В качестве последнего сигнала своей армии гоблинка потрясла копьем у себя над головой и завизжала в кровавом гневе.
Эррил напряг мышцы ног, готовясь парировать неминуемую атаку.
А потом вопль гоблинки вдруг оборвался, словно ей перерезали горло — и Эррил понял, что это действительно так. Шею королевы, вытянутую в вопле, рассек широкий разрез. Он был словно кровавая улыбка, из которой изливалась кровь.
Громадная тварь простояла, дрожа, несколько секунд. Все смотрели на нее. Потом она повалилась на палубу.
Обе стороны притихли. Только крики голодных чаек, сражавшихся за объедки, нарушали тишину. Что произошло? Эррил посмотрел на Джоаха, но тот покачал головой. Магия его посоха была тут не при чем.
За растекавшейся лужей черной крови неподвижно стояла армия дракилей, ошеломленная внезапной смертью своей королевы. Даже Рокингем выпрямился и с подозрением прищурил глаза. Глубоко в груди голема ярко вспыхнули алые точки, словно существо, сидевшее там, не поверило собственным глазам. Из рваной раны быстро потекли тени, изливаясь в растущее озерцо тьмы у ног голема.
* * *Елена стояла над трупом королевы гоблинов. В дрожащей руке она держала кинжал; с его розовой рукоятки на палубу капала кровь. Все ее тело тряслось.
Королева гоблинов была первым существом, которого она убила собственноручно. В прошлом она уничтожала гнусных тварей Темного Лорда своей магией, но эта битва была иной. Не было ни ведьминского огня, ни холодного огня, ни штормового огня — просто перерезанная глотка.
Несколько секунд назад Елена проскользнула мимо Эррила и остальных и просто подошла к королеве гоблинов. Она стояла с поднятым кинжалом, глядя в яростные глаза твари. Не потребовалось ни умения, ни танца клинков, ни магического искусства. Когда гоблинка завыла, Елена просто протянула руку вперед и перерезала ей горло. И была только горячая кровь, брызнувшая ей на руку и лицо. Елена совершила убийство.
И теперь она смотрела на скорчившееся тело убитого существа.
Когда тварь испускала дух, одна из ее когтистых лап потянулась к животу. И только тогда Елена заметила там характерную округлость.
Королева гоблинов была беременна!
О, Верховная Матерь, что она наделала? Одним подлым ударом она убила и мать, и невинного ребенка. Во что же она превращается? Елена отшатнулась, обернулась к своим защитникам. Она протянула кинжал Эррилу, молча умоляя его забрать у нее оружие. Но никто ее не увидел. Все смотрели только на скорчившееся тело королевы гоблинов.
У Елены задрожали ноги. В ушах, заглушая все остальное, громче зазвучала песнь магии. Потрясение от того, что она сделала, быстро ослабило ее неуверенный контроль над магией. Воспользовавшись ее слабостью, ведьма внутри нее освободилась от оков и помчалась сквозь кровь. Елена не могла сопротивляться тьме в своей душе, потому что ее воля была слишком потрясена убийством. А глубоко внутри какая-то часть ее души даже не хотела сопротивляться.
Елена упала на колени в луже гоблинской крови и открылась ведьме, позволив этой ледяной стороне ее души охладить жар стыда и вины.
Освободившись наконец, радовалась ведьма, и с губ Елены сорвался невольный смех — смесь желания, ужаса и безумия. Тонкая грань между женщиной и ведьмой расплывалась. Елена поняла, что поднимается на ноги. Из ее горла полилась злобная радость, как лилась кровь из перерезанного горла королевы гоблинов.
Елена попыталась, насколько могла, добавить к этому воплю и свой голос. Она кричала от ужаса и сожаления, от потери и боли; она визжала, умоляя кого-нибудь забрать у нее все это. Но ее голос был лишь шепотом рядом с ураганом. Восторг ведьмы, пенясь, изливался из ее сердца; там звучал хорал освобождения, радости и могущества.
Елена не могла остановить ведьму.
Она смотрела, как ее левая рука взяла кинжал и приготовилась разрезать ладонь, сиявшую темно-розовым светом. Ведьма собиралась освободить магию, запертую в ее ладони, освободить Призрачное Пламя и отпустить его свободно носиться по кораблю.
— Нет, — простонала Елена, — этого не должно случиться! Прячась в глубине собственного сердца, Елена не до такой степени погрузилась в печаль и горечь, чтобы забыть об остальных, кто еще был на корабле: об Эрриле, Джоахе, Флинте и Морисе. Они все погибнут!
