Кэм был в футболке и беговых шортах, которые и так вполне можно было носить.
— Ты ничего не забыл? — спросила я Коула, подняв бровь.
Он тут же нахмурился:
— Нет.
— Скажи это одному парню у двери Кэма.
— Ой, блин… — Он запнулся. — Я забыл про Джейми.
— Он ждет.
Коул поспешно схватил свои носки и кроссовки:
— Спасибо за занятие, Кэм.
— Без проблем, приятель.
— Ты лучше вымойся и переоденься, прежде чем идти на улицу! — крикнула я вслед брату, исчезнувшему в коридоре. — И пиши мне, чтобы я знала, что ты делаешь… — Услышав хлопок Кэмовой входной двери, я закрыла рот и повернулась к Кэму: — Да чего я беспокоюсь?
Он одарил меня кривой улыбочкой — четвертой из моих любимых, идущей после поднятых уголков губ, — и поманил пальцем.
— Хочешь начать с того места, где он закончил?
Я немедленно отступила, качая головой:
— Сомневаюсь.
— Да брось. — Он внезапно посерьезнел. — Я видел, как некоторые клиенты ведут себя с тобой, и Джосс сказала, что не единожды ей приходилось тебя спасать от чрезмерно пылких ухажеров. Дзюдо поможет тебе научиться справляться с особенно настырными.
Я полагала, что было бы весьма неплохо уметь самой справляться с агрессивными козлами, вместо того чтобы обращаться за защитой к друзьям. Но тренироваться с Кэмом? Нет, это только подбавит масла в огонь.
— Нет, спасибо.
Кэм вздохнул, но сдался:
— Ладно. Хочешь чашку чая?
Я кивнула и прошла за ним на кухню, стараясь, но не слишком, сосредоточить взгляд на чем угодно, кроме его мускулистых плеч и упругой задницы.
Стоя у кухонной стойки, я уплыла в мысли о предстоящем вечере, пока Кэм готовил чай и кофе, и вдруг краем глаза уловила какое-то движение. Я взглянула на движущееся нечто в мою сторону, и меня чуть сердечный приступ не хватил при виде паука, повисшего на кухонных шторах.
— О господи! — взвизгнула я, отпрыгивая от него.
Ком ужаса в моем горле был размером с Канаду.
— Что… что?
Кэм развернулся и пристально уставился на меня.
Я круглыми от ужаса глазами взирала на паука:
— Избавься от него, иначе я и шевельнуться не смогу.
Я не шутила. Я буквально заледенела от страха. Не знаю, откуда взялась моя арахнофобия, но она была достаточно сильной, чтобы тратиться на паучиные репелленты, воткнутые в розетки по всей нашей квартире. Тем не менее изредка пауки появлялись, но с ними всегда имел дело Коул.
Кэм переводил взгляд с меня на паука. Я увидела, как зарождающаяся улыбка изогнула уголки его губ.
— Даже не думай ржать. Это не смешно.
Его глаза смягчились. Видимо, он наконец осознал степень моего ужаса.
— Ладно. Отставить панику. Я от него избавлюсь. — Он протянул руку к шкафу и вытащил сковородку.
Я сердито зыркнула на него:
— Что ты делаешь? Не убивай его!
Кэм замер, ошарашенно склонив голову набок и уставясь на меня:
— Почему ты не хочешь, чтобы я его убивал? Я думал, ты его боишься.
— Я его панически боюсь, — поправила я. — Но что можно сказать о человечестве как виде, если мы будем убивать животных только потому, что их боимся?
«Ничего хорошего, вот что».
Роскошные глаза Кэма потеплели еще больше, и я обнаружила, что растворяюсь в его взгляде, забыв о страхе.
— Что? — прошептала я, ощущая, как что-то поднимается в груди оттого, как он смотрит на меня, — никто и никогда на меня так не смотрел.
Он покачал головой:
— Ничего. Ты просто… Ничего.
— Кэм?
