Старый газетный магнат, ненавидящий слово «смерть», сидит в черных очках в шезлонге, укутавшись в халат, и с возмущением слышит, как детские голоса поют:
Черви вползают в тебя и выползают
Они скользят по груди и в рот залезают
Он поднимает глаза и глядит на небо, а оно полно некрологов, выписываемых бойскаутами в костюмах скелетов, у каждого его первая винтовка двадцать второго калибра с одним патроном. Винтовки соединяются, в них вмонтированы фотовспышки, которые вспыхивают на фоне неба, словно шутихи…
Старик стоит у камина. При виде меня его тонкое аристократическое лицо освещается искренней радостью и лучится обаянием.
— А-а, вы тот самый молодой американец… Я так рад этой встрече с вами… вы должны… вы обязательно должны попробовать один из наших лучших бренди… потрясающий бренди… Пьер.
Незаметно приближается слуга.
— 69-й, пожалуйста.
Нечто скользкое и злое ползает между хозяином и слугой.
— 69-й, мсье граф?
— Oui [37], Пьер, le 69.
— Le vrai [38] 69, мсье граф? — мурлычет он словно непристойный старый и больной кот.
— Le vrai 69, Пьер, — с таким же мурлыканьем отвечает граф, его глаза сужаются до серых щелочек.
Пьер кланяется и уходит. Старый граф сжимает обе мои руки в своих.
— Вы должны погостить у нас, у меня и у графини, в старом замке…
— Enchante [39] charme [40] oui oui.
— Вы должны вы должны вы должны…
— Oui oui о да очарован enchante…
— Вы должны вы обязательно должны…
Он смотрит мне прямо в глаза со спокойным, но настойчивым желанием угодить.
— О да о да я обязательно буду я обязательно обязательно в самом деле в самом деле да конечно я буду да oui oui oui…
В это мгновение на моей тарелке появляется тушеный заяц, совсем сгнивший, почерневший и омерзительный. Старый граф бросает на меня взгляд с противоположной стороны стола, взгляд пронзительный и вопрошающий, сам же затачивает нож для резки мяса, которым вскоре будет нарезать идеально тонкие куски выдержанной местной ветчины. Его красивые старые руки проворно движутся в мерцании свечей, голос звучит отчетливо и отстраненно.
— Наш рецепт приготовления зайца восходит еще к эпохе Крестовых походов, а в семейных архивах у нас имеется интересная история на сей счет. Уверен, нашему юному американскому гостю будет любопытно послушать ее, пока он наслаждается вкусом здешнего скромного сельского зайца…
Я чувствую, что ко мне приближаются его крепкие лакеи. Взгляд графа стекленеет, когда он указывает на меня, поигрывая ножом для разрезания мяса.
— А может быть, наш юный американский друг настолько привык к мясу бизонов, что считает здешнего скромного непритязательного маленького зайчика недостойным его изысканного вкуса?
Я ощущаю у себя на шее дыхание трех лакеев и начинаю давиться дохлятиной, которая пристает к зубам, словно гнилая смола. Какая замечательная история.
Поместье этого гадкого старого графа де Мерз расположено на острове отбросов в нефтяной лагуне. Наши парни-рыбы выполняли для него кое-какую работу. Мы научились дышать под водой, мы очень быстро учимся всему, и потому нас называют «биологически адаптивными». Под здешней мерзкой маслянистой водой вы попадаете в страшные течения, в разрастающийся мир ила из пленки, заговоров, армий, невидимых и неслышимых криков о свете и звуке, которые рассеиваются, подобно серым теням. Продолжайте идти, не останавливайтесь. Вы находитесь как будто совсем не под водой, окружающая среда больше напоминает мелкую черную пыль, чтобы пройти, ее нужно постоянно взбаламучивать. Названный старый граф торговал больными лемурами Зимбус, многие из которых умерли во время транспортировки. Следующее поколение Зимбус — надежда нашей партии, и любое нападение на Зимбу — это все равно что удар нам по яйцам.
