Иногда нами овладевали животные духи, и тогда мы выли, мурлыкали, скулили и чувствовали, как у нас на головах шевелятся волосы, на лицах появляется отчужденность и сосредоточенность, и мы исходили столпом света в ярко-голубое небо над покрытом снегом селением.
Джонни Хоре (Конь) был зачат 6 августа 1816 года в то холодное лето, когда его отец повесился в амбаре. Миссис Хоре сняла его с петли. Девять месяцев спустя 7 мая 1817 года родился Джонни. Каждая вторая лошадь в этой книге принадлежит ему. Чувствуете лошадиный запах? От имени не уйдешь. Незнакомец был следами на снегу много лет назад… холодные тропинки в небе…
Холодное лето 1816 года…
«Джеймс Винчестер замерз во время большое снежной бури 17 июня того года…»
«Что произойдет, — рассуждало в том году „Североамериканское обозрение“, — если солнце устанет освещать эту мрачную планету?»
Джонни Конь был спокойным ребенком с отсутствующим выражением в зеленых глазах. Большую часть времени он проводил за рыбной ловлей на реках и на волноломе, а осенью и зимой охотился.
В свой шестнадцатый день рождения Джонни взял новую удочку, банку с червями и отправился на рыбалку… там и сям ему попадались островки еще не растаявшего снега… с озера дул холодный ветер. Он прошел вдоль железнодорожных путей к мосту, насадил наживку на крючок, забросил блесну в воду, после чего присел на корточки и стал отсутствующим взглядом смотреть на поверхность воды.
— Слишком холодно, чтобы ловить рыбу.
Джонни обернулся и увидел у себя за спиной Билли Нортона. Он сразу узнал в нем одного из летних отдыхающих, которые обычно приезжали в конце июня. Джонни часто прислуживал им летом.
— Рыбу ловят даже зимой из-подо льда.
— О, зимой совсем другое дело… но не в такой же холодный весенний день, да еще с ветром. Пойдем ко мне домой, выпьем чаю с пирогом.
Джонни вытащил леску из воды и снял наживку. Вымыл пальцы в воде и вытер их о выцветшую голубую бандану, после чего засунул крючок в пробковый держатель. Билли Нортон пошел с ним вдоль путей. Луг с одинокими деревьями спускался по склону холма от путей к домикам, расположенным под сенью сосен, берез и буков, здесь останавливались летние отдыхающие. Билли повел Джонни по дорожке, что вилась по лугу по направлению к мосту. Со скрипом отворилась задняя калитка.
На задней веранде ледник из желтого дуба. Задняя дверь ведет на кухню. Билли готовит чаи на керосиновой плите и дает Джонни кусочек пирога с карамелью. От Джонни еще пахнет карамелью, когда Билли целует его и ведет в свою комнату… голубые обои с изображением кораблей, модель корабля в бутылке, полка с морскими раковинами, чучело восемнадцатифунтовой озерной форели на стене.
С тех пор Джонни несколько раз пытался отыскать дорогу к тому домику, надеясь, что обнаружит там Билли, но так и не смог найти верную дорогу, и, к каким бы домам он ни подходил, все они ничуть не походили на домик Билли.
Тем летом я работал на карнавале. Когда я вернулся в сентябре, стояло очень теплое бабье лето, ранним утром из леса слышалось воркование голубей, и однажды перед завтраком я прогуливался вдоль железнодорожных путей и случайно отыскал тропинку, с которой увидел вдали тот самый домик.
Летние отдыхающие уже разъезжаются. Вряд ли я найду там Джона Хэмлина. Я перехожу по мосту через маленький ручей. Калитка скрипит на утреннем ветерке. Домик кажется пустым, дверь на заднюю веранду открыта. Я поднимаюсь по ступенькам и стучусь в открытую дверь.
— Есть кто-нибудь дома?
