– А ты что ответила?
– А я ответила, что каждый культурный человек в двадцать первом веке знает китайский язык. Тогда следователь сказал, что он больше за меня не боится, но советует быть внимательной и осторожной. А дальше вы все знаете.
– Да, дальше мы все знаем, – согласился Милодар. – Как только следователь и полицейская группа примчались в оазис профессора Лу Фу, осмотрели дом и оазис и пришли к решению, что профессора нигде нет, они тут же отрядили поисковые группы в пустыню. Может быть, подумали они, профессор по какой-то причине ушел из дому и заблудился. Но тут следователь Лян Фукань обнаружил в спальне опрокинутый стул, на опрокинутом стуле – обрывки веревки, а также капли крови на полу под стулом. Стало ясно, что кого-то, вернее всего хозяина дома, привязывали к стулу и ранили его. Тут уж ни у кого не осталось сомнения, что в дом к профессору проникли злоумышленники, мучили профессора, пытаясь что-то у него выведать, а затем увезли его с собой. Но кто были эти преступники, еще следовало узнать. К тому же непонятно, у кого профессор мог вызвать такую ненависть, чтобы его мучили и полностью разгромили его скромный дом… Наверное, это было самое загадочное дело в практике следователя Лян Фуканя!
* * *Каково же было разочарование следователя, когда, доложив об исчезновении профессора в Пекин, он узнал, что вести это дело он будет не один – к нему присылают на помощь агента № 3 ИнтерГалактической полиции, потому что авторитет профессора в Галактике настолько велик, что дело подлежит расследованию на высочайшем уровне. Лян Фуканя попросили не обижаться – ведь у ИнтерГалактической полиции куда больше возможностей и опыта. Вернее всего, преступление задумано и совершено преступниками высочайшего класса, профессионалами, с которыми провинция Урумчи давно не сталкивалась.
Если даже следователь Лян Фукань и был разочарован или обижен, он никак этого не показал. Он поклонился начальнику управления, который сообщил ему новости с экрана видеосвязи, и спросил, где ждать коллегу. Начальник попросил Лян Фуканя завершить осмотр места происшествия и встретить агента ИнтерГпола на аэродроме Урумчи.
– Хорошо, – сказал следователь.
Он обследовал пустыню и долину Тарима, а тем временем в Центре управления комиссар Милодар заканчивал инструктаж агента № 3 Коры Орват.
– Тебе придется работать в тесном сотрудничестве с китайскими коллегами, – говорил он. – Тебе надо будет показать, что ты не вмешиваешься в их дела, а помогаешь всеми доступными способами. Ясно?
– Ясно.
– Ты готова к отлету в Урумчи?
– Готова.
– А я? – спросила Алиса.
– А тебе что надо, девочка? – удивился комиссар, который уже забыл о существовании Алисы. – Ты разве не улетела домой?
– А мне что делать? – настаивала Алиса.
– Ты лети домой, к маме, – отмахнулся Милодар, занятый своими заботами. – Тебе обедать пора.
– Спасибо за совет, – сказала Алиса, – но я им не воспользуюсь.
– Это еще почему? – Комиссар не терпел, когда ему перечили.
– Мне надо вернуться в Урумчи.
– И не думай. Там не место маленькому ребенку.
– Спасибо за то, что вы считаете меня маленьким ребенком, – сказала Алиса. – Только я все равно полечу в Урумчи, с вашей помощью или без вашей помощи.
– Прости, Алиса, – сказала Кора Орват. – А зачем тебе надо в Урумчи?
– Во-первых, у меня все вещи в общежитии остались. А Ичунь сойдет с ума, если увидит, что я пропала.
– Я ей скажу.
– Она вам может не поверить. К тому же нельзя так вот запросто бросить в беде человека, который дал тебе кров. Представляете, каково сейчас Ичунь и Фатиме. Им ведь кажется, что, если бы они остались со старым профессором, ничего плохого не случилось бы.