Елена сопротивлялась ведьме. Кинжал трепетал в ее руке. Но это было все равно что сопротивляться ревущей горной реке. Она не могла ничего сделать — ее просто отбрасывало мощным течением, ярившимся у нее в крови. Ведьма отказывалась уступить контроль над ее телом.
Из ее горла вырвался безумный хохот. И эта злобная радость заглушила крик о помощи.
* * *— Что происходит? — спросил Флинт.
— Понятия не имею, — сказал Эррил, не сводя глаз с орды гоблинов. Несколько секунд назад они смотрели на чудовищ из-за тела их королевы, и обе стороны явно были сбиты с толку. Никто не двигался, никто не осмелился произнести хотя бы слово.
Потом вдруг тишину нарушил раздавшийся посреди палубы злобный смех — сначала негромко, потом громче и громче. Теперь его эхо отражалось от парусов и воды. Это был смех безумия и более того — голода.
Дракили извивались и шипели, не зная, как реагировать на это странное явление. Несколько гоблинов нюхали воздух. Затем пара-другая тварей бросилась бежать — и больше ничего не потребовалось. Скоро отступала уже вся армия, толпясь, залезая друг на друга, царапая когтями палубу. Вокруг корабля слышался плеск лап уплывающих дракилей.
Эррил и остальные остались на месте. Хотя от этого смеха волоски на коже рыцаря с равнин встали дыбом, а в ушах звенело, он знал, что битва еще не кончена. Рокингем с демоном в груди все еще стоял у мачты. Словно горный поток, огибающий скалу, гоблины мчались мимо голема.
Но Эррил стоял на месте не из-за присутствия Рокингема. Какие-то интонации в бесплотном голосе на мгновение показались ему знакомыми.
— Джоах, пойди посмотри, что делает твоя сестра, — быстро приказал он.
— Но… — взгляд юноши не отрывался от убегающих гоблинов.
Эррил подтолкнул юношу локтем к полуразрушенному люку.
— Иди вниз!
Джоах заколебался, потом метнулся в проход и помчался по деревянным ступенькам. Эррил, прищурившись, прислушивался к злобному смеху. Безумная радость пенилась по всему кораблю, словно испарения самого корпуса судна.
— Что это? — спросил Флинт.
Эррил сглотнул, но ничего не сказал.
К этому моменту на палубе остались только мертвые гоблины. Даже серьезно раненые дракили подтащились к краю палубы и бросились в воду, предпочитая встречу с акулами встрече с разгневанным призраком, убившим их королеву.
* * *В пучине хохота Елена продолжала сражаться с ведьмой, изо всех сил сражаясь вырвать у нее контроль над необузданной кровавой магией. Теперь кончик кинжала касался ее ладони. Елена сражалась изо всех сил.
Гоблины вокруг нее, похоже, почувствовали, что угроза их вот-вот настигнет, и мчались прочь во все стороны. На палубе оставались только мертвые.
Елена приложила еще больше усилий. Дракили ушли, и не было нужды выпускать магию. Гибель ее спутников окажется напрасной.
И все же Елена не могла остановить то, что вот-вот должно было случиться. Неконтролируемый безумный хохот по-прежнему изливался из ее глотки.
Елена стала искать помощь — и нашла ее в самом неожиданном месте.
На палубе, около одной из мачт, стояла фигура, которую она до того почти не замечала в мешанине гоблинов. Черная магия окружала эту фигуру плотным туманом. Теперь, когда гоблины исчезли, Елена наконец смогла разглядеть этого человека. Сначала глаза Елены расширились от медленного узнавания; потом прищурились от ненависти.
Этого быть не может! Но отрицать не приходилось. Рокингем!
Пламя в животе Елены, уже давно ставшее пеплом, вспыхнуло заново. Он все еще жив! Из ее сердца вырвался разгневанный вопль и взбудоражил ее кровь.
Хохот ведьмы внезапно замер у нее в глотке. Женщина в ней вспыхнула ненавистью и яростью. Ведьма и женщина больше не были разделены расплывавшейся границей — и больше не боролись. Две стороны ее сущности сплавились в горниле гнева.
На палубе наступила тишина. Кинжал все еще касался острием ладони Елены. Она снова владела своим телом, но теперь она не сражалась с ледяным влиянием ведьмы, она его приветствовала.
Больше убийца от нее не уйдет.
Она вонзила кончик кинжала себе в ладонь.
* * *Смех замер так же мгновенно, как и зазвучал.
Эррил прислушивался, пытаясь уловить отзвуки безумного злобного восторга, но на корабле стояла мертвая тишина. Даже чайки улетели. Ничто не шевелилось, даже паруса. Даже ветер, казалось, старался не касаться корабля.
