Таня расслабилась, выдала милую улыбку и сказала:
– Я поняла вашу позицию. Чего еще можно ожидать от жениха Задольской… Уверена: ваш брак будет очень крепким – вы так подходите друг другу! Прощайте, надеюсь, мы больше никогда не увидимся.
Она подхватила куртку, сумку и направилась к двери. Пройдя полпути, остановилась и язвительно добавила:
– Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что оторвала только один карман на вашей рубашке.
Наверное, хлопать дверью не стоило, но Таня не удержалась…
Выйдя из офисного центра на улицу, накинув на голову капюшон, она улыбнулась – уф, кажется, обошлось.
* * *Юрий Петрович Крылов очень трепетно относился к своим обязанностям, и когда его спрашивали, почему он, дожив до пятидесяти лет, так и не обзавелся семьей, всегда отвечал одно и то же: «Я женат на своей работе». И в этот момент он всегда лучился таким неподдельным счастьем, что все остальные вопросы отпадали сами собой. Десять лет он занимал должность начальника отдела продаж в фирме «МАСТ-КЛАСС» и десять лет пребывал в состоянии приятного непокоя.
Выпив утром кофе со сливками, неторопливо откушав ванильный глазированный сырок, Юрий Петрович заторопился в офис. Оделся, спустился по лестнице на первый этаж (очень полезно для здоровья ходить по ступенькам!), смахнул щеточкой снег с темно-серого «Форда», прошелся пластмассовым скребком по лобовому стеклу и уселся в уютное кресло «родненькой развалюхи» – именно так он любовно называл свою машину, купленную два года назад. Но прекрасное настроение уже через пятнадцать минут было испорчено длиннющей пробкой, которая как назло растянулась по МКАД на многие километры. Ничего не оставалось, как, тяжело вздохнув, позвонить на работу и предупредить о своем опоздании. Попросив Баркова встретиться с Семеновой Т.Д., отдав несколько распоряжений менеджерам, он поставил диск с классической музыкой и мысленно погрузился в необъятный мир продаж.
В офис Юрий Петрович приехал только к половине одиннадцатого и сразу же отправился в кабинет генерального директора. Надо узнать, чем закончилась встреча с Семеновой, – порядок прежде всего. Она (владелица ресторана) купила у них полный комплект сантехники, унитазов, раковин и плитки для туалетной комнаты, теперь же хотела поговорить о счете. Речь должна была пойти об отсрочке…
– Павел Сергеевич, я буквально на минуту, – заходя в кабинет, сказал Юрий Петрович, одергивая тесный пиджак (пора, давно пора отказаться от пирожков в столовой). – Что там с Семеновой?
– Не приходила, – покачал головой Барков, отодвигая на край стола подписанные бумаги.
– Странно… она же сама позвонила и попросила о встрече… Хм, странно…
Юрий Петрович не любил безответственности и неорганизованности, из-за таких погрешностей в отношениях у него иногда разыгрывались мигрень и изжога. Хотя, скорее всего, виной изжоги была слишком жирная пища, отказаться от которой пока не получалось.
– Видимо, передумала, а может, как и вы, застряла в пробке, – пожал плечами Барков. – Да вы присаживайтесь, Юрий Петрович.
– Нет, спасибо, работа ждать не любит, так что я, пожалуй, пойду. – Крылов нажал на ручку двери и, мучаясь от очередного приступа педантизма, задумчиво произнес: – А может, мне ей позвонить?
Вопрос он задал самому себе – мысли вслух, не более того, но Барков на него автоматически ответил.
– Если это для вас важно, конечно, позвоните. Кстати, а в чем там проблема? Я, признаться, из-за ужасной телефонной связи половину ваших слов не разобрал.
– Да ситуация, собственно, рядовая. Ресторан для своих нужд приобрел товар на сумму сто пятьдесят три тысячи рублей, и, как я понял, у них финансовые проблемы. То есть возникла необходимость в отсрочке платежа. Встреча, безусловно, в их интересах, и вот, пожалуйста, – Юрий Петрович сморщил нос, – сами же и не явились. Непорядок.
– А как называется ресторан?
– «Рыжая осень». Небольшой, находится на улице Обручева.
В памяти Баркова раздался короткий щелчок, а затем побежала бегущая строка: «Где я уже слышал это название, где?»
– Как, вы сказали, фамилия владелицы?
– Семенова, – кивнул Крылов, вновь одергивая пиджак (вот теперь точно – никаких пирожков!). – Семенова Татьяна Дмитриевна.
– Татьяна… – тихо повторил Барков и извлек из кармана плоский матовый мобильник. – Извините, Юрий Петрович, мне нужно сделать один звонок… подождите минуточку.
Он набрал номер Ирины и нетерпеливо стал слушать гудки, затем раздался приятный сердцу голос:
– Алло.
