С Александром Жигаревым на телевидении в Останкино, 1977 год. Фото Алексея Агеева
В 1988 году в издательстве «Искусство» вышла в свет книга «Анна Герман», её автор – Александр Жигарев. К сожалению, автор так и не увидел своё творение, он скончался в Варшаве, возвращаясь с церемонии присвоения концертному Амфитеатру в городе Зелёна-Гура имени Анны Герман.
Благодаря Александру Жигареву Анна Герман принимала участие во многих телевизионных программах на центральном телевидении, он писал для неё песни, которые принесли певице огромную зрительскую любовь, продвигал новые записи на советском радио. Александр Жигарев – автор большого количества статей о певице в советской прессе, его стараниями в СССР вышел уникальный фотоальбом о жизни Анны Герман, а книга «Анна Герман» стала памятником не только великой певице, но и самому Александру Львовичу, вложившему в книгу всю душу и любовь.
В 1982 году, сразу после ухода Анны из жизни, Жига-рев создал на центральном телевидении фильм «Анна Герман. Судьба и песни». Фильм впервые вышел в эфир в ноябре 1982 года и впоследствии много раз повторялся по просьбам телезрителей. Благодаря этому фильму сохранены редкие кадры выступлений Анны Герман на советском телевидении.
Обложка книги Александра Жигарева «Анна Герман»
Вот что написали Александра Пахмутова и Николай Добронравов к выходу книги Александра Жигарева:
«Горько и больно писать о том, что Саши уже нет среди нас, что он не увидит даже этих первых экземпляров своей книги. Когда рукопись была отправлена в типографию, автор скоропостижно скончался. Александр Жига-рев умер буквально на „боевом посту“. В 1987 году Фестиваль советской песни в Зелёна-Гуре проходил под знаком памяти Анны Герман. Фестивальному залу было присвоено имя выдающейся польской певицы. Александр Жигарев произнёс во время официальной церемонии проникновенную речь, посвящённую Анне. Как счастлив он был в эти минуты! После окончания фестиваля он сел в поезд, доехал до Варшавы, где в гостинице ему стало плохо. Сердце не выдержало перенапряжения последних дней – врачи не спасли его… Саша Жигарев был удивительно добрым и чистым человеком. Его хорошо знали и любили и в нашей стране, и в Польше. В минуту отчаяния Анна Герман позвонила в Москву именно Саше, родному человеку, доброму верному другу».
Дружба связывала Александра Жигарева и с Анной Качалиной, она помогала ему в создании книги, ведь многие факты биографии певицы появились в ней из писем Анны Герман к Анне Качалиной.
В наши дни в России и в Польше выходят книги об Анне Герман, снимаются документальные фильмы и пишутся публикации. Но отдадим должное: именно Александр Жигарев был первым, кто написал книгу, снял фильм и написал множество статей о великой певице.
Одна из статей Александра Жигарева – перед вами. Она – о двух Аннах!
И. И.
* * *В один из январских дней 1983 года брёл я по заснеженным улицам старой Москвы с небольшим свёртком в руках: в свёртке было несколько банок сгущёнки, масло облепихи и письмо Анне Герман. Эту скромную посылку ещё летом должен был завезти в Варшаву мой знакомый. Но из Польши пришло известие о смерти Анны. И вот спустя несколько месяцев я возвращал непереданную посылку её отправительнице – Анне Николаевне Качалиной.
Они познакомились в середине шестидесятых: восходящая звезда польской эстрады Анна Герман и редактор студии грамзаписи фирмы «Мелодия» Анна Качалина. Обе высокие, худощавые, стройные, даже чуточку похожие внешне друг на друга.
Позже я часто думал: что так поразительно сблизило эту удивительную певицу, уже привыкшую к аплодисментам, к славе, свету юпитеров, огням рампы, вспышкам фотоаппаратов, и эту энергичную русскую женщину, тоже активно работающую в искусстве, но всегда остающуюся за кадром, вдали от шумной славы кумиров?
