– Мои сёстры? – Люси снова подумала о детях, стоящих в ящиках на рынке. «Почему родители выбрали меня, но не взяли их? Мы же, наверное, какое-то время были вместе, но как долго?»
И почему они встретились только сейчас, после стольких лет? И для чего судьба вдруг свела их?
И всё же во всём водовороте вопросов, наводнивших её мысли, один интересовал Люси больше других. Как эти великолепные создания могли быть её сёстрами? Они казались такими свободными. Свободными от всего земного, что доставляло ей столько мучений: ото всей этой неискренности, двуличности и прочих дурацких тонкостей жизни летнего племени.
– Я… я… – Она запнулась. – Я даже ваших имён не знаю.
– Я – Мэй, – сказала девушка с фиолетовым хвостом.
– А я – Ханна. Я видела тебя сегодня у Хоули.
От этих слов у Люси перехватило дыхание.
– Ты видела меня? А я тебя не заметила… – Несколько часов назад она находилась рядом со своей сестрой и даже не подозревала об этом?!
– Я прислуживала. – Ханна хмуро улыбнулась. – А слуг часто не замечают. Но я тебя увидела и сразу поняла, кто ты и что ты наконец-то проявилась.
– Так вот как это называется? – Обе девушки кивнули. – Но откуда мы взялись? И как всё это происходит?
Мэй глубоко вздохнула:
– Это очень длинная история, и к сожалению, мы знаем ответы не на все вопросы.
И сёстры начали наперебой рассказывать ей о том, как обнаружили, что они из морского народа. Люси была ошарашена. Она впервые по-настоящему осознала, что в глубине души всегда чувствовала себя одинокой, не такой, как все, и именно поэтому ей всегда было так тяжело поддерживать светские беседы. Но теперь эта тоска стала отступать, как вода во время отлива. Они были очень похожими, но в чём-то и отличались. Самые ярко-рыжие волосы определённо были у Ханны, у Люси – самые светлые. У Мэй были зелёные глаза, но с золотыми вкраплениями, от чего они казались бирюзовыми. У Ханны было более круглое лицо, у Мэй – более острое. Мэй говорила с характерным местным выговором, Ханна – совершенно чисто. Ханна рассказала Люси, что приезжает сюда только на лето, а осенью возвращается в Бостон вместе с Хоули. Сначала Ханна была простой судомойкой, а потом настолько вошла в доверие к Хоули, что даже сопровождала их в Париже, куда они ездили каждый год. Жизнь Мэй, в отличие от жизни Ханны, показалась Люси бесконечно тоскливой. Она, приёмная дочь смотрителя маяка и его нездоровой жены, которая вечно всех третировала, целую жизнь провела на Эгг-Роке. Мэй рассказала Люси, что увидела её, когда «Элизабет М. Прути» плыла в Бар-Харбор мимо Эгг-Рока.
– Меня она тоже сразу заприметила! – сказала Ханна. – И почти всё прошлое лето ждала, когда же я проявлюсь.
– Получается, ты была первой, Мэй?
– Да. Я была первой.
– Как ты это поняла? – Что-то в выражении лица Мэй навело Люси на мысль, что проявление сестры проходило тяжелее, чем её собственное.
– Море влекло меня так же сильно, как и тебя, и Ханну, но мой отец не позволял мне даже ногу в воду опустить. Понимаешь, это он нашёл меня.
– Как?
– Я была в матросском сундуке. – Мэй на мгновение закрыла глаза, как будто мысленно возвращаясь к тем временам, когда была совсем ещё крошкой: волны качали сундук, в котором она лежала, и Эдгар Плам взял её на руки и прижал к груди, закрывая от непогоды.
– В матросском сундуке?
– Произошло кораблекрушение. Разбился корабль королевских военно-морских сил «Решительный». – А потом Мэй рассказала о маленькой секретной кладовой, где нашла сундук и переписку Эдгара Плама со Службой спасения.
