Вообще-то с этим здравым доводом она была согласна. Но в ее ушах до сих пор звучали интонации одиночества и страха перед будущим, которые переполняли голос Ника. Бетси работала в школе, каждый день общалась с детьми, но никогда ни у одного ребенка не слышала в голосе подобных ноток. В этом смысле Ник был похож скорее на всеми брошенного старика, которого впереди не ждет ничего, кроме смерти и забвения.
Все это обескураживающе подействовало бы и на менее отзывчивого человека, чем Бетси, она же испытала острую душевную боль.
Грабли на дороге? Чушь! Даже смешно по сравнению с тем, что тихо, без жалоб, переживает Ник.
Бетси посмотрела вслед скрывшимся из виду среди зарослей дикой маслины Нику и Клатчеру, и ей вдруг показалось, что все это так несправедливо! Не должен быть семилетний ребенок таким одиноким, родители не имеют права пренебрежительно относиться к нему!
Она прикусила губу, пытаясь справиться с желанием догнать мальчика, прижать его к груди и попытаться успокоить, отвлечь от горестных мыслей.
В то же время Бетси понимала, что этого мало. Как всякий ребенок, Ник нуждается в том, чтобы кто-то посвятил ему жизнь – пусть не родители, но хоть кто-нибудь…
Когда шаги Ника затихли в отдалении – Клатчер ступал по земле бесшумно, – Бетси вышла на тропинку. В ее сердце будто засела игла – так оно ныло от жалости и сочувствия к заброшенному всеми мальчику. В то же время в душе ее поднималась волна возмущения против Эндрю и Летти. Взрослые – в частности, родители – порой не стесняются в выражениях, забывая, что дети все слышат, многое понимают и способны страдать даже больше, чем они сами.
Подумав об этом, Бетси печально вздохнула и двинулась к оставленному на дороге олдсмобилю.
Усевшись за баранку и тронувшись вперед, она принялась пристально вглядываться в бегущую под колесами дорогу, ища подложенные Ником грабли. Их все не было и не было. Бетси уже засомневалась, правильно ли поняла сказанное, действительно ли на дороге должны лежать грабли? И вдруг на последнем повороте, после которого оставался прямой участок пути до поместья, впереди что-то тускло блеснуло. Бетси сначала решила, что это впечатанная в асфальт слюда или нечто подобное. Потом, снизив скорость и подъехав ближе, увидела небольшой холмик рыхлой, подсохшей на солнце земли – все точь-в-точь, как говорил Ник.
Остановившись и выйдя из автомобиля, Бетси подошла к ловушке. Грабли состояли из одной металлической части, без рукоятки, и лежали остриями кверху – Бетси увидела это, слегка сдвинув землю ногой. Уложены они были так, что по ним обязательно должно было пройти правое колесо. Так бы оно наверняка и случилось, если бы Бетси случайно не подслушала разговор Ника с Клатчером.
Радуясь, что по этому, ведущему к воротам поместья отрезку дороги мало кто ездит, она подняла грабли, отряхнула и отнесла в свой автомобиль. Возможно, эта улика еще пригодится в дальнейшем, как средство воздействия на разговорчивость Ника.
Впрочем, Бетси допускала и обратное – что о граблях вообще не придется упоминать, чтобы дополнительно не травмировать ребенка, которому и без того приходится несладко.
Подобные мысли продолжали вертеться в мозгу Бетси, когда она подъехала к воротам поместья. Тут ей вновь пришлось покинуть олдсмобиль. Она приблизилась к находившемуся на воротах замку с намерением нажать на нужные кнопки, однако не успела дотронуться до них, как решетчатые створки разошлись в стороны, словно приглашая ее на территорию поместья.
