— Давненько уж не виделись. Ты совсем большая выросла. Даже красивей мамаши своей.
— Эй, можно меня обслужить? — раздраженно спросила девица рядом с Мюрреем, но ее раздражение тут же сменилось страхом, когда он, резко повернувшись, угрожающе зыркнул.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я достаточно громко, чтобы меня можно было расслышать за музыкой. Как я ненавидела себя за дрожь в голосе.
— Я вас уж гребаных сто лет ищу, прям как вышел. — Он крякнул, и лицо его исказилось знакомой гримасой ненависти. — Эта тварь слиняла и мне не сказала, куда вы едете. А на прошлой неделе полез я в «Гугл» и вдруг на тебя наткнулся. Ты там на фотографии с одним мультимиллионером из Эдинбурга. Внизу написано, что ты здесь работаешь. Ссылка старая была, да я подумал, чего бы не попытать счастья.
Он ухмыльнулся мне, но глаз его улыбка не коснулась.
Теперь меня всю затрясло. Кровь стучала в ушах, пульс зашкаливал, а внутри все бурлило. Я сцепила пальцы за спиной, пытаясь унять дрожь.
— Ч-чего ты хочешь?
Глаза Мюррея сузились, и он перегнулся через стойку. Я инстинктивно отпрянула.
— Я хочу увидеть своего сына, Джо.
Мой худший страх становился реальностью.
Я боялась этого больше, чем даже самого Мюррея Уокера.
— Нет.
Он скривил губы:
— Что?
Я помотала головой, мои глаза вспыхнули:
— Никогда. Я тебя и близко не подпущу к нему.
Он фыркнул, изумленный моей дерзостью, и ударил по стойке, криво ухмыляясь.
— Я дам тебе подумать об этом получше, сильно получше, девчонка. Скоро увидимся.
И так же быстро, как появился, он растворился в толпе.
Шум и музыка хлынули обратно, и я уцепилась за стойку, чуть не падая от пережитого ужаса.
— Джо, с тобой все в порядке?
Моргнув — по всему полю зрения скакали мелкие черные пятнышки, — я повернулась на нетвердых ногах и обнаружила, что на меня участливо смотрит Алистер.
— Я…
— Ого. — Он подхватил меня, когда я пошатнулась. — Так, ты идешь на перерыв.
— Так много народу… — прошептала я.
Что-то холодное втиснулось в мою ладонь, пока Алистер вел меня в комнату персонала. Я посмотрела вниз: бутылка с водой.
— Мы с Сэди пока справимся, так что посиди минутку-другую. У тебя, наверное, обезвоживание. Сегодня здесь жарковато. Давай попей, — настоял он и, только убедившись, что я следую его совету, поспешил обратно за стойку, чтобы помочь Сэди с клиентами.
Сердце мое все еще грохотало как бешеное. Я уставилась в стену, стараясь переварить случившееся.
Мюррей Уокер вернулся.
Он остался таким же гнусным ублюдком.
И… Коул. Он хочет увидеть Коула. Я потрясла головой и резко наклонилась вперед, когда в глазах защипало.
Нет, никогда, ни за что.
Вот дерьмо.
Что же мне делать?
* * *Ночью я вызвала такси до дома, боясь, что Мюррей может поджидать меня на улице. Его не было. И все же…
Я лежала на кровати, таращась в потолок.
Это может меня сломить — я сожмусь в комочек и начну рыдать, снова стану той маленькой девочкой, которую он мучил. Я могу побежать к Кэму.
Но Коула защищать должна я, это всегда было моим делом. Кроме того, Мюррей только играет со мной. Его совершенно не интересовал Коул всю его долбаную жизнь, да и теперь он пришел ко мне. Не к маме — ко мне.
А на прошлой неделе полез я в «Гугл» и вдруг на тебя наткнулся. Ты там на фотографии с одним мультимиллионером из Эдинбурга.
