— Постой, — попыталась остановить я сына в его замыслах. — Это же соседняя страна. Рэма могут опознать. А проблемы с языком… А одежда. И мы с тобой, сын, не умеем себя держать, как там положено…
— Последнее как раз не проблема, — заявил Рэм. — Спины вы держите ровно, если Павел последит за речью и за манерами по отношению к вам, миледи, то… Все вполне может получиться. К тому же если мы прибудем в столицу Империи откуда-нибудь из Западной провинции, то наше легкое несоответствие и акцент спишут на провинциальность. Касательно того, что меня опознают… У нас не так распространены фотографии, как у вас. В газетах разве что. Но я уверен, что там мой портрет не печатали. Особенно в имперских. Они вообще интересуются лишь собой.
— Не то чтобы меня волновали средства массовой информации, — хмыкнула я. — Скорее, служба безопасности. Разведка. Вот у них твои портреты точно имеются. Как и изображения правящих домов по всему миру.
— Разведку еще надо заинтересовать, — скривился Рэм. — И потом. Я могу слегка изменить внешность. Стать больше похожим на Павла и вас. Главное, когда мы встретим мага…
— Не пропалиться! — радостно поддержал его мой сын.
— Да… — вздохнула я. — И ничего в Штирлице не выдаст советского разведчика, кроме буденовки, парашюта и кирзовых сапог.
— А? — не понял мой сын.
— Ты за речью следить будешь, говорю? — пояснила я ему. — Тебе же русским языком объясняли — говоришь без молодежного жаргона!
— А кто такой Штирлиц? — поинтересовался Рэм.
— Разведчик, — хором ответили мы с Пашей.
— Кино такое есть, — добавил мой сын. — Классное!
Мы с Рэмом зарычали синхронным хором.
— Хорошее, — поправился мой невозможный отпрыск.
— Жаль, что у нас фильмов нет, — покачал головой Рэм. — Это ваше изобретение. Как и Интернет.
Я вздохнула. Как бы мне хотелось уверенно сказать вслед за Пашей: как только все закончится — и непременно хорошо, — так мы сразу… И гостить в герцогство, и смотреть фильмы, и обязательно «Семнадцать мгновений весны». И на шашлыки… Обязательно настоять, чтобы мама Рэма к нам присоединилась. Положено это там у них, не положено — не важно…
— Все это будет, — словно прочитав мои мысли, серьезно сказал Паша. — Не переживай.
— Только надо хорошо все обдумать, — отозвался Рэм. — И просчитать.
Мое материнское сердце дрогнуло от гордости. «Надо же… Взрослые совсем!» А вслух я сказала:
— Тогда давайте просчитывать. Что нам надо? Знание языка, манер.
— Одежда, — добавил Паша. — Легенда.
— В смысле? — опять не понял нас юный герцог.
— Легенда — это то, что мы будем рассказывать всем. Кто мы, откуда мы, как нас зовут, — пояснил Паша.
— А как мы будем выкручиваться с документами? Паспорта, подорожные, виды на жительство. Что нам может потребоваться?
— Это все как раз решаемо, — покачал головой юный герцог. — Дворяне Империи имеют право путешествовать по своим надобностям, не отчитываясь ни перед кем. По крайней мере, официально. Знание языка — дело наживное. В саквояже, который мама оставила, есть кристаллы с заклинанием на изучение любого языка. На имперский — он весьма отличается от вашего — я их настрою легко. Я говорю по имперски.
— Класс! — восхитился Паша. — Мне бы такой на английский. Особенно когда мы неправильные глаголы сдаем.
— Молчи уже, ленивец! — возмутилась я. Нелюбовь сына к изучению иностранных языков меня всегда раздражала.
Рэм посмотрел на нас снисходительно, как взрослый на расшалившихся детей, и продолжил:
— Что касается одежды и, кстати говоря, денег, то это все есть в саквояже. Остается главная, на мой взгляд, проблема.
— Какая? — спросила я.
— Что нам делать с вашими волосами?
И юный герцог недовольно уставился на меня.
— А что с ними не так?
Я как раз перед первым сентября приводила себя в порядок после отпуска. И стрижку свеженькую делала, любимое каре длиною до плеч, и мелирование, чтобы кое-где прорезавшуюся седину скрыть.
— У нас так не ходят, — пояснил мне Рэм. — Женщины волосы, по-моему, вообще не стригут. И таких прядей ни у кого я не видел.
— Точно, — сказала я. — Рэм, ты умница, что обратил внимание.
— Только что нам теперь делать? — спросил Паша.
— Надо посмотреть, что у мамы в саквояже есть. Может, что-то и удастся использовать. Я бытовой магией до такой степени, чтобы отрастить волосы нужной длины, не владею.