Граф принимал одного американского торговца Бор-Бор, нашего агента. Он понимал, что торговец торопится, и намеренно заставил его ждать обеда в течение нескольких часов…
— Вы не хотели бы осмотреть нашу портретную галерею? Она вас, несомненно, заинтересует… Как глупо с моей стороны было не предложить вам посетить ее с самого начала, дабы скрасить мучительное ожидание. Видите ли, слуги всегда должны обедать первыми… Семейная традиция, корнями уходящая в эпоху крестовых походов. С этим связана одна очень интересная история…
Пятью часами позже за бренди и сигарами, граф, внимательный и злобный, словно старый стервятник, вслушивался в слова своего собеседника.
— Видите, вы имеете дело с идеальным наркотиком. Вы можете подмешать его в еду, в конфеты, в безалкогольные напитки. Его невозможно обнаружить, и он обладает приспособительными возможностями для любой страны. Он подчинит вам любую область, любую территорию. Он позволит вам ощутить дух страны. С Бор-Бор вы всегда добьетесь желаемого. Бор-Бор всегда потребляет большинство. Скажите мне, какая разновидность Бор-Бор продается в том или ином месте, и я скажу вам, что там думают, чувствуют, слышат и видят люди. В настоящее время мы ищем распространителя нашего товара в Италии… Вы тот самый человек, который нам нужен…
Очень медленно граф поднимается в воздух, а стены замка рушатся — результат удара нашей глубоководной бомбы.
День прошел
Злосчастная экспедиция восьмидесяти Фанатишек… Это была элитная армия лесбиянок-коммандос, известных как «Милашки». Каждый офицер имел в своем распоряжении женщину-полицейского в качестве телохранителя, а также очень душевных пассивных лесбиянок в роли денщиков и адъютантов. Финансируемые из частных источников, они высадились на побережье и проникли в самое сердце страны, населенной Свободными Парнями. Но им так и не удалось встретиться ни с одним из них… угли костров кое-где еще тлеют… сохранились и фаллические шаржи на стенах пустых бараков…
НРАВЯТСЯ БО-О-ОЛЬШИЕ ЧЛЕНЫ, МИЛАШКИ?
«Милашки» в холмистом, покрытом щебнем районе на окраине Касабланки… кругом только вой голодных собак. Вот они входят в узкий овражек.
— ВЫХОДИТЕ НА БОЙ, ВЫ, МАЛЕНЬКИЕ ГРЯЗНЫЕ ЖИВОТНЫЕ!
Двойное эхо от каменистого склона…
— ВЫХОДИТЕ НА БОЙ, ВЫ, МАЛЕНЬКИЕ ГРЯЗНЫЕ ЖИВОТНЫЕ!.. Выходите на бой, вы, маленькие грязные животные…
Свободные Парни собрались в старой сторожевой башне. Они запрокидывают головы и воют, и их вой переходит в рев, от которого голова наклоняется вперед, зубы обнажаются в оскале, глаза загораются огнем ярости, и собаки во всей округе поднимаются, ощетиниваются и собираются в стаи. Они срываются с цепей и перепрыгивают через стены вилл. Выбегают из пещер и подвалов. И вот огромный собачий поток вливается в узкий овраг. «Милашки» открывают по ним огонь из пулеметов, забрасывают их гранатами, но собак становится все больше, они прибывают волна за волной, вонзают клыки в глотки и лица, разрывают задницы и ляжки. «Милашки» превращаются в вопящие куски плоти.