Я захожу на кухню. Плита все еще там, но стола, стульев и посуды уже нет. По высоким ступеням я поднимаюсь в небольшой холл, и вот она, та самая комната. Дверь закрыта, но не заперта. Я медленно поворачиваю ручку, толкаю дверь и вхожу. Комната пуста — ни кровати, ни стульев, только голубые обои с кораблями и деревянные крючки на тех самых местах, куда мы вешали свою одежду. На окне нет штор, а в стекле отверстие — след от духового ружья. Вокруг никого и ничего. Я стою у окна и гляжу вниз на мох и поздние незабудки. Золотистые волосы на утреннем ветру у окна, воркование голубей, лягушки, квакающие у ручья, церковные колокола, маленький открыточный городок растворяется в голубизне неба и озера…
Харбор-Бич 17, среда 18 марта 1970 г.
После того я несколько раз пытался снова отыскать домик, но всегда сбивался с тропинки и завершал свой путь у какой-нибудь другой задней веранды. Все дома были уже заколочены. Тем летом я отправился в Детройт работать на военном предприятии. Когда я вернулся в сентябре, стояло очень теплое бабье лето, ранним утром из леса слышалось воркование голубей, и однажды перед завтраком я прогуливался вдоль железнодорожных путей и случайно отыскал тропинку, с которой увидел вдали тот самый домик.
Летние отдыхающие уже разъезжаются. Вряд ли я найду там Джона Хэмлина. Я перехожу по мосту через маленький ручей. Калитка скрипит на утреннем ветерке. Домик кажется пустым, дверь на заднюю веранду открыта. Я поднимаюсь по ступенькам и стучусь в дверь, взявшись за ручку.
— Есть кто-нибудь дома?
Никакого ответа из объятого молчанием домика. Я почти физически ощущаю его пустоту. Я открываю дверь и захожу на кухню. Керосиновая плита все еще там, но стола, стульев и посуды уже нет. По высоким ступеням я поднимаюсь в небольшой холл, и вот она, та самая комната. Дверь закрыта, но не заперта. Я поворачиваю…
С неба
…ручку, медленно толкаю дверь и вхожу. Комната пуста — ни кровати, ни картин, только деревянные крючки на стене. На окне нет штор, а в стекле отверстие — явно след от духового ружья. Я стою у окна и гляжу вниз на мох и поздние незабудки, комната полна ощущения отсутствия.
И внезапно меня самого уже там тоже нет, вопрос «Кто я такой?» растворяется в голубом небе, цветы и мох, воркование голубей по утрам, кваканье лягушек под железнодорожным мостом, желтый окунь, бьющийся на пирсе, золотистые волосы на ветру, тяжелый азотистый запах ректальной слизи, отдаленный душок канализации, мочи на траве, вкус листьев зимолюбки, колокольчик, зовущий к обеду, церковные колокола, маленький открыточный городок.
* * *Харбор-Бич 17… Ветер на холодном небе над Лондоном мертвый мальчик на призрачной подушке обветренные губы тусклый солнечный свет крохотный вид на Джермин-стрит бледный серп луны призрачных денди у него за головой холодное темное ветреное вечернее небо насквозь продутое ветром и промытое дождем разбитые сны в воздухе.
Был у меня пес по имени Билл
Квартира на Кэлл-Кук, где умер юноша. Дворик немного шире и окружен темнотой — темнотой, подобной недоэкспонированной пленке со всем эпизодом. Ночь, во дворе свет. Во дворе раненое животное. Поначалу кажется, что собака, потом выясняется, что это юноша. Очень медленно юноша поднимается и подходит к двери, открывающейся во двор. Теперь я вижу, что дворик завален старыми ведрами из-под краски и козлами для пилки дров, а все помещения вокруг — в руинах. Я стою на пороге, юноша подходит ко мне, у него на лице странная застывшая печальная улыбка, не заискивающая, но как бы с надеждой на что-то. Теперь я отчетливо вижу его лицо.