Что такое? – удивилась Бетси. Кто это открыл мне ворота? Неужели Ник? Ведь Томас, вероятно, еще не в том состоянии, чтобы встать с постели. Но тогда кто? Может, Ник сменил гнев на милость? Вряд ли. Скорее затеял новую игру, увидев, что я успешно прошла полосу препятствий…
Бетси вернулась в автомобиль и проехала в ворота, которые медленно закрылись за ней. Наблюдая за этим процессом в зеркало заднего вида, Бетси вдруг сообразила, у кого сейчас в руках может находиться пульт дистанционного управления – у горничной Кейти, которая по утрам приезжала сюда из Роузвилла на работу.
Тут напрашивался вопрос, почему Томас не позвонил вчера Кейти, если она все равно курсирует между поместьем и Роузвиллом. Однако Бетси заранее знала ответ: во-первых, Кейти не приходится Томасу родственницей, а во-вторых, он постеснялся бы нагружать на нее дополнительную работу в виде заботы о себе самом и Нике, которого Джим оставил на его попечение.
Подъехав к крепкому каменному дому, Бетси почувствовала, что в ее душе шевельнулась ностальгия. Это основательное в форме прямоугольника здание будто нарочно строилось для большой дружной семьи. В юности Бетси нередко фантазировала, как чудесно было бы ей поселиться здесь вместе с Джимом, чтобы затем стать матерью его детей, которые назовут поместье Рокки-Брук родным домом.
Мечты, мечты… Все они давно в прошлом.
Минуя парадный подъезд, Бетси увидела, что дверь заперта. Если кто-то и выходил на крыльцо, чтобы открыть ворота с помощью пульта дистанционного управления, то уже зашел обратно.
Бетси обогнула на автомобиле правое крыло и остановилась у задней части дома. Здесь, как всегда в ясную погоду – то есть почти постоянно, – дверь черного хода была открыта настежь. Через минуту на звук захлопнувшейся автомобильной дверцы из сумрачного коридора выскочил Клатчер. Пес не лаял, следовательно, каким-то образом узнал, что прибыл кто-то из своих. Сейчас он увидел, кто именно, и с радостным визгом бросился к Бетси, норовя лизнуть ее в лицо и приветственно виляя тем, что заводчик оставил ему когда-то в качестве хвоста. В ответ Бетси потрепала Клатчера по голове.
– Бетси! Как хорошо, что ты приехала, – прозвучало рядом.
При звуках этого голоса она удивленно подняла голову: из открытого окна выглядывал Томас!
– Ты уже встал с постели?! – с беспокойством вырвалось у нее.
Он слегка пожал плечами, сверкнув на солнце окруженной венчиком седых кудрей плешью.
– Ну да. Ведь тебе известно, как я не люблю валяться…
– Боже правый! Ты хотя бы знаешь, как напугал меня вчера?! Приезжаю, а ты лежишь на полу без движения!
Томас немного смущенно улыбнулся.
– Прости, детка, я не хотел.
Уголки рта Бетси тоже невольно поползли вверх.
– Да уж конечно, кто этого захочет! – Она вновь посерьезнела. – Значит, тебе уже лучше?
Томас задумался, словно прислушиваясь к себе.
– Можно сказать и так. То есть по сравнению со вчерашним, конечно, лучше. Правда, голова кружится, но, надеюсь, это пройдет. – Затем, словно спохватившись, он произнес: – Что же мы так разговариваем! Заходи в дом.
Клатчер тоже направился к порогу и там, остановившись, оглянулся – мол, идем, что же ты стоишь!
Бетси прерывисто вздохнула. Второй раз за сутки она входила в дом, где ей вообще не следовало показываться.
Томас встретил ее в коридоре и медленно повел в гостиную. По дороге они продолжали беседовать.
– Значит, ты была здесь вчера? – спросил Томас.
Он шел, опираясь на палку, которую – Бетси это знала – терпеть не мог.
– Ну да, – кивнула она. – Попыталась привести тебя в чувство с помощью нашатырного спирта, но когда это не удалось, вызвала доктора Паттерсона.
– Да, я видел у себя на столе пилюли с его фамилией, написанной на наклейках, поэтому понял, что он посещал меня.