– Наверное, ты права, – сказала Кора. – Может, Алиса полетит с нами? – спросила она Милодара.
– Лишнее все это! И вообще, во флаере тесно, – проворчал тот.
Алиса расстроилась. Каждому станет обидно, если ему уже двенадцать лет, а его считают бесполезным ребенком.
Когда они поднимались на скоростном лифте на поверхность ледяного щита Антарктиды, Кора вдруг тихо спросила Алису:
– Ведь это не главная причина, почему ты хочешь вернуться в Урумчи?
– А какая главная? – спросила Алиса.
– Главная заключается в том, что ты, Алиса, обожаешь загадки и тайны и тебя никакими конфетками не выманишь из пустыни Такла-Макан, пока не разгадана тайна исчезновения профессора.
– Но он же мне не чужой человек! – сказала Алиса. – Он мой коллега, он пригласил меня в гости, я еще не получила от него чертежей генератора добра для нашей биологической станции. Разумеется, я никуда не улечу из пустыни. И не мечтайте меня выгнать!
– А кто тебе сказал, что я мечтаю тебя выгнать? Я же сама тебя позвала.
Комиссар не отрывался от своей видеозаписной книги, которую изучал, пока они поднимались на лифте с глубины в два километра, и не слушал разговора. Но для порядка спросил:
– Вы о чем шепчетесь?
– Извините, комиссар, – сказала Кора. – Мы о своем, о девичьем.
– Вот именно, – согласился комиссар, – о девичьем. А надо – о деле!
– Я согласна, чтобы ты осталась со мной, – сказала Кора Алисе. – Только ты должна дать мне слово, что без моего разрешения не будешь соваться в опасные места.
– Обещаю! – обрадовалась Алиса. – Я ведь давно уже не тот легкомысленный ребенок, каким меня знают по фильмам и книжкам. Я даже могу поклясться, что буду вас слушаться!
– Не надо, я тебе верю, – сказала Кора. – Но и ты меня не подведи.
Лифт вылетел на сверкающую снежную поверхность ледяного щита Антарктиды. У замаскированной под торос двери лифтовой шахты стоял скоростной флаер – служебная машина Милодара, кстати, снабженная гравитационным двигателем конструкции профессора Лу Фу.
– Комиссар, – сказала Кора, – Алиса летит с нами в Урумчи.
– Но ведь я же сказал, – воскликнул комиссар, – что детям не место в служебном флаере!
– Алиса оставила вещи в студенческом общежитии. Она их заберет, поговорит со студентками, а потом, если захочет, может улететь в Москву на рейсовом лайнере.
– А если не захочет? – насторожился комиссар.
– Тогда и решим… Да вы забирайтесь во флаер, комиссар, забирайтесь. В ногах правды нет. По дороге все обсудим.
Флаер Милодара оказался просторным и комфортабельным. В нем даже нашлось место для штанги и пианино. И Алиса никому не помешала. Но у Милодара не было детей, и он не знал, как с ними обращаться.
Флаер резко забрал в небо и понесся к северу.
– Кора, ты что-то хочешь сказать. По глазам вижу!
– Вы, как всегда, угадали, – откликнулась Кора. – Мне хотелось бы попросить Алису, если у нее, конечно, найдется для этого время, слетать со мной в оазис профессора.
– Это еще зачем? – Голос комиссара был строг.
– Она уже была там два раза и может мне помочь при расследовании. – Голос Коры тоже был строг.
– Чем тебе может быть полезен маленький ребенок?
– Мне нужен единственный свидетель, который был у профессора перед смертью и первым после его исчезновения.
– Вообще-то ей лучше бы лететь домой, – произнес комиссар таким голосом, что даже Алиса поняла, что они с Корой выиграли сражение.
Милодар тут же углубился в свои видеозаписи, потом вышел на связь с какой-то группой № 6 на Марсе, которая что-то потеряла или нашла, и забыл о спутницах.
