Каждому человеку очень важно когда-нибудь оказаться, как Матерь Божия, у Креста. Там некуда уйти. Божия Матерь не мечется, не суетится. Так и человек, испивая чашу страданий до дна, наполняется неземным светом.
Дочь одной умершей женщины поведала мне, что незадолго до смерти мать призналась ей: «Ты меня поймёшь: откровенно говоря, я не хотела бы выздороветь, я боюсь потерять то, что Господь открыл мне во время болезни».
Небо открылось Анне. Она лично встретилась с Богом в глубине своего страдания на одре болезни. Рак съедал её тело, оно уже отказывалось жить, а дух ликовал. Все её мысли были заняты Богом. Всё житейское отступило перед Вечностью.
Анна принимает Святое Крещение 23 мая 1982 года. На следующий день она пишет Анне Качалиной:
«Дорогая моя Аничка, я уже несколько раз должна была ехать (плыть) на тот берег, но этот скряга Харон без денег не хочет везти в своей лодке… в подземное царство Хадес. А откуда я ему возьму эту денежку… когда я не работаю?! И еще долго полентяйничаю… Хочу тебе сказать самое важное. Вчера я приняла Крещение – это вера моей бабушки, и я очень счастлива. Как мне хотелось бы посидеть рядом с тобой и всё рассказать!! Вите скажи – я никому больше не могу писать – сил нет. Ты уж скажи кому надо сама… За окном чудесная весна, у нас сирень есть, но я уже очень давно лежу в больницах и теперь дома уже месяц – не встаю пока совсем. Но всё это теперь неважно стало. Всё будет… Твоя Аня».
Последняя песнь Анны – молитва. Когда ей было физически очень тяжело, она пела псалмы и молитвы, мелодии к которым рождались в её душе. Она пела «Отче наш», псалом 23-й «Господь – пастырь мой» и «Гимн о любви» из Первого послания к коринфянам апостола Павла: «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит» (1 Кор.13:4–7).
Недавно я получил от мужа Анны из Варшавы уникальную запись этих песнопений. «В них слышно больше, чем во всем её творчестве», – пишет Збигнев.
Слушая последнее пение Анны, ощущаешь, как сказала Анастасия Ивановна Цветаева в одном из своих стихотворений, жажду её души напиться бессмертия живой воды, а потом «из мрака тела – в дух, где тихо и светло».
Друг, посетивший Анну за два дня до её смерти, свидетельствовал: «Я увидел человека очень больного, терпящего, но полного спокойствия и надежды. С такой Анной мы и простились». Настал час души Анны. Это было 25 августа 1982 года в одном из госпиталей Варшавы.
Анну похоронили на старинном варшавском кладбище костёла евангелистов-реформаторов, находящемся на улице Житня, где лежит и её любимая бабушка Анна Мартенс (на этом же кладбище похоронена и мама Анны Герман. – Прим. ред.).
Мне не удалось присутствовать на её погребении. Но спустя много лет, когда по пути домой из Парижа была длительная остановка в аэропорту Варшавы, я смог посетить её могилу. На кладбище мне встретился смотритель Янек. Он живет в доме при кладбище с семьёй. Сказал, что сам рыл могилу для Анны. Проводил меня к ней. На плите из серого полированного камня надпись: «Анна Герман-Тухольска, 1936–1982», а внизу – первые ноты последней песни Анны – 23-го псалма Давида, его первая строка: «Господь – пастырь мой».
Могила Анны Герман в Варшаве всегда в цветах и лампадах
Я положил на плиту маленький образ Владимирской иконы Божией Матери и попросил Янека поставить негасимую свечу
Одну из своих концертных программ в конце 70-х годов она назвала «Песни о любви». Анна любила людей, и они платили ей взаимностью. Страдания, которые она перенесла, ещё более углубили её как личность, ведь чем глубже копаешь колодец, тем чище вода.
После каждого своего концерта она отыскивала работников сцены, пожарников, осветителей и дарила им всё, что ей подарили: цветы, конфеты, сувениры. Такая у неё была душевная потребность. Помню, как перед её концертом в саду «Эрмитаж» буфетчица, оставив ждать длинную очередь, понесла Анне в артистическую комнату стакан хорошо заваренного чая с лимоном и бутерброд с чёрной икрой.
Во время гастролей весной 1977 года, узнав о болезни Анастасии Ивановны Цветаевой, Анна нашла время навестить больную. Из-за отсутствия мест в палате Анастасия Ивановна лежала в коридоре. Радостно было смотреть, как тепло общались они друг с другом, словно любящие мать и дочь. Анна подарила ей фиалку в горшочке, сказав: «Я желаю вам так скоро поправиться, как скоро расцвели эти цветы».