— Мм-хмм?
— Паук.
Он быстро моргнул и пронзил паука суровым взглядом:
— Точно. — Он снял со сковородки крышку. — Я не буду его убивать. Мне просто надо его куда-то посадить.
Пока он спасал паука от меня, а меня от паука, я забилась в угол, боясь, что Кэму не удастся двигаться достаточно быстро и паук как-нибудь бросится через всю кухню на меня. Но оказалось, причин для страха у меня не было. Кэм в рекордное время загнал паука в сковородку, и я с растущим облегчением пронаблюдала, как он просовывает членистоногое в кухонное окно и оставляет снаружи.
— Спасибо, — выдохнула я.
Кэм не ответил. Он аккуратно закрыл окно, поставил сковородку рядом с раковиной и, развернувшись, посмотрел на меня.
Внезапно воздух между нами наполнился электричеством, как всегда получалось, когда мы работали бок о бок в баре. Мне стоило запредельных сил следить, чтобы эти моменты бывали только там, а в реальном мире имитировать обыкновенное общение.
Сейчас притворство уже не прокатит.
Я затаила дыхание от настойчивости во взгляде Кэма, медленно подходящего ко мне. Когда он приблизился на расстояние, которое в обществе считается приемлемым для друзей, я уже собралась спросить его о чем-нибудь, задержать, но тут мои груди уперлись ему в грудь, и слова не успели вылететь изо рта, втянувшись внутрь вместе со всем воздухом мира. От нежного прикосновения его ладоней к моим плечам, от знакомого и опьяняющего запаха лосьона после бритья и жара его тела я вся обмякла и затомилась.
Я была не в силах поднять на него глаза и поэтому смотрела ему в горло, когда он наклонился и запечатлел нежнейший поцелуй на моем лбу. Страстное желание, вырастающее из самых глубин, чуть не разорвало мне грудь, и я припала к Кэму, наслаждаясь восхитительными мурашками, бегущими по моей коже от его губ. Потом он прижался к моему лбу своим. Я закрыла глаза, он тоже — и мы замерли, едва дыша и вместе с воздухом впитывая друг друга.
Меня переполняла нестерпимая жажда, только усиливающаяся от взаимности.
— Кэм, — прошептала я, желая, чтобы он отодвинулся и одновременно никогда не уходил.
Он застонал и мягко скользнул своим лбом по моему, его нос задел мою щеку, прошелся от скулы до подбородка и уткнулся мне в шею.
Я задержала дыхание, выжидая. Его горячие губы коснулись кожи — раз, другой.
А потом я ощутила влажное эротическое касание языка и вся содрогнулась, прижимаясь к нему. Мои соски проступили под тонкой футболкой, умоляя его двигаться дальше.
Внезапный пронзительный звонок вдребезги разнес пространство между нами, и я отпрянула, приходя в чувство. Кэм выругался, стиснув зубы так, что я испугалась — не раскрошились бы. Он потянулся за телефоном на стойке рядом с нами и побледнел, увидев, кто звонит, потом бросил на меня короткий непонятный взгляд.
— Бекка, — мрачно сообщил он.
Я сглотнула, не веря, что позволила ему коснуться меня, что еще пара секунд — и мы бы причинили боль двум людям, которые не заслуживали такого. И более того, я поразилась, насколько безразлично мне это было в тот момент — до какого же эгоцентризма довела меня жажда Кэма.
Это никуда не годится.
Кому-то другому я бы сказала, что пришло время увеличить дистанцию между нами. Но Кэм… Он был нужен мне.
— Я лучше пойду. Через пару часов за мной заедет Малкольм.
Я одернула футболку и покрепче затянула ленту, стягивающую волосы в хвост. Взглянуть Кэму в глаза я не могла.
— Значит, мы и дальше будем притворяться, что между нами ничего нет?
Я рывком выпрямилась и закаменела от его прямоты, подняла глаза — и вздрогнула от яростной боли в его глазах.
