– Дорогая, я соскучился! – подходя ближе, Андрей громко повторил слова, которые она прокричала в клубе «Гангстер». На ее партнера по танцам он решил особого внимания не обращать – обойдутся оба.
Обернувшись, Полина замерла, а затем широко улыбнулась.
– Познакомься – это Вадим, представляешь, мир оказался так тесен…
– Рад и за тебя, и за вас, – он проткнул Вадима взглядом, точно шпагой, – и за весь мир. Извините, – он взял Полину за локоть и отлепил от соперника, – я ужасно ревнив и плохо себя чувствую, когда жена находится в столь тесном обществе с другим мужчиной. Дорогая, пойдем к нашему папе, – последнее слово он выделил с огромным удовольствием.
– Прости, – бросила Полина расстроенному кавалеру, – надеюсь, мы еще увидимся.
– Обязательно, – пообещал Вадим.
Она пошла вперед, тихо «недоумевая»:
– В чем дело, мы так хорошо танцевали…
– Это не моя инициатива, – добавив голосу равнодушия, ответил Андрей. – Петр Петрович волнуется. – Он поднял руку и ловким движением опустил бретельку с ее плеча. – Так лучше, дорогая.
Глава 23
В глазах уже плавали мутно-серые мушки, но Макс, «припадая на обе ноги», тяжело дыша, обливаясь потом, продолжал утреннюю пробежку. За ночь подморозило, но холода он, одетый в тонкий тренировочный костюм, купленный еще пять лет назад, не чувствовал. Вперед к подтянутой фигуре и пышущему здоровью!
«На-до спор-том за-ни-мать-ся», – по слогам бубнил он под нос, пружиня дальше.
Собственно, со стороны его передвижение вовсе не напоминало классический бег – ровный, уверенный. Он то замедлялся, то полупрыжками ускорялся, то уходил в сторону, то еле перебирал ногами и спотыкался. Четвертая автобусная остановка – это вам не хухры-мухры.
К спорту Макс ранее особого интереса не имел, и когда друзья-приятели посещали секции, он пилил лобзиком фанеру в кружке «Сделай сам». И то, что он уже второе утро «отмерял километры», являлось грандиозным подвигом. Очень уж хотелось быть именно замечательным…
«Я смогу», – подумал Макс, поворачивая обратно. Он не пойдет пешком – домой вернется, не сбавляя темпа, как настоящий физкультурник, которому несвойственно отступать и сдаваться.
«Не, я не смогу», – простонал он и сделал слабый рывок вперед. Ручейки пота скользнули по вискам, сердце взмолилось о пощаде.
– Я необыкновенный, – приободрил себя Макс и споткнулся.
С Леночкой он просидел в кабинете чуть больше часа, она говорила с ним то спокойно, точно обволакивала мягким одеялом, то эмоционально-искренне. Как много хорошего он узнал о себе за столь короткий промежуток времени. Он и мужественный, и скромный, и добрый, и эрудированный, и остроумный, и похож на Винни-Пуха, только более атлетически сложен. Вот это слово – «атлетически» – и заставило его заняться доступным видом спорта. Нужно поддерживать марку и соответствовать! Вчера-то Макс вяленько осилил одну автобусную остановку, а сегодня-то он о-го-го – бегун на длинные дистанции! Еще бы мышцы не ныли, точно их коровы жуют…
Макс перешел на черепаший шаг, но продолжил протыкать воздух локтями, свято веря, что он и далее прокладывает путь почти со скоростью ветра. Уши заледенели, но на такие мелочи обращать внимание не стоило – в половине первого он обедает с Леночкой (исключительно с целью разведать обстановку и… еще чего-нибудь узнать о себе).
– Ох, Андрюха, на какие жертвы иду ради тебя, сам лезу прямо в сети…
На Полину за запертую дверь Макс ни капли не сердился – не осталось в душе осадка, но настойчиво продолжал считать ее хитрым врагом, которого нужно срочно и непременно переиграть. И Леночка, безусловно, ключ к победе. Надо ее разговорить, и всплывет пара-тройка тайн, которыми можно будет воспользоваться в дальнейшем. Да и пусть не тайны, а хотя бы немного полезной информации…
Мысли Макса выстраивались плохо – к дому он еле-еле доплелся, положив одну руку на грудь, а другую – на живот (ухало и булькало). Нет у него четкого плана, и сам он не знает, чего ждать, что нужно, что не нужно, но сегодня он увидит Леночку и обязательно скажет ей приятные слова: «Привет, моя… отрада. Во! Моя… кудрявая кнопочка… это я – твой мужественный Винни-Пух».
Макс зашел в квартиру, издал протяжное «а-а-а», доплелся до дивана и, не снимая кроссовок, рухнул на подушку. Свесил руку, со стоном попытался нашарить на журнальном столике телефон, нашел его, поднес к лицу и стал набирать номер. На работу он не пойдет – связей с общественностью сердце уже категорически не выдержит.