Пятьдесят парней сидят на корточках на песке. Они начинают рычать подобно леопардам. Их глаза изнутри загораются светом, губы изгибаются, обнажая сверкающие клыки… и вот леопарды прыгают со скал и деревьев, огромная орда леопардов устремляется вперед, мальчики дрожат, рычат, рвутся вперед. Это обычно называют «катанием на кошке». Внезапно девушки замечают плотную стену из леопардов, спускающуюся по направлению к ним по обоим склонам каньона. «Милашки» открывают огонь из пулеметов, но леопарды продолжают наступать, перепрыгивая через своих павших товарищей. Они разрывают «Милашек» на мелкие куски… Леопард ревет, стоя над оторванной бабьей задницей, отгоняя другого леопарда. Остальные леопарды, насытившись, слизывают кровь с морд своих товарищей.
Парни устроили засаду целому полку. Мертвых солдат сваливают в кучу в лунном кратере. Свободные Парни с оружием в руках выстроились по краю кратера на фоне северного сияния. Одри показывает на то, что внизу.
— Эй, гляди-ка, они там все мертвенькие.
Ребята стаскивают с себя плавки и катаются по мертвым солдатам, как собаки по падали.
— У тебя есть нож для печени? — спрашивает, лениво ворочая языком, один из парней.
Другой парень протягивает ему небольшой кривой нож. Он берет нож и вырезает печень у самых молодых и здоровых солдат, предварительно проверив у них глаза на признаки гепатита. Парни едят сырую печень. Затем начинают разыгрывать чахоточных: кашляют, плюются друг в друга кровью и словно мертвые падают на руки друг другу. Наконец они все притворяются мертвыми, кроме одного, который играет сигнал отбоя.
Пятница, 8 бельвю, 1970 г… Я решил сформулировать концепцию обратной эволюции. Человек не поднялся из животного состояния, напротив, его заставили стать животным, стать животными, стать телом, стать телами подлые члены пятой колонны. Животные абсолютно безболезненно эволюционировали бы в лемуров-фантомов на островах болотных кипарисов; в антилоп, способных бежать со скоростью 200 миль в час; хрустальных саламандр в глубоких прозрачных прудах; в радужных хамелеонов; в торжественно прекрасных ящериц-гурка; в премудрых старых крокодилов со смирением болот и рек в сонных глазах; в стройных изящных лягушек; в страстных моллюсков, переливающихся жемчужными огоньками в мелководье лагун; в больших голубых ворон; в улыбающихся диких собак…
В этот Эдем первый человек приземлился на неисправном космолете. Он жил там вместе со зверями в ожидании спасения. Но вместо спасителей прибыла пятая колонна. Однажды, когда первый человек занимался любовью с застенчивым юным лемуром, его похлопал по заднице жирный коп. Врач из полиции вырезал у него ребро. Пьяный поп что-то пробормотал над ним, и оно превратилось в лесбиянку из полиции, которая тут же заорала на оглушенного Адама…
— Чем ты занимаешься на глазах у порядочных людей?
Все началось на садовой вечеринке, которую устроила графиня де Мерз в Марракеше. Э. Дж. прибыл в одежде генерала Гражданской войны, в сером кителе и синих брюках.
— Видно, как они снова собираются вместе, э, генерал?
— Не совсем.
Э. Дж. выхватил свою кавалерийскую саблю и одним ударом обезглавил афганскую борзую графини. Голова, подпрыгивая, с жутким рычанием покатилась по террасе. В углу электрик, наклонив механизм для благотворительной игры в пинбол, посылает по саду волны короткого замыкания. Бокалы и чаша для пунша падают на землю и разбиваются, подносы взлетают в воздух и падают на гостей. Мистер Хислоп ввел большого серого боевого коня и помог генералу сесть в седло. Генерал поднимает окровавленную саблю. Китайцы начинают метать из кухни ножи для рубки мяса. Вступает оркестр с первыми аккордами Военного гимна Республики…
— Он выпустил жуткую молнию своей устрашающей сабли…
— Отпустите меня отсюда! — кричит охрана-тля. Они штурмом берут выходы в вихре отрубленных конечностей и катящихся по полу голов.
