В моей голове проигрывались самые худшие сценарии: Кэм слышит мою маму, Кэм обнаруживает, почему она иногда устраивает такой адский шум, Кэм пробалтывается об этом какому-нибудь важному для меня человеку, например Малкольму.
И да, если уж начистоту, я также опасалась, что и без того невысокое мнение Кэма обо мне вовсе упадет ниже плинтуса, когда он выяснит правду о ситуации с моей мамой. Я не могла понять, почему так беспокоюсь о том, что он подумает, ведь я его совсем не знаю. Я вообще не знаю, что он за человек.
— Мне очень нравится твое платье, Джо. У Малкольма такой прекрасный вкус, не правда ли? — улыбнулась мне поверх бокала Бекка.
Я с трудом выдавила вялую ответную улыбку, гадая, искренне художница это говорит или язвит.
— Мне твое тоже очень нравится.
Я-то была совершенно искренна. Бекка пришла в расшитом пайетками темно-золотом платье с высоким воротом и короткой юбкой. Оно смотрелось дорого и стильно.
Малкольм, как всегда, выглядел щегольски: костюм-тройка с изумрудно-зеленым галстуком, подходящим по цвету к моему платью. А Кэм… Ну, Кэм вырядился как Кэм.
Хоть я избегала его прямого взгляда, но одежду не отметить не могла. Единственной уступкой формальностям в его наряде были черные костюмные брюки, к ним он присовокупил футболку с принтом, потертую черную кожаную мотоциклетную куртку и неизменные байкерские сапоги. Косуху, впрочем, он за столом снял, из вежливости.
Почему-то меня это восхищало. Кэм оделся так, как хотел, и плевать ему, кто и что там себе думает.
Возможно, именно поэтому он был так чертовски привлекателен в любой одежде.
— И туфли у тебя классные, — улыбнулась Бекка. — Я все рассматривала их, когда ты проходила по залу.
Рассеянный и скучающий Кэм фыркнул, кладя вилку на салфетку, и улыбнулся уголком рта:
— Малкольм, мне ужасно нравится твой галстук. Он великолепно подходит к твоим глазам.
Малкольм усмехнулся шутке и указал на Кэмовы татуировки:
— Мне нравится, как сделано. А что там написано черным?
Я наклонилась вперед. Я хотела это узнать с того момента, как встретилась с Кэмом.
— «Будь Каледонией», — ответила Бекка, бросив досадливый взгляд на руку своего спутника. — И не трудитесь спрашивать, какого дьявола это значит, потому что он все равно вам не скажет.
На этот раз я уже не удивилась внезапной теплой щекотке между ног от вида изогнувшихся в усмешке губ Кэма. Очевидно, меня возбуждает все, что бы он ни делал. Наши глаза на секунду встретились, и я потупилась, покраснев.
— Ну а как насчет дракона? — продолжил расспросы Малкольм. — Он что-то выражает?
Кэм кивнул:
— Я был очень выразительно пьян, когда его заполучил.
— О нет, — расхохотался Малкольм. — Один из этих.
— Один из этих. Мне было двадцать два, я встречался с женщиной старше меня, которая совершенно случайно была художницей-татуировщицей. Мы напились, я оказался в ее кресле, она спросила, какую татуировку мне хочется, я ответил: «Удиви меня»… — Он пожал плечами.
Я рассмеялась, представив, как Кэм вылезает из кресла и обнаруживает на своем плече свирепого дракона.
— И она сделала тебе черно-пурпурного дракона?
Кэм сверкнул на меня своей улыбочкой, от которой я была готова писать кипятком.
— Она была большая фантазерка. Мне бы вспомнить об этом, прежде чем соглашаться посидеть в ее кресле.
— Это прекрасная работа.
— Ну, Анна и была прекрасной художницей.
— Перестань, а то я могу и приревновать, — смеясь, перебила его Бекка. Смех ее, однако, прозвучал фальшиво, в нем не было никакого «могу». Она отхлебнула вина и перевела пристальный взгляд со своего спутника на меня. — Кэм тут рассказал мне об удачном совпадении.
Малкольм посмотрел на меня:
— Каком удачном совпадении?
— А, так новая квартира Кэма… оказывается, в доме Джо. Прямо под ней.
— Правда? — Малкольм бросил на меня быстрый лукавый взгляд и, улыбаясь, повернулся к Кэму. — Расскажи хоть, как там. Джо отказывается меня и близко подпускать.
Я поерзала под любопытным взором Кэма, чьи глаза вопрошали: «Что же, черт побери, у вас за отношения?»
— Так же, как и везде в Эдинбурге.
— Очень информативно, Кэм, спасибо. Ты прямо как Джо.
— Ты долго перевозил вещи? — спросила Бекка, как только принесли главное блюдо.