* * *Леночка ела, точно птичка клевала, Максу даже стало неловко за три куска пиццы и тарелку пасты с беконом, которые он слопал за считаные минуты.
– Волнуюсь, – оправдался он и, вспомнив характеристики, которыми Полина наградила его образ, добавил: – И очень стесняюсь.
– Устойчивый аппетит – признак хорошего здоровья. Это прекрасно, – заулыбалась Леночка. – Вы вообще замечательный человек. Хотите мои спагетти?
Макс хотел, но, кажется, в нем действительно проснулась скромность. Потупив взор, будто благовоспитанная барышня, он стащил с тарелки пять креветок и дольку помидорины, а спагетти по-джентльменски не тронул.
– Вкусно? – спросила девушка.
– Ага, – ответил он.
За час, проведенный с Леночкой в итальянском ресторане, Макс не задал ей ни одного вопроса, касающегося Полины, и, только доставив ее обратно к салону, чуть ли не хлопнул себя ладонью по лбу – забыл же разведать!
– А завтра мы встретимся? – спросила Лена, открывая дверцу.
– Да, обязательно, – горячо ответил он.
Леночка смутилась (пухлые щечки порозовели), метнулась к нему, быстро поцеловала куда дотянулась – в подбородок, выпорхнула на улицу и, затягивая на ходу пояс пальто, не оглядываясь, зашагала к стеклянным дверям «Анни».
Дотронувшись до подбородка, Макс погрузился в шок. Ему показалось… нет, он был абсолютно уверен, что несколько секунд назад в его жизни случилось невероятное по важности событие. Если бы его попросили, он бы не смог описать словами чувства, разрывающие душу в данный момент. Тоска, боль, нежность, одиночество, радость, грусть, умиление… – он не знал, он был растерян.
Придя в себя, Макс посмотрел на двери салона со страхом. Ведьмы они там все, что ли… тайное общество… Может, они знают древний рецепт, позволяющий сводить с ума мужчин при помощи одного мимолетного поцелуя в подбородок?.. Не, его Леночка никакая не ведьма, она чудесная! А Полинище… Он потряс в воздухе кулаком и… и тут же пригнулся, увидев выходящую из салона Полину.
Куда она собралась?
* * *Порыв ветра подхватил мятую рекламку и понес ее к проезжей части. Ветки березы, пока еще не одетые в шуршащую листву, мелко задрожали и замерли. Неподалеку крякнул трамвай, а две самоуверенные вороны, точно две невоспитанные торговки, устроили перебранку из-за горбушки белого хлеба. Но Полина окружающих прелестей в данный момент не замечала – мысленно она прокручивала события вчерашнего вечера и вспоминала то слова и прикосновения Андрея, то укоризненный взгляд Ольги, то короткие, но приятные фразы Вадима, то сдвинутые брови папочки… А не нужно диктовать ей, что и как делать, не нужно навязывать свои принципы. И вообще – она сама разберется, с кем ей танцевать и кому давать номер телефона… Может, в паспорте и стоит штамп, но она – женщина свободная, ни от кого не зависящая… и чтобы доказать это всем (и себе?), она сейчас отправляется на свидание с Вадимом.
До чего же приятно кружить головы мужчинам, до чего же приятно нравиться. О, Полина чуть не забыла, как это бывает! То есть чуть не забыла, как это – нравиться нескольким мужчинам сразу…
Мимолетное угрызение совести скользнуло по душе и исчезло. «У меня фиктивный брак, и в свое время мы с Андреем обо всем договорились». И ему полезно ревновать, разве нет? Кажется, в последние дни она делает на этом акцент слишком часто, будто уговаривает себя. Ерунда.
Поделившись с Вадимом телефоном во время танца, Полина полагала, что он забудет его, но мужчина позвонил в десять и упросил встретиться. Собственно, Полина была и не против, но все же позволила себя поуговаривать. Вечером Вадим улетает в командировку на три дня, и для начала было решено попить кофе на первом этаже ближайшего торгового центра. Для начала? А будет продолжение? Ну… Она улыбнулась, остановившись перед «зеброй», кокетливо убрала за ухо короткие волосы. Облизала губы и пожалела, что не надела утром чего-нибудь менее официальное, и зачем после ссоры с папочкой она купила три брючных костюма? Видимо, сошла с ума и решила походить на Ольгу.
В таких случаях Полина обычно опаздывала – мужчина должен попереживать и даже волноваться: придет – не придет. Но сегодня был именно тот редкий случай, когда она приехала вовремя. Вадим уже сидел за столиком и пил кофе из смешной маленькой чашки – в его руках она казалась игрушечной.