– Доктор Паттерсон сделал тебе уколы и велел обращаться в случае чего.
– Спасибо, – усмехнулся Томас. – Надеюсь, не понадобится. Сам не знаю, что это со мной вчера приключилось.
– Гипертонический криз – так назвал это доктор Паттерсон.
Томас вновь двинул плечами.
– Как ни назови, приятного было мало. Когда я почувствовал, что со мной неладно, решил позвонить тебе – уж извини, ничего лучшего мне на ум не пришло. Фейт далеко, а ты все-таки поближе.
– Незачем извиняться, – улыбнулась Бетси, открывая перед Томасом дверь гостиной. – Всегда зови меня, если возникает необходимость.
С губ Томаса слетел вздох.
– Я бы тебя не потревожил, если бы речь шла лишь обо мне. Но у нас сейчас живет Ник, которого оставили здесь Летти и Эндрю. Впрочем, я тебе об этом рассказывал… Именно Ник меня и беспокоил. Ты ведь знаешь, у него есть некоторые проблемы. В случае чего он, наверное, даже не смог бы обратиться за помощью. – На миг умолкнув, Томас добавил: – Правда, в будние дни у нас бывает Кейти, но мне неловко обращаться к ней с просьбой позаботиться о Нике. У Кейти и без того дел полно. Дом большой, работы много…
Бетси покачала головой.
– Брось, не оправдывайся. Я рада, что оказалась тебе полезной. Единственное, что меня тревожит, это реакция Джима. Если он узнает, что в его отсутствие здесь побывала я, следует ожидать вспышки гнева.
Томас тяжело опустился в кресло. Бетси полагала, что он что-то скажет в ответ на ее опасения, однако услышала совсем другое:
– Я вот все ломаю голову, успел вчера поговорить с тобой по телефону или нет? По-моему, у меня потемнело в глазах еще до того, как я произнес хоть слово.
– Я вот все ломаю голову, успел вчера поговорить с тобой по телефону или нет? По-моему, у меня потемнело в глазах еще до того, как я произнес хоть слово.
– Верно, мы с тобой не разговаривали.
Томас потер пальцами лоб.
– Но тогда как ты узнала, что произошло?
Бетси прошлась по гостиной, с интересом оглядываясь по сторонам и отмечая перемены, случившиеся с тех пор, как она была здесь последний раз. Наконец остановилась у окна, выглянула во двор и повернулась к Томасу.
– Никогда не угадаешь, кто сообщил мне о том, что здесь неладно!
Несколько мгновений Томас напряженно смотрел на нее, затем слегка хлопнул себя по колену.
– Так и знал, что в нужный момент он заговорит!
Бетси недоуменно сморщила лоб.
– Кто?
– Да Ник, кто же еще! Мне всегда казалось, что нежелание с кем-либо общаться у него напускное и, если парня прижмет, он заговорит. Наверное, вчера струхнул, когда я свалился на пол без сознания, и выложил тебе все последние новости. – Томас прищурился. – Что, угадал?
Бетси вздохнула.
– К сожалению, проблемы Ника более серьезны, чем ты думаешь.
– Значит, все-таки не он разговаривал с тобой? – удивленно вскинул Томас бровь.
– Да, – качая головой, сказала Бетси. – Не он.
– Ничего не понимаю… Ведь вчера вечером, кроме меня и Ника, в доме никого не было.
Бетси наклонилась и погладила по голове расположившегося у ее ног Клатчера.
– Ошибаешься, кое-кто все-таки был.
– Кто мог быть, если Кейти к тому времени давно уехала домой… Больше я ничего придумать не могу.
– Ладно, – улыбнулась Бетси, – не буду тебя мучить. Это вот он, Клатчер, известил меня о том, что здесь происходит что-то необычное.
Томас посмотрел на Клатчера, затем перевел взгляд на Бетси.
– Ты… шутишь?