Он прошел долгий путь. Внутри у него страшная рана, он едва может идти. И он прошел тот долгий путь только ради того, чтобы умереть здесь. Я веду юношу к постели и стою над ним, глядя ему в лицо. Он продолжает улыбаться. На нем серая рубашка и серые фланелевые брюки. От юноши исходит запах давно немытого тела, грязной одежды, болезни и еще какой-то серый металлический запах. Я снимаю с него изношенные башмаки вместе с присохшими к ним обрывками сгнивших носков. Подошвы полностью стоптаны. Расстегнув рубашку, я вижу ножевую рану в груди и запекшуюся кровь на ткани. Очень медленно юноша проводит руками по телу и сует пальцы за пояс, затем слегка поворачивается на кровати, принимая позу человека, прислонившегося к косяку двери. Он улыбается кому-то, его лицо освещается на мгновение, но этот свет почти тотчас же пропадает.
Печальное лицо уходящего. Он умер той же ночью. Он умер очень несчастным.
Блюз мертвеца
Академия Смерти, основанная Одри Карсонсом, задумывалась как программа иммунизации с целью развития общего иммунитета к смерти. По существу, создания вакцины от смерти. Иммунитет все еще наиболее надежное оружие против вирусов, а смерть является вирусом, проявляющимся в самых разнообразных формах. Иммунитет, выработанный к одному его штамму, совсем необязательно сработает с другими. Обучаемые должны испытать смерть во многих ее формах, чтобы сформировать общий иммунитет. Значит ли это, что, пройдя через учебный расстрел, выпускник сможет без какого-либо вреда для себя пережить расстрел настоящий?
Суть в том, что, если у него сформируется иммунитет к смерти, он никогда не столкнется с ситуацией реального расстрела. Смерть всегда бывает только вашей смертью. И как в случае с любым другим вирусом, она должна застать организм хозяина врасплох, чтобы легко проникнуть в него. А если организму уже известен данный штамм, вирусу будет очень сложно в данный организм проникнуть. Но как нам удается сформировать опыт физической смерти без реального ее переживания? С помощью электронных приспособлений мы вызываем в мозгу испытуемого те волны и те телесные ощущения, которые в реальности сопровождают данный штамм вируса смерти. Названная процедура проводится до остановки сердца. Так как в ходе ее не возникает никаких физических повреждений, процесс реанимации и восстановления проходит без особых осложнений. Тем не менее ощущения смерти воспроизводятся полностью. Полагаю, как только мы приступим к непосредственному осуществлению нашей программы, вы все согласитесь, что эти ощущения невыносимы — невыносимы в самом буквальном смысле слова — и не могут длиться далее момента исчезновения вашего восприятия. У участников эксперимента после его завершения, как правило, сразу же полностью восстанавливаются интеллектуальные способности, они становятся активными и энергичными. Так называемая естественная смерть — самый простой ее вариант, и именно с нее обычно и начинают. Кроме того, ее легче всего зафиксировать и воспроизвести… ей когда-нибудь удавалось взять под контроль свои фантазии нет вы лжете он сказал просто да по сути дела ее очень трудно держать под контролем. В конце концов я руководитель банка настоящее эго ложное эго пока вы со мной со многими оговорками может создаться впечатление что все идет хорошо но в любое мгновение — пуф! — все равно как проскочить сквозь дно пруда возникнет водоворот который затянет вас куда? Вы строите мистическую гору из крошечной голубой тени огромной глыбы.