В таких случаях Полина обычно опаздывала – мужчина должен попереживать и даже волноваться: придет – не придет. Но сегодня был именно тот редкий случай, когда она приехала вовремя. Вадим уже сидел за столиком и пил кофе из смешной маленькой чашки – в его руках она казалась игрушечной.
– Привет. – Полина опустилась напротив и наклонила голову набок, принимая восхищенное любование. А, подумаешь деловой костюм – она хороша в любой одежде… и без нее тоже.
– Привет.
Он порекомендовал ей салат и пирожные, но Полина выбрала только зеленый чай и сухофрукты в йогуртовой глазури с орешками.
– А тебя не смущает, что я замужем? – спросила она, когда принесли заказ.
– Нисколько, – пожал плечами Вадим, автоматически глядя на обручальное кольцо. – А муж у тебя, похоже, ревнивый.
Ее муж… ревнивый… Полина сделала глоток чая и кивнула. На вечере она не зря старалась. Андрей, правда, и слова потом не сказал – не дождалась она пылкой перепалки, но злость в его глазах сверкала так, что даже рябило. А с другой стороны, какие могут быть слова после его танца со Светой? И соломку на ее короткую юбчонку он очень «мило» ронял, а потом три часа собирал… Вот пусть своей подружке и указывает… Его ход, ее ход – все остается по-прежнему.
– Я еще при первой встрече увидел на твоем пальце кольцо и немного расстроился. Но, как говорится, надежда умирает последней… – Вадим вытянул через стол руку и коснулся Полининых пальцев, но она игриво отодвинула руку и закусила нижнюю губу, зная, что выглядит озорной и весьма опытной девчонкой. Тогда Вадим по-двинул ногу вперед и дотронулся до кончика ее туфли. Полина засмеялась, смяла бумажную салфетку и игриво метнула в него.
Вот такой она была раньше, и ничего не изменилось, абсолютно ничего! Через три дня Вадим вернется из командировки, и они отправятся в ночной клуб, где, конечно же, будут «соблюдать приличия». Он преподнесет ей кучу маленьких, но очень приятных подарков, начнет присылать по пять эсэмэсок в час и на долгие месяцы обрушит на нее конфетно-букетный период. Она отбросит прочь сомнения, вечный самоанализ, перестанет слишком часто напрягаться по поводу и без повода и даже сократит свой рабочий день ровно наполовину – на фиг салон с вечными проблемами, цифрами, грязями-мазями, клиентами… Есть же у нее чудо-Леночка… да здравствует прежняя жизнь без всяких заморочек!
– А тебя не напрягает, что ты замужем? – в свою очередь, спросил Вадим, протягивая руку к ассорти сухофруктов.
Полина отклонилась назад, провела тонким пальцем по краю блюдца и произнесла именно то, что и должна была сказать…
* * *Руки Макса дрожали, и он чуть не уронил мобильник на асфальт. Паника на корабле! Паника!
– Андрюха, ты где? Какая, на фиг, работа, хватит считать бутылки! Я ее застукал… только что… сидят тепленькие, кофе попивают! А я же тебе говорил, предупреждал… змея и жучка твоя Полина. Почему жучка? Не те вопросы ты задаешь, Андрюха! 8 Марта накрылось медным тазом! Слышишь, плач летит над землей? Это страна рыдает над безвременно погибшим «Гангстером»! – Макс тяжело задышал, запыхтел и выдал следующую порцию информации: – Она хохочет – прямо заливается, а он плечистый такой, но я, конечно, покруче буду… да, челка на лоб и отутюженный, гладенький… и нос греческий. Свидание у них… он лапы свои тянет, а она глазки строит – противно смотреть! Ты его знаешь?
Андрей его знал.
* * *Ключи звякнули, брелок – туфелька, усыпанная переливающимися бледно-розовыми камушками, качнулся маятником… Полина открыла дверь, зашла в квартиру и небрежно положила сумку на узкую зеркальную тумбочку. Скинув полусапожки, повесив плащ на вешалку, она направилась в ванную, но подозрительная тишина, когда чувствуешь, что рядом кто-то есть, но ничем не выдает своего присутствия, заставила остановиться.
Полина заглянула в кухню и увидела Андрея, удобно устроившегося с ноутбуком на диванном уголке.
– Так рано? – Она приподняла брови. На часах – четыре.
– Да, – коротко ответил он.
Постояв немного, не получив больше никакого внимания, Полина пожала плечами и отправилась мыть руки. Занят Андрей или у него неприятности?..
Когда она вернулась, он уже пребывал в обычном расположении духа. Энергично выкладывал из холодильника продукты и болтал с кем-то по телефону. Пообедать так и не удалось, и Полина, пребывая на последней стадии голода, с интересом посмотрела на овощи, яйца и ветчину. Что у них на ужин? Похоже, Андрей приготовит ее любимую яичницу с баклажаном и сладким перцем. Отлично.