– Наоборот, серьезна как никогда. Клатчер так громко и тревожно лаял возле телефонной трубки, что даже глухой услышал бы и понял: что-то случилось.
– Клатчер? – медленно произнес Томас, вновь устремляя на пса взгляд.
– Он словно пытался мне что-то сказать, – подтвердила Бетси. – Причем весьма выразительно. Если хочешь знать, – добавила она, – вполне возможно, что Клатчер спас тебе жизнь. Если бы ты остался лежать на полу до утра без всякой помощи, неизвестно, чем бы все это закончилось.
Словно понимая, о чем идет речь, Клатчер посмотрел на Томаса. Оба – старик и пес – обменялись долгими взглядами. Затем Томас усмехнулся.
– Спасибо, старина. С меня причитается. Обязательно угощу тебя чем-нибудь вкусненьким.
Совсем по-человечьи вздохнув, Клатчер не спеша встал, подошел к Томасу и лег у его ног.
Все это выглядело так трогательно, что у Бетси даже защипало глаза и она шмыгнула носом.
7
Через минуту, не желая показывать Томасу своего состояния, Бетси спросила:
– А где Ник?
– Что? А, Ник… Трудно сказать наверняка. Скорее всего, в своей комнате.
– Здесь, в доме? Или во флигеле?
– Здесь. Джим выделил ему комнату напротив своей. А во флигеле Ник живет лишь когда приезжает в Рокки-Брук с родителями. Кстати, Эндрю и Летти на днях должны вернуться сюда. Им предстоит решить, что делать с Ником дальше. Ему пора в школу, но… сама понимаешь, тут есть проблема.
Бетси кивнула. Об этом она сейчас знала даже больше, чем Томас.
– Ты приехала как раз вовремя, – заметил Томас. – В эту пору у нас обычно ланч, Ник спустится в столовую. Впрочем, с этим мальчиком никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Надеюсь все же, что Ника не нужно будет искать. – Взглянув на Бетси, Томас добавил: – Твое появление, скорее всего, не понравится ему, он ведь плохо переносит присутствие посторонних. Вообще-то в последнее время Ник тяготеет к Джиму, хотя тоже с ним не разговаривает.
– А где сейчас Джим? – спросила Бетси, сочтя момент подходящим.
– Уехал по делам в Хьюстон. У него намечается крупный рекламный проект с какой-то японской компанией, как раз идут переговоры, поэтому требуется его личное присутствие.
– Значит, Джим скоро вернется? – осторожно произнесла Бетси.
– Э-э… точно не скажу, но, наверное, скоро. – Томас на миг умолк, словно что-то вспомнив. – Кстати, к его приезду нужно кое-что сделать. Вообще-то Джим поручил это мне, но сама видишь, в каком я сейчас состоянии… – Томас поморщился.
– Да-да, конечно, – кивнула Бетси. – Расскажи, что требуется сделать, и я постараюсь помочь, если только это будет в моих силах.
– О, ничего особенного, – заверил ее Томас. – Просто нужно купить Нику кое-что из одежды. Да еще у него кроссовки скоро попросят каши. Если ты возьмешь на себя труд съездить за всем этим в Роузвилл, буду очень тебе признателен.
– Всего-то… Конечно, съезжу.
Томас пристально взглянул на нее.
– Ты ведь останешься здесь на некоторое время? Я бы не просил тебя об этом, тем более что ты сейчас в отпуске, но…
– Не волнуйся, конечно останусь. Я приехала с вещами, пакет лежит в моем автомобиле. Только меня беспокоит, как отнесется Джим к факту моего присутствия в Рокки-Брук. Ведь он, можно сказать, запретил мне появляться здесь.
Томас состроил гримасу.