«Вот дерьмо!»
Я не могла потерять дружбу Кэма. Она была лучшим из всего, что случалось со мной с рождения Коула.
— Кэм, пожалуйста, не надо. Я с Малкольмом, а ты с Беккой.
Он открыл рот для ответа, но я сбежала, пока не пришлось слушать то, что он собирается сказать.
* * *Весь день я чувствовала себя так, будто меня вот-вот стошнит. Я едва могла чем-то заниматься, отвлеклась только на ответную эсэмэску Коулу, сообщившему, что он останется ночевать у Джейми. На вечеринку я оделась непривычно неофициально: в обтягивающую мини-юбку и футболку с принтом от «Топшоп». Я дополнила их высокими сапогами на теплой подкладке, чтобы не мерзли ноги, и темной шубкой из искусственного меха, которую добыла на распродаже и обычно надевала с чем-то более парадным.
Сегодня я была не в настроении блистать. Мне хотелось комфорта и молодежности. Я хотела побыть собой хоть капельку. Меня била дрожь все время, пока я одевалась, гадая, чем сейчас занят Кэм и станет ли он теперь со мной вообще разговаривать. Я до сих пор ощущала его жаркие губы на шее. Их отпечаток горел, а там, где моей кожи коснулся его язык, чуть щекотало. Почему он хотел, чтобы мы пошли навстречу нашему влечению, когда оба связаны отношениями с другими людьми?
Он что, хочет бросить Бекку? Хочет, чтобы я ушла от Малкольма?
И самый главный вопрос — а смогла бы я?
Смогла бы вот так запросто уйти от человека, который привязан ко мне, который способен обеспечить мне безопасность и уверенность в завтрашнем дне? Смогла бы рискнуть всем этим ради Кэма? Допустим, да. Но что бы случилось, если бы вдруг выяснилось, что между нами только физическое влечение? Никаких чувств, только короткие искры.
Мой ум кипел от перегрузки.
Малкольм ждал меня у дома, рядом с такси, и я чуть не встала намертво в дверях: настолько странное выражение появилось на его лице при виде моего наряда. Завершив осмотр, мой спутник скупо улыбнулся и быстро поцеловал меня в губы.
— Что такое? — хмуро спросила я, почуяв, что что-то не так, и не радуясь этому.
Мой желудок и без того уже бурлил от предстоящей встречи с Кэмом, и мне совершенно не хотелось волноваться еще и по поводу Малкольма.
Малкольм помог мне сесть в такси и, когда машина тронулась, неторопливо оглядел мои ноги, прежде чем вернуться к лицу.
— Ты сегодня выглядишь очень юной.
Я осмотрела свой наряд и поджала губы. Сегодня я выглядела на свой возраст. Я выглядела собой.
— Тебе не нравится, — тихо сказала я.
Он хмыкнул:
— Дорогая, ты выглядишь адски сексуально, но как юная дикарка рядом со старым брюзгой.
Что-то в его голосе заставило меня посмотреть ему в глаза, и я поймала в них проблески беспокойства. Малкольм казался встревоженным. Лицо Кэма, склоненное надо мной, вспыхнуло у меня перед внутренним взором, и чувство вины накатило сокрушительной волной.
— Ты не старый брюзга. Ты мой сексуальный брюзга.
Его плечи чуть расслабились.
— Ну, раз ты так думаешь…
— Я больше не буду это надевать.
— Хорошо, — мурлыкнул он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. — Я предпочитаю тебя в платьях, которые мы покупали. В них ты выглядишь старше, глубже, утонченнее.
Раньше такое замечание ничем не зацепило бы меня, но сегодня он попал по больному. Я изобразила улыбку и позволила Малкольму сжать мою руку, чудовищно жалея, что я не осталась дома с хорошей книжкой.
Когда мы приехали к дому Бекки, мой желудок уже бушевал по полной, и я вдохнула сквозь зубы, чтобы сдержать тошноту. Малкольм резко развернулся ко мне, хмуря брови:
— С тобой все в порядке?