Ещё в 1974 году Анна получила подарок от Анастасии Ивановны – её «Воспоминания». Она прочитала книгу и всё время к ней возвращалась, особенно в сказочный мир детства, где она и себя нашла, несмотря на то что детство её было очень трудное.
«Просто чудо, – писала мне Анна в январе 1975 года, – теперь уже почти никто так не пишет».
В 2003 году у меня и у всех прихожан нашего храма была большая радость: позвонил из Варшавы сын Анны Герман, тоже, как её муж, Збигнев, по-домашнему Збышек, и попросил моего благословения на приезд в Латвию, в Карсаву. Я ему сказал о моём знакомстве с ним, когда он был еще во чреве матери: в очередной свой приезд на гастроли в Москву в лифте гостиницы «Россия» Анна поделилась новостью, что ждёт ребенка. Я сказал, что это большая радость не только для неё, но и для всех. Дети – это дар Божий. Знала ли Анна, что её имя в переводе с еврейского означает «благодать»? Эта благодать снизошла на неё. Збышек появился на свет 27 ноября 1975 года.
И вот мы встретились с ним через 28 лет. Он приехал к нам вместе с Анной Николаевной Качалиной, которая для него, по его словам, как родная.
Отец Виктор, Анна Качалина и Збигнев-младший на вечере под открытым небом, Латвия
«Он хороший мальчик, – писала мне мать Анны, – не курит, не пьёт, не шляется, многое умеет в технике».
Я узнал, что он любит историю, паровозы. Недавно поступил в Варшавский католический институт кардинала Стефана Вышинского, на теологический факультет. Увидев у меня переизданную Острожскую Библию, очень заинтересовался ею, попросил почитать. Он получил её в подарок.
Мы устроили в очень красивом месте вблизи храма вечер памяти Анны Герман, на который собралось много людей, местных и приезжих – из Москвы, из Санкт-Петербурга. Слушая пение Анны, все ощущали реальное её присутствие среди нас, был молитвенный дух, ибо невозможно, слушая в её исполнении Ave Maria, не быть в этот момент с Богом.
Возвратившись домой, Збышек прислал тёплое, благодарственное, мудрое письмо. Он, по слову моей сестры, благородно воспитан. В конце письма была приписка отца:
«Дорогой отец Виктор, дорогой Витя (извините, но так мы с Аней тебя звали). Я очень, очень рад, что Збышек в конце концов смог познакомиться с тобой. Для него это было большое переживание. Мы живем тут, как нам удаётся. С нами живёт мама Ани (93 года), которая крестилась теперь в церкви адвентистов. Я напишу более длинное письмо обо всём. Теперь сердечное поздравление и благословение Господа. Твой Збышек Тухольский. Варшава 24.09.03».
Самым радостным в письме Збышеков для меня было сообщение о крещении матери Анны Ирмы. После смерти Анны она часто писала мне; в письмах было много грусти и даже отчаяния: «Нет веры, нет счастья, нет жизни, нет сил». И в то же время вопреки этому в ней теплилась надежда: «Но надо надеяться на лучшее, на мир».
Её скорбь – о внуке Збышеке. В одном из писем пани Ирма писала: «Он стоит на похоронах Ани на кладбище тихо возле отца. Много людей. Он не понимает, что его судьба решается: не будет такого материнского тепла и заботы. Я сегодня болею, когда смотрю на Збыся – без материнской любви остался».
И вот, наконец, лучшее свершилось: Ирма встретилась с Богом, к Которому шла почти век своей жизни.
В мире есть Любовь, которая превосходит и материнскую, и отцовскую – Любовь Бога-Отца. Мы все творим молитву «Отче наш» независимо от возраста, то есть перед лицом Божиим мы все дети Его, и Он нас всегда любит. Збышек уже познал эту Любовь, поэтому он мирен. Эту Любовь познала его мать – Анна Герман. Она шла к ней всю свою жизнь.
Анны Герман давно с нами нет. Но мы часто слышим её голос в эфире. В этом большая потребность у людей. В современном мире, страдающем от разделения зла и пошлости, её голос творит чудо. Когда он звучит, всё преображается, происходит что-то необычное и таинственное. Душа человеческая, по природе своей бессмертная и имеющая неистребимое желание жить всегда, улавливает совершенно другие звуки – звуки Вечной Жизни и Любви – и становится чище и светлее.