Кэм подождал, пока всем положат, и начал уплетать второе, сообщив с набитым ртом:
— Весь день.
— Знаешь, могло получиться быстрее, если бы ты решился избавиться от всех этих комиксов.
— Я уже отвечал на это предложение «нет», — с ленцой отозвался Кэм.
Бекка покачала головой и повернулась к нам, явно раздосадованная:
— У него их сотни, в пластике, коробка за коробкой. Это смехотворно. Знаю, знаю, как художница, я должна бы это понимать, но совершенно не понимаю.
Малкольм согласно кивнул:
— Признаюсь, я тоже никогда не понимал увлечения комиксами.
— Не знаю, — вдруг вступила в разговор я, вспомнив о мирах, создаваемых Коулом, которыми он делился со мной через свою любовь к комиксам и графическим романам. — По-моему, в них есть что-то неотразимое. Ведь большинство их рассказывают о самых обыкновенных людях, поднявшихся до необыкновенного. Книги об этом мы читаем каждый день. Просто-напросто в комиксах есть еще и отличные картинки, иллюстрирующие то, что словами не скажешь.
Я не хотела видеть реакцию Кэма на мои слова, но жар его внимания притянул меня, и наши взгляды, встретившись, задержались друг на друге. И сцепились намертво. Я почувствовала, что мое дыхание становится частым и неглубоким от его мягкой улыбки и теплых изучающих глаз.
— Джосс говорит, твой брат рисует и пишет свой комикс.
Мысль о Коуле смягчила мою улыбку.
— Он очень талантлив.
— Я хотел бы как-нибудь посмотреть.
— Думаю, Коулу это понравилось бы.
Понятия не имею, почему я так сказала. Мне совсем не хотелось видеть Кэма рядом с Коулом у себя дома. Все получилось из-за того, как он смотрел на меня: как будто видел что-то приятное, причем не связанное с моим красивым личиком, длинными ногами или задорно торчащими грудями. Слова, исходящие из моих уст, доставляли ему удовольствие, и я наслаждалась теплом его симпатии.
Какой же я была идиоткой.
— Джо?
Голос заставил меня оторвать взгляд от Кэма.
«Нет. — Я вся окаменела. — Не может быть».
Я заерзала на стуле и взглянула вверх — в глаза кого-то очень знакомого. Внезапная боль вспыхнула в моей груди вместе с нахлынувшим потоком воспоминаний.
О господи! Неужели сегодня кто-то особенно жесток? Сколько же «удачных совпадений» может случиться с человеком за один день?
— Каллум?
Я разглядывала красивое лицо своего бывшего парня. Мы не виделись уже где-то с год, а до того несколько раз со времени нашего разрыва около трех лет назад натыкались друг на друга. Но ни разу нам не довелось встретиться там, где можно поговорить.
Я приметила около глаз пару морщинок, которых не было, когда мы встречались, но они только прибавили ему привлекательности. Ни одна прядка шелковистых темных волос не выбивалась из прически, костюм был подогнан в самый раз по его идеальной фигуре. Рядом с ним стояла невысокая брюнетка примерно моих лет, красивая, со свежим цветом лица.
— Джо, как приятно тебя увидеть!
Каллум отступил на шаг от своей спутницы, и мне почудилась краткая вспышка в его глазах. Я встала из-за стола и немедленно попала в его объятия. Он не изменил своему одеколону, который сразу пробудил во мне чувственные воспоминания. Секс с Каллумом был у меня лучшим из всех: никаких таких извращений или рискованных авантюр — простой, грубоватый и приносящий удовлетворение. Я печально задумалась, не это ли держало нас вместе так долго.
Руки Каллума бесцеремонно прошлись по моему телу, и теперь одна лежала на спине, а вторая чуть касалась ягодиц.
— Я скучал по тебе, — мурлыкнул он, чуть сжимая меня в объятиях.
Я нервно рассмеялась, выскальзывая:
— Я по тебе тоже.
Раздался кашель, и, обернувшись, я увидела, что Малкольм таращится на нас во все глаза, а его брови поднялись до самых волос.
— О, Малкольм, это Каллум Форсайт. Каллум, это Малкольм Хендри, мой молодой человек.
Малкольм привстал и, перегнувшись через стол, пожал Каллуму руку.
Каллум тщательно его рассмотрел, буркнул вежливое «привет» и снова повернулся ко мне:
— Ты выглядишь потрясающе.
— Спасибо.
Я украдкой взглянула на его спутницу, гадая, собирается ли он представить ее. Проследив за моим взглядом, Каллум словно вдруг вспомнил, что с ним кто-то был:
— О, это Меган. Моя невеста.
Вот надо же так приветствовать бывшую девушку при невесте. Я чуть было не послала ему укоризненный взгляд.