— Он топчет виноградник, в котором растут гроздья гнева…
В резиновых сапогах и пиратском прикиде с повязкой на одном глазу — другой глаз при этом излучает голубое сияние — мистер Хислоп опускает саблю на свои окровавленные колени…
— Йо-хо-хо и бутылка рома.
Он поднимает Веселого Роджера, а рычащие сторожевые псы теснятся на разорванной пленке.
Э. Дж. стоит на пьедестале на фоне вечернего неба и развевающихся на ветру флагов. Он поднимает свой рожок…
Невозможно отступленье, коль трубит его труба… [41]
Небо освещается голубыми вспышками и медленно темнеет, а один из Свободных Парней играет сигнал отбоя…
День прошел…
Э. Дж. стоит на пороге дверей, открывающихся во внутренний двор его роскошной резиденции в Марракеше.
— Где моя кобра, черт ее подери?
Кто-то из парней взбегает наверх и сует ему кобру в лицо.
— Вот ваша кобра, ми-и-истер.
— Мне не нужна эта сучка. Брось ее в саду. Я проследовал мимо него по коридору и вышел на ослепительное солнце. Слишком поздно я вспомнил, что забыл свой блокнот на спирали. Рынок становился все темнее и темнее, покрываясь тяжелой ощутимой физически темнотой, словно недоэкспонированная пленка, и меня тоже скрыла тьма.
Теперь я в военно-морской форме и нахожусь на палубе покачивающегося на волнах корабля.
— Эй вы, детеныши морских псов, опустить стеньгу и права руля, — громко проорал я и дал знак первому помощнику. — Назначьте несколько человек смолить проходы и драить днище.
Я повернулся на каблуках и вошел в свою каюту. За мной последовал мистер Пайк, первый помощник. Он с наглым видом уселся на мой стул и из бутылки на столе налил себе рюмку рома.
— Вынужден переложить свои обязанности на вас, сэр. Думать о внешней чистоте во время урагана!
Оглушительный удар, волна пробивает корпус корабля и выбрасывает меня на палубу.
— Оставляем корабль, черт его подери… Каждый за себя.
Судовой журнал капитана
Дирижабль густо-черного цвета приземлился в поле сырой травы на фоне фиолетового неба… Трепещущие бело-жемчужные парни взрываются и разлетаются опаловыми осколками и клубами белоснежного пара. Жемчужные лабиринты, изумрудные рыбы и желтый свет, словно мед у меня на руках…
«Танец комнат, танец лиц» — это из Конрада Эйкена [42], из «Большого круга»…
— Я прошел долгий путь.
— Заботитесь о мореплавателях, не так ли, миссис Мерфи?
Он снял номер на двоих с другим джентльменом. Это было очень давно.
— Тот номер не сдается уже много лет.
— У меня есть ключи, миссис Мерфи. Разве вы меня не помните, миссис Мерфи? Джонни вернулся, я всегда нахожу дорогу. А, вот она, лестница у него за спиной… только сегодня прибыл… А вот и фургон Коннелли…
Гостиница миссис Мерфи… все старые шоумены…
Высохшие и хрупкие, словно опавшие листья, члены поисковой группы поднялись на холм из красного песчаника, и там они обнаружили наш поезд с припасами, наполовину погрузившийся в песок… ветра здесь — тысячу миль в час…
Путешествие, постепенное исчезновение с экрана, незримые двери в смерть и дальше…
Эти юноши образов и ассоциаций теперь у входа на проспект…
Когда мистер Вильсон, американский консул, прибыл в свой офис, он обнаружил у секретарского стола молодого человека. Хорошо бы, подумал мистер Вильсон, чтобы со всеми проблемами этого молодого человека смог справиться вице-консул, мистер Картер.
