у меня два выхода: позвать на помощь, что может повлечь за собой пересуды прислуги и, как следствие, сплетни в городе, или же выслушать Дамиана Литина. О, Всевышний, я на самом деле стою здесь с Дамианом? Мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть легкомысленную улыбку, появившуюся на моих губах. Как только смогла справиться с неожиданными чувствами, я вновь повернулась к господину лейтенанту королевского флота. Он все так же стоял, глядя в мою сторону, и ждал, но в глазах его плясали бесенята, и это не оставляло меня равнодушной.
— Идемте, — велела я.
И первая направилась в сторону рядов бархатистых бордовых роз. Дамиан послушно последовал за мной. Его взгляд я чувствовала затылком, и это волновало. Слишком сильно, чтобы я могла сохранять самообладание. Но, заставив себя забыть о волнении, я остановилась и указала на пышную розу.
— Режьте.
— Как желает моя госпожа, — он склонился с веселой улыбкой на устах, и ножницы сомкнулись на стебле. Последующее удивило меня. Мужчина начал срезать шипы. — Мы ведь не хотим, чтобы эти колючки поранили такую нежную кожу? — подмигнул Дамиан, отдавая мне розу. — Какую дальше?
— Эту, — я указала пальчиком, все более набираясь смелости. — И эту. Еще эту и эту.
Когда в моих руках появился небольшой букет, я ненадолго спрятала лицо среди ароматных цветов. Дамиан молчал, и я первая начала разговор.
— Как вы здесь оказались? Вы ведь распрощались со всеми, — произнесла я, вновь двинувшись вдоль цветочных рядов.
— Но с вами я ведь не прощался. Как же я мог допустить подобную грубость? — господин Литин вновь улыбался, пристально глядя на меня.
Я остановилась и протянула ему руку.
— Прощайте, Дамиан, — сказала я.
— Здравствуйте, Ада, — сильные пальцы сжались на моей ладони, и мужчина оказался рядом, лишая меня своей близостью возможности дышать и думать. — Вы дрожите, вам холодно?
Ох, кабы так… Освободив свою ладонь из захвата, я нервно усмехнулась и сделала шаг в сторону, как можно дальше от опасной близости красивого мужчины, слишком красивого для того, чтобы такая разумная девушка, как я, могла позволить себе им увлечься.
— И куда девался тот отчаянный чертенок, который подрезал мне подпругу? — Дамиан чуть склонил голову и прищурился, а я вспыхнула.
Было… Но как он мог узнать, что то вредительство — моих рук дело?! Воровато взглянув на Дамиана, я сделала еще шаг в сторону, но не удержалась и посмотрела на него снова.
— Как вы узнали, что это была я?
— Даже не отнекиваетесь? — молодой человек негромко рассмеялся. — Я вас видел в тот день, только никак не мог подумать, зачем вы могли появиться в нашей конюшне. Лишь когда я полетел на землю и осмотрели сбрую, причина моего падения стала очевидна. Я сложил два и два. Однако какое коварство в столь юном возрасте, — и он опять рассмеялся, а я еще больше покраснела.
— Вы никому не сказали, — заметила я.
— Не сказал. Решил сам вам надрать уши при случае, — хмыкнул Дамиан, и я сделала осторожный шаг назад.
— Не думала, что вы вообще знали, кто я, — осторожно произнесла я.
Господин Литин сократил расстояние между нами в два шага и вновь оказался слишком близко. Он протянул руку и коснулся моей щеки, пылающей подобно костру. В его черных глазах плескалось веселье. Мужчина явно забавлялся происходящим, и это опять начало злить. Не люблю попадать в глупое положение, но именно это сейчас и происходило.
— Я знал, кто вы, — наконец произнес он. — Мир наших отцов не так уж и велик. Конечно, я знал, кто вы, где живете, сколько вам лет и что вы… — глаза Дамиана вновь сверкнули, — увлечены мной. Вы ведь подрезали подпругу, чтобы я никуда не уезжал, не так ли?