Потом Мэй и Ханна рассказали о большом плавании к месту крушения «Решительного» на Нантакетских мелях, которое они совершили прошлым летом.
Когда они закончили рассказ, на несколько минут воцарилась полная тишина. Наконец Люси снова смогла говорить:
– Вы сказали, что резная фигура на носу корабля сделана с нашей матери?
Две сестры почти одновременно кивнули, на их лицах не было ни тени улыбки.
– Её лицо было в точности, как наши, – сказала Ханна. – Мы, конечно, выглядим немного по-разному. Но когда мы увидели её, у нас не возникло никаких сомнений.
– Она – наша мамочка. – Нежные губы Мэй словно целовали это слово.
Ханна поджала губы и покивала со значением:
– Без сомнений!
– Мамочка, – прошептала Люси, наслаждаясь каждым звуком этого слова – такого сокровенного, и такого приятного. Она никогда не называла Марджори мамочкой. Люси впервые задумалась – называла ли она свою настоящую маму мамочкой, когда была маленькой? – Мамочка, – мягко повторила она, будто пробовала слово на вкус. Её губы соприкасались дважды, когда она произносила его. – Мама, – повторила она в третий раз, и её лицо озарила улыбка. – А мы можем сплавать туда? Сколько времени это займёт?
– Мы можем обернуться за ночь, если течения будут попутными, – сказала Ханна. – Мэй в них хорошо разбирается.
– Есть одно очень сильное течение рядом с островом Гран-Манан. Мы можем «оседлать» его, если поплывём на юго-запад, а по дороге обратно – поймать другое сильное течение, направленное в противоположную сторону. Они набирают силу как раз летом.
– Я очень хочу сплавать туда. Прямо сейчас. Вы правда считаете, что фигура на носу корабля похожа на вас? Вы уверены, что она правда была сделана с мамочки, с нашей настоящей мамы? – Люси жадно вглядывалась в лица Ханны и Мэй.
– Сейчас уже слишком поздно для такого плавания. Нам нужно больше времени, чтобы успеть вернуться до утра.
– Ты сможешь придумать, как объяснить своё отсутствие родителям? – спросила Ханна.
– Бог ты мой, – сорвалось с губ Люси: она вдруг почувствовала себя такой виноватой из-за того, что назвала носовую фигуру их настоящей мамой. – Я… я придумаю что-нибудь, но не сейчас – сейчас мне нужно возвращаться.
20. Птица в силке
Этти стояла на краю бухты под мелким моросящим дождём. Он пошёл почти сразу, как закончился фейерверк. «Луна сбежала в другой мир… в другой мир», – подумала она. Её платье из органди в бело-розовую полоску мягко спускалось до лодыжек. Погода стояла безветренная. Капли дождя решетили воду, но даже сквозь рябь девочка заметила усиливавшееся подводное свечение. «Это она», – подумала Этти. Сколько раз она сидела, прячась за елью, чтобы увидеть, как Ханна возвращается. Но теперь время прятаться прошло. Настало время раскрыть карты. Она никому не расскажет тайну Ханны. Но ей хотелось признаться, что она знает её, и наконец перестать лгать своей лучшей подруге.
Ханна вырвалась из объятий воды, и у неё тут же перехватило дыхание: девушка увидела Этти. Дочь моря отпрянула назад и уже хотела скрыться, нырнув поглубже.
– Подожди! – поспешно выкрикнула Этти. Она бросилась в воду, не подумав ни об обуви, ни о платье: подол плескался в воде на уровне талии.
– Этти, посмотри на своё платье!
– Посмотри на свой хвост! – Серебристо-серые глаза Этти расширились.
Она стояла как загипнотизированная, рассматривая хвост Ханны, качающийся на воде. Чешуйки были такие красивые. Она могла поклясться, что никогда в жизни не видела ничего красивее.
– Нам нельзя оставаться здесь. Иди до конца мыса. Я буду ждать тебя там, – сказала Ханна.
– Хорошо, – прошептала Этти.