Этому гаду не нужен Коул, ему нужны деньги.
Он будет вымогать их у меня.
Тупой козлина. У меня нет никаких денег.
Я помотала головой и перевернулась на бок, плотнее закутываясь в одеяло. Нужно просто сказать ему, что с Малкольмом мы разошлись и у меня больше нет доступа к его деньгам. Я была совершенно уверена, что тогда мерзавец уволочется обратно в свою нору в Глазго.
Значит, решено. Можно никому не рассказывать. Мюррей исчезнет быстрее ветра.
Сон и в эту ночь не пришел ко мне.
Глава 28
По счастью, Коул отнес мое подавленное состояние на счет продолжающегося молчания между мной и Кэмом.
— Тебе надо с ним поговорить, — посоветовал мой маленький братец, словно это было самое очевидное решение в мире.
Я только кивнула ему и пообещала, что схожу вниз повидаться с Кэмом сегодня перед работой.
Кэм так ничего мне и не написал.
Но, опять же, и я ему не писала.
Я чувствовала себя невыспавшимся зомби и не особенно много сделала за день. Выйдя за продуктами, я параноидально оглядывалась: мне казалось, будто за мной все время следят чьи-то глаза. Боясь, что Мюррей опять нашел меня, я поспешила домой и просидела там весь остаток дня.
Решив, что Кэм уже должен был вернуться с работы, я потратила изрядное количество тонального крема на замазывание темных кругов под глазами и на дрожащих ногах спустилась к его квартире. Я не знала, что ему сказать, с чего начать…
Я довела себя до такого нервного возбуждения, что, когда Кэма не оказалось дома, ощутила, будто из меня весь воздух выпустили.
Не получилось того итога, который я воображала, гадая, как пойдет наш разговор. Я надеялась, что в основном он будет состоять из многочисленных извинений, Кэм согласится больше никогда не видеться с Блэр, а потом страстно овладеет мною на диване.
Но раз его нет, ничего этого не случится.
Несколько растерявшись, я уныло вернулась домой. Коул обедал после школы у Джейми и собирался вернуться поздно. Конечно же, он получил строгие указания сообщить мне, когда вернется, но в последнее время не слишком усердно информировал меня о своих передвижениях. Однако, поскольку сегодня в моей голове крутятся мысли о Мюррее, малышу не удастся скрыться из эфира. Я вцеплюсь в него, как клещ в гориллу.
Намеренная хотя бы увидеть лицо Кэма (черт возьми, я ужасно соскучилась по нему), я еще раз постучалась к нему, уходя на работу. И снова никакого ответа. Я прижалась ухом к двери, но там не слышалось ни движений, ни телевизора, ни музыки.
Где же он?
Выходя из дома, я взглянула на телефон, размышляя, не написать ли, не сделать ли первый шаг, и тут мобильник завибрировал в моей руке.
Мое сердце подпрыгнуло, когда мне подмигнул значок конверта — сообщение. Облегчение окатило меня, когда я отключила блокировку экрана и увидела имя Кэма.
Думаю, нам уже пора поговорить, детка. Можешь спуститься ко мне завтра утром? Пожалуйста. х
Я глубоко вдохнула свежий весенний воздух, ощущая, как один камень сваливается с моих плеч, кивнула, как будто Кэм стоял передо мной, и быстро набрала:
Приду. х
Я как раз садилась в автобус до работы, когда телефон завибрировал снова:
☺
Я довольно хмыкнула и уселась на сиденье. Смайлик. Это же всегда хорошо, да?
* * *Джосс все еще нездоровилось, так что я опять работала с Сэди и Алистером.
Алистер немедленно поинтересовался, лучше ли я себя чувствую, и я соврала, что все прекрасно. Он был славным парнем, однако я порадовалась тому, что вчера мы были так заняты, что явление Мюррея прошло незамеченным. Если бы Алистер стал свидетелем нашего разговора, то сразу понял бы, что что-то не так, и достал бы меня вопросами. Славный парень, но чертовски любопытный. Не получив от меня ответов, которые я не собиралась ему давать, он бы принялся допрашивать Джосс. Тогда к делу подключилась бы она. А у моей подруги имелись особые методы вытаскивания секретов на свет божий.