– Спасибо вам, Кора, – сказала Алиса. – Я никогда этого не забуду…
– Во-первых, не вам, а тебе – не так уж велика у нас разница в возрасте. Я старше тебя раза в два, не больше. Во-вторых, ты и в самом деле можешь мне пригодиться. Кто знает… Следствие есть следствие, а расследование в пустыне Такла-Макан для меня нечто новенькое. Так что будем считать, что мы с тобой обо всем договорились к общему удовольствию. В Урумчи я даю тебе полчаса, чтобы домчаться до общежития, взять свои вещи и девушку по имени Ичунь, которая нам может понадобиться. Догоните нас в оазисе.
– Есть, капитан! – откликнулась Алиса.
* * *Алисе потребовалось полчаса для того, чтобы успокоить Ичунь и убедить ее в том, что профессор, скорее всего, жив. А потом Алиса уговорила Ичунь полететь на флаере в оазис. Ичунь все время плакала, слезы катились по ее тугим щекам, волосы растрепались, глаза распухли и превратились в узкие щелочки.
– Что же будет, – повторяла она, – что же теперь будет!
– Что ты имеешь в виду? – спросила Алиса.
– Но ведь через две недели у нас юбилей! Профессору исполнится сто лет. Уже избран почетный комитет, съедутся гости. Как ты не понимаешь таких простых вещей!
– Чего я не понимаю?
– Что будут делать гости, если не будет хозяина?
На этот вопрос Алиса ответить не смогла. Она лишь представила себе, как гости растерянно бродят по пустыне в поисках профессора.
Когда они прилетели в оазис, Милодар и Кора Орват их уже ждали. Алиса увидела следователя Лян Фуканя, толстенького, очень вежливого человечка в строгом черном костюме и при галстуке, что выглядело в пустыне необычно.
– Чего я не понимаю?
– Что будут делать гости, если не будет хозяина?
На этот вопрос Алиса ответить не смогла. Она лишь представила себе, как гости растерянно бродят по пустыне в поисках профессора.
Когда они прилетели в оазис, Милодар и Кора Орват их уже ждали. Алиса увидела следователя Лян Фуканя, толстенького, очень вежливого человечка в строгом черном костюме и при галстуке, что выглядело в пустыне необычно.
– Я очень рад, – сказал следователь, – что Алиса возвратилась в оазис профессора Лу Фу, потому что я надеюсь на ее помощь, и мне приятно также видеть Ичунь.
– Почему? – спросила Ичунь и тут же залилась слезами, потому что увидела, какой разгром в доме профессора.
– Вы можете заметить, что отсутствует, что пропало, – сказал следователь.
Ичунь со следователем ушли в дом. Алиса осталась в саду. Ей не хотелось возвращаться в разоренный, испоганенный дом.
Сад был уже не так пустынен, как утром. Эксперты и сыщики деловито шныряли по дорожкам, рылись в ворохах листьев, ползали между грядок, искали микроследы на дорожках… Куда бы Алиса ни ступила, ей говорили, шептали, ворчали, приказывали:
– Девочка, отойди, девочка, ты мешаешь, девочка, не наступи на вещественное доказательство! Девочка, что ты тут делаешь? Девочка, неужели тебе не сказали, что детям сюда вход воспрещен?
Алиса послушно отступала, отпрыгивала, отходила, она понимала, что специалисты заняты делом, а она и в самом деле может нечаянно наступить на пылинку, оставленную преступником, или, что еще хуже, принести лишнюю пылинку на своей подошве.
Несмотря на подавленное настроение, Алиса смогла сделать важное наблюдение: сад, лишенный помощи генератора добра, на глазах погибал. Манговые деревья и финиковые пальмы, испугавшись холода, поспешили сбросить листья, виноград и сливы, тронутые ночным морозом, катились по дорожке, гулко падали апельсины, стайкой поднялись бабочки и полетели к озеру – видно, надеялись укрыться в густых тростниках. Но если муравьи могут зарыться в землю, змеи – спрятаться в норы, бабочки и птицы – улететь, то растения лишены этой возможности. Они умирают там, где живут, им не положен заграничный паспорт.