— Ладно, — поднялась я. — Костер прогорел, мы вроде определились. Пошли спать. Утро вечера мудренее. Завтра начнем готовиться.
Утро началось с того, что я почувствовала себя как-то странно. Голова была не моя — по крайней мере, слушаться меня и отрываться от пола, на который мы и покидали спальники, она не собиралась. Я попыталась хотя бы повертеть ею, но уткнулась в волосы.
Они были повсюду. И кажется, еще и шевелились. Мое сердце ухнуло вниз, потом взлетело, затарахтев, куда-то к горлу. А потом я заорала.
Услышала шум слева и справа. Крик Паши:
— Мам, что это?!!!
— Что со мной?! — вторила я в панике.
И тут раздался смущенный голос Рэма:
— Простите меня. Это я ночью…
— Объяснения после! — зарычала я. — Прекрати это! Они шевелятся!!!
— Волосы просто растут, — пояснил юный маг. — Не бойтесь. Сейчас я что-нибудь придумаю…
Я рассматривала себя в зеркало. Старое, мутное. То, что нашлось в заброшенном доме.
Ну, что ж… Должна отметить, что у герцога Рэймского получилось неплохо. Грива роскошных волос — необычного теплого медового оттенка. Может, оттенка янтаря, с золотистым отливом на свету. Я до этого времени обходилась достаточно невнятным темно-русым оттенком, который уже несколько лет как приходилось закрашивать из-за ранней седины. Кстати, теперь она исчезла. Длину волос мы оставили по пояс, остальные обстригли, как только Рэму удалось отменить заклинание и волосы перестали расти как сумасшедшие.
Огромным минусом было то, что я понятия не имела, что делать с такой длиной волос. Косы у меня были в школе, до девятого класса, пока я еще занималась танцами. Потом я все безжалостно обстригла.
И что теперь? Как там женщины волосы носили? Без челки, но спереди изящными локонами, а остальное убирали шпильками или гребнями. Как-то так. И, надеюсь, чепцов замужние дамы не надевали, а то это будет слишком тяжело для моей и без того истерзанной нервной системы. Кстати, а где мне взять шпильки?
Я вздохнула.
— Ладно, не переживай, — сказала я Рэму, который ходил подавленный после своих ночных подвигов. Он расстроился, что перепугал меня. — Просто в следующий раз предупреждай.
Мы выяснили, что беглецу не спалось после всех наших разговоров, он и решил, что поколдовать перед сном — хорошая мысль. В результате я обзавелась нужной длиной волос, а Паша с Рэмом — поменяли оттенок своих шевелюр. И у одного, и у второго они стали такими же, как и у меня. Кроме того, Рэм чуть подправил свои черты лица. И их с моим сыном вполне можно было принять за двойняшек.
— Давайте разбираться с языком, одеждой и тем, кто мы такие, — распорядилась я после завтрака.
— Язык лучше учить во сне. Будет и эффективней, и безболезненней, — с извиняющимися интонациями проговорил Рэм.
— Хорошо, — согласились мы с Пашей. — Значит, когда мы уснем…
— Я все сделаю.
— Легенда? — спросил мой сын.
— Обедневшие дворяне из Западной провинции Империи Тигвердов, — было видно, что Рэм ночью не только колдовал, но еще и много думал. И теперь был готов представить все, что навыдумывал. — Вы — вдова… Иначе не объяснить, как вам одной разрешили уйти из дома. Да еще и вместе с сыновьями.
— Согласна, — кивнула я. — А зачем мы прибыли в столицу?
— Вы привезли нас в Роттервик, чтобы пристроить куда-нибудь. В учебное заведение. Или же на службу. Чтобы мы не прозябали в провинции. Чтобы у нас появился шанс.
— Это ты хорошо придумал, — потеребила я сережку. — Только вопрос с учебными заведениями. У вас когда начало учебного года?
— Осенью, — ответил Рэм. — Так же, как и у вас.
— Так чего же мы сорвались, когда учебный год уже начался? Логичнее было бы летом, к вступительным экзаменам.
— Вы не обязаны объяснять. И у вас не имеют права требовать объяснений, — начал Рэм.
— Допустим. Но ведь наша задача — не привлекать к себе внимания. А вот настолько глупая — даже и дворянка… Что едет пристраивать своих детей, когда все уже учатся…
— Такое может запомниться, — кивнул Паша.
— А если у вас конфликт с родственниками после смерти мужа? — обдумав, заговорил Рэм. — И вы уехали, чтобы все попробовать начать сначала…
— Вот это мне уже нравится. И можно будет упомянуть, что мы хотим подготовиться к поступлению в столичное учебное заведение на следующий год, — продолжила его мысль я.