– А сколько обещают? Соглашайся, неплохой вариант… а это тебе зачем?.. нет, не трать время…
Пусть разговаривают. Полина улыбнулась ему и пошла в комнату переодеваться. Еще она собиралась позвонить Кате, поболтать…
Когда же она вновь появилась в кухне, то застала следующую картину. Ее муж сидел за столом и с удовольствием наворачивал бутерброд с ветчиной и золотистую, ароматную, посыпанную укропчиком яичницу. Перед ним стоял высокий стакан с пивом. А вот на ее месте ничего не было…
– А где мой ужин? – поинтересовалась Полина.
– Приготовь, – ответил Андрей. Подцепил на вилку румяный кружок баклажана и отправил его в рот.
– И что это значит? – усаживаясь боком к столу, спросила Полина.
– А это значит, что я ничего не имею против твоих принципов. Ты же сама говорила, что равенство в браке – это когда ты готовишь себе, а я – себе.
– Говорила, – спокойно согласилась она, закидывая ногу на ногу. И, тут же вспылив, добавила: – Я есть хочу!
– На сковородке, – просто ответил он и кивнул в сторону плиты.
Полина почувствовала себя идиоткой.
На сковородке действительно оказалась ее порция яичницы, но аппетит резко пропал. Интуиция шептала: Андрей провоцирует на ссору. Но с чего столь резкая перемена?..
Чувство вины отточенным коготком царапнуло сердце и выдало простенькое «кхм» – я здесь, вызывала? Нет, она не вызывала! Но она хочет сию же секунду знать… в чем дело?!
Шмякнув сковородой о конфорку, как и положено каждой разгневанной жене, Полина задала вопрос, требующий немедленного ответа:
– Ну, и?..
Андрею было плохо. Звонок Макса резанул по живому, столкнул лоб в лоб с правдой. И самое ужасное, Стрельцов прекрасно понимал – ему Полине предъявить нечего. Она встречалась с этим парнем… Вадим, кажется… и им было хорошо… весело. Можно себя, конечно, утешить тем, что парень ее знакомый – без всяких там… Но, во-первых, утешение получается слабым… почему-то. Во-вторых, плевать на договоры и партнерские отношения!
Андрей пытался сделать вид, будто ничего не случилось, отвлекался, думал, пройдет… Но не прошло.
Он встал, поставил тарелку в раковину и резко спросил:
– Ты где была?
– Когда?
– Пару часов назад.
Подсознательно Полина ждала этого вопроса и даже оказалась к нему готова. К чему изображать недоумение? Теперь понятно, что именно задело Андрея… речь о Вадиме. Но откуда он узнал?
– Обедала в ресторане, – ответила она, не вдаваясь на всякий случай в подробности.
– Не одна, так?
– Не одна, – теперь сомневаться не приходилось. – И что? Может, ты ревнуешь? – Она улыбнулась, сделала шаг к нему. Да, он ревнует, точно… как долго она ждала вот такого взгляда, такой реакции… «Ты собирался меня соблазнить, ты хвастал Максу на свадьбе, что я никуда не денусь, стоит только подарить пару букетов и поманить пальцем… Ты отнесся ко мне, как к одной из своих подружек, но я другая… Нравится или не нравится?»
Кажется, она достигла цели, и это оказалось не трудно.
– Нет, не ревную, – легко, с улыбкой ответил Андрей, – не хочу, чтобы кто-нибудь отвлекал тебя от нашего спора. Не в моих интересах терпеть соперника.
– Боишься проиграть ему и мне? – чувствуя, как исчезает вкус победы, игриво спросила Полина. Он все равно ревнует, она же видит! Напрягся, прищурился, и нет в глазах привычного веселья, несмотря на беспечный тон…
– Не собираюсь делить тебя с кем бы то ни было, – теперь холодно ответил он, не узнавая собственного голоса.
– А ты ни с кем и не можешь меня делить – я не твоя.
– Моя.
– И никогда твоей не буду.
Накал страстей достиг пика, воздух в кухне стал тяжелым и горячим. В душе Андрея поднималась буря, которую он тщетно пытался остановить после разговора с Максом. Представить Полину в объятиях другого невозможно, даже ее смех, подаренный не ему, ранит. Между ними уже было так много…
В душе Полины тоже поднималась буря, которую она могла объяснить – у нее имелось с десяток или больше поводов, но уверенность отчего-то отсутствовала. Растерянность и сожаление сбивали с толку. Она будто изменяла… и от этого становилось совершенно невыносимо. Но кому изменяла? Андрею? Нет. Себе…
– Я никогда не буду твоей, – повторила она и вздернула подбородок. – Ты – мой фиктивный муж, который так боится потерять клуб, что готов на все, лишь бы затащить меня в постель.