— Знаешь, я что-то неважно себя чувствую, — соврала я. — Наверное, какой-нибудь вирус подцепила.
— Хочешь уехать?
«ДА, ДА, ДА!»
— Нет. — Я кивком указала на бутылку вина в его руке: — Давай, по крайней мере, поднимемся и выпьем.
К нашему приезду вечеринка уже была в полном разгаре. Огромная квартира имела не слишком уютный вид «давно-пора-покрасить-отмыть-и-прибраться», которым отличались многие старые студенческие жилища в Эдинбурге. Бекке, похоже, не было дела до беспорядка, потертых ковров, облезлой мебели и желтеющих стен, как и гостям. Ее картины занимали почти все пространство, и это ее приятелей, видимо, тоже не парило.
Признаюсь, мне все эти полосы, пятна и цветовое буйство немного резали глаза, так что приходилось довольно часто моргать. Они напоминали бессмысленные картинки, в которые надо долго и пристально всматриваться, чтобы проявилось настоящее изображение.
— Мэл, Джо! — воскликнула Бекка, как только мы вошли в большую открытую гостиную.
Она пронеслась мимо своих друзей и повисла на шее Малкольма. Потом, отодвинувшись, захлопала в ладоши, как маленькая девочка:
— Ты принес хорошего вина.
— Ага, — ухмыльнулся Малкольм, вручая ей бутылку.
Я осторожно разглядывала Бекку, анализируя, как не делала никогда прежде. Вот она стоит передо мной, мило и приветливо улыбаясь, в ее умных глазах пляшут искорки. Что в ней такого, чтобы человек вроде Кэма ею увлекся? Внезапно все положительные качества Бекки сделались для меня неприятно выпуклыми, а зависть и ревность, которую они пробудили, вызвали убийственное отвращение к самой себе.
Взгляд Бекки скользнул по моему наряду, и она широко улыбнулась:
— Джо, ты выглядишь потрясающе!
— Спасибо, — тихо ответила я, чувствуя себя преступной, как сам грех, за то, что чуть не… ну… за то, что мы с Кэмом чуть не натворили.
— Кэм! — Она развернулась и помахала в толпу: — Иди поздоровайся.
Я ощутила, как бешено забилась жилка на шее, когда Кэм подошел к нам. Вероятно, мне не удалось полностью скрыть свою реакцию, потому что Малкольм обвил рукой мою талию, прижимая меня к себе. Он наклонился и шепнул мне в ухо:
— Что с тобой такое? Ты вся напряжена.
Ой, блин! Вот черт! Я выдала себя. Вдохнув поглубже, я повернулась к нему, решив, что лучше разыграть беспокойство, не расстроился ли он.
— Мне не надо было так одеваться.
Малкольм скорчил рожу и ласково коснулся моей щеки:
— Не волнуйся. Я бы ни за что не сказал ничего такого, если бы думал, что тебе это будет неприятно. Ты выглядишь прекрасно. Ты всегда прекрасна.
Глядя в его добрые глаза, я почувствовала себя еще хуже и решила порадовать его, пусть даже ценой собственного самоуважения:
— Не люблю тебя огорчать.
Глаза Малкольма потеплели — на самом деле лучше сказать, загорелись, — и он крепче прижал меня к себе:
— Ты и не огорчила. Но я с удовольствием тебя раздену, попозже.
Больше чем когда-либо я ощущала, что задыхаюсь от собственной лжи. Я создала этот образ, полагая, что Малкольм хочет, чтобы я была такой, — и я стала такой, какой он хотел.
Иными словами, я перестала быть собой. И хотя от этой мысли на меня навалилась невыносимая тоска, я фальшиво хихикнула, и Малкольм ухмыльнулся в ответ.
— Эй, алло, — фыркнула Бекка, и мы оба вздернули головы, глядя на них с Кэмом. — Нужна комната?