— А какая у нас будет фамилия? И имена? — спросил Паша.
— Ваша матушка так и останется Вероникой — такое имя есть у нас, — ответил юный герцог. — Я — Рэм, а ты будешь Паулем.
Мой сын скривился:
— По-моему, звучит ужасно. — И он противно протянул: — Па-а-ауль. Фу.
— Привыкай, — отрезала я.
— Ладно, — недовольно кивнул сын. — А фамилия?
— Она может быть выдуманной. Дворяне, которые вышли из своих родов, так делают.
— Тогда Лиззард, — хмыкнул Паша.
— А при чем тут ящерица по-английски? — удивилась я.
— Ма-а-ам, ты что, не помнишь, сколько я этого зверька учил в четвертом классе. И никак запомнить не мог. Пускай будет.
Мы с Рэмом переглянулись и кивнули.
— Теперь — одежда. — Герцог потянулся за небольшим саквояжем, который оставила ему мама, когда уходила.
Я все восхищалась этим «тревожным чемоданчиком». Несмотря на его небольшие размеры, там было все! Видимо, к варианту, что нужно будет убегать и скрываться, в герцогстве подходили серьезно. Одежда, деньги, драгоценности, оружие… Трости, перчатки и всякая мелочь… Теперь же мы наблюдали, как Рэм извлекает оттуда два комплекта мужской одежды и один — женской.
— Нет, — застонал Паша, рассмотрев то, что ему придется надеть. — Только не говорите мне, что это — чулки.
— Именно так, — насмешливо хмыкнул Рэм. — Чулки и туфли. Или же чулки, на которые надевают сапоги.
А я смотрела на платье, которое предложили мне. И про себя ругалась — ну вот почему из всех вариантов моды в Империи Тигвердов было принято носить то, что как две капли воды походило на ампир начала XIX века. Нелепые платья-ночнушки с поясом под грудь. Всегда полагала, что, как только надеваешь такое, оно сразу прибавляет тебе несколько килограммов. А мне так тем более, с моей наличествующей грудью да весом, далеким от анорексии. Упорно на пять килограммов больше положенного.
Вздохнула. Попыталась одеться. Намучилась с нижним бельем. Корсет — вещь неудобная. Отметила, что в этом варианте крючки на платье, как и шнуровка на корсете, были спереди — видимо, герцогиня прекрасно понимала, что прислуга не всегда может оказаться рядом, чтобы помочь.
Оглядела себя. Расстроилась. Вспомнила, что английская актриса, которая снималась в фильме «Гордость и предубеждение», выглядела пышечкой в подобной красоте, а она была от силы сорок четвертого размера — если переводить на наши. И успокоилась.
Сделала несколько шагов. Мда… Не джинсы, что ни говори.
Вышла к мальчишкам, споткнулась у порога, наступив на подол.
— К этому всему надо привыкать, — глубокомысленно изрек Рэм, со смехом в глазах глядя на возмущенного Павла в бархатном камзольчике, штанишках по колено и беленьких чулочках.
— Слушай, — закралось у меня нехорошее подозрение. — Если сопоставлять с тем, что носили в нашем мире… То у мужчин уже были длинные брюки. А такой наряд был, скорее, для бала. Не так ли?
Рэм расхохотался:
— Конечно. Но Пауль в нем… неотразим.
— Я тебя урою! — заорал «неотразимый» Пауль.
Мы с Рэмом хором рявкнули на него:
— Следи за речью!
— Ты же теперь Пауль Лиззард, — добавил Рэм. — Вот и соответствуй!
Глава 4
На последнем совете в нашей избушке было решено появиться в городке Триммс, который находился на расстоянии одного перегона от столицы. Именно через этот городок проходил тракт, связывающий столицу с Западной провинцией. Рэм говорил, что городок шумный, многолюдный и бестолковый.
— Там ни у кого не возникнет вопросов, откуда мы взялись, — пояснил он. — Кроме того, я там был один раз. Мама была приглашена к императору Фредерику, и я пробрался с ней. Меня, правда, в этом городке и обнаружили. Отругали и отправили домой. Но путь туда, используя артефакт перехода, я построить смогу.
Артефакты перехода вообще были вещью бесценной. Они могли перенести тебя из одной точки в другую. Кроме того, наиболее мощные можно было использовать, чтобы переходить между мирами. Именно такой артефакт собирался использовать Рэм. Единственное условие — нужно было хорошо представлять себе место, в котором ты хочешь очутиться.
— А еще есть маги, которые могут сами, без артефактов, выстраивать такие порталы, — рассказывал нам Рэм. — Но это уже запредельная мощь. Мама, конечно, сильный маг, но она так не умеет. И у меня сил не хватает. Говорят, на это способен император Тигверд и его сыновья. А может, и некоторые аристократы Империи — кто их знает.