— Довольно! — я хотела сказать это сурово, но голос предательски задрожал и сорвался.
— Мы всего лишь говорим о нашем детстве. — Господин лейтенант начинал раздражать меня своей улыбкой. — К чему ваш гнев? Или вам стыдно за содеянное, или…
Мне вновь пришлось, пятясь, спасаться бегством. Меня смущало все: голос, близость, аромат дорогого одеколона, который так шел Дамиану, и улыбка, в ответ на которую хотелось тоже улыбнуться, а значит, выкинуть белый флаг.
— …Или вы все еще неравнодушны ко мне, — закончил господин Литин, в который раз сокращая расстояние.
— Зачем? — мой вопрос был наполнен отчаянием.
— Что — зачем, Ада? — уже более серьезно спросил Дамиан.
— Зачем вы смущаете меня? Зачем искали встречи со мной? Вас все еще гложет обида юности, вы хотите надрать мне уши за подпругу? Тогда мстите и уходите, — потребовала я.
В глазах молодого человека появилось удивление, он поднял руку, но пальцы всего лишь ласково огладили мое ушко, чуть задержались на мочке и оставили меня в покое.
— Вот уж чего мне сейчас хочется меньше всего — так это вымещать на вас старые обиды, — сказал Дамиан. — Я так пугаю вас, Ада?
Всевышний, когда же закончится эта пытка?! Мне было так неловко от всего происходящего.
— Мне пора возвращаться, — мой голос прозвучал неожиданно хрипло, и пришлось откашляться, но стало лишь хуже.
— Подарите мне еще несколько минут, — Дамиан больше не подходил близко, но и расстояние в несколько шагов было слишком мало. — Вы ведь не против, если я еще навещу вас?
Я вскинула голову и с мольбой посмотрела на него.
— Зачем? У вас есть невеста…
— Ада, с чего вы это взяли? — возмущение в голосе молодого человека было неподдельным.
— Но Эдит — она ведь…
Я осеклась, глядя на вернувшееся в глаза мужчины веселье. Оно возвратило мне самообладание.
— Довольно, господин Литин, — прохладно ответила я. — Должно быть, всему Льено известно о вашей скорой помолвке с мадемуазель Матьес.
— Жаль, что я последним узнаю эту новость, — он все-таки рассмеялся. — Нет, ну правда, Ада, то, в чем мадемуазель Матьес уверили мои родители, забыв спросить меня, не может считаться истиной. Да, Эдит — милая девушка, как я уже говорил сегодня, но не более. Давайте уже оставим мадемуазель Матьес в покое.
Спешно отвернувшись, чтобы скрыть смесь радости и досады, я некоторое время молчала. Затем, в который раз за сегодняшний день взяв себя в руки, обернулась, сохраняя на лице спокойное выражение.
— Однако вчера вы спешили навстречу Эдит, я видела в окно, вы подарили ей цветы. После вместе прогуливались по городскому саду. Разве такое возможно, если между мужчиной и женщиной не существует благородных намерений?
Господин лейтенант вздохнул и скрестил руки на груди.
— Вчера был день сплошных недоразумений. На пикнике, когда вы исчезли, я ждал, когда представится случай поговорить с вашей матушкой без свидетелей. И, улучив момент, попросил разрешение посетить вас. Но по какому-то нелепому стечению обстоятельств недалеко от вашего дома я наткнулся на мадемуазель Матьес. Она вцепилась в меня клещом, и мне ничего иного не оставалось, как вручить ей злосчастный букет и проводить до коляски. Если бы я отправил ее восвояси сразу, это было бы слишком невежливо. — Я промолчала, слушая дальше. — После, когда Эдит уехала домой, я вернулся к вашему особняку, но оказалось, что вы уже отбыли на прогулку. И только я собрался последовать за вами, как Эдит вновь очутилась рядом. Еще и со своей матушкой, которая торжественно вручила мне свою дочь. Вот так мы и оказались вместе у того пруда. Скажите, Ада, — взгляд Дамиана стал испытующим, — у вас действительно виды на графа?