Суть в том, что, если у него сформируется иммунитет к смерти, он никогда не столкнется с ситуацией реального расстрела. Смерть всегда бывает только вашей смертью. И как в случае с любым другим вирусом, она должна застать организм хозяина врасплох, чтобы легко проникнуть в него. А если организму уже известен данный штамм, вирусу будет очень сложно в данный организм проникнуть. Но как нам удается сформировать опыт физической смерти без реального ее переживания? С помощью электронных приспособлений мы вызываем в мозгу испытуемого те волны и те телесные ощущения, которые в реальности сопровождают данный штамм вируса смерти. Названная процедура проводится до остановки сердца. Так как в ходе ее не возникает никаких физических повреждений, процесс реанимации и восстановления проходит без особых осложнений. Тем не менее ощущения смерти воспроизводятся полностью. Полагаю, как только мы приступим к непосредственному осуществлению нашей программы, вы все согласитесь, что эти ощущения невыносимы — невыносимы в самом буквальном смысле слова — и не могут длиться далее момента исчезновения вашего восприятия. У участников эксперимента после его завершения, как правило, сразу же полностью восстанавливаются интеллектуальные способности, они становятся активными и энергичными. Так называемая естественная смерть — самый простой ее вариант, и именно с нее обычно и начинают. Кроме того, ее легче всего зафиксировать и воспроизвести… ей когда-нибудь удавалось взять под контроль свои фантазии нет вы лжете он сказал просто да по сути дела ее очень трудно держать под контролем. В конце концов я руководитель банка настоящее эго ложное эго пока вы со мной со многими оговорками может создаться впечатление что все идет хорошо но в любое мгновение — пуф! — все равно как проскочить сквозь дно пруда возникнет водоворот который затянет вас куда? Вы строите мистическую гору из крошечной голубой тени огромной глыбы.
Существует интересный рассказ «Недоповешенного Смита» о том, что чувствуешь, когда тебя вешают. Смит был солдатом, которого повесили за ограбление в 1905 году. Он уже болтался в петле минут пятнадцать, когда пришло сообщение о помиловании, которого добились друзья Смита благодаря его военным заслугам. Смита вынули из петли, и он вскоре пришел в себя. Когда его спросили, что он чувствовал, будучи повешенным, он ответил:
— Поначалу я ощущал очень сильную боль из-за тяжести собственного тела и какое-то странное смятение всех чувств, которые как будто резко устремились вверх. Как только они достигли головы, я узрел яркое свечение, которое, казалось, со вспышкой вылетело у меня из глаз. После чего я утратил всякое ощущение боли.
Сторонникам применения смертной казни как эффективного средства борьбы с преступностью нелегко было бы объяснить реакцию Смита на свое чудесное спасение. Он продолжал заниматься грабежами и спустя какое-то время был снова арестован. Судья отпустил Смита благодаря его славе. Однако он не собирался исправляться и был арестован в третий раз. На сей раз ему удалось уйти от наказания благодаря тому, что прокурор умер во время судебного заседания… [47]
Смерть раскрывает свои тайны тем, кому удается пережить ее и снова вернуться к жизни. «Недоповешенный Смит» убил окружного прокурора… вспышкой. Вспышкой Смерти. Таким образом выпускники Академии Смерти не просто приобретают определенный иммунитет к различным формам смерти, которые они переживают в ходе обучения, но и способность переносить их на других с помощью Вспышки Смерти Повешенного… Последнего бульканья утопающего… паралича кураре… кислородного голодания мозга, вызываемого цианидом. Их также активно обучают различным методам бесконтактного боя и всем методам боя контактного с любыми видами оружия. Они составляют элитную гвардию Центра Мужской Мутации и являются его смертоносными посланниками. Мутанты появляются постоянно, Академии Смерти возникают повсеместно. Испытываются все ее разновидности и способы. Вот неистовый субъект с громадным рваным шрамом в нижней части живота — человек, переживший харакири. Не пытайтесь воспользоваться своей вспышкой на нем, если не хотите, чтобы ваши внутренности оказались в корзине. А вот бледно-голубые цианидные юноши, от которых исходит легкий аромат горького миндаля и распада. У каждой разновидности смерти — свой запах… сладковато-гнилостный алый мускусный аромат повешенных и задушенных… сырой водорослевый аромат утопленников… обжигающий легкие озоновый дух умерших на электрическом стуле… эфирно-больничный запах смерти на операционном столе… Старый Сержант:
— Встать, мастера онанизма! Тема нашей сегодняшней лекции — самое главное оружие, то есть смерть. Смерть совершенно беспомощна, просто сама умирает в присутствии своего главного врага, то есть смерти. Такова Формула Смерти. ФС. Ребята, никогда не забывайте ее. Здесь вы будете тоже совершенно беспомощны в руках медиков, которые вернут вас к жизни. Смерть становится вашим другом, и подобно крысам Вилларда [48] она сделает для вас все что угодно. Смерть — это вирус. Введение в организм мертвого или ослабленного вируса формирует иммунитет к данной его разновидности. Вы каждой своей клеткой чувствуете, как он входит в вас. Но будьте осторожны с черепом и костями. Вон, видите безумцев, расхаживающих с пришитыми головами… итак, помните, прививки от смерти опасны и должны вводиться постепенно.