Просто взаимное притяжение? Вряд ли…
Скорее всего, отношение к жизни, к искусству, своё видение мира. Для подавляющего числа слушателей и зрителей, воспринимающих спектакль или концерт как праздник, естественно, за занавесом остаётся черновая работа – творческие и нетворческие споры, муки переживаний, неудачи, сомнения…
А само слово «музыкальный редактор» звучит как-то туманно, расплывчато, иногда просто непонятно. Меж тем от музыкального редактора, от его вкуса, образованности, бескорыстия зависит очень многое: и репертуар, и манера исполнения, и оркестровка той или иной песни, и звучание оркестра…
Одним словом, чему суждено родиться – пустой однодневке, не трогающей душу и сердце, или настоящему произведению, остающемуся в памяти поколений, заставляющему размышлять, сопереживать, грустить или радоваться…
С Александром Жигаревым в студии телевидения Останкино, 18 марта 1977 года. Фото Бориса Вдовенко
Итак, они подружились в середине шестидесятых, когда Анна Герман потрясла весь музыкальный мир своим исполнением «Танцующих Эвридик» и приехала в нашу страну, чтобы выступить в сборном концерте, вовсе не подозревая о том, как много ей эта поездка даст.
Анна Качалина оказалась тем музыкальным редактором, который очень точно сумел распознать сущность огромного музыкального дарования Анны Герман, соразмерить её творческий поиск, её неутолимую жажду петь… Она как бы подсмотрела, а потом и помогла раскрыть огромный запас интеллигентности, задушевности, обаяния, мудрости и благородства в совершенно новом и необычном для Анны Герман того времени репертуаре – в советских песнях…
…Я сижу в гостях у Анны Николаевны, перебираю уже тронутые временем фотографии, читаю трогательные до слёз письма Анны Герман, написанные в разное время, в разном настроении. И тогда, когда ей светила звезда удачи, и тогда, когда судьба оказывалась к ней беспощадной. Вот строки письма из Италии, написанные незадолго до автомобильной катастрофы, вычеркнувшей из её жизни три обещавших быть счастливыми года: «Знаешь, милая, до чего мне здесь грустно. Никто не поймёт и не поверит. Люди другие, и сердца – тоже. А чаще их совсем нет. Очень бы хотелось приехать к вам, к тебе, погреться. Уж совсем я замёрзла от их улыбок». А Италия принимала её в то жаркое лето 1967 года так, как умеют принимать итальянцы зарубежных «звёзд» первой величины. Газеты пестрели фотографиями Анны Герман, журналисты подстерегали каждый её шаг… А она писала в далекую Москву: «Мне жизнь „звезды“ совершенно не по сердцу». И никто не мог упрекнуть её в ханжестве, позёрстве, самолюбовании. Её душа была далеко от красот Италии, от вздорных и самолюбивых кумиров эстрады, выступавших вместе с ней в концертах и ревниво посматривающих на восхитительную иностранку.
Беда пришла 27 августа 1967 года. Водитель не справился с управлением. И машину на скорости сто шестьдесят километров в час вынесло в кювет. И без того не отличавшаяся крепким здоровьем, Анна оказалась в трагической ситуации. Врачи ставили безнадёжные диагнозы и поражались её выносливости, умению переносить жесточайшие физические страдания. Восхищались её мужеством.
На приеме в Милане, 1967 год. Фото из архива Збигнева Тухольского
Я перечитываю письма Анны Герман, написанные два года спустя после катастрофы, письма её матери, близких друзей и именно теперь, как никогда раньше, отдаю себе отчёт в силе её духа, её жизнелюбии и отваге. Она боролась за своё выздоровление не только потому, что просто хотела жить, двигаться, гулять, дышать. Прежде всего и больше всего она мечтала снова петь.
И был ещё один человек, который свято верил в исцеление Анны Герман, в её возвращение. Это была Анна Качалина, которая в те суровые и мучительные дни и месяцы готовила для польской певицы новый репертуар, которая нашла для неё одну из самых любимых и дорогих и всем нам и Анне Герман песен – «Надежду».
Вот одно из писем, адресованных Анне Качалиной, когда кризис уже миновал: «Милая Анечка, не присылай мне больше пантокрин. Знакомый доктор сказал, что нельзя пить его как компот, надо иногда и перерыв делать. Я себя всё лучше чувствую, только вот колено и руки заупрямились. Но пою, пою уже почти как прежде. Правда, сил не хватает, и после двух-трёх песен я устаю, как будто пол мыла. А ведь прежде я могла день и ночь петь. Старею, что ли?».
Но Анна от природы была оптимисткой. «Я очень много работаю, песни сочиняю, пластинки записываю, варю, убираю, полы мою».
Записывать пластинки – это, конечно, здорово, но это ещё не выступления в концертах. А Анна боялась встречи со зрителями, боялась, что вдруг собьётся, забудет слова или, ещё хуже, закружится голова и она упадет. И всё это: и травмы физические, и не менее тяжкие травмы нравственные, психические – надо было преодолевать. «Анечка, самое плохое позади. И теперь меня уже ждут в 1970 году самые хорошие „дела“ – моя любимая работа. А знаешь, люди даже говорят, что, мол, „она поет лучше, чем прежде“. Это, конечно, не так. Но, слава богу, что не хуже. Правда, моя милая?».