– Дорогая, это я. Помнишь, мы возвращались после встречи с твоими одноклассниками, и ты рассказывала про девушку, которая оторвала карман на моей рубашке…
– Конечно, помню! – выпалила Ирина и тут же поинтересовалась: – А что?
– Ты говорила, у нее свой ресторан…
– Да, только заслуги ее в этом мало, просто повезло с дядюшкой.
– А как ее фамилия?
– Танька Семенова.
– А как называется ресторан?
– «Рыжая осень». А что? Почему ты спрашиваешь?
Сейчас совершенно не хотелось вдаваться в подробности. Навалившиеся эмоции переваливали через край, в душе плясали чертики, а губы растянулись в едкую самодовольную улыбку.
– Ничего интересного… Разбирался с одним клиентом и как-то вспомнилось, – ответил Павел Сергеевич Барков, не переставая удивляться случившемуся совпадению. Он попрощался, отправил мобильный телефон обратно в карман и обратился к замершему около двери Крылову. – Юрий Петрович, оказалось, что я несколько знаком с Семеновой Татьяной, так что этим делом я займусь сам.
– Вот и замечательно, – кивнул Крылов, внутренне расслабляясь, – я уж боялся, что эта катавасия затянется надолго. А порядок должен быть во всем, – он многозначительно поднял указательный палец и покинул кабинет.
Барков встал, подошел к окну и закурил. Тонкая струйка дыма взметнулась вверх, а затем потянулась в сторону. Значит, Татьяна Дмитриевна, вы приходили поговорить о своей подруге?.. И вам ТАК НЕОБХОДИМО было получить извинения… Ну-ну… ну-ну.
Глава 5 Чучело огородное
Имеющаяся работа устраивала Зойку целиком и полностью. Во-первых, хорошо платили (помимо зарплаты частенько обламывались чаевые), во-вторых, свободного времени – завались (можно зубрить монологи и басни, готовясь к поступлению в класс-студию), в-третьих, костюмированные представления на корпоративных праздниках и детских утренниках иллюзорно приближали к заветным мечтам (ах, сцена! ах, эта наисложнейшая роль неприступной холодной Снегурочки!), в-четвертых, на свадьбах отлично кормили, в-пятых, вставать каждый день рано и тащиться в офис было вовсе не обязательно. Куда ни глянь – сплошные преимущества.
Утром Зойку разбудил телефонный звонок. Кирилл Абрамович, этот нуднейший субъект, занимающий в фирме «Ваш друг – массовик-затейник» должность администратора, решил именно в девять утра (когда все нормальные люди, конечно же, еще спят) сообщить расписание на следующую неделю. Две свадьбы (отлично, наверняка будут суши – это нынче модно), одни проводы на пенсию (как же надоел салат оливье) и пятнадцатилетие любимого чада преуспевающего бизнесмена (главное – не пускать детишек в туалет, именно там обычно льется рекой пиво и шампанское). И еще Кирилл Абрамович сообщил пренеприятнейшую весть: Перова Света вывихнула ногу, и ее сегодняшняя работа плавно перекладывается на Зойкины плечи.
Замечательно…
Собственно, заказ был всего один, но это ничуть не смягчало зудящего недовольства. Одно дело – развлекать народ во время застолья, и совсем другое – быть ведущей фигурой в розыгрыше. Такие оплаченные мероприятия в фирме «Ваш друг – массовик-затейник» никто не любил.
– Почему обязательно я, – заныла Зойка.
– У тебя это лучше всех получается, а потом: ты маленькая, и риск, что тебя отмутузят, – минимален, – охотно объяснил Кирилл Абрамович.
Мода устраивать своим знакомым розыгрыши пошла лет пять назад (всему виной гадкие телевизионные передачки и дешевые шоу!). Да, это хорошо и даже замечательно, но… но не у всех есть чувство юмора, не у всех здоровая нервная система, и не всегда заказ является веселым и безобидным. И кто в таких случаях страдает? Правильно – ваш покорный слуга массовик-затейник! В лучшем случае в свой адрес можно услышать пару-тройку крепких выражений, в худшем… эх, не будем о грустном (выезжать на розыгрыш положено в кроссовках – убегать легче).
Зойке, правда, никогда не доставалось, и поругали-то ее только однажды (перестаралась по неопытности), а все почему? А потому что к своей работе она относилась с душой и устраивала такие представления, что любо-дорого посмотреть.
– Ну, и кто на этот раз будет жертвой? – обреченно вздохнула она, нажимая на кнопку пузатого оранжевого чайника. – И что надо делать?..
Одеться вызывающе… Ну, подходящей одежды в шкафу предостаточно. Зойка выбрала красный, покрытый блестками, топик, короткую джинсовую юбку, колготки сеточкой и высокие лаковые сапоги на шпильках. Полюбовавшись на себя в зеркало, она добавила к этому безобразию еще и яркий макияж.