Этти потребовалось меньше трёх минут, чтобы дойти до конца мыса. Ханна уже была там.
– Когда же ты узнала? – спросила Ханна.
– Прошлым летом, как раз перед ураганом.
– Ты никому не рассказала?
Этти нахмурилась:
– Конечно, нет. За кого ты меня принимаешь? – У неё задрожала нижняя губа. – Ты же моя лучшая подруга!
– О, Этти, – простонала Ханна и потянулась к девочке, чтобы обнять её. Этти удивилась, какой неожиданно горячей оказалась кожа Ханны. Вода была ледяной, а девушка будто вышла из тёплой ванны.
Теперь они обе плакали. Этти вытирала бегущие по щекам слёзы рукавом.
– Ты тоже моя лучшая подруга.
Этти немного отстранилась и сурово посмотрела на дочь моря:
– Ты в этом правда-правда уверена? – Маленький носик Этти был очень властным, даже если она им шмыгала, что временами делало её суровее и старше своих лет.
Ханна избегала смотреть ей в глаза:
– Я не хочу обманывать тебя, Этти. – От этих слов девочку охватило мучительное чувство страха. Такое, какое обычно чувствует человек за секунду перед тем, как ему разобьют сердце. – Есть и другие. Две… но они не совсем подруги.
– Как это?
– Они мои сёстры.
– У тебя есть сёстры? Такие, как ты?
Ханна кивнула.
– Но как? Как такое может быть? Вы же бываете только в сказках, разве нет?
– Нет. Я настоящая. Потрогай, – и она подняла из воды хвост. – Смелее.
Девочка нерешительно протянула руку и провела по чешуйкам. Они оказались шелковистыми, а когда Этти отняла руку, на кончиках её пальцев остались разноцветные разводы, как будто с хвоста Ханны стёрлась радуга.
– Не волнуйся, – улыбнулась Ханна, видя растерянность Этти. – Цвета вернутся.
– Как это произошло?
– Я родилась такой.
– Н-но как? Кто твои родители?
– Это длинная история, Этти, и большая её часть – до сих пор тайна даже для меня.
– Та девушка… дочь нового священника – одна из твоих сестёр, правда? Её зовут Люси Сноу. Я играла с ней в крокет.
– Да, но как ты догадалась? – спросила Ханна, в её голосе послышались нотки страха.
– Когда она сняла шляпу… Я догадалась из-за её волос… и глаз.
– Надеюсь, больше никто не заметил, как мы похожи, – пробормотала Ханна.
– Конечно, нет. Никто не замечает слуг, ты же знаешь.
Ханна закатила глаза, но улыбнулась.
– Так, а кто же твоя вторая сестра?
– Мэй Плам.
– Я никогда не слышала о ней.
Ханна улыбнулась:
– Разумеется, нет. Она – местная. Дочь хранителя маяка на островке Эгг-Рок. А отдыхающие местных тоже никогда не замечают.
Этти захихикала:
– Особенно тех, которые прячутся на маяках. – Но тут девочка посерьёзнела. – Куда ты плаваешь каждый раз, когда превращаешься?
– О, ну… просто плаваю, – неопределённо пробормотала Ханна.
Этти понимала, что не стоило бы давить на Ханну, но любопытство ребёнка взяло вверх над благоразумием Генриэтты Грэйс Хоули:
– Ты когда-нибудь возьмёшь меня с собой? Ты же знаешь, как я хорошо плаваю.
– Ох, Этти, это совершенно другой вид плавания. Мы ныряем очень глубоко, иногда даже в самые холодные глубины океана, где очень сильные течения.
– И никогда не простужаетесь? – поинтересовалась Этти.
Ханна покачала головой:
– Ты же трогала мой хвост. Он ведь тёплый?
– Да, тёплый. А как ты это делаешь?
– Я ничего не делаю. Как-то само получается.
– Тебе когда-нибудь бывает страшно там, под водой? Во время шторма, при встрече с огромной рыбой или от чего-нибудь ещё?