Народу сегодня набралось почти так же много, как вчера, и я вся была на нервах. Я путала заказы, разбила не один, а два стакана — в общем, заставила Алистера так часто вскидывать брови, что его можно было принять за куклу из «Маппет-шоу».
Когда наступила моя очередь идти на перерыв, я испытала невероятное облегчение. Я выпила воды, избегая всего кофеинового, потому что от этого моим нервам стало бы только хуже, и вытащила телефон. Коул до сих пор мне не написал.
Я позвонила ему.
— Гм, алло?
— Гм, алло? — передразнила я. Иногда от тревоги я делалась немного вспыльчивой. — Ты должен был мне отписаться, как придешь домой. Ты там?
Я услышала его тяжкий вздох и изо всех сил постаралась задавить злость, чтобы не наорать на него.
— Ну да, я дома. А когда ты собираешься начать общаться с Кэмом, чтобы перестать быть полной…
— Договори и умри.
На том конце линии повисло молчание.
Я нахмурилась:
— Ты еще тут?
Он в ответ фыркнул.
— Буду считать, что это «да». — Я принялась наматывать на кулак стянутые в конский хвост волосы. — Ты запер дверь?
— Конечно. — Он снова вздохнул. — Джо, мне кажется или тебя еще что-то тревожит?
— Нет, — быстро ответила я. — Я… ну… просто беспокоюсь, так что, когда в следующий раз попрошу отписаться, ты пиши.
— Нет, — быстро ответила я. — Я… ну… просто беспокоюсь, так что, когда в следующий раз попрошу отписаться, ты пиши.
— Ладно.
— Хорошо. Увидимся утром.
Снова фыркнув, он повесил трубку.
Выдохнув от облегчения, что он дома и в порядке (в безопасности!), я заметила конвертик в левом верхнем углу экрана. Я щелкнула по непрочитанному сообщению, оно оказалось от Джосс.
Эпоха рвоты закончилась! Надеюсь, вы там не слишком по мне скучаете? ☺
Я хихикнула и написала ей:
Ты мне признаёшься, что достаточно поправилась, чтобы выйти на работу, и не вышла? Ай-яй-яй, миссис Кармайкл, фу-фу-фу. х
Через две секунды телефон дзынькнул.
Я была здорова, пока ты меня так не назвала.:\parПривыкай.
Пошла к черту!
Теперь я рассмеялась от души и покачала головой. Эта красотка хуже мужика. Бедняга Брэден еще с ней намучается.
Чувствуя себя получше, я вернулась в бар, молясь, чтобы смена закончилась быстрее. В следующие пару часов я только и могла, что пялиться на толпу в поисках лица Мюррея, но вечер подходил к концу, а он все не появлялся, и я начала дергаться. Часть меня хотела, чтобы он пришел и мы смогли покончить с нашими разборками. Чем быстрее он поймет, что я больше не с Малкольмом и у меня нет денег, за которыми он явился, тем быстрее я спроважу этого гада из Эдинбурга.
Вчера я вызвала такси, чтобы оно забрало меня от дверей бара, но сегодня мне не хотелось этого делать. Я все еще злилась на себя, что отреагировала на Мюррея, как будто мне снова десять лет и я закрываюсь от его кулаков. Я не желала показывать, что боюсь его. Я не хотела, чтобы он считал, будто обладает властью надо мной. Я хотела скрыть, какие следы он оставил на мне и моей жизни.
Так что я (как сейчас понимаю, глупо) пошла домой привычной дорогой — к Лейт-уок, надеясь поймать такси там, в освещенном месте.