— Какое вам дело, Дамиан? — это вышло грубо, и я поспешила извиниться: — Простите, я не хотела вам грубить.
Он усмехнулся и подошел ближе.
— Откровенность за откровенность, Ада.
— До сегодняшнего дня видов не было, — ответила я.
— Сегодня что-то изменилось? — Дамиан изумленно изломил бровь.
Я промолчала. Для меня пока ничего не изменилось, но посвящать постороннего человека в тайны своей души я не хотела. К тому же мне все еще не была ясна цель этой встречи в целом и разговора в отдельности. Развернувшись, я не спеша направилась к выходу из оранжереи. Дамиан шел рядом, ожидая ответа. Но вместо него я сама задала вопрос:
— И все-таки зачем вы так настойчиво искали встречи со мной? К чему было это нападение на бедного графа? Что вам за нужда в моем обществе?
Теперь замолчал Дамиан, и ответа уже ждала я. Мы опять остановились, потому что до дверей оставалось совсем немного. Лейтенант Литин обернулся ко мне, скользнул взглядом по лицу и в третий раз протянул руку, прикоснувшись — теперь к волосам.
— Интересный вопрос, — заговорил он, немного растягивая слова, словно все еще искал ответ. — Там, на поляне для пикников, вы сразу привлекли мое внимание. Затем исчезли и нашлись на речке. Я сразу узнал вас, несмотря на прошедшие годы. Ваше негодование после падения было забавным. А затем, когда мы с Эдит вернулись на поляну и я понял, что вы сбегаете, я неожиданно почувствовал досаду. Даже рассердился на вас, — Дамиан усмехнулся и взял меня за руку. — Мне хотелось увидеть вас снова, чтобы разобраться с тем, почему же меня так неожиданно начало тянуть к малознакомой девушке.
— Разобрались? — и вновь голос дрогнул.
— Нет, еще больше запутался, — Дамиан сжал мои пальцы и поднес их к губам, чем вырвал из моей груди прерывистый вздох. — Мне хочется, Ада, чтобы вы перестали прятаться от меня за ширмой хорошего воспитания, чтобы искренне улыбнулись и… Ада, так нечестно, я вдруг почувствовал себя сопливым мальчишкой! Вы заставляете меня смущаться.
— Ну знаете ли, — пробормотала я и вырвала свою руку. — Какое-то совершенно нелепое обвинение.
Я быстро дошла до дверей и уже хотела покинуть оранжерею, когда Дамиан догнал меня и остановил, ухватив за плечи и развернув к себе.
— Вы уходите, не прощаясь? Это неприлично, Ада, — он укоризненно покачал головой.
— Прощайте, Дамиан, — прошептала я.
— До встречи, Ада, — ответил лейтенант Литин. — До скорой встречи, бабочка.
После этого убрал руки, и я опрометью выбежала из оранжереи. Быстро дошла до своей комнаты, закрыла за собой дверь и повалилась в кресло, рассеянно глядя в пустоту. Что же это такое? Затем закрыла глаза и невольно улыбнулась.
— Дамиан, — прошептала я и испугалась собственных слов, тут же распахнув глаза.
Всевышний, вразуми! За этими мыслями меня и застала матушка. Она взглянула на розы, лежавшие на столике, после на меня и обеспокоенно потрогала мой лоб.
— Ты вся в лихорадке, — всплеснула руками матушка. — Дитя мое, уж не заболела ли ты часом? Нужно послать за доктором.
— Не надо, матушка, — попросила я. — Я просто устала немного. Посижу в тишине, и скоро все станет как прежде.
Мадам Ламбер с сомнением посмотрела на меня, после кликнула Лили, и та забрала мои цветы, чтобы поставить их в воду. Матушка присела на соседнее кресло и задумчиво потерла подбородок.
— Что вас гложет, матушка? — спросила я, пытаясь избавиться от непрошеных мыслей.
Она посмотрела на меня и пожала плечами, но после все-таки призналась:
— Я не понимаю причины, по которой Дамиан так быстро покинул нас. Ведь все складывалось так удачно. И вдруг так спешно уехал, не дожидаясь твоего возвращения. Может, ты была с ним слишком резка? Не понимаю.