Две стороны — Рокингем и защитники ведьмы — смотрели друг на друга через усеянную трупами палубу.
Рокингем не двигался. Он по-прежнему непоколебимо стоял в расширяющемся озерце теней с усмешкой на лице.
— Теперь, когда мы покончили со всеми этими глупостями, — сказал он небрежно, — возможно, мы можем вернуться к беседе насчет ведьмы.
Рокингем широко развел руки в стороны, его глаза вспыхнули так же ярко, как горели алые глаза у него в груди. Големом овладевал его хозяин.
— Довольно игр. Пришло время умереть.
Через разрыв в груди голема наружу выходили тени, словно маслянистые облака из какого-то черного колодца. Но вместо грома этой грозе аккомпанировали вопли мучимых духов и вой демонов. Из этих облаков во все стороны змеями потянулись канаты тьмы — не к Эррилу и остальным, а к мертвым гоблинам, распростертым на палубе.
Как только такое щупальце касалось холодной кожи, трупы начинали дергаться, словно пытаясь отстраниться от черного прикосновения. Затем по всей палубе гоблинская плоть исчезла с костей — тьма выпила само вещество трупов. Через несколько мгновений от гоблинов остались только покрытые кожей скелеты — узловатые суставы и торчащие кости. Без плоти их зубы и когти, сиявшие на солнце костяной белизной, казались еще более грозными.
Но скоро стало ясно, что то, что казалось иллюзией, на самом деле было реальностью.
Клыки мертвецов, которых коснулась тьма, стали длиннее. Острые когти превратились в кривые клинки длиннее человеческого предплечья. Скоро от тварей не осталось ничего, кроме гигантских когтей и клыков, соединенных покрытыми кожей костями.
— А что теперь? — прошептал Флинт.
Морис ответил глухим голосом:
— Я читал об этих существах. Голем создает рэйверов — демонов преисподней, которые вселяются в мертвую плоть и охотятся на живых.
— Как с ними сражаться? — спросил Эррил.
Морис только покачал головой.
Звук шагов у них за спиной прервал их разговор. В темном проходе появилось перепуганное лицо Джоаха.
— Елена… она исчезла! — сказал он. Его щеки покраснели от паники. — Я нашел ее одежду.. и… и вот это! — Джоах показал окровавленные повязки.
Эррил глубоко вздохнул, крепко сжимая рукоять меча. Значит, знакомые интонации в безумном хохоте ему не почудились.
— Елена…
Перед ними поднимались на бритвенно-острых когтях клыкастые твари, похожие на огромных зубастых пауков. Они заверещали, и этот звук был для Эррила скрипом зазубренного ножа по его позвоночнику. На него уставились глаза — пустые глазницы, светившиеся болезненно-желтым, словно черепа заполнила светящаяся плесень.
Но Эррил знал, что демоны были наименьшей из его проблем.
— Елена, — пробормотал он в пустой воздух, — что ты наделала?
* * *Прижимая к груди окровавленный правый кулак, Елена пригнулась и смотрела, как из груди Рокингема выползали змеящиеся тени. Прямо перед ней плоть королевы гоблинов истаяла до покрытых кожей костей, ее когти и зубы выросли, как сорняки на заброшенном поле. То же происходило и с остальными мертвыми дракилями.
Она услышала, как Морис назвал этих существ — рэйверы.
Тело королевы гоблинов превратилось в самого крупного из этих мерзких демонов, его клыки волочились по палубе. Когда овладение трупом завершилось, рэйвер поднял голову. Злобные желтые глаза искали жертву. По всей палубе поднимались такие же твари и тащились к громадному чудовищу. Они трещали и шипели, но рэйвер, вселившийся в королеву гоблинов, оставался безмолвным, как холодная могила.
Елена почувствовала, что это — предводитель стаи: королевой гоблинов овладел король демонов. Самый крупный демон поднял свои голодные глаза и уставился на Елену.
Он как-то мог ее видеть.
Хорошо, подумала Елена. Пусть демон видит, кто разорвет на куски его дух и впитает в себя его энергию.
Елена резко выбросила кулак вперед и медленно разжала его, открыв окровавленный порез на правой ладони. Из раны вырвалось серебряное пламя, словно сама ее кровь воспламенилась. Танцуя, словно смерчи, языки пламени поднялись по ее руке и облекли всю ее обнаженную кожу. Елена откуда-то знала, что этот огонь сожжет заклятие невидимости, но ее это уже не волновало.
Она услыхала, как за ее спиной ахнули ее защитники, но не обратила на них внимания.
Ведьма улыбнулась королю рэйверов, растянув губы Елены в злобной ухмылке голого черепа.
Пусть с демоном сражается демон.