Одеться вызывающе… Ну, подходящей одежды в шкафу предостаточно. Зойка выбрала красный, покрытый блестками, топик, короткую джинсовую юбку, колготки сеточкой и высокие лаковые сапоги на шпильках. Полюбовавшись на себя в зеркало, она добавила к этому безобразию еще и яркий макияж.
– Н-да, – многозначительно протянула она, виляя попой. – И куда же ты собралась в таком виде?
К одежде Зойка всегда относилась трепетно и, как только появлялись лишние деньги, сразу же отправлялась на прогулку по магазинам и с удовольствием проводила полдня в примерочных. Покупки далеко не всегда оказывались практичными и нужными (то перебор со стразами, то вещичка явно подростковая, то вроде бы все неплохо, а пойти в таком наряде некуда), но в данном случае это не было транжирством и бестолковостью – Зойка горячо и нежно любила каждую юбочку и футболку, каждые шорты и бриджи и относилась к скопившейся одежде как к коллекции, которой вполне можно гордиться.
Самыми дорогими экспонатами «музея» являлись вечерние платья. Их Зоя покупала с особым трепетом… Рано или поздно придется получать «Оскар» за лучшую женскую роль… нельзя же стартовать в Голливуд в чем попало!
– Так куда же я собралась… – вздохнула Зойка, старательно начесывая соломенные волосы, придавая им необходимый объем. – На встречу с режиссером, куда же еще…
Да, по иронии судьбы сегодня ей предстоит разыграть дешевый спектакль именно перед режиссером. Его друзья обратились в фирму «Ваш друг – массовик-затейник» с готовым сценарием розыгрыша, и осталось только выполнить оплаченное. Дурацких басен она знает предостаточно, и покривляться пятнадцать минут – не проблема, но как же грустно, как грустно…
– Эх, – вздохнула Зойка, – мне бы только один шанс получить, и я бы… Я бы о-го-го! Всем бы показала на что способна!
Она надела полушубок, представила, как в сетчатых колготках замерзнут ноги, поежилась, еще раз вздохнула и, расправив плечи, вздернув нос, вышла из квартиры. Басню им подавай… да без проблем!
* * *Пройдя мимо снегоочистительной техники, Игорь Яковлевич Фадеев оказался около ладненькой передвижной бытовки. Линолеум «под паркет», широкий стол, полированная скамья, угловой стеллаж, умывальник, чайник… О да! Кружка горячего крепкого чая – это то, что нужно! Особенно с мятным листом, особенно когда раскалывается голова и особенно когда ты раздражен до предела.
Снег валит и валит, валит и валит, а съемка стоит! А он думал – повезет и работа в Подмосковье будет приятной и удобной.
Игорь Яковлевич швырнул перчатки на стол, снял куртку и посмотрел на грязные разводы на полу – холодрыга, да и забегает он в «свои апартаменты» обычно только на десять минут, не снимать же каждый раз ботинки. Фадеев глянул на часы и скривился. Какие десять минут… нет, ничего не выйдет… сейчас явится ОНА, и настроение испортится еще больше! А ведь чуть не забыл (лучше бы забыл!)… Вот тебе и отдохнул в тишине и покое…
Лет двадцать назад Игорь Яковлевич бредил актерской профессией, но, проучившись год в Щепкинском училище, понял – это не совсем то, чем хотелось бы заниматься всю оставшуюся жизнь. И последующие годы он уже оттачивал иное мастерство – режиссерское и теперь чувствовал себя счастливым человеком, занимающим именно свое место под солнцем. Душа бурлила идеями и планами, а приятное общение с интересными людьми оставляло в сердце теплый глубокий след.
Но в трудовых буднях мелькали и досадные, огорчительные моменты, которые, к сожалению, приходилось принимать.
Игорь Яковлевич без особых проблем находил средства на новые киноленты. Фильмы он снимал жизненные – без спецэффектов, так что запредельных сумм никогда не требовалось. Исключение составляли съемки за границей, семейные саги и сценарии, в которых существовало переплетение нынешнего дня с далеким прошлым, тут уж приходилось сидеть на телефоне и обзванивать всех подряд. Правда, последние пять лет с этим стало полегче, продюсеры сами отыскивали его и предлагали достойную работу. Но, увы, изредка за это просили о «небольшой» услуге – взять на одну из ведущих ролей ИМИ выбранную актрису или впихнуть в эпизод дочку или сына приятеля. Хорошего мало, но никуда не денешься.