Зато я начала понимать. Господин лейтенант сделал верный вывод. Если бы он остался, то уходить пришлось бы одновременно с Оноратом, потому что господин граф явно не собирался покидать нас первым. И тогда я была бы спасена от нынешней своей душевной растерянности. Однако коварный Дамиан Литин откланялся… чтобы остаться. Как он сумел задержаться и где все это время находился, мне остается только догадываться, но господин диверсант блестяще провернул дельце. Даже страшно подумать, куда он мог явиться, чтобы поговорить наедине…
И всё же не получалось негодовать и злиться. Как бы я себя ни уговаривала, радостное возбуждение охватывало меня каждый раз, когда я старалась вызвать в себе возмущение. Матушка, наблюдавшая за мной, сложила руки на коленях и потребовала ответа:
— Ада, о чем ты сейчас думаешь? На твоем лице — не свойственное тебе легкомысленное выражение. Это связано с Дамианом? — Я промолчала. — О, нет! Только не говори, что тебя сумел покорить граф Набарро!
Я вновь промолчала, и мадам Ламбер, сердито сведя брови, погрозила мне пальцем.
— Никаких глупостей, Ада. Я добуду тебе мужа, какого ты захочешь, но все должно быть прилично.
— Матушка! — воскликнула я, пылая возмущением. — О чем вы говорите?
— Смотри мне, — велела мадам Ламбер и покинула мою комнату.
Я проводила ее сердитым взглядом, выглянула в окно и вздохнула. Нет-нет, матушка права, хоть и не о том мне говорила. Но такие, как Дамиан Литин, — это путь в пропасть для порядочных наивных девушек. Слишком горяч и самоуверен. Нужно выкинуть господина лейтенанта из головы.
Глава 4
Последующие дни я просыпалась от ворчания Лили, ставившей в изголовье моей кровати корзинку с цветами, в которой непременно лежал надушенный конвертик. В первый день сердце мое замерло на мгновение, а после, пустилось вскачь, как сумасшедшее, когда я тянулась за конвертиком. Но это оказалось пожелание доброго утра от графа Набарро, и я разочарованно положила записку на столик, устыдясь своего поведения уже через несколько минут.
Онорат вел себя галантно, он не кидался на меня с требованиями признаться в чувствах. Был добр и терпелив. Так почему я позволяю себе подобное пренебрежение? Тем более что больше никто не спешил мне присылать таких приятных пожеланий. Встав с постели, я написала короткий ответ, в котором благодарила за внимание. Затем вручила Лили и услышала множество нелицеприятных эпитетов в свой адрес и адрес графа, но простила ей, потому как наша Лили иначе не умеет выражать свои чувства.
А через два дня мы с матушкой отправились к портнихе. Мадам Ламбер решила исполнить свою угрозу и вновь обновить мой гардероб. Наша портниха, мадам Фотен, была известна на весь Льено. Ее услуги стоили дорого, и не каждый аристократ мог себе позволить одеваться в ее мастерской. Мы могли себе позволить, на наши наряды папенька никогда не скупился, полагая, что благосостояние мужчины лучше всего подчеркивают его женщины. Матушка этим беззастенчиво пользовалась, приучая к роскоши и меня. Впрочем, я все эти бесконечные примерки и споры с мадам Фотен не любила. Меня они утомляли, а вот матушка была во всем этом как рыба в воде. И зачастую наши походы к портнихе затягивались настолько, что я засыпала в экипаже.
Сегодня матушка особо усердствовала и придиралась, казалось, ко всякой мелочи. Портниха уже взмокла, и взгляды, которые она кидала на мадам Ламбер, были далеки от человеколюбивых. Я с мольбой смотрела на матушку, но она усердно рылась в кружевах.
— Что это, Фло? Откуда это убожество? Куда делось все твое великолепие?
— Ты держишь его в руках, Дульчина, — огрызнулась мадам Фотен.