— О, это Меган. Моя невеста.
Вот надо же так приветствовать бывшую девушку при невесте. Я чуть было не послала ему укоризненный взгляд.
— Рада познакомиться.
— Я тоже, — вежливо ответила девушка, нежно улыбаясь Каллуму снизу вверх.
На ее месте я бы взбесилась, если бы мой жених передо мной хватал другую женщину за задницу. На ее месте… «Ерунда, Джо, — оборвала себя я. — Полную ерунду ты говоришь. На ее месте ты бы постаралась притвориться, что ничего не видела, чтобы не вызвать ссору и не расстроить его».
Глядя на бывшего бойфренда и его свежую невесту, я поняла, что ничего не изменилось. Пусть эта девушка — невысокая брюнетка, но она, скорее всего, еще одна версия меня. Тот проблеск желания в глазах Каллума, возможно, был данью нашему прекрасному сексу, но и только, потому что… он меня не знал.
Я была ему идеальной парой. Думая о прошлом, не могла припомнить ни одной ссоры между нами. Почему? Потому что я никогда не спорила. Я всегда соглашалась с ним или прикусывала язык. Мне было все равно, что делать, лишь бы это доставляло ему удовольствие. Я могла считаться образцом прирожденной подхалимки.
И когда я наконец перестала исполнять каждую его прихоть, когда я поставила нужды моей семьи выше его капризов, он вышвырнул меня ко всем чертям.
Содрогнувшись, я отпрянула от Каллума, все теплые воспоминания мгновенно испарились. Это ли видел Кэм, глядя на нас с Малкольмом? Неужели с нынешним парнем я веду себя так же? Мы никогда не спорим. Я всегда соглашаюсь… Но ведь это же помогает удержать мужчину, так? Украдкой взглянув сверху вниз на Малкольма, я заметила, что он хмурится. Ведь я хочу, чтобы этот человек в один прекрасный день предложил мне руку и сердце, так? И неважно, будет он делать предложение настоящей мне или нет.
Меня замутило.
Это правда?
Неважно.
…правда?
Я натянуто улыбнулась Каллуму:
— Мне лучше вернуться к компании. Было приятно увидеть тебя после стольких лет, и я рада познакомиться с тобой, Меган.
Я кивнула им и улизнула к своему стулу.
Я поняла, что парочка ушла, когда взгляд Малкольма вернулся ко мне.
— С тобой все в порядке?
— В полном.
— Кто это был?
— Мой бывший парень.
Бекка подавилась смешком:
— Шаловливые ручонки у бывшего.
— Слишком шаловливые, — пробормотал Кэм, и я вздрогнула, когда наши взгляды схлестнулись.
Мне было никак не понять, что происходит в глубине его глаз. Он что, сердится?
— Да уж, — теперь помрачнел и Малкольм. — Он явно плевать хотел, что рядом стоит его невеста.
«А ты? Малкольм, тебе было не плевать?» — Я взглянула на него и чуть не выругалась, увидев, как он смотрит на Кэма. Не на Каллума — на Кэма. Я нахмурилась, совершенно сбитая с толку.
— Ты сердишься?
Все так же пристально и странно глядя на Кэма, Малкольм улыбнулся мне и положил руку на спинку моего стула:
— Сегодня вечером ты будешь в моей постели, милая. Мне не на что сердиться.
Я слабо улыбнулась в ответ, озадаченная и смущенная нехарактерным для него высказыванием, а потом украдкой бросила еще один взгляд на Кэма. Судя по всему, наибольший интерес у него вызывала тарелка с едой, и, раз уж его глаза были от меня скрыты, я смотрела на тело. Стиснутые челюсти, закаменевшие плечи, вилка сжата в кулаке так, что суставы побелели.
Теперь злится Кэм?
Боже, что за игру мы ведем друг с другом?
Глава 10
— Куда ты? — Малкольм обнял меня за талию и не дал выбраться из постели.
Я застыла, растерянная. Я всегда уходила на этом этапе вечера.
— Останься. Останься сегодня со мной.
После явления Каллума обед превратился в совсем уж странное мероприятие. Малкольм был словно сам не свой, его поведение удивительным образом переменилось и стало одновременно высокомерным и собственническим по отношению ко мне, а Бекка с Кэмом скисли. Я обрадовалась, когда Малкольм объявил, что мы уходим, и увез меня к себе. И как только мы вошли в квартиру, он набросился на меня. Его поцелуи были жадными и требовательными, желание — неотложным и пылким.
В итоге мы занялись сексом на диване в гостиной, а не в его кровати — впервые.
И теперь я бы хотела счесть его просьбу волнующей и вдохновляющей, только она таковой не была. Напротив, ясно ощущалось, что это заявление прав на меня, и хотя собраться с мыслями мне сейчас было трудновато, такое предложение не казалось ни приятным, ни заманчивым. Поверить не могу: после стольких месяцев молитв об этом моменте я еще и раздумываю, хочу остаться или нет.