Глаза Кэма буравили меня с едва скрываемой яростью, его лицо закаменело от неловкости и досады. Я ощутила этот взгляд, как удар в живот, и обнаружила, что хочу отодвинуться от Малкольма и пасть на колени, моля прощения у Кэма.
Или бежать со всех ног от обоих.
Иными словами, в голове у меня был полный раскардаш.
К моему облегчению, Бекка отвлекла Кэма, позвав его встречать других гостей. Я осталась с Малкольмом и своими попытками заверить его, что со мной все в порядке — и с нами все в порядке. Я смеялась его шуткам, нежно прижималась к нему и сосредоточилась на нем полностью, даже когда мы попали в группу гостей, болтающих с Кэмом и Беккой.
И, ощущая на себе жаркий взгляд Кэма, я посвящала все свое внимание Малкольму.
Час спустя я уже совершенно вымоталась от этих усилий и, извинившись, направилась в уборную в коридоре возле парадного входа. Я вошла и только стала закрывать за собой дверь, как вдруг ее с силой распахнули. Я в изумлении отшатнулась, а внутрь быстро шагнул Кэм. Он захлопнул и запер дверь, затем повернулся ко мне.
Я пожалела, что не надела каблуки. В сапогах на плоской подошве я была всего десять футов пять дюймов, а Кэм на пару дюймов выше. Не такая уж большая разница, но он весь состоял из сплошных мускулов, а ведомый клокочущей яростью, возвышался надо мной чуть ли не на целый фут.
Вся дрожа, я неверной рукой указала на дверь:
— Что ты делаешь? Тебя могли увидеть.
Его синие глаза полыхнули на меня ледяным огнем.
— Малкольм, ты имеешь в виду.
— Или Бекка, — напомнила я сквозь стиснутые зубы. — Помнишь такую? Твою девушку?
Кэм ничего не ответил, и я вздрогнула, когда его взгляд медленно прошелся вниз, а затем вверх по моему телу. По мне побежали мурашки. Наши глаза встретились, и он ухмыльнулся уголком губ:
— Ты сегодня выглядишь отпадно. Я никогда не видел тебя такой.
Мы продолжали молча таращиться друг на друга, и я ощутила, как мое сердце начинает разгоняться, а дыхание ускоряется. Мне надо выбираться отсюда, пока я не сотворила какую-нибудь неимоверную глупость. Надеясь, что выгляжу достаточно решительной и злой, я сократила расстояние между нами:
— Выпусти меня отсюда, Кэмерон.
Он поднял руки, сдаваясь, и отступил в сторону, но, едва потянувшись к защелке, я обнаружила, что его тело прижимает меня к двери, а ладони сдавливают мою голову, лишая свободы движений.
— Ч-ч?..
— Тихо. — Его дыхание прошелестело по моим губам, и он опустил руки, обхватывая мою талию. — Ты тоже это чувствуешь. С того самого вечера, когда мы встретились.
Я не могла найти свой голос, заблудившийся между восторгом оттого, что не я одна ощущала это с самого начала, и тревогой, что мы делаем ужасные вещи и нас поймают. Я нервно облизнула губы.
Он принял это за приглашение.
Мой приоткрывшийся для вздоха рот оказался запечатан его губами, его язык скользнул по моему. Щетина оцарапала мне лицо, когда Кэм углубил поцелуй, тем временем его правая рука прошлась вверх по моему боку и ребрам и остановилась на груди. Большой палец неторопливо обвел мою грудь снизу. Моя кожа тут же запылала, и я потянулась к нему, обвивая руками его шею, притягивая его ближе. Я стонала ему в рот, мое сердце колотилось, все чувства были на пределе. Вкус кофе на его языке, аромат его кожи, его тепло и сила… Я была полностью поглощена им — и хотела большего.
Я забыла, где мы.
Кто мы.
Все, что мне было важно, — поглубже погрузиться в Кэма.