– Как же они мне надоели, – буркнул Фадеев, кидая в кружку два куска сахара. – Ну и где эта великая актрисулька? – Он заглянул в жестяную банку и с разочарованием взял последнее обсыпанное маком печенье. – Опаздывает, чтоб ей пусто было…
Утром Иван Курочкин, правая рука и друг, сообщил, что к трем приедет племянница банкира, которой непременно надо дать роль со словами (понятное дело, не в массовку же пихать столь одаренный бриллиант, тьфу!). Девочка вроде талантливая и стеснительная (еще и нянькаться с ней! Все они талантливые… пока басню читать не начнут… ну, почему, почему они всегда читают какую-нибудь басню?!!)… Надо было узнать, чья она подопечная, какой из двух продюсеров постарался на этот раз, а то теперь сплошной дискомфорт – непонятно, на чью голову проклятия слать.
– Ах вы мои ненаглядные блатные актрисулечки, – нараспев произнес Фадеев и шумно хлебнул обжигающий чай. Подошел к небольшому окошку, отдернул белую полупрозрачную шторку и посмотрел на заснеженное поле, на отдыхающих актеров, столпившихся около другой бытовки (значит, обед уже привезли), на искрящиеся, не тронутые лопатой и техникой сугробы, на вытоптанную дорожку… – А это еще кто? – выдохнул Игорь Яковлевич, вытягивая шею.
По дорожке бодренько шла маленькая худенькая девица… высокие блестящие сапоги, короткий розовый полушубок… Волосы взбиты и изрядно усыпаны снежинками.
Фадеев сразу же вспомнил фильм «Красотка» и сногсшибательную Джулию Робертс, но вовсе не потому, что приближающаяся девушка имела такую же странную притягательную красоту, а потому, что… хм… она была похожа на… ну, да – на представительницу древнейшей профессии. И с каждым ее шагом ему становилось все хуже и хуже – неугомонная интуиция уже не шептала, а кричала: это и есть та самая «талантливая скромница», которую ты, дурак этакий, сидишь и ждешь.
– Нет, – простонал Фадеев, когда невозможное создание остановилось около его двери, – нет…
* * *– Добрый день, Игорь Яковлевич, – выпалила Зойка и растянула улыбку до самых ушей. – Ой, извините!
Она вынула изо рта апельсиновую жвачку и зажала ее в кулаке.
– Здравствуйте… Как вас зовут?
– Зоя Карпушина. Двадцать девять лет, пока не замужем.
– А чего так? – автоматически спросил Фадеев, продолжая изумленно изучать девушку.
– Не сложилось, товарищ режиссер, – она пожала плечами и опять улыбнулась. – А вообще, я себя берегу для большого искусства. Ну, вы меня понимаете?
– Понимаю, – ответил Фадеев, и его лоб пересекли две глубокие морщины. – Проходите, раздевайтесь. Верхнюю одежду можно повесить на вешалку.
Он указал в угол комнаты и, надеясь, что выступление новоявленной актрисы будет коротким, сел за стол и закинул ногу на ногу. Подпер щеку кулаком и приготовился к худшему.
– Может, чаю? – вспомнил он о гостеприимстве.
– Было бы неплохо, – торопливо ответила Зойка, – а то на улице такая холодрыга, я себе отморозила всю зад… Ой, ну, в смысле, не май месяц на дворе.
– А чего же так оделись?
– Так чтобы вам понравиться, – она делано наивно захлопала глазами, – я же понимаю, что сегодня самый важный день в моей жизни. Ну, и не люблю я тесную одежду… я в ней потею.
«Считай, уже понравилась, – подумал Фадеев. – Давай читай свою басню и вали отсюда, все равно я должен тебя взять… На фига вообще эта вечная галиматья с пробами?! Видите ли, хочется им ощущать себя настоящими актрисами, которых взяли не по блату, а благодаря немереному таланту… тьфу и еще раз – тьфу!»
Зойка повесила розовый полушубок на вешалку, одернула короткий топик, пригладила юбочку и внимательно посмотрела на режиссера. Мужчина вроде ничего, даже приятный. Лет сорок. Высокий лоб, светлые волосы зачесаны назад, глаза серые и злится. Ха, ну и злись, будешь знать, как вместо таких замечательных Зоек, как она, брать на хорошие роли тухлых дур, пролезающих вперед благодаря толстосумам папочкам или любовникам!
Игорь Яковлевич с неохотой заварил чай и поставил чашку на край стола.
– Благодарю, – томно ответила Зойка и устроилась рядом на жестком стуле. – Вот уж не думала, что когда-нибудь так запросто буду сидеть за одним столом с таким режиссером, как вы.
Вживую Фадеева она видела впервые, но часто встречала его имя на страницах журналов и пару раз наталкивалась на его персону, щелкая каналами телевизора, и в данную минуту в душе подрагивала струна страха и почтения, но волю своим эмоциям она не давала: пусть у нее сейчас маленькая роль – роль глупой жеманной девицы, но она сыграет ее на «отлично»!
Зойка тоже закинула ногу на ногу и с любопытством оглядела комнату.