Фрагменты писем Анны Герман к отцу Виктору (Мамонтову)
Фрагменты писем Анны Герман к отцу Виктору (Мамонтову)
«Здравствуйте, Витя! Я очень виновата перед вами, что не писала, но зато очень-очень часто о вас думала, вспоминала нашу единственную встречу тогда с Аничкой Качалиной и вообще думала о вас как о старом друге, которого я уже знаю много-много лет. А может быть, мы уже когда-то встречались?
Может быть, вы будете в Москве летом – тогда я вас прошу прийти на наш концерт – будут новые песни! А потом пойдём к Аничке Качалиной чай пить с вареньем, хорошо?
Немножечко завидую вам: там у вас зима, снег и, вообще, ещё настоящая, не больная природа. Да? А я вот как раз теперь в городе Катовице (Силезия), и вы знаете, проезжали мы автобусом и видели: течёт речка, а вода красная, как помидорный сок. Фабрика химическая вблизи. Конечно, рыба по берегам лежит – мёртвая. Я читала об этом, но самому увидеть – очень грустно…
Я теперь в Польше, никуда пока не уезжаю, так как записываю новую пластинку. А когда она будет готова, с моими лучшими пожеланиями поедет к вам в гости» (начало 1974 года).
«Здравствуй, дорогой Витя! Большой тебе привет из Варшавы! Мы со Збышеком хотим сказать, пожелать самое-самое лучшее, хорошее, радостное на Новый год. Что это, ты уж сам решишь! А наши пожелания не простые, а заколдованные… Мы шлём тебе зимой (ведь январь в календаре) самые весенние слова, чуть ли не цветы!» (13 января 1975 года).
«Здравствуй, дорогой Витя! Мы очень обрадовались со Збышеком твоему доброму письму. Ты так всё умно и чисто понимаешь в жизни. Мы рады за тебя, что ты избрал работу с молодёжью, которая тебе больше по душе. Да и молодые люди, общаясь с тобой, если только поймут и захотят, станут благороднее.
Спасибо тебе большое за фотографию. Прелесть – как картина!! Збышек сказал, что отдаст, чтобы сделали в рамку. Я вот уж столько лет мечтаю сфотографироваться или с цветущей яблоней, или осенью так, как ты в лесу. Не получается!!! Ну, может быть, в этом году работать ещё не буду, и Збышек нас вывезет куда-нибудь к цветущему деревцу, и тогда…
Когда ты опять встретишься с Анастасией Ивановной, передай ей самый горячий привет от меня. Я, конечно, сама напишу чуть позже. Витя, я счастлива, что Анастасии Ивановне приятно иногда послушать «моего» Скарлатти. И я также счастлива, что ОНА нашла время и захотела прийти на наш концерт. Но ведь я прекрасно понимаю, что таких людей мало, если вообще можно сравнивать. Мне придётся опять петь «другое», чем иногда мне и самой хочется… Ты ведь меня понимаешь, правда?» (20 ноября 1975 года).
«Здравствуй, милый Витя! У меня репетиции, работа идёт вовсю. Музыканты на этот раз настоящие. И люди хорошие. По-моему, таким нежным и добрым людям, как ты, эта музыка должна понравиться.
Интересно, как твоя работа и хорошо ли тебе в столице жить? Думаю, что ты не раз вспомнил те покинутые спокойные места. Не так ли? Но такова жизнь…» (23 мая 1975 года).
Семья
Збигнев-Антоний Тухольский, муж Анны Герман, (Варшава, Польша) «Аня умела быть счастливой»С мужем Збигневом, 1970 год. Фото из личного архива 3. Тухольского
Моё знакомство с мужем и сыном Анны Герман произошло 14 февраля 2001 года в Москве, в Политехническом музее на вечере, посвящённом памяти певицы. И уже на следующий год по их приглашению я приехал в Варшаву на целый месяц. Мне довелось жить в доме, в котором всё до сих пор пропитано духом Анны Герман. Благодаря нашему постоянному контакту со Збигневом Тухольским-старшим, на протяжении многих лет удавалось реализовать многие идеи и проекты, связанные с сохранением памяти об Анне.
На протяжении всех лет нашей дружбы мы встречались огромное количество раз – в Москве, в Варшаве, в Минске, в Киеве, в Зелёна-Гуре. За эти годы пан Збигнев дал интервью многим газетам, радиостанциям и телевизионным программам.
Работая над этой книгой, я решил, что не буду обременять пана Збигнева просьбой вновь и вновь повторять всё сказанное им в уже опубликованных интервью специально для книги. Поэтому из его интервью разных лет я взял лишь те фрагменты, которые были бы наиболее интересны читателю, открывая нам неизвестные и малоизвестные факты биографии певицы.