Но Анна от природы была оптимисткой. «Я очень много работаю, песни сочиняю, пластинки записываю, варю, убираю, полы мою».
Записывать пластинки – это, конечно, здорово, но это ещё не выступления в концертах. А Анна боялась встречи со зрителями, боялась, что вдруг собьётся, забудет слова или, ещё хуже, закружится голова и она упадет. И всё это: и травмы физические, и не менее тяжкие травмы нравственные, психические – надо было преодолевать. «Анечка, самое плохое позади. И теперь меня уже ждут в 1970 году самые хорошие „дела“ – моя любимая работа. А знаешь, люди даже говорят, что, мол, „она поет лучше, чем прежде“. Это, конечно, не так. Но, слава богу, что не хуже. Правда, моя милая?».
«Раньше это были только мечты, а теперь уже всё совсем реально. На репетициях атмосфера хорошая – это для меня страшно важно. Вот теперь я как раз собираюсь на репетицию».
И подпись: «Аня – рабочий человек». Иногда она подписывалась по-другому: «Композитор, писатель, ежедневный повар». И первое, и второе, и третье было правдой.
Анна не очень любила разговаривать с журналистами. Она искренне считала, что самое убедительное интервью – это песни. Несмотря на усталость и старые травмы, она могла работать с композиторами, дирижёрами, музыкальными редакторами день и ночь. Она обожала работать. И я не зря так часто подчеркиваю это. Как сейчас вижу её у микрофона. В глазах – радость. Нет, пожалуй, «радость» не слишком удачное слово. Счастье. Жизнь или продление жизни.
В студии московского телевидения. Фото из архива Анны Качалиной
Композиторы, и умудрённые, и молодые, восторгались её музыкальностью, её высшим профессионализмом, её умением как бы «выудить» из песни самое главное, самое значимое, её даром сгладить несовершенство иных песенных текстов, ярко раскрыть сущность подлинной поэзии. Четыре диска-гиганта записала с Анной Герман редактор студии грамзаписи «Мелодия» Анна Качалина, множество пластинок-миньонов – 85 музыкальных произведений. Анна Герман стала первой исполнительницей лучших песен М. Блантера, А. Пахмутовой, В. Шаинского, Я. Френкеля, А. Бабаджаняна, Е. Птичкина, В. Левашова, Р. Майорова, Э. Ханка. Специально с расчётом на её исполнение писали стихи Р. Рождественский, Л. Ошанин, Н. Добронравов, И. Шаферан, А. Дементьев, М. Рябинин.
Отчасти благодаря «чудесам» телевидения у наших зрителей создалось впечатление, что Анна Герман чуть ли не жила в Советском Союзе – во всяком случае, приезжала сюда очень часто. Увы, это не так. С концертами она приезжала к нам редко. Всё время возникали сложности в организации гастролей: у Анны не было постоянного оркестра, с музыкантами приходилось договариваться самой. Часто они подводили. Тогда приходилось «изворачиваться» – в наше время акустических гитар и синтезаторов петь под рояль. Зрители, очарованные голосом певицы, её актерским дарованием, не замечали этого. Но самой ей приходилось нелегко, она, по природе легкоранимый, незащищённый человек, болезненно воспринимала все шероховатости и подводные камни эстрадного мира, где, увы, ещё есть место зависти и недоброжелательности. Всё это ей от природы было чуждо. Помню, как Анна рассказывала мне, что некоторые импресарио предлагали ей по три-четыре концерта в день. «Знаешь, как заманчиво, – говорила она. – Деньги очень нужны. Но что поделаешь, по-настоящему я могу петь только один концерт в день. А петь вполсилы, обманывать людей, которые придут на мой концерт, я не могу, не имею права».
…Вот уже прошло почти три года с тех пор, как мы с Анной Николаевной Качалиной пришли на последнее выступление Анны Герман в Лужниках. Разумеется, мы и не предполагали этого. Думали, что недомогание – опять последствие автомобильной катастрофы, старые травмы. Перетерпится, пройдёт. Увы, другой жестокий неизлечимый недуг уже поразил её организм. Потом были телефонные разговоры, письма и, главное, была надежда, даже уверенность, что Анна справится и с этой коварной болезнью. «Эх, Анечка, милая, – писала Анна А. Качалиной. – Ты даже сама не знаешь, как много здоровья и хорошего настроения мне дала твоя дружба. Анечка, так мы уже до самого «финала» будем дружить, правда?».