– Давно пора забыть ту дурацкую историю. И тебе, и Джиму. По-моему, беспокоиться тебе не о чем. Вообще, вам, девушкам, сейчас можно позавидовать. Вы пользуетесь свободой, которой в мое время не было и в помине. Тогда девица сначала жила с родителями, а потом ее старались выдать замуж. О том же, чтобы она остановилась в доме молодого холостяка, не могло быть и речи. Это считалось компрометацией, которая способна была наложить отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Так что, детка, цени преимущества современности. Ты, молодая, незамужняя, проведешь какое-то время в доме такого же молодого и неженатого мужчины, и никто не усмотрит в этом ничего особенного. И это замечательно! К слову сказать, мне нравится, что ты не спешишь с замужеством. Тебе уже около тридцати, верно, а ты, похоже, и не задумываешься об этом. Молодец!
В глазах Бетси промелькнуло удивление. Затем она нахмурилась и прикусила губу. Комплимент Томаса показался ей довольно двусмысленным. Равно как и оброненная невзначай фраза о возрасте. Бетси пристально взглянула на Томаса, ища подвоха, но его улыбка казалась абсолютно искренней.
– Мне всего двадцать шесть, – после некоторой паузы сдержанно произнесла она.
– Всего двадцать шесть! – радостно подхватил Томас. И тут же одобрительно добавил: – Мне это нравится. Еще совсем недавно девушку подобного возраста называли старой девой, а ты говоришь о своих годах легко, свободно и с достоинством. Умница! – Он оперся на палку и встал с кресла. – Ну, идем в столовую, пора.
В сопровождении Клатчера Томас медленно направился к выходу. Бетси двинулась следом, изрядно озадаченная тем, какое неожиданное направление принял разговор.
Окна просторной столовой выходили в сад, часто стояли открытыми, поэтому здесь всегда было уютно и слышался птичий щебет.
Пребывая в задумчивости, Бетси все-таки отметила мимоходом, что на окнах висят все те же, хорошо знакомые по прежним годам бордовые шелковые шторы. С их цветом перекликались оттенки толстого мягкого ковра на полу. Стены столовой были обиты деревянными шпалерами, и это создавало ощущение добротности, основательности, надежности.
– Видишь, стол накрыт, сейчас Кейти принесет еду, – заметил Томас.
Не успел он это сказать, как в столовую действительно вошла Кейти с полным подносом. Увидев Бетси, она улыбнулась, но не удивилась.
– О, здравствуй красавица! Мне известно, что ты здесь, потому что это я открыла тебе ворота.
– Благодарю, Кейти. Как у тебя дела?
– Хорошо. Только вот с Ником проблемы… – Она обвела взглядом столовую. – Вижу, он не пришел к ланчу. Придется, наверное, его искать.
– Я могу это сделать, – предложила Бетси, – если только вы с Томасом подскажете мне, где у него места укрытий.
– О нет! – со смешком воскликнула Кейти. – Спасибо, но, боюсь, это не очень хорошая идея. Ведь из-за тебя Ник и прячется. Если в доме нет посторонних, Ник объявляется сам. Но он наверняка в курсе твоего прибытия, поэтому держится настороже.
– Ник со вчерашнего вечера знает о моем приезде, я сама ему об этом сказала. Вернее, просто произнесла в пустоту, потому что Ника рядом со мной не было, но, уверена, он все слышал. – И даже приготовил мне с утра сюрприз на дороге в виде граблей, добавила Бетси про себя.
– Понятно, – сказала Кейти, заканчивая переставлять с подноса на стол блюда и судочки. – Что ж, пожалуй, пойду поищу мальчишку.
Когда она скрылась за дверью, Томас предложил Бетси сесть за стол, затем обронил:
– Мне так неудобно, что я помешал тебе спокойно наслаждаться каникулами. Очевидно, учителя ждут их не меньше, чем школьники.
– Что верно, то верно.
– Возможно, ты собиралась поехать куда-нибудь отдохнуть, а тут я со своим гипертоническим кризом!
– Ох, перестань, – отмахнулась Бетси. – Мне даже совестно, что ты так извиняешься. Не ставь меня в неловкое положение, пожалуйста.