И. И.
– Пан Збигнев, вы верите в любовь с первого взгляда?
– Да, пожалуй, я верю в такую любовь. И в литературе тому существует много примеров. Мы познакомились с Аней, когда я работал в Политехническом институте на кафедре металловедения. Однажды по работе меня отправили во Вроцлав. Возвращаться оттуда я должен был в 16.30, а так как управился быстрее и была хорошая погода, то я решил пойти искупаться. Тут я увидел очень красивую блондинку, которая читала книжку. Я попросил её присмотреть за моими вещами, пошёл плавать, а потом мы разговорились. Оказалось, что она студентка и изучает геологию. Ей тогда было 24 года, а я её на 6 лет старше. И уже тогда она сказала, что время от времени принимает участие в разных концертах. Я попросил её, чтобы она сообщила, когда будет выступать с концертом поблизости от Варшавы. Она прислала открытку. Правда, это было далековато от Варшавы – 300 км. Концерт мне очень понравился, и хотя я не могу сказать, что очень хорошо разбираюсь в музыке, но для себя я понял, что это великолепный голос и вряд ли ещё у кого такой есть.
– Анна уже была популярна в Польше?
– Нет, она только делала первые шаги, и ей нужно было иметь лицензию, специальную тарификацию, чтобы выступать, потому что у неё не было музыкального образования. Надо было сдать экзамен перед авторитетной комиссией, в которой были довольно известные композиторы, режиссёры, исполнители… Где-то в 24–25 лет Анна одновременно получила диплом геолога и разрешение петь.
– Вы часто дарили ей цветы?
– Да. Особенно она любила красные розы. Может быть, из-за специфики работы она очень любила получать в подарок тушь для ресниц, которая не расплывалась. А её любимые духи назывались Antilope.
– Анна часто пела дома, в кругу семьи?
– Иногда я просил её спеть на вечеринках для гостей, которые собирались у нас дома. Она пела, но многие люди не умеют слушать: разговаривали во время её пения, и тогда она обижалась на меня за мою просьбу…
– Ваш сын появился на свет, когда Анне было уже 39 лет. Вас обоих не мучили сомнения, что это большой риск для здоровья Анны?
– Нет. Мы очень хотели этого ребёнка, и у нас не было никаких сомнений. Аня активно работала даже во время беременности, и, кстати, именно в это время она приезжала на гастроли в СССР, в Москву. Когда сын был совсем маленький, а маме надо было уехать, с ним оставалась бабушка Ирма, иногда – домработница Ирэна или я. Я готовил сыну специальным способом протёртую гречневую кашу с вкусными добавками.
Из архива З. Тухольского
– В письмах Анна подписывалась: певица, композитор, писатель и… вечный повар. Чего мы ещё не знаем об Анне Герман?
– Каждый год узнаём что-то новое. Даже о том, о чём она мне сама не говорила. Например, после болезни и реабилитации Аня делала на польском радио авторские передачи для детей о физике. С моим другом, физиком Михаилом Грызинским, она обсуждала проблемы физики. Аня была глубоким и разносторонним человеком.
В студенческие годы она пародировала Эллу Фицджеральд. Когда родился Збышек, написала для него сказку о птицах. Сказка эта грустная, но очень философская. Философии было много и в её творчестве. Неслучайно возник её авторский цикл песен на стихи иранского поэта Ахмада Шамлу Она писала музыку к сонетам Горация, к произведениям Сафо. Сама выступала в концертах в качестве конферансье.
Незабываемыми были гастроли в Монголии. Мы приехали в какое-то степное поселение, где соорудили импровизированную сцену. Пришло много людей, концерт начался, а я остался у входа. Когда зазвучала третья или четвёртая песня, я увидел, что по направлению к шатру, где пела Аня, мчится на коне монгол с ребёнком на руках. Он встал рядом со мной, этот крепкий степной житель. Когда Аня запела «Вернись в Сорренто» на итальянском языке, из его глаз потекли слёзы. В тот момент я понял, какой силой обладают её песни, как они действуют на людей.
– Чем бы вы объяснили то восхищение и любовь, которую дарила Анне Герман советская публика?
– Это непросто объяснить. Аня часто выступала на территории бывшего СССР, и там её все любили: музыканты, поэты, зрители. Вокруг себя она всегда создавала атмосферу любви. Её музыкальность, голос, душа, понимание слушателя, сердечное отношение ко всем людям, исполнение песен в манере, очень близкой русской душе – наверняка, за это её любили, любят и ещё долго будут любить. Она говорила по-русски без акцента, словно дама из Санкт-Петербурга царских времён.