– Мне бывает страшно, только когда я на суше, Этти. – Слова, казалось, повисли в воздухе. Как будто тихий перезвон колокольчиков, они эхом отдавались в душе Этти.
– Мне тоже, – прошептала девочка.
– Что ты имеешь в виду, дорогая?
Этти устремила взгляд вдаль. Занимался рассвет.
– Какое это противное место, не правда ли? – земля…
Ханна не совсем поняла, что Этти хотела сказать. Или, возможно, поняла, но не поверила, не хотела поверить, что маленькая девочка может действительно так смотреть на мир. Она взяла Этти за руку и сжала её:
– Всё будет хорошо, Этти.
Впервые за время их знакомства Этти почувствовала, что Ханна обманывает её. Ничего хорошего не будет. Этти нахмурилась.
– Честное слово, Этти, всё будет в порядке. Тебя ждёт блестящее будущее.
– У девочки вроде меня не может быть никакого будущего. Всего лишь красивая сказочка, которой место только в книжках. Мы просто не знаем об этом, пока наше будущее не накрывает нас с головой. – Было что-то дикое в её взгляде, как у птички, попавшей в силок и пытающейся высвободиться.
Ханна молчала. От безнадёжного отчаяния Этти у неё перехватило дыхание.
21. Летние игры
– Знаешь, что я только что слышала, Люси? – Мать незаметно подошла к ней, когда девушка проверяла натяжение тетивы своего лука.
– Что, мама?
– Летиция Олдрич, очаровательная племянница миссис Бэннистер, только-только обручилась с русским князем. Она станет княгиней! Представляешь?!
Люси вздохнула.
– Почему ты такая грустная, дорогая? – Марджори Сноу встревоженно сжала руку дочери, и тут Люси заплакала. – Люси, что-то случилось?
«Всё!» – хотелось закричать ей, но она лишь пробормотала:
– Нет, ничего. Пожалуйста, извини меня, я на секундочку.
– Люси, куда ты? Дамская комната в другой стороне.
Но Люси уже выбежала на лужайку. Она оглянулась на здание клуба последний раз и бросилась прочь. Девушка понимала, что родители ужасно рассердятся, но она должна была убежать. Она не могла ни поддерживать светскую беседу, ни просто слушать, что ей говорили. Больше ни секунды.
* * *Она бежала, не разбирая дороги, низко опустив глаза, чтобы никто не мог увидеть стоящих в них слёз. И вдруг столкнулась с кем-то, шедшим навстречу. Это был Финеас. Его лицо помрачнело, и Люси было подумала, что он пройдёт мимо, не сказав ни слова, но когда он встретился с Люси взглядом, в глазах юноши вспыхнуло беспокойство:
– С вами всё хорошо, мисс Сноу?
Больше Люси не могла и не хотела сдерживаться:
– Финеас, пожалуйста, забудь о том, что я тебе наговорила. Это всё неправда. Я так сожалею. Я не знаю, что со мной тогда случилось. Я чувствовала себя пойманным зверем.
Он поднял брови:
– Пойманным? Ну, теперь вы совершенно свободны. Обещаю больше не беспокоить вас, – и он зашагал прочь.
– Подожди! – взмолилась она, хватая его за локоть. – Я не свободна. Я никогда не буду свободной, если ты не простишь меня. Прости! Прости меня!
– Я не знаю, как принято у вас в Нью-Йорке, мисс Сноу, но здесь мы считаем невежливым играть с чувствами других людей. Или, возможно, вас, летних, это забавляет?
Она отпрянула, как будто слова причинили ей физическую боль, но тут же, глубоко вздохнув, шагнула к нему.
– Не причисляй меня к летним, – сказала она с еле скрываемым отвращением к этому слову в голосе. У неё задрожал подбородок. – И пожалуйста, не называй меня мисс Сноу. – Она уже почти рыдала. – Это же неправда, Фин! Всё, что ты сейчас сказал. Ты мне небезразличен. Больше, чем кто-либо за всю мою жизнь! Прости меня за то, какой глупой я тогда была.