Молодой человек у стола пожелал ему доброго утра и протянул клочок бумаги. Консул слегка нахмурился, бросил взгляд на молодого человека, ответившего ему таким же пристальным взглядом, и проследовал вверх по лестнице в свой кабинет, так и не прочитав записку. Был понедельник, и его рабочий стол ломился от корреспонденции. Он развернул записку.
Зазвонил телефон. Запрос из Британского консульства…
— Да, э-э… я не совсем понимаю что… гм, да… нет, не по туристической визе… — Он глянул на записку… Имя — Дж. Келли… «Нет, по визе длительного пребывания». Цель визита: «Установление личности»… Что, черт возьми, это может значить? О боже, только не утрата паспорта… «Да, конечно, я всегда рад вашим звонкам». Он повесил трубку.
Он нажал на кнопку.
— Пусть мистер Келли войдет.
— Да, мистер… — Консул взглянул на листок бумаги, хотя он, конечно, уже запомнил имя. — Мистер… э-э… Келли… чем я могу быть вам полезен?
У молодого человека, сидевшего перед ним, было загорелое лицо и очень светлые серые глаза. Моряк с торгового судна, решил консул, и с его лица исчезли малейшие следы душевной теплоты, потерял деньги и паспорт в борделе.
— Насколько я понимаю, это вы хотели меня видеть.
— Я…
Консул был растерян. Он вспомнил что-то о паспорте, оставленном в залог уплаты по счету…
Шла ли там речь о паспорте на имя Келли? Он поискал клочок бумаги в корзине для писем. А, вот он… Паспорт гражданина США № 32, оставленный в залог… Отель «Мадрид»…
Теперь консул был уже по-настоящему зол.
— Могу я увидеть ваш паспорт?
К его изумлению, молодой человек в то же мгновение протянул ему паспорт, который явно уже давно держал в руках. Консул стал листать его.
Перед ним был паспорт моряка № 18…
— Гм, эти даты здесь… дата рождения — 1944. Сан-Франциско…
Консул поднял глаза на своего гостя.
— Произошла ошибка. Мне нужен был совсем другой Келли.
Молодой человек кивнул.
— Знаю. Мой брат.
— Значит, вы все знали? Почему же пришли вместо своего брата?
— Мой брат Джо Келли мертв.
— Мертв? Но когда это случилось? Почему не информировано консульство?
— Он погиб пять лет назад.
Консул гордился своей невозмутимостью. Он внимательно рассматривал листок бумаги, вспомнив, что получил его накануне ухода из офиса в пятницу в полдень…
— Ну что ж, мистер Келли, здесь явно произошла какая-то ошибка. В конце концов, ваше имя не столь уж и редкое. А кстати, почему вы все-таки думаете, что в извещении имеется в виду ваш брат?
— А в извещении есть дата?
— Дата? Оно поступило в офис в пятницу в полдень.
— Да, но есть ли на нем дата?
Консул взглянул на листок бумаги. Дата размазана, разобрать ее невозможно. Консул вынужден был признать, что извещение какое-то странное. Оно производило впечатление копии отпечатанного на машинке документа, найденную где-нибудь на чердаке среди хлама. В нем говорилось, что в отеле «Мадрид» находится паспорт, выданный на имя некоего Джо Келли, родившегося 6 февраля 1944 г. в Сан-Франциско, штат Калифорния. Отелем названный паспорт удерживается в качестве залога за неуплату счета (сумма не уточняется). Подпись менеджера Дж. П. Борджурли.
Консул поморщился и снял телефонную трубку.
— У меня здесь извещение… — Он прочел текст в трубку. — Когда оно поступило? В пятницу? А точнее? Во сколько? И кто его принес? Гм…
Консул повесил трубку.
— Гм, очень странно. Создается впечатление, что секретарь вышел на минутку, а когда вернулся, обнаружил у себя на столе извещение… Мистер Келли, вы не могли бы описать мне обстоятельства смерти вашего брата?
— Пароход «Панама» курсом из Касабланки в Копенгаген… пошел ко дну со всем экипажам.