В общей сложности за разговорами и подготовкой мы пробыли в селе Большие Язвищи пять дней. Учились говорить на имперском. Рэм смог наколдовать, чтобы он записался в наш мозг, — но надо было еще не сбиваться на русский. Репетировали легенду об обедневшей дворянке-вдове и ее сыновьях. Отрабатывали манеру поведения, умение ходить в непривычной одежде. Я осваивала книксены, Пашка — поклоны. Его светлость герцог Рэйм безжалостно угорал над нами.
В последнюю ночь перед отбытием я не спала — нервничала. Мне все казалось, что стоит нам только показаться на людях, как нас немедленно схватят и поведут в жуткие казематы.
Но все прошло вполне мирно. Обыденно даже. Мы втроем вошли в радужное марево портала. «Только надо расслабиться и не сопротивляться переносу, иначе будет жутко тошнить», — учил нас Рэм.
Юный герцог перебросил нас в парк городка Триммс. Он решил, что в парке народу будет поменьше и мы не привлечем внимания. Так и получилось. Никому до нас дела не было. Мы вынырнули из портала. Оглянулись — и неспешно вышли из парка на улицу.
Нас встретил шум оживленного городка, стоящего на пересечении важных дорог. Толчея, гомон, спешащие по своим делам имперцы. И мы — еще трое, влившиеся в поток людей.
Купили места в почтовой карете, отходившей на закате.
— Не сомневайтесь, миледи! Чисто, просторно. Самое удобное прибытие в столицу! Ранним утром, — расхваливал свой товар мужчина в кассе. — Особенно для тех, кто плохо еще ориентируется в Роттервике. И гостиницу найти можно, не торопясь. И пообедать уже спокойно, без суеты.
Я скупо улыбнулась ему, протянула деньги:
— Три билета.
Мужчина принял монеты, протянул мне алые квадратные карточки, на которых были отпечатаны пункты отбытия и прибытия. И места — четвертое, пятое и шестое.
— Попутчики у вас люди спокойные, солидные — негоциант с женой и их дочь, — отчитался он мне. — В столицу по делам. По мне так, жена с дочерью решили гардероб обновить.
— Надеюсь, мы доберемся без приключений. — Я убрала билеты в сумочку.
— Что вы, миледи, — даже обиделся продавец. — Какие приключения! Как можно! Всем известно, что порядок и безопасность на дорогах под личным контролем милорда Верда, бастарда императора. А он не тот человек, который бы позволил, чтобы плохо исполнялось то, что ему поручил наш повелитель. И за порядком на дорогах следят солдаты, вышедшие в отставку. А мы спуску никому не дадим.
— Конечно-конечно, — кивнула я. — Это понятно. Но нервы…
— Не переживайте. Я когда-то служил с милордом Вердом. Он тогда только-только в чины стал входить. Так вот, смею заметить, что забота о своих людях у милорда — всегда на первом месте!
— Вы меня успокоили.
— Простите, миледи, за горячность, — поклонился мне служащий. — Мы люди простые — солдаты, политесам не наученные.
Я лишь улыбнулась. Не наученный он, как же…
— Вы позволите порекомендовать вам, где можно провести время до отбытия? — продолжил мужчина.
— Буду признательна.
— Вот. — Мне протянули карточку с адресом. — Гостиница здесь. Очень приличная. Моя сестра держит. И кормят вкусно.
Кивнув, я вышла. На улице меня встретили Пауль и Рэм.
— Матушка? — спросил Рэм.
Показала им билеты.
— А мы газеты купили, как вы и просили, — почтительно проговорил Паша.
«Надо же, он так умеет», — подумала я.
— Куда мы теперь? — спросил сын.
— Мне надо зайти в магазин женской одежды.
— Зачем? — удивился Паша.
Я посмотрела на него возмущенно. Не хватало еще объяснять собственному сыну, что платья, которые герцогиня укладывала в саквояж, шились на нее. И если в талии мы были практически одинаковыми, то в груди я попышнее. Следовательно, об удобстве говорить не приходилось.
— Так, — распорядилась я. — Мы идем в гостиницу. Мне дали карточку с адресом. Там располагаемся и заказываем обед. Вы остаетесь, а я прогуляюсь.
Гостиница оказалась уютной, хозяйка — милой и приветливой. Мы не остались в общем зале, а заказали номер наверху. Туда же я приказала подать обед. Узнав, что магазин готового женского платья располагается на этой же улице, через три дома, я туда и отправилась.
— Миледи? — удивилась мне продавщица, как только оглядела мой наряд. — Вы уверены, что вам по чину одеваться у нас?