Мгновение он задумчиво смотрел на Люси, а потом потянул тетиву висящего на её плече лука:
– А если я скажу «нет», ты пристрелишь меня?
Впервые за время их разговора девушка улыбнулась, затем вдруг глубоко вздохнула:
– Удивительно, как это за утро я умудрилась не убить герцога? – Она рассмеялась. – Купидон-убийца на турнире лучников.
– Убить? У тебя была причина?
– Мне же нужно было как-то оттуда выбраться.
Фин улыбнулся и взял её за руку:
– Ты чудесно выглядишь, Люси.
– Правда?
Он кивнул:
– Я не уверен, что смогу объяснить, но ты выглядишь сама собой и даже больше.
Она засмеялась:
– Как кто-то может выглядеть больше самого себя?
– Не знаю, как. Но ты можешь.
Люси ласково посмотрела на него:
– Мне кажется, ты единственный человек, который видит, какая я на самом деле, и не пытается вообразить меня кем-то другим.
Финеас провел по её щеке кончиками пальцев:
– Я не смог бы вообразить лучше.
Люси лукаво наклонила голову:
– Ты придумываешь прекрасные корабли. Неужели ты не вообразил бы кого-то лучше?
Он наклонился и мягко коснулся её ещё еле заметно дрожащих губ своими. То было ответом на все вопросы.
* * *– Вы так добры, Маффи, – проговорила Люси, когда они встретились на входе в клуб: по их планам должно было выглядеть так, как будто всё это время они были вместе.
– Делаю всё, что в моих силах. Но, о боже, вот и он…
К ним подошёл улыбающийся герцог:
– О, мисс Сноу, вы вернулись.
– Ненадолго! – бодро заметила Маффи.
Люси глядела на неё, пытаясь скрыть удивление и замешательство.
– Я только что предложила мисс Сноу стать моим свадебным консультантом. Она должна немедленно пойти со мной, чтобы посмотреть приданое. Мне просто необходимо беспристрастное мнение жительницы Нью-Йорка. – Она немного наигранно вздохнула. – Вы же знаете, мы, женщины Бостона, известны своей неряшливостью.
– О, никогда бы не подумал! – воскликнул герцог. – Но как же турнир по стрельбе из лука?
– К сожалению, сегодня она никак не может. Пойдёмте, Люси. Нам надо поторапливаться. Нас уже ждёт двуколка. – Она схватила Люси за руку и потащила за собой.
Как только они взобрались на двуколку, Люси обернулась к своей спасительнице.
– Хвала небесам, Маффи! Вы лучше всех.
– Не совсем.
– Что вы имеете в виду?
В васильковых глазах Маффи заплясали лукавые искорки:
– Я всё-таки не такая бескорыстная, как вы могли подумать. Ну-ка расскажите мне. Зачем вам вдруг так срочно понадобилось уйти? У вас есть тайна? – Люси охватила дрожь. О какой именно тайне она говорит? – Тайный поклонник, которого вы находите привлекательнее герцога Кромптона? – Щёки Люси заметно порозовели. – В яблочко! Ничего, что я так выражаюсь? Давайте же. Расскажите мне, пожалуйста. Кто он?
– Вы обещаете, что никому не расскажете?
– Разумеется, не расскажу. – Маффи пристально посмотрела Люси в глаза. – Я обещаю.
– Он… как же мне это объяснить?
– Объяснить что?
– Вы наверняка посчитаете его недостойным.
– Кто же он, Люси? Кто? Он что, женат? Или пьяница?
– Нет, дело не в этом. Вы можете посчитать Финеаса недостойным по другим причинам.
– Финеас! Финеас Хинсслер, молодой проектировщик яхт? – Люси кивнула. Маффи откинулась на мягкие подушки. – О господи!
– Вот видите. Я предполагала, что вы так подумаете.