— Мы начнем с большинством из вас со Смертельной Оргоновой Радиации, СОР, описанной в собрании трудов Вильгельма Райха. Предназначение СОР — воздействовать на самые слабые места организма и стимулировать активизацию иммунитета в данном органе. После этого должно пройти еще несколько месяцев, прежде чем вы совершите свое первое путешествие в смерть. На протяжении всего упомянутого времени вы будете проходить тренировку в боевых искусствах и в использовании различных видов оружия, что должно укрепить ваш союз со смертью и помочь ослабить ее в ходе воздействия вакцины. Здесь вам не будет никакого героина. Никакого алкоголя и табака. Другие наркотики станут частью тренировочного курса под руководством Дона Хуана. Он говорит, что вы никогда не должны ничему и никому отдавать себя полностью, даже смерти. «Какой будет плата за ошибку? Смерть», — провозгласил комендант Бухенвальда, захлопывая дверь газовой камеры. Впоследствии он был повешен нюрнбергским палачом, которого, в свою очередь, позднее перевели на Самоа и заставили заняться электрическими стульями. Что ж, приказ есть приказ, но старая добрая петля и плаха устраивали его ничуть не меньше. Думаю, что из-за ностальгии он сделался рассеянным и в результате сам сгорел.
Старый сержант с сардонической ухмылкой смотрит на измазанные дерьмом обгорелые куски тела.
— Вешать американских солдат за изнасилование гражданских лиц?! А ДЛЯ ЧЕГО ЖЕ ЕЩЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНЫ ГРАЖДАНСКИЕ ЛИЦА, ВАШУ МАТЬ?!
Старый Сержант сбрасывает шорты и исполняет хула-хула под идиотскую гавайскую музыку Спайка Джонса. «Хочу увидеть самоанку на Самоа…»
Доктор Курт Унру фон Штайнплац:
— Цель всех проектов — создавать мутанты в безопасной среде. Быть так без женщина — значит быть без страх, ясно? Мы сейчас проводить много эксперимент с junglings [49]. Раньше у нас были настоящая женщина, которые осеменялись и содержались здесь, пока не родить мужской отпрыск. Но мы иметь много проблем с женщина, которые сидеть здесь целые дни и болтать, есть шоколад и заниматься лесбийская любовь.
Поэтому теперь у нас есть тестовые пробирки. Они должны дать новое животное, ясно? Биологическое оружие мутации: мутанты программироваться на выживание в измененные условия, которые возникать из-за их присутствие, одно из каковых — запах самих мутантов. Запах, который исходить от их кожа, потовые железы под мышки, с дыхание, кишечные газы, и тот запах, который они распространять во время сексуальные оргии, к каковым они всегда стремиться из-за сексуальное возбуждение мутации.
Небольшой южный городок в субботний полдень. Озверелые расистские взгляды бледно-голубых глаз вокруг городской площади — жаркий душный августовский полдень — воздух напоен электричеством. Внезапно из грузовика вылезают пятеро рыжих парней с пятью такими же рыжими волками на поводках. У ребят длинные рыжие волосы, и они совершенно голые. Юноши начинают целовать своих волков, и с тех спадает шерсть — хвосты превращаются в позвоночник в потоке красных искр — они воют, скулят, извергают сперму. Парни катаются по траве вокруг городской площади, и от них исходит очень сильный запах. Обитатели городка вдруг становятся багровыми, кучами валятся на земля, задыхаются, непроизвольно испражняются — кровеносные сосуды лопаются у них, словно хлопушки.