Я простояла на широкой улице минут пять, ожидая. В единственной проехавшей мимо машине сидели несколько парней. Я задержалась еще на минуту, слушая перебранку двух пьяных девиц на другой стороне улицы. Становилось неуютно стоять одной. Обычно такие вещи меня не беспокоили, потому что этот район Эдинбурга в вечернее время всегда полон жизни: туда-сюда слоняются люди — свидетели, которые помешали бы любым гнусным намерениям зловещего незнакомца. Но сегодня по мне сновали мурашки, а волоски на шее встали дыбом. Я покрутила головой, оглядывая дорогу, по которой пришла, и не увидела никого, наблюдающего за мной.
Устало вздохнув, я решила просто пойти домой пешком. Это была не самая приятная прогулка в такое время суток, и мне не особенно нравилось ходить по длиннющей Лондон-роуд, но торчать здесь тоже больше не хотелось.
Я как раз собиралась свернуть на Бленим-плейс, когда что-то заставило меня обернуться. Назовите это шестым чувством, холодком в спине, сигналом из космоса…
Сердце застряло у меня в горле.
Темный силуэт маячил в паре-тройке метров позади меня. Я узнала походку. В детстве мы называли ее походкой «крутого парня»: мягкое, но сильное покачивание плечей, грудь вперед, шаг твердый, решительный. Обычно так ходили мужчины, когда собирались ввязаться в какую-нибудь «драчку».
Однако мой отец так ходил все время. И то сказать, каждую секунду каждого дня он воспринимал жизнь как войну, а всех вокруг как врагов.
Мюррей Уокер преследует меня.
Я быстро взглянула вперед и, не раздумывая ни секунды, пошла по мощеной Роял-террас вместо Лондон-роуд. Она проходила параллельно, только выше, но я знала, что возле церкви есть проход, который приведет меня в Роял-террас-гарденс. Я рванула ко входу в парк, и все мои мышцы загорелись от натуги, но я спешила вперед по широкой дорожке, резко поворачивающей вверх, к Калтон-Хилл. Крутая тропинка в конце концов пойдет вниз и выведет меня на Ватерлоо-плейс, а оттуда я пойду на запад и опять попаду на Принцесс-стрит. Потом на север, на Дублинскую улицу.
Важно было только одно — сбить Мюррея со следа.
Он не должен узнать, где мы живем.
Я впала в такую панику, представив, как отец находит наш дом, что не могла рассуждать здраво и не увидела дырки в своем плане.
Я. Одна. На темной, крутой, грязной тропе. Ночью.
Адреналин бурлил во мне, пока я торопливо поднималась по дорожке. Я пыталась расслышать звук шагов за спиной, но мое сердце билось так сильно, что волны крови шумели в ушах. Ладони и подмышки взмокли от холодного пота, я не могла нормально дышать, грудь моя вздымалась и опадала урывками. Меня подташнивало от страха.
Услышав наконец тяжелые шаги за спиной, я обернулась и увидела отца в лунном свете. Он кипел от бешенства.
Вся моя прежняя решимость встать с ним лицом к лицу и показать, что ему меня не запугать, мгновенно испарилась. Я не могла забыть ту маленькую девочку, которую он приводил в ужас.
И я, как она, попробовала убежать.
Мои ноги зашлепали по ступенькам — я бежала вверх так быстро, как только могла, желая усилием мысли вызвать сюда каких-нибудь людей, свидетелей. Но никого не было.
Я оставалась совсем одна.
Если не считать грохота тяжелых ботинок позади.
От жесткой жаркой ладони, схватившей мою руку, я издала громкий писк ужаса, быстро заглушенный его второй рукой, зажавшей мне рот. Запах пота и сигаретного дыма заполнил мои ноздри, и я стала бороться, впиваясь ногтями в его руку, пытаясь отпихнуть его ногами, пока он тащил меня подальше от дорожки. В борьбе я упустила сумку, в которой лежал перцовый баллончик.