Порыв холодного ветра принес с собой заряд мокрого снега. Стало сумрачно, словно вечером.
Алиса поняла, что ей вовсе не хочется стоять здесь и мерзнуть.
Пришлось пройти в дом. Там горел свет – сыщики обследовали помещения и снимали их с разных точек.
– Не спешите, – услышала Алиса голос Лян Фуканя, – сосредоточьтесь. Вы бывали в этом доме много раз. Неужели вы не помните, чего не хватает? Были у профессора деньги?
– Зачем ему деньги? – послышался голос Ичунь. – Если ему что-нибудь было нужно, все сразу присылали из города Урумчи. Но профессор был очень скромным человеком, он старался ни у кого ничего не просить. К тому же он был вегетарианцем и мог обходиться плодами собственного сада. Мы с Фатимой привозили ему лишь рис, вермишель и соевое масло. Нет, деньги профессору были не нужны.
– Но посмотрите, – настаивал следователь. – Здесь стояли очень дорогие приборы и компьютеры. Откуда они?
Алиса осторожно вошла в гостиную и остановилась у двери, слушая разговор.
– Странный вопрос, господин Лян Фукань, – удивилась студентка. – Ведь профессору достаточно было мигнуть глазом, чтобы ему прислали любой прибор китайского, да и не только китайского производства.
Комиссар Милодар статуей командора возвышался в углу комнаты. Он вертел головой, но не двигался с места. Дальше, за открытой дверью в спальню, была видна Кора Орват, которая вместе с уйгурским экспертом рассматривала веревки, которыми ученого привязывали к стулу. Второй эксперт брал для анализа щепки, испачканные кровью.
– Была ли у профессора какая-то особо ценная вещь? – продолжал спрашивать маленький кругленький следователь толстенькую робкую Ичунь. – Подумайте. Может быть, он показывал ее?
Алиса подумала, что они похожи, как дочь и отец.
– Профессор не любил вещей, – ответила студентка. – Он говорил нам, что забрался в сердце пустыни не для того, чтобы брать с собой в изгнание красивые вещи. Пускай, говорил он, они поживут дома, в Шанхае, и доставят удовольствие многим людям.
– И все же, – сказал из угла комиссар Милодар, – они что-то искали. Я бы даже сказал, что какая-то вещь их интересовала больше, чем сам профессор. И если уважаемый следователь Лян Фукань позволит, я бы предположил, что у профессора выпытывали, где спрятана эта вещь.
– Значит, они убили профессора? – испугалась Ичунь.
– Не знаю, – ответил Милодар, – надеюсь, что его увезли с собой. Им нужны знания, им нужна информация, которая спрятана в голове профессора. Но если им была нужна только та информация, зачем переворачивать все вверх дном?
Ичунь только развела руками.
Лишь во второй половине дня следователи закончили осмотр сада профессора. К сожалению, ничего достойного внимания они не нашли. Если преступники и оставили следы, то на территории оазиса их затоптали, а снаружи их сдуло ветром и смыло дождем.
Так как погода стояла отвратительная – моросил холодный дождь, – никому не хотелось дольше оставаться в оазисе. И когда Лян Фукань с экспертами улетел в Урумчи, за ними последовал и комиссар Милодар с помощницами.
В гостинице Урумчи, в комнате Коры Орват, Милодар попрощался со своим агентом.
– Желаю удачи, – сказал он.
– Спасибо.
– Я буду тебя постоянно контролировать, – сказал комиссар, – так что не надейся, что сможешь отдыхать или смотреть видео.
– Я и не надеюсь. Я постараюсь вообще не спать.