…Накануне операции Анне Герман принесли кассету с написанными специально для неё песнями А. Пахмутовой и Е. Птичкина. И вот одно из последних писем, адресованных А. Качалиной: «Сегодня пятый день после операции. Я не могу ещё читать, всё сливается. Но писать могу. Только тебе. Збышек принёс мне кассету, и я слушала такие добрые, сердечные слова и песни. Знаешь, что это значит для меня в такое время и в такой час. Я так ждала, что и твой голос услышу, но я только чувствовала, что ты там находишься рядом. И всё это благодаря твоей любви и знанию искусства. Это благодаря твоим заботам у меня такое сокровище, как симпатии советских слушателей».
Незадолго до смерти Анна Герман попросила, чтобы к ней на похороны из Москвы обязательно приехала её самая близкая подруга Анна Николаевна Качалина. Об этом дали знать в советское посольство. И воля умершей была выполнена…
Читаю и перечитываю письма Анны Герман, вспоминаю нашу многолетнюю совместную работу и дружбу и думаю о прекрасных и удивительных судьбах двух женщин. Как много мы потеряли бы, не услышали, не повстречайся они много лет назад в Москве.
Борис Метальников, друг певицы, сотрудник магазина грампластинок «Мелодия» (Москва) «Преданный поклонник»Автограф для Бориса Метальникова в студии «Мелодия»
Добрую память о Борисе Метальникове сохранили все близкие друзья Анны Герман. Когда готовилась эта книга, я часто слышал слова Анны Николаевны Качалиной и Збигнева Тухольского: «Жаль, что нельзя поговорить с Борей, он бы тебе столько хорошего и интересного про Аню рассказал. Он её так любил! Напиши о нём хотя бы несколько слов!».
Борис на фоне афиш Анны Герман у театра «Эрмитаж»
Борис в толпе поклонников Анны у театра «Эрмитаж»
Борис Метальников работал в магазине грампластинок «Мелодия» на проспекте Калинина (ныне Новый Арбат). Это был центральный магазин в СССР, где продавались все новинки советского музыкального винила. Он познакомился с Анной после одного из концертов. Первая встреча у служебного входа, первые подаренные цветы любимой певице – так началась их многолетняя дружба. Дружба звезды польской эстрады и поклонника, ставшего другом.
Борис собирал всё, что касалось Анны – афиши её концертов, вырезки из газет, фотографии. За несколько лет общения они написали друг другу десятки дружеских писем. А уж сколько раз встречались в Москве! Увидеть Анну – это было для Бориса наивысшим счастьем. Он приходил на все её московские концерты, навещал в гостинице, приходил в гости к Качалиным, когда туда приезжала Анна, присутствовал на записи многих её песен в студии «Мелодия». Вместе они даже бегали на центральный рынок, где покупали самый вкусный в Москве чеснок.
Увы, мне не довелось встретиться с Борисом. Однажды я попал в его квартиру на Таганке, дверь открыл кто-то из его родственников. Мне рассказали трагическую историю: в те дни, когда Анна умирала в Варшаве, Борис находился в одной из московских больниц. 26 августа 1982 года в газетах и по радио зазвучали сообщения о смерти Анны Герман. Врачи, знавшие о дружбе Бориса с Анной, отключили в его палате радиоприёмник, не разрешили приносить ему газеты… Шло время, и на его вопрос: «Как Анна?» – он слышал в ответ молчание… Когда пришло осознание, что его любимой певицы больше нет на свете, состояние его здоровья резко ухудшилось… Вскоре его не стало… Как говорят, «не прошло и года»… Он был моложе Анны, молодой человек, чьё сердце не выдержало страшной новости.
Увы, в 80-е годы все архивы Бориса Метальникова бесследно исчезли. Сохранилось лишь несколько фотографий, пара писем и автограф Анны… Я очень хочу, чтобы хотя бы через эти крупицы, сохранившиеся на бумаге, читатель смог проникнуться тёплым чувством к одному из самых преданных и верных друзей Анны Герман… И чтобы воспоминание о нём нашло себе место в этой книге – среди воспоминаний тех, кто был дорог сердцу Анны.
И. И.
Фрагменты писем Анны Герман Борису Метальникову
«Эх, Боренька! Я так рада – теперь у нас наконец-то будут новые песни. А потом ещё и ещё… И так будем жить, припеваючи! А розы пахнут и стоят прямые передо мной. Спасибо, Боря, и за розы, и за пирожки!!! Жду тебя на базаре у ларька, где продают чеснок. С приветом, Аня» (8 ноября 1974 года, Москва).