Я оказалась недостаточно сильна, а теперь еще и безоружна.
Мюррей швырнул меня на каменистый склон холма, поросший травой, и боль прострелила мой череп, а потом и все тело до самых пяток. Слезы хлынули из глаз, а он прижимал меня к земле, держа за горло своей здоровенной лапой.
Я захрипела под его второй рукой, по-прежнему закрывающей рот.
Он крепче стиснул мое горло, и я перестала дергаться.
Несмотря на то что его лицо по большей части было погружено в темноту, я все же разглядела ярость, исказившую его.
— Морочить меня пытаешься? — прошипел Мюррей.
Я не ответила, слишком занятая болезненными раздумьями, что он собирается со мной сделать. Меня начало трясти, и я совершенно не могла больше контролировать дыхание. Почувствовав, как дергаюсь под его рукой, он ухмыльнулся.
— Я не буду тебя бить, Джо. Я просто хочу увидеть своего сына.
Зная, что это будет стоить мне физической боли, я отрицательно помотала головой.
Ухмылка Мюррея расползлась в широкую самодовольную улыбку, как будто он чего-то добился.
— Думаю, тогда нам лучше договориться. Я сейчас уберу руку с твоего рта, а ты не будешь кричать. Заорешь — сразу врежу.
Я кивнула, желая, чтобы хоть одна его отвратительная лапа убралась с меня. Взглянув ему в лицо, я не в первый раз поразилась пустоте глаз. Не припомню, чтобы мне в жизни встречался еще хоть один столь черствый и бессердечный человек. Неужели он и вправду мой отец?
Между нами не было никакой душевной связи, помимо отношений обидчика и жертвы. У меня все сжималось внутри всякий раз, когда я слышала, как его облезлая развалюха подъезжает к дому. Любовь, которую я питала к Мику, желание видеть его, теплое чувство умиротворения от надежности и безопасности, которые он дарил мне, — все это я должна была бы чувствовать к этому человеку. Но он сейчас вел себя со мной точно так же, как всегда, — человек с подлыми глазами и еще более подлыми кулаками. Долгое время я отчаивалась, что он не любит меня, как должен любить отец. Я искала, что не так со мной. Глядя на него сейчас, я удивлялась, как могла усомниться в себе. Проблема была не во мне — в нем. Он сам — позорная, отвратительная проблема, а не я.
Я втянула побольше воздуха, когда мой рот освободился, но Мюррей при этом сильнее сжал мне горло, как дополнительный приказ молчать.
— Значит, так. — Отец наклонился ко мне, и на меня пахнуло пивом и сигаретным дымом. Он не заходил в «Клуб 39», но явно сидел в одном из соседних баров, поджидая меня. — Я могу и забить на свое право увидеться с мальцом, если твой хахаль меня убедит. Скажем, сотня тысяч?
Я так и знала. Прямо к делу. Ему было плевать на нас. Он остался таким же бессердечным, каким был. Как может человек быть таким? Он что, родился без души, с гнилым черным нутром? Или его покорежила жизнь? Как можно бить собственных детей и не чувствовать себя чудовищем? Наверное, чудовище уже зашло слишком далеко, чтобы понимать, кем стало…
— Я давным-давно не встречаюсь с Малкольмом. Тебе не повезло.
Мюррей сжал мое горло, и меня захлестнула паника. Я автоматически вцепилась в его руку, впиваясь ногтями в кожу. Он как будто и не заметил.
— Уверен, уж ты найдешь, как его убедить. — Он наклонился ко мне, воняя дымом и прокисшим пивом. — У меня же такая сладкая доченька. Никчемная, как дерьмо, но сладкая. Это ресурс, Джо. Воспользуйся им, или я приду за Коулом. — Отец выпустил меня, и я судорожно вдохнула, потирая шею, чтобы убедиться, что его руки там точно больше нет. — Если я захочу, то стану сущим проклятием вашей жизни, девчонка.