После диванного секса Малкольм перенес меня в спальню, на кровать, и там любил нежно, ласково… Но я, как ни старалась, не могла отключить голову. Мысли носились и крутились, будто в одном проходе супермаркета собралось слишком много тележек — вроде бы все по делу, а двигаться в каком-то осмысленном направлении не получается.
— Я чувствую, ты сегодня где-то витаешь. — Малкольм потянул меня за талию, придвигая поближе. — Я бы предпочел, чтобы ты осталась, но только если тебе самой этого хочется.
Я сделала глубокий вдох, стараясь напомнить себе, что именно к этому и стремилась. Итак, Малкольм думает, что знает меня, а на самом деле — нет. Это хорошо. В любом случае, Коул ночует у Джейми.
Единственное, о чем мне стоило тревожиться, — это мама, но тут можно было только надеяться, что она не сожжет квартиру.
Я расслабилась и прижалась к Малкольму:
— Ладно.
Он крепче обнял меня, ласково поглаживая мою руку:
— Хорошо бы ты рассказала мне, что у тебя случилось.
Я напряглась:
— Ничего.
— Ты все время так говоришь, но я тебе не верю.
Я стала спешно подыскивать какое-нибудь объяснение.
— Просто сейчас все сложно с мамой.
— Ты могла бы позволить мне помочь.
От его доброты я растаяла и подарила нежный поцелуй в шею.
— Ты и так помогаешь. Просто быть с тобой помогает.
Малкольм поцеловал мои волосы:
— Ты не была сегодня со мной ни в первый раз, ни во второй. А всего получается уже три раза.
О господи! Он понял, что я опять не кончила. Если секс со мной так плох, то Малкольм меня бросит?
— Я не критикую. Я тревожусь. — Он отодвинулся и приподнял мне подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Ты мне дорога, Джо. Надеюсь, я тебе тоже.
Я быстро закивала, совершенно искренне:
— Ты мне тоже дорог. У меня просто выдалась трудная пара недель, но обещаю исправиться.
Он мягко поцеловал меня в губы и укрыл нас одеялом:
— Давай начнем с того, чтобы как следует выспаться. Ты слишком много работаешь.
Я прижалась к нему, чувствуя, как его терпение и доброта бальзамом растекаются по моим взвинченным нервам. Я уже уплывала в сон, когда Малкольм тихонько спросил:
— Ты, кажется, хорошо поладила с Кэмом?
Мои глаза сами собой распахнулись от вопроса.
— Да не особенно.
— Хмм. — Его рука скользнула вниз и легла на мое бедро, притягивая наши тела друг к другу. — Есть у меня сомнения насчет него. Мне не нравится, как он на тебя смотрит. И не нравится, что он живет так близко к тебе.
Мое тело тут же попыталось напрячься от подозрения в голосе Малкольма, и потребовались все мои силы, чтобы сохранить расслабленность. Он так странно себя сегодня вел.
— Ты нынче был немного не в себе. Я думала, это из-за Каллума…
— Нет, — фыркнул Малкольм. — С ним ты чувствовала себя неуютно, всякому было видно.
А Кэм, значит, обеспокоил. Чуть высокомерное собственничество Малкольма и заявление прав на меня в гостиной на диване проявились не из-за Каллума. Причиной этому был Кэм. Малкольм заметил, как Кэм смотрел на меня, и это задело его внутреннего альфа-самца. И хотя Каллум открыто хватал меня за задницу, Малкольма это не обеспокоило, потому что я на бывшего не реагировала.
А вот Кэм обеспокоил.
Потому что на него я реагировала.
Я потерлась щекой о плечо Малкольма, пытаясь замедлить пульс усилием воли.
— На меня он тоже как-то нехорошо действует. — Я хотела скрыть влечение к Кэму и придумывала оправдания своей реакции на него. — Честно говоря, на работе мы едва словом перекидываемся.
Я даже не понимала, какое напряжение сковывало Малкольма, пока не почувствовала, что он расслабился всем телом.
— Я собираюсь подыскать для него работу в графическом дизайне. Ради Бекки.
Ага. Ради Бекки.
После такого разговора я не скоро смогла заснуть.
* * *Мои глаза резко распахнулись, сердце гулко ударилось о ребра. Я почувствовала: что-то не так.
Где я? Я заморгала, пытаясь прогнать сонную муть и сфокусировать взгляд.
Почему мне так адски жарко?
Малкольм. Я в его комнате.
Пройдясь взглядом по руке, лежащей на моей талии, я повернула голову и через плечо увидела, что Малкольм спит беспробудным сном у меня за спиной.