Милодар обернулся к Алисе.
– Наверное, твои родители беспокоятся? – строго спросил он.
– Я звонила маме из Урумчи, – ответила Алиса. – Мама не беспокоится. Она привыкла.
– Жаль, – вздохнул комиссар. – Но, надеюсь, ты сегодня улетишь?
Алиса взглянула на Кору Орват. Неужели она не поддержит ее?
Кора Орват молчала, обернувшись к окну.
– Я полечу завтра, – сказала Алиса. – На лайнере.
Уже вечерело, и последний в тот день лайнер круто взмыл с летного поля, которое начиналось сразу за гостиницей. Если захочешь, из окна можно наблюдать за взлетом и посадкой кораблей.
– Ну что ж, мои дорогие, мне пора лететь. Сегодня надо успеть переделать еще целый воз работы, – сказал комиссар.
С этими словами Милодар помахал девушкам изящной рукой и медленно растворился в воздухе.
– Значит, он был не он? – спросила Алиса.
– Как всегда, – ответила Кора. – Это его голограмма. Комиссар не любит появляться на людях самолично. Из-за этого бывает много смешных случаев.
– А отличить нельзя?
– Пока он не начнет брать в руки вещи, ты не заметишь разницы. Впрочем, можешь спросить, хочет ли он выпить чашечку кофе. Если это настоящий комиссар, он согласится, а если голограмма, то с благодарностью откажется.
– Где я буду спать? – спросила Алиса.
– А ты не раздумала оставаться со мной? Дома ведь лучше.
– Нет, если можно, я останусь с вами, Кора, до тех пор, пока профессора не отыщут. Мне неловко уезжать.
– Ну хорошо, я тебя не тороплю. Сейчас закажем ужин.
Они легли спать в тот день совсем рано – ведь Кора и Алиса поднялись на рассвете, а день выдался долгим и трудным.
* * *Гостиница, в которой провели ночь Алиса с Корой, стояла рядом с аэродромом, в ней останавливались большей частью пилоты, стюардессы и те люди, чьи дела могли срочно позвать в дорогу. Это надо знать, чтобы не удивиться встрече, которая утром следующего дня произошла неподалеку от гостиницы.
– Алисочка, – сказала Кора, стараясь перекричать шум душа. – Сбегай вниз, в аэропорту есть магазин. Купи там для нас с тобой жевательной резинки, шоколада, яблок, бананов и других нужных в путешествии продуктов. Возможно, нам с тобой придется провести в пустыне несколько часов, а то и сутки. Продуктов у профессора в доме нет, а на сад рассчитывать не приходится. Он уже засыхает. Деньги у меня в сумке.
– Правильно, – согласилась Алиса. – Многие экспедиции срывались и гибли, потому что путешественники брали слишком мало продуктов. Так случилось с экспедицией капитана Скотта.
– Прости, – откликнулась из душа Кора, – я провела лучшие годы в детском доме. Там про Скотта не проходили. Ты мне потом о нем расскажешь.
Алиса спустилась вниз, перебежала площадь, где располагалась стоянка флаеров и наземных экипажей, а также велосипедов. В Урумчи живет немало пенсионеров, которые селятся здесь из-за чудесного горного воздуха и сухого климата. Они борются за чистоту окружающей среды и отказываются ездить на машинах или летать во флаерах. Они используют для поездок велосипеды или бегают с рюкзаками.
За стоянкой располагалось длинное здание аэропорта. Алиса увидела вывеску магазина и побежала туда. В магазине она провела полчаса и выбралась наружу, толкая перед собой тележку, наполненную фруктами и сладостями: ведь если тебе доверили снабжение экспедиции, на тебя ложится тяжкая ответственность. А вдруг Кора погибнет, если в резерве не окажется молочного шоколада? А что, если придется весь день провести без пепси-колы? Так что Алиса предпочла взять больше, чем недобрать. Экспедиция должна выжить.