* * *Эррил смотрел, как между ним и демонами-рэйверами материализуется огненное видение. Сначала возникло серебристое пламя, размером с пламя небольшого факела, и повисло на высоте половины человеческого роста. Потом из этого огненного семени вырвались языки пламени, превратившись в столб серебряного огня.
— Отойдите, — заорал Флинт, толкая всех к лестнице.
Только Эррил не сдвинулся с места. Он стоял перед разгорающимся пожаром с поднятым мечом. В отличие от Флинта Эррил знал, что это не новое проявление черной магии, но что-то… что-то еще.
Остальные собрались у него за спиной. Пламя поднялось выше. В бешеном огне извивались серебряные и лазурные языки. Затем из сердца этого ада появилась фигура. Она выступила из пламени, обнаженная, как новорожденный младенец; но это был не младенец, а взрослая женщина изумительной красоты. И с ее губ сорвался не крик, а безумный хохот.
От этого звука по коже Эррила побежали мурашки. Звук вонзался в его разум, червями вползал под череп. Он отступил на шаг. Инстинкты велели ему бежать. Но он только крепче сжал рукоять меча и остался на месте. Он знал, что то, что вышло из пламени, принадлежит не этому миру, а тьме, царящей среди звезд. Но, какой бы чуждой и странной ни казалась эта женщина, сердце Эррила узнало ее даже за завесой злобной магии и дикого хохота.
Он произнес ее имя.
— Елена.
Женщина быстро оглянулась. Пламя все еще плясало на ее обнаженной коже, когда она полностью вышла из серебряного пожара. Огонь, породивший женщину, угас, ушел в ту пустоту, из которой вышел. Теперь на палубе оставалась только женщина, обнаженная, если не считать язычков огня, растекавшихся по ее коже, словно масло.
Эррил обнаружил, что смотрит ей в глаза. Та, что стояла перед ним, не была Еленой, по крайней мере не полностью. Очертания ее тела, хотя и знакомые, теперь казались вырезанными из лунного камня, словно ее фигура была только скульптурой той девушки, которую он когда-то знал.
Но что жило в ней теперь?
Когда их глаза встретились, и дикий хохот умолк, Эррил увидел ответ на свой вопрос. Он ахнул и отступил. Он как будто заглянул в мальстрем диких энергий, в бурю столь яростную, что она угрожала сжечь саму его плоть прямо на костях. Но не это было самым страшным, не это заставило его сердце сжаться от ужаса. Теперь он видел, что было в центре этого волшебного вихря. Этими колоссальными силами управлял не какой-нибудь демонический разум. А всего лишь Елена.
— Дитя, что ты сделала? — простонал он.
— Отойди, Эррил, — приказала она, и в ее словах звучал человеческий гнев и могущество, огромное, как прилив. — Это мой бой. — Она обернулась к рэйверам.
— Нет! Оставь их! Не нужно!
Она не обращала на него внимания. Когда она обернулась к демонам, ее пламя вспыхнуло еще ярче и поднялось еще выше.
— Что происходит? — спросил Флинт около уха Эррила.
Брови Эррила сошлись, словно грозовые тучи.
— Ведьма в душе Елены разорвала свои оковы. Теперь она свободно живет в ее крови.
Джоах подошел поближе, все еще сжимая в руке свой посох.
— Что это значит?
— Это значит, что Елена отдала часть своего духа ведьме. Теперь часть ее так же сильна и неуправляема, как циклон, и так же бессердечна.
Словно для иллюстрации к этим словам тело Елены вспыхнуло серебряным пламенем. Стая рэйверов отлетела назад, на месте остался только самый крупный из этой мерзкой братии, который стоял неподвижно, глубоко вонзив когти в просоленное дерево. Елена приблизилась к нему. Желтые глаза рэйвера не отражали ведьмино пламя, они, казалось, поглощали его. Наконец чудовищная тварь подняла кожистую руку и завизжала на ведьму.
Елена ответила на этот вызов безумным хохотом.
За спиной короля рэйверов стоял Рокингем, демоны скакали у его ног в озерце теней. На его губах играла победительная улыбка. Эррил знал, почему чудовище улыбается. Даже если Елена победит тварей Темного Лорда, все равно уже одержана небольшая победа над ней. Сегодня умерла часть души девушки, не убитая дракильим ядом, но добровольно отданная силе, не принадлежавшей этому миру.
Отныне Елена была не совсем человеком.
Эррил почувствовал, как у него похолодело сердце. Если ведьма когда-нибудь добьется полной власти, все будет потеряно. Елена станет такой же темной и бессердечной, как сам Черный Зверь. Эррил поднял меч.